— По сути дела, сэр, сейчас японцам в завуалированной форме сообщили, что их синтоистские божества и духи ёкай, мало того, что существуют в реальности, но ещё и оказывают помощь Советскому Союзу, — пояснил Биссел. — Для нас это звучит дико, признаю, но мы можем лишь предполагать, как отреагируют на это японцы, учитывая их необычный менталитет.
Президент некоторое время сидел молча, честно пытаясь осмыслить всё, что на него вывалили.
— Обратите внимание на один момент, сэр, — вдруг произнёс Джон Эдгар Гувер. — Собеседники этого Миядзаки, кто бы они ни были, упомянули неких 'защитников', 'лисьих ниндзя'. Как там они их назвали?
— 'Приносящие ночь', — подсказал Биссел.
— Вот-вот. Дело в том, что агенты Бюро сейчас заняты расследованием целого ряда очень странных смертей, — продолжал Гувер. — К сожалению, мы занялись этим делом слишком поздно, только после внезапной смерти президента Трумэна. Когда мы стали разбираться в обстоятельствах дела, один из моих агентов обратил внимание на следы. Он первоначально принял их за собачьи, но теперь-то я понимаю, что это были совсем не собачьи следы, сэр.
— Что-о?? Мистер Гувер, и вы туда же? Президент Трумэн, согласно медицинскому заключению, скончался от инфаркта!
— Да, сэр. Но что было причиной этого инфаркта? — классически ответил вопросом на вопрос Гувер. — Дело в том, сэр, что через пару дней после Трумэна точно так же скоропостижно скончался бывший вице-президент корпорации 'Сперри-Рэнд', генерал в отставке Лесли Ричард Гровс. (АИ, в реальной истории Гровс скончался 13 июля 1970 г)
— Гровс? Тот, что возглавлял проект 'Манхэттен'? — президент был неприятно удивлён. — И от чего он умер?
— От инфаркта, сэр.
— Ну... он ведь был уже немолод? — спросил Роберт Кеннеди.
— Ему было 65, сэр. Он только что вышел на пенсию, кстати, он писал книгу воспоминаний. Так вот, черновики книги пропали.
(Гровс в 1962 году выпустил книгу воспоминаний 'Теперь об этом можно рассказать'. Книга была издана в СССР в 1964 г)
— Чёрт подери... Это уже не просто спектакль, это серьёзно, — нахмурился JFK. — Мистер Гувер, вы сказали — вы расследуете целый ряд странных смертей? Кто ещё умер?
— У меня тут есть список, сэр, — Гувер протянул президенту листок машинописного текста, со списком, разделённым интервалами.
Paul W. Tibbets, Jr.
Robert A. Lewis
Thomas Ferebee
Theodore 'Dutch' Van Kirk
William S. Parsons
Jacob Beser
Morris R. Jeppson
George R. 'Bob' Caron
Wyatt E. Duzenbury
Joe S. Stiborik
Robert H. Shumard
Richard H. Nelson
Frederick C. Bock
Hugh C. Ferguson
Leonard A. Godfrey
Charles Levy
Roderick F. Arnold
Ralph D. Belanger
Ralph D. Curry
William C. Barney
Robert J. Stock
Walter Goodman
Lawrence H. Johnston
Jesse Kupferberg
William L. Laurence
George W. Marquardt
James M. Anderson
Russell Gackenbach
James W. Strudwick
Jacob Beser
James R. Corliss
Warren L. Coble
Joseph M. DiJulio
Melvin H. Bierman
Anthony D. Capua, Jr.
JFK пробежал список, пожал плечами:
— Кто все эти люди?
Он прочитал список ещё раз, и тут его взгляд зацепился за первую фамилию:
— Не может быть... — он подчеркнул первую строку, поставил рядом восклицательный знак, и передал листок Роберту.
