Грифоны были воинами, которых воспитывали с малых лет, вбивая в головы птенцов своеобразные понятия о долге и чести. За доблесть считалось убить сильного противника, или пасть в бою с превосходящим врагом...
"Даже полосатые колдуны, отправляя вперед себя толпы монстров, бились честнее и отважнее. Что же до их ядов, да разносящих заразу насекомых: от подлых дикарей этого хотя бы можно было ожидать".
Фрай был упрям и признавал это. Однако, дабы не увидеть, к чему ведет противостояние, нужно было быть не упрямцем, а дураком или безумцем. К первым лидер повстанцев себя не относил, а во втором вполне можно было обвинить нынешнего императора, который с момента своего воцарения, заливал страну кровью собственных сородичей.
"Но сегодня все закончится".
Вынырнув из невеселых размышлений и воспоминаний, генерал в последний раз осмотрел свою походную палатку, убеждаясь что ничего не забыл, поправил ремни с оружием и вышел под открытое небо. Снаружи его уже ждали пять десятков отборных бойцов, экипированных лучшим снаряжением, из того что нашлось в личных запасах и смогли предоставить чейнжлинги.
— Если кто-то из вас сомневается, он может остаться в лагере. — Негромко но четко произнося слова, заговорил Фрай. — Я пойму и приму этот выбор. В конце концов, кто-то должен позаботиться об армии, если мы не справимся с задачей.
Ответом ему были тишина, нарушаемая потрескиванием веток в костре, и пять десятков решительных взглядов. Ни один крылатый хищник не решил отступить от задуманного, пусть умом они и понимали, что шансов выжить практически нет.
— Что же, друзья мои, я в вас не сомневался. — Старший офицер хотел сказать что-то еще, но в этот момент, в круг света от костра, вошла белогривая кобыла с тонкими крыльями как у насекомого, все тело которой покрывал гибкий матово-черный хитин.
— Это все очень трогательно, но мы должны спешить. — Охотница серьезным взглядом посмотрела в глаза Фрая. — Принцессам пришлось многим пожертвовать, чтобы враг оказался в нужное время в нужном месте. Не заставляйте нас жалеть о своем решении помочь.
— Грифоны никогда не забывают своих долгов. — Ничуть не смутился воин.
Вампирша так и хотела напомнить, что сражаются они против таких же грифонов, но накалять обстановку между союзниками, тем более прямо перед опасной операцией, было бы слишком глупо. По этому так и оставшаяся безымянной чейнжлинг, приглашающе кивнув головой, молча направилась прочь от костра.
— Пришел наш час. — Фрай добавил в голос злого веселья, когтистыми пальцами мимолетно коснулся плоской глиняной фляги и более не теряя времени, устремился вслед за проводницей...
Отряд из одиннадцати перевертышей и пятидесяти одного крылатого хищника, покинул лагерь армии повстанцев, миновал расставленных дозорных и углубился в узкое ущелье, заканчивающееся тупиком. Именно там ментальные вампиры выкопали подземный ход, (узкий и низкий, так что идти приходилось на четырех лапах, прижав крылья и опустив головы). Из-за встречающихся больших камней, которые приходилось обходить, туннель часто вилял, в некоторых местах заставляя изгибаться всем телом, принимая совсем уж неестественные позы. Но как известно с давних пор: ничто не может продолжаться бесконечно, и переход под горой не являлся исключением.
В темном помещении, куда не проникал ни единый лучик света, из стены выпал крупный камень и на грубо обработанный пол, один за другим выпрыгнули сперва перевертыши, а затем из лаза показались крылатые хищники.
— Ну и где мы? — Шепотом спросил один из пятидесяти воинов.
— Заброшенный склад продуктов. — Освещая пространство зеленоватым свечением своего рога, отозвалась охотница. — Так как крепость почти не используется, многие помещения остаются без должного внимания.
— Тем лучше для нас. — Хмыкнул Фрай, осторожно раскрыв и сложив крылья, после чего легко выхватил меч из ножен. — Стараемся не поднимать лишнего шума, пока не доберемся до цели.
