Гинта кивнула, но, похоже, смысл того, что сказала Амнита, дошёл до неё окончательно только тогда, когда она увидала сверху, как все изваяния Ингатама разом сдвинулись с места. Трещали сломанные кусты. Казалось, вся земля содрогается от топота множества каменных ног. Диннар кружил на ванге над селениями, и везде, где он появлялся, оживали статуи. Ингамарна всегда славилась своими ваятелями, и статуй в каждом из её сёл было, наверное, не меньше, чем жителей. Диннар приводил в движение и глыбы камня, которые катились, оставляя на снегу глубокие борозды.
Варны не испугались живых статуй. Причина была не столько в их храбрости, сколько в тупости. И в том состоянии одержимости, в которое их ввели колдуны. Статуи были для них всего лишь противниками, просто более сильными, чем люди. Дикари не отступали. Разбить статую труднее, чем разрубить пополам живое существо, но всё-таки можно. Они ожесточённо разили каменных воинов огромными топорами, секирами и стреляли по ним из кестаронов. Статуи "гибли" одна за другой, но даже их обломки летели в варнов. Каменные бойцы продолжали сражаться, пока их не разбивали на мелкие осколки. Все камни, которые были поблизости, по воле Диннара ожили и атаковали дикарей. Варны погибали, но на смену им шли другие. Их всё прибывало и прибывало, как будто какой-то могущественный колдун без устали создавал всё новых и новых чудовищ. А может, это злые, мстительные духи восточных лесов приняли такое обличье и двинулись войной на людей...
Но как бы то ни было, живые статуи пока успешно отражали натиск варнов. В Лаутаму уже давно явилась подмога, а к Ингатаму подходил отряд из Улламарны. Эрлин передал, что вот-вот прибудут боевые дайверы. Гинта и Диннар решили, что пока каменное войско способно сражаться, людям можно не вступать в бой. Все уже воспрянули духом, когда прилетела тревожная весть с северо-востока Ингамарны. Полчище великанов приближалось и к Хаюганне. Народу там было мало, статуй тоже, несмотря на то, что именно в этой предгорной области находилась самая знаменитая каменоломня, снабжавшая турмом и зиннуритом всю Ингамарну. Обитатели Хаюганны предпочитали украшать свои селения изваяниями из глины, металла и дерева. И даже в огромном некрополе, занимающем значительную часть территории этой области, каменных статуй почти не было. Большинство надгробий представляли собой изображения умерших, а делать мёртвых из камня запрещалось. Нумады и колдуны Хаюганны тоже наслали на вражеское войско метель, но они понимали, что надолго его этим не задержишь. Ведь те, кто командует дикарями, тоже колдуны, и один из них наделён редким могуществом.
— Лучше мне отправиться туда, — сказала Гинта. — Помогу им устроить бурю посильнее...
— Лучше побереги пока свои силы, — перебил Диннар. — Статуй в Хаюганне мало, зато там есть одна такая, что стоит сотни каменных великанов. Золотой зверь! Он огромен, а главное — неуязвим. Это же маррунг. Он будет топтать этих уродов хоть сутки, хоть двое, а они не в силах ему хоть как-то повредить.
— Диннар, маррунга лучше не трогать, — нахмурилась Гинта. — Если его разбудить и он выйдет из-под контроля...
— Я его не разбужу. Я приведу его в движение, но душа, заключённая в этот камень, будет по-прежнему спать.
— Ты уверен?
— Махтум говорил: если кто-то и может разбудить маррунга, то разве что Трёхликая в конце своего стопятидесятилетнего цикла, когда она становится особенно сильна... Не бойся, Гинта. Этот огромный сингал будет двигаться, как и все прочие статуи, которые я "оживил". Он отличается от них только своей неуязвимостью, а значит можно использовать его столько, сколько нам надо.
— А на сколько у тебя хватит сил? — с тревогой спросила Амнита. — Ты уже весь бледный.
Смуглое лицо Диннара действительно приобрело землистый оттенок. Волосы на лбу и висках стали влажными от пота.
— Не беспокойся за меня. Хоть я и младше тебя примерно вдвое, я уже всё равно не ребёнок.