— Сэр, это — экипажи наших бомбардировщиков, сбросивших атомные бомбы на Японию, — мрачно ответил Гувер. — Первая группа, во главе с генералом, тогда ещё полковником, Тиббетсом — экипаж самолёта 'Энола Гэй', сбросивший бомбу на Хиросиму. Вторая — экипаж самолёта 'Великий художник' ('The Great Artiste'), бомбивший Нагасаки. Четверо из 3-й группы — наблюдатели, бывшие на борту 'Великого художника', в том числе — репортёр 'Нью-Йорк Таймс' Билл Лоуренс и трое англичан. Четвёртая группа — экипаж 'Энолы Гэй', сопровождавший 9-го августа 1945 года 'Великого художника' во время бомбардировки Нагасаки. Они все мертвы, сэр. Умерли в течение последних двух месяцев, каждый раз — начиная с конца каждой группы, то есть, с воздушных стрелков и радистов. Их смерть не привлекла ничьего внимания, пока не появилось сообщение о смерти генерала Тиббетса.
— Причины смерти? — коротко спросил президент.
— Инфаркт, сэр. Мы успели найти и взять под защиту троих учёных, летавших наблюдателями на 'Эноле Гэй' — это физики Луис Альварес, Гарольд Эгню и Лоуренс Джонстон. Эти трое — живы.
Роберт Кеннеди машинально пересчитал фамилии в списке:
— Тридцать пять человек?!
— Тридцать семь, включая Гровса и президента Трумэна, сэр.
— Как вы думаете, кто мог их убрать? Русские? Коминтерн? — спросил президент.
— Зачем русским убирать их? У них нет никакого мотива, сэр. Мотив есть у японцев, — пожал плечами Гувер.
Аллен Даллес вынул изо рта мундштук пустой трубки:
— Сэр, сам список жертв свидетельствует — это месть за Хиросиму и Нагасаки. Никакого другого мотива подыскать невозможно. В списке — президент, который принимал решение, руководитель проекта, и исполнители.
— Причём, вполне вероятно, что этот мартиролог ещё не закончен. — добавил Гувер. — Мы взяли под защиту основных учёных, которые тогда работали в Лос-Аламосе, и ещё живы на сегодняшний день. Кстати, в комнате Гровса возле тела тоже были следы, напоминающие следы небольшой собаки.
— А в других случаях?
— К сожалению, сэр, стадо баранов, толпившихся возле остальных тел, всё затоптало.
— По следу пускали собак? — спросил Роберт Кеннеди.
— Конечно, сэр. Но без толку. Следы в обоих случаях были обработаны смесью табака и кайеннского перца. Собаки потеряли нюх.
На президента явственно пахнуло холодом.
— Кстати, умерли ещё два человека. Наши сотрудники в Японии, те, что беседовали с Миядзаки, — сообщил Даллес.
— А это не он их?
— Нет, Миядзаки в это время находился в больнице. Приходил в себя после... беседы.
— Ни хрена себе вы с ним 'побеседовали'....
— К сожалению, с двумя нашими агентами 'побеседовали' не менее жёстко, сэр, — мрачно ответил Даллес. — Их буквально сожрали. Не знаю только, мёртвыми, или ещё живыми. Что ещё более жутко — возле их тел на земле были начерчены иероглифы
— Какие иероглифы?
— Вот такие, сэр, — Биссел передал президенту листок бумаги с выписанными на нём иероглифами.
— Что это означает?
— 'Приносящие ночь'.
— Бог ты мой... — пробормотал JFK.
То, что первоначально представлялось глупой выдумкой японских аниматоров, на глазах оборачивалось леденящим душу кошмаром. Президент уже не понимал, где тут бредни спятивших ЦРУшников, а где — реальность.
— Возможно, сэр, вы не совсем в курсе одного случая, произошедшего в 1955-м году, — вставил Даллес. — Тогда в Италии в течение нескольких дней по разным причинам погибли около двух десятков ветеранов войны, никому не известных, в прошлом — военнослужащих 10-й флотилии MAS, это боевые пловцы-аквалангисты. На их смерть никто не обратил внимания, пока в автомобильной катастрофе не погиб бывший командир 10-й флотилии Юнио Валерио Боргезе. Только тогда полиция начала шевелиться, и выяснилось, что все, кто оставался в живых из итальянских боевых пловцов, ускоренными темпами отправились на тот свет. В тот раз итальянцы обвинили во всём ветеранов британской разведки, был большой скандал... (АИ, см. гл. 01-34)
— Что-то было в газетах, припоминаю, — кивнул JFK. — Думаете, эти два случая могут быть как-то связаны?