— Проверьте амулеты маскировки от духов. — Посоветовала чейнжлинг. — Туннель был экранирован, но сейчас мы для них как на ладони.
Бойцы незамедлительно проверили золотистые пластинки, у кого-то закрепленные на поясе, у кого-то висевшие на шнурке на шее. Артефакты работали, успешно скрывая живых, от взглядов наблюдателей из плана духов.
Построившись в колонну по два, крадущимися шагами отряд преодолел склад, затем и коридор, и наконец первые из воинов достигли центрального зала крепости, где начиналась винтовая лестница, вдоль стен поднимающаяся на вершину башни. Однако же, на этом удача мятежников окончилась.
Со свистом разрезая воздух, тяжелым снарядом на каменный пол рухнул темно-алый доспех, шумно громыхнувший сочленениями. Любой другой грифон, после такого приземления, так и остался бы сидеть на полу, вероятно даже в виде трупа, но император поднялся на задние лапы легко и непринужденно.
— Что-то вы припозднились. — Из-под шлема прозвучал гулкий и насмешливый голос, а в глазницах закрытых мутными стеклами, на секунду вспыхнули белые огни. — Неужели дорога, прорытая вашими насекомыми, оказалась слишком тяжела? Или же вы и вправду думали, что один и тот же трюк удастся провернуть против меня дважды.
— Ты слишком много говоришь, узурпатор. — Фрай дал знак своим бойцам, и те поспешили окружить громоздкую фигуру в железной броне, нацелив на него кончики мечей и прицелы самострелов. — Наглая бесчестная тварь, сегодня ты заплатишь за все преступления, которые совершил против нашего народа.
Рычание само собой вырывалось из горла генерала, когда он обнажив меч и удобнее перехватив круглый щит, начал наступать на своего врага.
— Хе, хе-хе-хе, Хе-ха-ха-ха! — Запрокинув голову и расправив крылья, император громко и радостно расхохотался, заставляя эхо разлетаться по коридорам, отражаясь от стен искажаться, а затем возвращаться назад. — Наивный глупец. Я — единственная надежда нашего народа, на возвращение великого прошлого... Ну а ты и тебе подобные — лишь пережитки прошлого, достойные разве что единственной строчки в летописи. Свет!
Подчиняясь голосу правителя, на всем протяжении лестницы, на каждом из витков спирали, начали вспыхивать факелы, огонь которых разогнал тьму и позволил увидеть сотни притаившихся гвардейцев, выцеливающих мятежников при помощи двухзарядных арбалетов.
— Признаю, генерал Фрай, ты был неплох. — Снисходительно заметил грифон в алой броне. — Ни одна моя ловушка не сработала идеально, позволяя тебе скрываться с поля боя. Но сегодня ты совершил роковую ошибку, поддавшись искушению и клюнув на самую главную наживку.
Предводитель мятежников молчал, чувствуя себя глупым птенцом, радостно сунувшим голову в пасть голодной мантикоры. Хуже же всего было то, что вслед за собой он потащил еще и бойцов, даже сейчас готовых сражаться, лишь бы избавить страну от монстра, вставшего на вершину власти.
— Молчишь? — Хмыкнув, владелец алой брони качнулся из стороны в сторону. — Ты ведь не хочешь, чтобы твои друзья погибли здесь... Я прав?
"Один приказ, и мы все атакуем. он не успеет защититься, не сможет увернуться. Ну а дальше...".
— Предлагаю решить наш конфликт, как взрослые грифоны. — Совершенно серьезно заявил император. — Как завещали предки: "Сильный — прав". Ну что, генерал, готов оспорить мое "право сильного".
— Я принимаю твой вызов. — Не дав себе ни секунды на сомнения, отозвался Фрай.
— Вот и славно. — Враг сделал шаг назад, тем самым освобождая центр зала. — Но если мы сразимся один на один, у тебя не останется шансов, а я вовсе не хочу, чтобы мою победу подвергали сомнению. По этой причине, разрешаю тебе выбрать десять воинов из своего отряда, которые разделят твою судьбу. Мне же чужая помощь не понадобится.
