— Не твоего ума дело, щенок!
— Сука, ты ведь сейчас получишь! — Саске рванулся к начальнику, чтобы дать ему кулаком по ненавистной роже и сломать без того кривой нос. Широ был не промах, и он лишь оттолкнул Учиху.
"Чёрт... Кабуто говорил, что нельзя нарываться на конфликт и применять техники, ведь если что, эти попробуют убить меня и глазом не моргнут, а я даже не знаю всех их способностей, плюс самураи. И никого нельзя трогать — учёным Орочимару нужны связи с такими отбросами, чтобы окупать затраты на производство лекарств"... — чаша терпения Саске почти была переполнена.
— Хех, действительно, салага, — желчно сказал Нагара. — У нас выскочек обливают холодной водой во дворе нагишом. Предложить такому выблядку сделать сэппуку, как настоящему самураю, значит ни во что себя не ставить.
— Тебе это так с рук не сойдёт, — пробасил Широ. — Эй, Камикири! Ещё пишешь охотникам? Добавь, чтобы они после операции взяли труп с собой. А тебя, Кида, надо проучить. Дзигумо нравится запихивать жертвам в глотку паучков... Славь богов, что я не позволю ему порадоваться, с тобой дело решим иначе. Всё, живо съебался.
Саске хотел продолжить спор, но его желание иссякло, обидно было ощущение, что он выставил себя идиотом. Личная идейность не позволяла ему мириться с соучастием в преступлении, но переступить через себя и ждать в стороне Саске в другом случае не смог бы. Непрошеную мысль о том, считается ли грехом бездействие, Учиха отбросил. Он представил, что тогда надо будет убить всех присутствующих, а он говорил Орочимару, что не собирается разменивать ярость на случайно встреченных мерзавцев, только на Итачи. При любом раскладе Саске не предотвратит извлечения органов.
Камикири кропотливо записал указания для сообщников, запечатал папку с историей болезней заказчика, скрутил бумагу и призвал обыкновенного почтового голубя техникой Кучиёсе, чтобы привязать к его лапке письмо. Логика была проста: птица, вырванная из привычной обстановки, поспешит вернуться домой в голубятню. Черноволосый Фума подбросил птицу, и та упорхнула в темноту ночи.
"Наверно, здорово иметь призывное животное, — подумал Саске, сидя на краю телеги. — Голубь, конечно, не связан с ним контрактом, иначе Камикири мог разговаривать с птицей. Я слышал о подобных умениях людей заключать с животными-шиноби договор. Может, попросить Камикири поучаствовать в поисках Итачи? С помощью почтового голубя он сможет оповестить меня о местонахождении брата..."
Саске залез в кузов и протянул ноги, откинувшись спиной на сложенные ящики. Он смотрел не на самураев и караванщиков из Отогакуре, а на звёздное небо.
"Будь у меня безусловная, неограниченная сила, я бы сейчас разобрался бы со всеми. Или заставил бы действовать по моему слову. Таких людей как титаны сразу признают и делают Каге, не зря Ирука говорил, что Хокаге становились самые сильные избранные шиноби".
Несколько часов томления показались Саске долгими, будто прошла вся ночь, только вот рассвет всё никак не наступал. Эйджи о чём-то говорил с Широ, остальные караванщики не расходились, терпеливо выжидая, когда придут соучастники.
Резкий шорох листвы и глухой стук — двое приспешников Каджики прибыли.
— Всё сделано.
Глаза Широ блеснули.
— Отлично, Ямамэ. Давай сюда товар.
Девушка в одеянии куноичи с камуфляжным узором передала ему чемодан-корзинку, в несколько раз больше тех контейнеров, куда складывают бэнто для пикника.
— Всё как надо, упаковано в пакет, положено в лёд, — сказала она, заверяя Эйджи.
— Откроете? — Он с недоверчивостью кинул мимолётный взгляд на Иноуэ. Тот сразу исполнил просьбу. Издалека Саске заметил, как из контейнера вырвался белый дымок.