— Не уверен, но некоторое сходство прослеживается, — Даллес задумчиво погрыз мундштук трубки. — Сначала убрали со сцены второстепенные фигуры, причём массово, и только потом ликвидировали центральную.
— Сэр, одно из этих существ сказало Миядзаки, что он теперь находится под их защитой, — напомнил Биссел.
— Вы хотите сказать, что кто-то, неважно сейчас, кто именно, расправился с нашими агентами из-за допроса этого японца?
— Я не могу исключить такой возможности, сэр.
— А в случае со смертями Трумэна, Гровса, и остальных? Иероглифы были? — спросил Роберт Кеннеди.
— Нет, сэр. Судя по всему, исполнители хотели скрыть насильственный характер их смерти. Но гибель этих людей, подряд, за столь короткое время, говорит сама за себя.
— Да... Я имею в виду, что в их случае никаких улик, кроме следов, напоминающих собачьи, не осталось, — пояснил свою мысль Роберт. — А в случае смерти агентов в Японии не просто улики, а демонстративная 'подпись'. И сам способ... э-э-э... умерщвления... другой. То есть, совершенно другой почерк, я хочу сказать...
— Совершенно верно, сэр, — подтвердил Гувер. — В случае с Трумэном, Гровсом, и экипажами самолётов, противник действовал скрытно. Смерть агентов в Японии — совсем другое. Это — предупреждение. В данном случае я склонен согласиться с мистером Бисселом. Противник предупредил нас, жёстко и эффективно, что не позволит трогать людей, которых он берёт под свою защиту.
— Это кошмар какой-то... — пробормотал JFK.
— Хуже всего то, что мы не можем ничего предъявить красным, — добавил Роберт. — Никаких улик, указывающих на них, нет. Не можем же мы заявить в ООН, что им помогают инопланетяне, да ещё — в облике японских лис-оборотней! Это же бред собачий, господа! Хрущёв рассмеётся нам в лицо, и будет прав!
— Сэр, я бы рассмеялся первым, — заметил Гувер. — Но уже погибли 39 американцев, в том числе — предыдущий президент, и два генерала — Гровс и Тиббетс.
— Мистер Гувер, а причём тут вообще красные? — спросил Раск. — Учитывая мотив мести за Хиросиму и Нагасаки, единственный, который объясняет произошедшее, я бы, скорее, поставил на самих японцев. Причём, не на правительство, которое находится под нашим влиянием, а на частных лиц, либо общественные или религиозные организации. Мы, конечно, здорово проредили самых опасных из них, после войны, но, видимо, кое-кого пропустили.
Красные от смерти этих людей ничего не выигрывают, тем более — сейчас, после заключения договора о ракетах средней дальности (АИ). А вот с японцами всё не так просто. Это для нас экипажи бомбардировщиков — герои войны. Для японцев они — военные преступники, уничтожившие два города с многотысячным населением.
Если, конечно, это действительно японцы, а не некие существа, чью среду обитания мы нарушили при бомбардировке Хиросимы и Нагасаки.
— Вы хотите сказать, что у нас, кроме красных и Коминтерна, появился ещё один серьёзный противник? — спросил президент.
— Я бы не стал исключать подобную возможность, сэр, — признал Раск.
— Господа, я, если честно, не понимаю одного. Этот русский, как его... мистер Яздовски, как мне кажется, совершенно верно указал на пресс-конференции, что 12— или 16-фунтовая лиса не может превратиться в человека, который весит от 120 и до более чем 200 фунтов, — президент до последнего пытался подойти к проблеме с позиций здравого смысла.
— Сэр, мы ведь не знаем точно, как может работать такое превращение, — ответил Макджордж Банди. — Можно даже предположить, что в человека превращается не одна лиса, а несколько, соединившись между собой. Вот, кстати, вам и причина инфарктов.