"Да он совсем обезумел! Впрочем, для меня так даже лучше".
Особенно долго выбирать, кто встанет плечом к плечу с командиром, генералу не пришлось. Добровольцы сами вышли из кольца окружения, продемонстрировав желание участвовать.
— Слуги мои верные... кхе-кхе. — Владелец алой брони прочистил горло и продолжил более суровым тоном. — Если кто-то посмеет вмешаться, я лично оторву ему голову.
Одиннадцать ветеранов, прошедших гражданскую войну Зебрики и сражавшихся с самыми ужасными тварями, каких только могло породить больное воображение друидов и некромантов, атаковали молча и слаженно. Сперва самострелы отправили в полет отравленные сильнейшим ядом дротики, затем об пол под ногами императора разбились флаконы с алхимическим огнем и жидким льдом, ну а после этого в ход пошли мечи.
Однако, несмотря на численное преимущество противников, правитель империи грифонов не собирался отсиживаться в обороне, а вместо этого сам кинулся в нападение. Два меча, кажущиеся в его лапах лишь большими кинжалами, порхали с невероятной скоростью, выписывая замысловатые узоры. Броня легко приняла на себя дротики, огонь бессильно стек на пол, а лед сковал движения на какие-то секунды, тут же разлетевшись безвредными осколками.
Алый ураган кружил перед своими жертвами, заставляя их отступать и совершать ошибки. Он то отскакивал назад, то налетал с новой мощью и яростью, своей аурой подавляя всякое желание сопротивляться.
Вот первый мятежник, булькая кровью из раны в горле, повалился на спину от пинка в грудь и больше не поднялся. Второй боец лишился крыла, не успев закрыться щитом, а затем его висок проломила рукоять обагренного кровью меча. Один за другим падали соратники Фрая и вот наступил тот момент, когда он остался один на один с неуязвимым монстром.
— Твое последнее слово, грязь? — Надменно прохрипел император, которому, как бы он не храбрился, бой дался очень не легко.
— Увидимся в бескрайней пустоте, тварь. — Сняв с пояса чудом уцелевшую флягу, лидер повстанцев кинулся вперед, грудью насаживаясь на выставленный в защитном жесте меч, и из последних сил разбил флакон об нагрудную пластину алой брони.
Раздалось шипение, во все стороны начал валить едкий дым, вспыхнули языки зеленого огня.
— Не так быстро. — Зло прошипел правитель империи, глаза которого вспыхнули серебрянным светом, который не в силах были замаскировать даже стекла шлема. — Твоя душа теперь моя.
Это были последние слова, которые услышал Фрай, прежде чем его сознание окутала боль а тело усохло, превращаясь в скелет обтянутый шкурой. Из-за постепенно затухающего огня и окутывающего импровизированную арену дыма, никто не увидел втянувшуюся в прорези шлема туманную сущность.
— Ну? — Лязгая железными когтями по полу, владелец алой, но теперь еще и порядком закопченой брони, вышел из едкого облака, замерев перед оставшимися повстанцами. — Кто еще хочет оспорить мое "право сильного"?
Тишина была ему ответом. В отряде Фрая не было трусов, и будь хоть малейший шанс на успех, они как один пожертвовали бы собой... Но и дураков среди ветеранов не осталось, (все полегли в Зебрике).
— Склонитесь перед истинным правителем, и я прощу вам ваш мятеж. — Гулко оповестил слушателей монстр, по какой-то ошибке называемый грифоном. — В войне больше нет смысла, и ваши друзья и подруги, принеся присягу победителю, смогут встать под мое крыло.
Эти слова оказались последней соломинкой, что переломила волю к сопротивлению. Один за другим, мятежники складывали оружие на пол и опускались на колени, склоняя головы в ожидании своей участи.
— Что же касается чейнжлингов... — Император повернул голову так, чтобы прорези шлема смотрели точно на белогривую кобылу, тело которой было покрыто матово-черным хитином. — Вы сделали ошибку, поставив не на того короля. Теперь же, судьба ваших ульев, находящихся на территории империи, будет зависеть от того, что вы предпримете, дабы искупить свою вину.