— Свежеконсервированные лёгкие. Видите печать, через которую в пакет идут трубки? Это связь с нашей камерой подачи воздуха, имитирующей все условия, чтобы орган прожил вне тела. Вот эти две печати контролируют температуру и другие факторы, которые продлят время жизни лёгких. При стандартных четырёх градусах и воде со льдом у них есть около десяти часов. Мы добились возможности сохранять их ещё дольше благодаря динамическим фуиндзюцу.
— Это доктор Амачи придумал? Я доволен. Запечатывайте контейнер. Расплатитесь с этими джентльменами.
Из группы самураев показался невысокий моложавый блондин со стариковскими морщинами. Он поднёс Широ несколько мешков из чёрного замша с деньгами.
Дзигумо забрал все пять и сам запрыгнул в телегу, чтобы погрузить их.
— Условия покупки соблюдены, — сообщил он. — Ещё три мешка — это за лёгкие?
Эйджи кивнул.
— Ну что, пора прощаться, Широ. Приятно иметь с вами дело. А вот сопляка вашего следует скормить бродячим собакам.
Лидер самурайского отряда благосклонно улыбнулся и пошёл прочь, взмахнув мантией из шкуры медведя.
Иноуэ сразу схватил Учиху за грудки, когда самураи удалились к окраине леса. — Чуть всё не испортил, придурок. В качестве наказания, пойдёшь с Каджикой избавляться от трупа. Понесёшь и избавишься лично ты, понятно?
Коротко стриженый парень с дурацким капюшоном втрое больше его головы вскочил с места.
— Эй, Вы лишаете меня любимого занятия?
— Да, проследи за ним. Пожалуй, Кида теперь будет делать это каждый раз. Ивана!
Второй шиноби в камуфляже, которого не заметил Учиха, снял с плеч подтяжки, на которых висел труп.
— Понесёшь его на спине, — распорядился Широ и заставил Саске надеть ремни. — Каджика приведёт тебя куда надо, Камикири пойдёт с вами.
Названные шиноби без объяснений прыгнули на ветки деревьев и скрылись в чаще. Саске пришлось сразу последовать за ними. Караванщики остались позади, свет костра пропал. Каджика двигался куда-то на восток, явно не к деревне.
Примерно за час они добрались до фермы с голубятней, стоявшей рядом с рисовым полем, разбитые участки которого были залиты водой. Каджика остановился около заполненной ямы, по углам которой в землю были вбиты колышки с ярлыками печатей. Каджика распечатал факел из свитка, зажёг влажную от горючего головёшку и воткнул рукоять в землю.
— Снимай труп, — гнусаво потребовал Камикири Фума. Тело мертвеца крепилось в бандаже, поэтому Саске сначала пришлось расстегнуть ремешки, а потом откинуть пластину, скрывавшую всё туловище. Под ней обнаружилась расходящаяся дыра: раскроенный торс мертвеца обнажил кашеобразное мясо в полости между рёбрами, спиленными на изгибе к сочленяющей грудной кости.
— Зря удивляешься, это даже не шире пизды твоей мамаши, — проговорил над ухом парня Каджика.
— Иди нахуй! — со злостью отреагировал Учиха.
— Нет, ты! Свали в сторону.
Генин резко отошёл, уступая караанщику место у тела. Что-то холодное и колкое капнуло Саске на шею. Начинался дождь.
— Сейчас вам надо закрепить его под водой, — ухмыльнулся Каджика, снимая с пояса кунай, на другом конце которого был крюк.
— Что? — удивился Саске. — В заливном рисовом поле?
Каджика стянул с трупа штаны, повернул на бок и вогнал кунай по самый сгиб крюка.
— Рисовом? Мы никогда тут не выращивали рис.
Он засмеялся и замотал выступающие конечности клейкой лентой.
— У тебя на теле нет царапин или ран? — осведомился Камикири.
— Нет, — ответил Саске, осмотрев себя. К счастью, Кабуто заштопал и залечил все шрамы ученика саннина.
— Тогда берём труп за конечности и спускаемся в воду. Ни в коем случае не касайся её губами. Надо подтянуть верёвку, протянутую внизу и подцепить крюком. Саске и Камикири подняли голого мертвеца и осторожно шагнули в залитую яму. Дождь уже вовсю разошёлся. В воде, покрывшейся кругами от многочисленных капель; шиноби надавили на тело, чтобы погрузить его.