— М-да... если бы я такое увидел... Не знаю насчёт инфаркта, но меня бы точно стошнило... — заметил Роберт Кеннеди.
— Сэр, если эти существа, не важно, кто они там на самом деле, могут предсказывать будущее, даже в относительно короткой перспективе, становится ясна причина провала нашей высадки в заливе Свиней, и большинства, если не всех предыдущих провалов, — гнул свою линию Биссел.
В этот момент в Зал Кабинета заглянул пресс-секретарь Пьер Сэлинджер:
— Господа, включите скорее радио! На 'Radio Moscow' идёт совершенно невероятная пресс-конференция!
— Если там выступает девятихвостая лиса — нам конец, — пробормотал JFK. — Нас всех можно везти в психушку.
Однако, как оказалось, по московскому радио выступали два сотрудника АНБ (NSA — National Security Agency), перешедшие на сторону Москвы — Уильям Мартин и Бернон Митчелл.
(William H. Martin, Bernon F. Mitchell. В реальной истории перебежали в СССР через Мексику и Кубу летом 1960 года и выступили по радио в сентябре 1960-го. В АИ сотрудники КГБ убедили их немного подождать, до окончания операции в заливе Свиней.)
— Мы были сотрудниками NSA, в высшей степени секретного Агентства национальной безопасности, которое в интересах правительства США занимается разведкой коммуникаций почти всех стран мира. Однако, просто сам факт того, что правительство США суёт свой нос в секреты других наций, практически никак не повлиял на наше решение стать перебежчиками. Наше несогласие связано с теми конкретными методами, которыми США собирают разведывательную информацию, — рассказали Мартин и Митчелл всему миру по московскому радио.
Далее следовал достаточно подробный рассказ о наиболее агрессивных методах сбора информации, включающих вторжения на территорию других государств и сопутствующую ложь для обмана общественного мнения.
— Более того, — продолжал Митчелл, — особо мы были обескуражены практикой США перехватывать и дешифровать засекреченные коммуникации собственных союзников. Наконец, мы категорически против того факта, что власти США охотно вербуют агентов среди персонала своих собственных союзников. (цитируется по https://3dnews.ru/948468).
По окончании выступления репортёры, как водится, засыпали перебежчиков вопросами, в том числе, о том, секретные коммуникации каких именно из нейтральных и союзных стран регулярно перехватывает, дешифрует и читает АНБ США. Уильям Мартин ответил: 'Италия, Турция, Франция, Югославия, ОАР (Египет и Сирия), Индонезия, Уругвай — этого достаточно, я думаю, чтобы дать общую картину'.
Перебежчикам, разумеется, задавали вопросы и о вторжении в заливе Свиней, и о Карибском кризисе. Мартин и Митчелл подтвердили, что они были недовольны захватнической политикой США, и передавали советской разведке всю собранную ими информацию о попытках ЦРУ дестабилизировать ситуацию в различных странах мира.
— Сэр, я же говорил, что АНБ — это гнездо предателей, и что они нас прослушивали! — возмущённо заявил Даллес, едва услышав из динамика признания перебежчиков. — Вот вам лучшее подтверждение!
Лицо президента медленно краснело. Он почувствовал, что начинает закипать:
— Вы... два идиота! Вы битых два часа насиловали меня в мозг! Вешали мне на уши лапшу про инопланетных лис-оборотней, которые предсказывают будущее! Вы просрали высадку на Кубе! Вы даже не заметили, как красные разместили на Кубе почти сотню ядерных ракет! Вы только и умеете, что прожирать деньги налогоплательщиков! Во сколько обошлась эта ваша чёртова 'экспертиза' русско-японского детского фильма? Сколько вы заплатили Диснею? Я задал вам вопрос, отвечайте!!!
— Сэр... ситуация оценивалась как весьма срочная, — промямлил Даллес. — На экспертизу были брошены все ведущие сотрудники студии Диснея...
— Сколько?!!
— Э-э-э... пять...
— Чего — 'пять'? Пять тысяч?
— Э-э-э... нет, сэр... Пять миллионов...