Долгие три секунды вампирша молчала, затем ее взгляду вернулась осмысленность и прозвучал ответ:
— Мы готовы выслушать ваши пожелания.
Так родилась новая легенда, вписанная в летописи грифонов под названием: "Повесть о не сгоревшем короле".
(Конец отступления).
Комментарий к В МИРЕ ВСЕ ВПОРЯДКЕ 1. (ОТСТУПЛЕНИЕ)
Оно само так получилось...
Жду критики.
========== В МИРЕ ВСЕ ВПОРЯДКЕ 2. (ОТСТУПЛЕНИЕ). ==========
(Отступление).
Кантерлот сиял. В обычные дни столица Эквестрии тоже радовала жителей огнями и красками, не погружаясь во мрак даже глубокой ночью, но сегодня вечером в честь Гранд Галопинг-Гала (самого ожидаемого аристократами королевства события), улицы были дополнительно украшены флажками, яркими знаменами и магическими светильниками разных цветов.
Стоя на балконе башни, в которой располагалась ее спальня, Селестия некоторое время смотрела на вереницы карет, запряженных земными пони или пегасами, одетыми в красочные ливреи с гербами аристократов и иных гостей. Все они выстраивались в очередь перед воротами дворца, откуда стражники через равные промежутки времени пропускали по одному экипажу, направляемому на строго определенное место во дворе. Иные приглашенные, предпочитающие прогулки на своих ногах или полеты на крыльях, прибывали через малые ворота, находящиеся чуть в стороне.
Вволю налюбовавшись суетой царящей в городе, богиня солнца грациозно развернулась и скрылась от посторонних взглядов за тяжелыми занавесками из синего бархата. В комнате освещенной магическими сферами, закрепленными в массивной золотой люстре, (совсем недавно заменившей старый светильник), ее встретили удовлетворенно улыбающаяся нежно-розовая аликорн, одетая в невесомое синее платье с короткими рукавами, а так же сердито сопящая кобылка с золотой шерсткой и огненно-алыми гривой и хвостом.
Единорожка была облачена в белое платье, великолепно подчеркивающее стройное, но уже довольно высокое для возраста в двенадцать лет, тело. Даже цвет одеяния словно бы акцентировал внимание на чистоте и невинности своей владелицы, чему совершенно не мешали обиженно сдвинутые бровки.
— Тетя, ты еще не готова? — Каденс сменила выражение мордочки, всем своим видом начав излучать недовольство. — Нам уже через десять минут нужно быть в тронном зале.
— Уже готова. — Закрыв глаза, принцесса дня сосредоточилась, ее рог вспыхнул золотой аурой и после этого на теле белой кобылы появились нагрудник из золотой ткани с изображением солнца, золотые накопытники и свободная длинная юбка, сотканная словно бы из белого света. — Сансет, что-то случилось?
Вопрос был задан обеспокоенным тоном, в котором без усилий читались забота и желание помочь.
— Мам... можно я не пойду на этот бал? — Единорожка мотнула головой, заставляя завитые в спиральки огненные пряди гривы, рассыпаться по шее и упасть на мордочку. — Большинство этих зануд я итак знаю, а с остальными еще успею познакомиться.
Усмехнувшись, Селестия подошла к названной племяннице и приемной дочери, телекинезом подтащила мягкую подушечку и уселась напротив. Подхватив правым передним копытцем расческу, она начала возвращать прическе воспитанницы приличный вид, при этом объясняя очевидные для себя истины:
— При личной встрече, ты сможешь увидеть собеседника только с одной стороны, да еще в условиях, когда ему будет легче всего сохранять свою "маску". Мероприятия подобные этому, нужны правителю ничуть не меньше, чем подданным, так как они позволяют увидеть своими глазами, какие настроения царят в народе. Кроме того, и тебе, и Каденс нужно учиться понимать пони, прогнозировать их поведение и узнавать волнующие проблемы, даже если о них умалчивают.