Диннар поцеловал Амниту и, ободряюще улыбнувшись Гинте, подозвал своего ванга. Амнита знала, что удерживать его бесполезно. Гинта тоже не пыталась его отговорить, хотя было видно, что затея с маррунгом ей не нравится. Вскоре она исчезла, не сказав никому ни слова. Может, тоже в Хаюганну улетела?
"А я что тут делаю? — спросила себя Амнита. — И где Снуффи?"
Едва она подумала о Снуффи, как он оказался рядом.
"Хочешь взглянуть, как дела у твоего Ар-Даана? — спросил опальный демон. — Полетели..."
В Хаюганне Гинту никто не видел. Чуть ли не все жители предгорий собрались на берегу Хонталиры, наблюдая, как огромный сингал разделывается с дикарями. Зиннуритовый зверь привёл варнов в ужас и смятение. Другие статуи хоть можно было разбить из пушек, а от этого золотого гиганта отскакивали самые тяжёлые ядра. Он шагал по заснеженной пустоши и давил варнов своими огромными лапами. Когда дикари поняли, что имеют дело с совершенно неуязвимым противником и отступили, каменный зверь преследовал убегающих чуть ли не до самого леса. Так что в Хаюганне обошлись даже без бомбёжки с воздуха.
Первыми, как и ожидалось, прибыли дайверы из Эриндорна, а вскоре подоспела и воздушная флотилия из-за гор. Теперь за исход сражения можно было не беспокоиться. Когда в небе над Ингамарной появились дайверы, от каменного войска уже остались одни осколки и в бой с белобрысыми чудовищами вступили люди. Часть дикарей прорвалась в Тахабану, но расправились с ними быстро. Когда началась атака с воздуха, уже мало кому из варнов удавалось пересечь Спящие земли, а тот, кто всё же доходил до ближайшего к границе с пустошью селения, встречал достойный отпор. До Ингатама не дошёл ни один варн.
Вечером бой закончился. Остатки вражеского войска повернули обратно к лесу. Их не преследовали. Никто не знал, сколько ещё этих чудовищ скрывается в хаговых дебрях на востоке, и хотя все надеялись, что нападение не повторится, Лаутама и Ингамарна оставались в состоянии боевой готовности. Спящие земли превратились в стоянку и взлётно-посадочное поле для дайверов. Больше никто не боялся железных птиц, которые так быстро разделались с варнами. И больше никто не говорил со страхом и неприязнью о сыне Диннары, который, оживив статуи и камни, задержал это дикое полчище на пустоши, пока не прибыла подмога. Все знали, что, если бы не каменные воины Диннара, пострадали бы и Ингамарна, и Улламарна. Знали люди и то, что, воюя с варнами, Диннар едва не распрощался с жизнью. В Ингатам его принесли без сознания, и Аххан не отходил от него почти всю ночь. На рассвете вернулась Гинта. Вид у неё был усталый и подавленный, но она, даже не отдохнув, занялась ранеными.
— Ещё бы он не надорвался, — сказала она, пощупав Диннару пульс. — Привёл в движение чуть ли не все камни в Ингамарне. Земля тряслась... После того, что он сделал на Танхаре, ему следовало хорошенько отдохнуть. Он не успел восстановить силы.
— Я ему говорила, — вздохнула Амнита. — Но он считает, что мужчина не имеет права отдыхать, когда старики, женщины и дети в опасности.
— Извини, что я исчезла без предупреждения.
— А где ты пропадала, если не секрет?
— Охотилась на Тагая, — усмехнулась Гинта. — Я заметила его, когда варны отступали. И упустила. Как сквозь землю провалились — и он, и его свора. Жаль, что не удалось убить его ещё там, в Валлондоле...
Амниту поразило, как холодно и жёстко прозвучало это "убить". Она посмотрела на осунувшееся лицо подруги и поняла, что Гинта действительно смогла бы убить Тагая. Гинта... Самая юная и самая знаменитая нумада Сантары. Лучшая целительница, которая всегда облегчала страдания и дарила жизнь. И никогда её не отнимала. Смерть, убийство... Амнита никогда не связывала эти понятия с Гинтой, но теперь она знала — Тагая та смогла бы убить.
— Оставь его, — сказала Амнита. — Разве теперь найдёшь его в лесах? В Валлондоле и то не смогли к нему подобраться.