— Найди верёвку ногой и подтяни! Шаг влево, давай. Будь осторожен. Не запутайся в водорослях, проверяй ближе к краю за спиной, — посоветовал Камикири.
Саске, ступивший на гнилое дно, будто плывущее и скользкое, стал аккуратно водить ступнёй в сторону, пытаясь найти трос. Льющий дождь нервировал, не давал сосредоточиться, отчего всем духом Саске пришёл в волнение. Ко всему прочему в нос шибанул дурной запах, как на болотах. Он сделал ещё шаг влево, нога будто продавила что-то мягкое, и на поверхности заиграли пузырьки. Учиха дёрнулся назад: вдруг всплыло нечто, похожее на змею, попавшую в тину, и бурый комок; мозг сразу поразили сигналы о нестерпимой вони. Языки горящего факела отбрасывали свет на воду, и Саске через несколько мгновений понял, что перед ним разбухшие остатки человеческого кишечника и печени, спутанные с водорослями. Генина взяла оторопь от увиденного. Он с трудом отвёл глаза от кишок с жёсткими синюшными наростами.
Каджика присел с краю.
— Узнаю кишочки старого приятеля Хидеёши... Его больную почку толкнули одному вельможе за несколько миллионов рё...
Парень неожиданно ткнул палкой в комок, покачивавшийся между Саске и Камикири. Учиха отвернулся, чтобы на него не попали брызги.
— Чего нос воротишь? Тот паштет, который ты жрал утром — такое же говно, как эта циррозная печёнка, но ты ел и не давился.
— Отъебись! — огрызнулся Саске.
Каджика самодовольно хмыкнул и отошёл закурить, придерживая капюшон над сигаретой.
— Может, мне посветить под водой? — предложил Саске напарнику, когда пришёл в себя.
— Что?
— Техникой.
— А ты можешь? — На лице Камикири проступило облегчение: похоже, вся эта процедура ему тоже не нравилась.
Саске вспомнил один из уроков Орочимару, как использовать дзюцу под водой. В ладони создаётся элементальная техника, а вокруг неё вакуумный купол из чакры, нечто вроде покрова для обуви и тела, с помощью которого шиноби может стоять на воде и даже подтягиваться с глубины на поверхность руками.
"Катон: Хиногенкоцу но дзюцу". — Учиха сложил печати, и на пальцах, сжатых в кулак, зажёгся рыжий комок огня. Вокруг него образовалась сфера из чакры, видимая только шаринганом. Саске инстинктивно активировал додзюцу, и Камикири заметил это.
— Ты...
— А? Молчи! — пригрозил ему Саске, убедившись, что Каджика не понял, в чём дело. — Я тебе потом кое-что расскажу. Широ знает об этом.
Юноша опустил руку под воду. Огненное сияние осветило дно резкой вспышкой от поданной чакры. Мгновения хватило, чтобы Саске увидел, на чём он стоит. Он стоял на полусгнившем трупе с дряблой, отходящей кожей. Трос показался из-под промежности мертвеца. Саске повёл рукой и усилил горение пламени. Всё дно было усеяно трупами.
Вместе с дождём Саске прошиб холодный озноб, и он чуть не погасил технику. Наконец, он сделал то, о чём его просили: поддел ногой верёвку и потянул её вверх. Шар огня в руке испарился.
— Топим тело.
Камикири нажал на руки, а Саске на голени погибшего. Фуме пришлось надавить на труп, чтобы погрузить его на нужную глубину. Спустя минуту тревожных попыток точно зацепить крюком трос, Саске поспешно вылез из заливного рисового поля. В глазах потух шаринган. Генин снял мокрую рубаху, прилипшую к телу и выжал её. Парня мутило, но он, скрывая нервы, сразу сказал Каджике:
— Мы закончили, — сказал Учиха. — Можешь идти.
— Это ты мне приказываешь, что ли?
— Да нет...
Камикири хмуро поглядел на соратника.
— Иди-ка домой, Каджика, посмотри, как там дыхательный аппарат работает. Лишь бы Нихомару там ничего не испортил.