— Тагай хитёр и осторожен. И он могущественный колдун. Тагай за сто скантиев чует опасность. Эрина тоже нигде нет. А ведь скоро ему придётся покинуть тело Талафа. Действие воды жизни кончается... Амнита, а где сейчас золотой зверь?
— На берегу Хонталиры. Он там остановился и замер. Издали кажется, что по берегу гуляет огромный сингал.
— Иногда сначала что-то кажется, а потом случается, — пробормотала Гинта.
— Не надо бояться того, что ещё не случилось и, возможно, никогда не случится.
— Ты права, — устало кивнула Гинта. — А бояться того, что должно произойти, не имеет смысла.
"Ты тоже права, — подумала Амнита. — Может быть, поэтому я уже совсем перестала бояться..."
— Я только что говорила с дедом. Он очень рад, что за Амаринту можно больше не беспокоиться. Теперь её нафф действительно свободна и защищена от чьих-либо посягательств.
— Амаринта? — переспросила Амнита. — Кто это?
— А разве я тебе не рассказывала? Помнишь красавицу в том самом зеркале, где было нафао Эрина?
— Конечно, помню. Её звали Амаринта? Эрлин правильно подметил, что ты на неё похожа.
— Ничего удивительного. Она тоже из рода Диннувира. Прекрасная Амаринта жила почти пятьсот лет назад. Она вышла замуж за правителя Улламарны Зиннира. Там её и похоронили. Я сперва не поняла, почему дед встревожился, когда Эрлин заговорил о незнакомке в зеркале и её сходстве со мной. Потом, увидев зеркало, он убедился, что его догадка была верной. Я с детства знаю историю Амаринты. Её до сих пор помнят и у нас, и в Улламарне. В аттану Амаринту был безумно влюблён лучшей ваятель Ингамарны Тиам. И она отвечала ему взаимностью. Несколько лет они были вместе. А потом Амаринта бросила Тиама, чтобы стать супругой Зиннира. Тиам был в отчаянии. Он считал, что она променяла его на трон правительницы, хотя говорили, что на самом деле Амаринта его просто разлюбила. Тиам сказал, что не отпустят её душу, что она не обретёт покоя ни при жизни, ни после смерти. Амаринта умерла в возрасте двадцати трёх лет от какой-то непонятной болезни. У неё, вроде бы, ничего не болело. Она просто тихо угасала на глазах у безутешного супруга, и помочь ей не могли даже лучшие саммины, которые съезжались в Уллатам со всех концов Сантары. Прекрасную Амаринту похоронили в родовой усыпальнице правителей Улламарны. Она расположена недалеко от той пещеры, откуда потом переселенцы из Валлондола вынесли аллюгиновые зеркала. Вскоре после смерти Амаринты Зинниру сообщили, что ваятеля Тиама уже не раз видели и возле гробницы, и возле аллюгиновой пещеры. Однажды Зиннир подстерёг Тиама и набросился на него с обвинениями, утверждая, что тот извёл Амаринту своими злыми чарами. Многие слышали, как он проклинал её, когда она его бросила. И все знали, что Тиам не только искусный ваятель, но и неплохой колдун. Тиам тоже принялся обвинять Зиннира. Он считал, что Амаринта умерла от тоски, когда поняла, что сделала неправильный выбор. Ссора закончилась поединком, исход которого оказался плачевным для обоих. Зиннир убил Тиама, а потом и сам скончался в своём замке от раны, которую ему нанёс ваятель. Такая вот грустная история. Когда Суана похитила зеркало, дед был обеспокоен вдвойне — не только из-за Эрина, но и из-за Амаринты. Ведь имея суннао покойного, можно поймать его душу. Тиам не успел это сделать... А может, и не собирался. Теперь это уже неважно. Это зеркало попало в эриндорнский дворец сто пятьдесят лет назад, когда валлоны вздумали добывать в Улламарне аллюгин, о чём вскоре пожалели. Когда мы привезли это злополучное зеркало в Ингамарну и дед увидел в нём суннао женщины, он понял, что его догадка оказалась верной. Это была Амаринта. Позже, когда мы гостили в Уллатаме, он показал мне её портрет, выполненный известным тогда в Улламарне художником Самиром. Если суннао осталось в аллюгине спустя пятьсот лет после смерти Амаринты, значит где-то должна была храниться её каменная статуя. Дед сказал: "Вряд ли сейчас кому-то надо охотиться за душой Амаринты, и всё же пока суннао покойного в аллюгине, его нафф в опасности". Когда зеркало нашли, дед отдал его на хранение одному из учеников Сифара. А вчера тот сообщил, что суннао Амаринта исчезло.