Парень в капюшоне смерил его странным взглядом, будто говоря "Что-то ты темнишь", но пожал плечами и ушёл. Когда он зашёл в дом, Саске начал говорить:
— Послушай Камикири. Ты увидел мой шаринган. Дело в том, что я из клана Учиха и скрывал это по просьбе Широ. Вся моя история — липа от начала до конца.
Постепенно начало светать, но дождь не заканчивался.
— Ясно... Значит, ты последний из клана? Слухи о той резне в Конохе дошли и до нас.
— Нет, есть ещё один человек — мой брат. Именно он устроил это всё. Раз я открылся тебе, то могу попросить тебя об одолжении, — сказал Саске, решивший посвятить Камикири в свою месть. — Я очень хочу найти его и убить. Мне нужна твоя помощь. Достаточно пошпионить в нескольких городах и даже странах. И, если обнаружатся сведения о нём, сообщить мне. По голубиной почте.
Камикири был удивлён прямотой просьбы.
— Что мне за это будет?
— Я приведу тебя в цитадель клана и выдам пару мешков из нашей казны.
Недолго поразмыслив, он согласился:
— Аванс вперёд. Готов заняться этим прямо сейчас, но прежде я должен получить разрешение, черкну письмо начальству. Скажу, что отбуду по личным делам на приличное время. Откуда мне начать?
— В деревне страны Водопадов. Но не в скрытом селении. Сомневаюсь, что нукенин будет шляться по городам, полным шиноби и АНБУ.
— А если он нашёл удачное место в таком, где можно затеряться?
— Я об этом не подумал...
— Задачка сложней, чем ты представляешь.
Учиха утёр нос.
— Я намекаю на лишний мешочек денег сверху, — криво усмехнулся Фума.
— Риск в том, что мой брат не какой-то там ренегат, он убил больше сотни человек в одну ночь. Провалиться со слежкой ничего не стоит, но у нас есть преимущество: тебя он не знает и не ждёт. Всего-то надо увидеть его и написать мне письмо.
— И как он выглядит? — в Камикири проснулся интерес. Настоящая работёнка для шиноби, не то что подпольные грязные делишки, как продажа органов с последующим утоплением донора.
— Я принесу вам фотографию, прямо сейчас пойду за ней в Отогакуре. И аванс. На какую сумму рассчитываете?
— Потом обговорим цену. Можешь не торопиться, прими сначала душ, у нас есть в доме.
— Это из-за рисового поля?
Камикири, наморщившись от запаха, кивнул — ему самому была противна роль утилизатора, и в этом он был солидарен с Учихой. Саске попытался копнуть дальше:
— А для чего вы прячете трупы именно тут?
— В них мы кое-что выращиваем для доктора Амачи.
Саске не стал продолжать разговор и пошёл к фермерскому дому. Сейчас он никак не мог повлиять на чёрный рынок, но в голове засела мысль, что став титаном, он бы справился с любой проблемой. В детстве ему говорили, что в клане Учих должность блюстителя закона — семейное призвание. Мечты из детства о борьбе столкнулись со взрослым желанием избежать её. Саске не сомневался, что его рассуждения здравы, с другой стороны, он не мог представить, как жить в этом мире наслаждаясь одним только существованием, когда рядом совершаются преступления, гибнут люди. Простые горожане так и живут, но кому-то придётся защищать их. Для Саске вопрос "что делать после смерти Итачи: жить в уединении от забот или взяться за тяжёлый труд" остался нерешённым.
* * *
— Орочимару. Я нашёл человека, согласившегося помочь мне. Нужен аванс: двенадцать тысяч рё.
— Да, я смогу дать тебе столько. Что это за человек?
— Камикири.
— Скромный выбор, Саске. Хотя я не скажу, что Камикири плох. Он как шиноби знает своё дело.
Саннин сидел в тёмной части комнаты в плетёном кресле. Саске видел только его затылок. Послышался жужжащий звук выдвигаемого ящика. На стол легла пачка купюр. Генин взял её и вышел, не благодаря сенсея.
— Кабуто, — прошипел Орочимару, когда дверь захлопнулась. — Опять болят руки.