— Выходит, её статуи, где бы она ни хранилась все эти пятьсот лет, больше нет?
— Выходит, что так. И кажется, теперь даже ясно, где она хранилась. Сегодня утром наконец-то пришёл в себя Ранхат, огненный тиумид из Тахабаны, которого доставили в нашу лечебницу с разбитой головой. Рана была довольно опасная, а получил он её вот как. У него в святилище стояла большая глиняная статуя Саггана. Очень старая. Святилище построено пятьсот лет назад. Вчера, когда Диннар "оживил" в Тахабане все каменные статуи, эта вдруг тоже "ожила". И вот что выяснилось. Глиняной она была только снаружи. Под слоем глины оказалось каменное изваяние прекрасной женщины. Когда статуя пришла в движение, глиняная оболочка потрескалась и отвалилась. А статуя, разрушив стену святилища, последовала за нашим повелителем камней к границе со Спящими землями. Когда стена рухнула, бедняга Ранхат и получил камнем по голове. Ему едва череп не проломило. Он говорит, что очень испугался, когда статуя его бога вдруг ожила. Он ведь считал, что это просто глиняная фигура. И все так считали.
— Значит, каменная Амаринта "погибла", защищая свой родной мин?
— Думаю, это действительно была она. Тиам жил в Тахабане. Это святилище построил кто-то из местных аттанов, а статуя Саггана была заказана Тиаму. Никто и не догадывался, кого он скрыл под обличьем Саггана.
— Зачем он это сделал? Он действительно надеялся поймать её душу? Но ведь это искусство, доступное лишь единицам.
— Не знаю. Некоторые считали, что Тиам просто хотел раздобыть аллюгиновое зеркало, в котором было суннао Амаринты, потому и ходил в ту пещеру. Надеялся отыскать его... Он хотел похитить чудесное зеркале Ханнума и всегда видеть в нём образ Амаринты. А чтобы этот образ не исчез, он сохранил одну из её каменных статуй, спрятав её таким хитроумным способом.
— Он хотел, чтобы бог огня и страсти вечно хранил образ его возлюбленной... Так странно... Нас обжигает огонь давно отгоревших страстей.
— Сагаран говорил, что это огонь, который нельзя погасить, — тихо сказала Гинта. — И всё же я рада, что эта грустная история закончилась. Хоть и спустя пятьсот лет.
— Да уж, — усмехнулась Амнита. — Скорее бы они все закончились. Эти грустные истории, которые чересчур затянулись.
В последующие несколько дней они разговаривали редко и только по делу. Гинта была занята в лечебнице. Когда Диннару стало полегче, Амнита сочла своим долгом предложить ей свою помощь. Впрочем, помощников у Аххана и Гинты хватало. Школа Ингатама всегда готовила лучших в Сантаре нумадов-самминов, а большинство мангартов лечили уже почти так же хорошо, как и их учитель.
У покоев Диннара постоянно толпились воины из Улламарны. Им не терпелось увидеть своего будущего правителя. А когда Диннар, оправившись от болезни, первый раз вышел во двор, его встретили так, что он растерялся.
— Как видишь, твои подданные принимают тебя всей душой, — сказала ему потом Амнита. — Новые беды и войны обычно заслоняют старые. Сейчас ты для них спаситель, а поминать старое никто не станет. Ты тогда был совсем юн, тебя обманули... И в конце концов, у тебя были причины обижаться на своих соотечественников. Они с самого начала относились к тебе несправедливо, и среди них нашлись мерзавцы, которые продали тебя колдунам. Между прочим, твои статуи никого не убили и ничего не разрушили. Судьбе было угодно, чтобы ты не причинил родному мину вреда. А сейчас ты спас и Улламарну, и Ингамарну. Богам угодно, чтобы род Уллавина продолжал править в Улламарне.
