Ему действительно оказалось сорок четыре года, из которых пять лет он живет в доме Тусета. В молодости Гебареф с братом содержали пекарню в Вачаме. Этот город стоял в двух асангах от Абидоса на берегу озера Цимл, соединенного с Лаумом большим Роянским каналом. После гражданский войны канал стал зарастать, озеро мелело, люди покидали Вачам. Пришлось и им уйти из своего дома. Брат с семьей перебрался в усадьбу инспектора Абидоса и стал начальником его пекарни. Гебареф устроился в храм Сета, где его встретил Тусет и пригласил к себе.
— Ты женат?
— Овдовел пять лет назад еще в Вачаме, — печально вздохнул мужчина. — А трава твоя вон у забора растет. Нарви побольше.
— Дети есть? — продолжал задавать вопросы Александр.
— А как же! — широкое, необычно плоское для келлуанина лицо Гебарефа расплылось в улыбке. — Один сын служит помощником господина Небраа, второй — воином на восточной границе. Не захотел учиться, теперь тянет солдатскую лямку в пустыне.
Он тяжело вздохнул.
— Давно от него весточки не было. Что-то неспокойно мне. Ходил к гадателю, тот утку взял, наговорил всякого. Не знаю, что и думать.
— У тебя всего двое?
— Еще дочь, — ответил мужчина. — Она здесь живет. На Горшечном конце. Вышла замуж за гончара. Все время зовет меня за внуками приглядывать. Да только пока ноги ходят, буду здесь жить. От господ я ничего кроме добра не видел.
Не став слушать очередной панегирик второму пророку храма Сета, Алекс тепло попрощался с Гебарефом и отправился выгонять из своего жилища блох.
Пока Александр устраивал бескрылым кровососущим биологическую войну, раскидывая везде, где только можно, ветки полыни, на дворе появились заспанный господин Небраа, хозяйка, её гостья и Анукрис.
Похоже, брат Тусета собирался на службу. Судя по его довольной физиономии, толстяк плотно поужинал и пропустил за едой кружечку пивка. Мерисид, чей облик все еще резал глаза Алекса, тоже решила уходить. Она, широко улыбаясь, что-то рассказывала довольной Анукрис. Внешний вид девочки резко изменился. Ей подстригли волосы, соорудив что-то вроде каре, аккуратно выщипали брови, придав вид изогнутого лука, а на шее красовалось широкое ожерелье из серебряных и золотых пластин с узорами из сердолика и ляпис лазури.
— Сегодня много дел, — проговорил Небраа, обращаясь к Нефернут. — Я заночую в храме.
— Понимаю, брат господина, — с подчеркнутым уважением поклонилась женщина.
— Я обязательно приду завтра! — радостно щебетала Мерисид.
— Буду ждать, — улыбалась в ответ Анукрис.
Закрыв за ними дверь, Александр поинтересовался у хозяйки.
— Мерисид можно сразу пускать в дом или надо обязательно спросить вас?
— Она моя лучшая подруга, — надменно проговорила Нефернут. — Не стоит заставлять её ждать у ворот.
— А кто она, госпожа? — кивнув, продолжил расспросы Алекс. — Чем занимается?
— Танцовщица храма Сета, — ответила женщина.
— Я заметил, что она очень грациозно двигается, — пробормотал юноша, ни к кому не обращаясь.
— Она лучшая, — убежденно сказала Нефернут.
Солнце почти скрылось за горизонтом, когда к Александру, все еще пытавшемуся хоть как-то приспособить к жизни свою конуру, заявилась Мермуут и пригласила ужинать.
Слуги ели на заднем дворе. Служанка не обманула на счет гуся. Он конечно не воробей, но если его разделить на шестерых, получится не так много. Кроме птички подали лепешки с запеченными кусочками яблок, большущую миску крупно нарезанного салата с луком, заправленного каким-то растительным маслом и конечно пиво.
Ужинали сидя на расстеленной циновке. Ренекау сидела возле Треплоса, то и дело прижимаясь к нему плечом и что-то шепча на ухо. Разрывая крепкими зубами жесткое, явно пережаренное мясо, Алекс искоса оглядел остальных слуг.
Старик Минту мусолил беззубыми деснами лепешку, Мермуут обсасывала косточку. Гебереф сосредоточенно разделывался с гусиной лапой, ни на кого не обращая внимания.
Когда пустили по кругу кувшин с пивом, завязался разговор.
Минту поинтересовался у Алекса, откуда тот родом и как стал слугой их господина? Потом тоже самое Гебареф спросил у Треплоса.
Поэт убрал руку с теплого плеча Ренекау и стал вдохновенно врать о том, как бежал из родного города, спасаясь от несчастной любви.
"Вот мелит как помело! — со смесью брезгливости и восхищения думал Александр. — Врет и не краснеет, и, похоже, это всем нравится!"
Келлуане слушали раскрыв рты, а молоденькая служанка смотрела на нового приятеля, словно фанат на поп-звезду.
— Если бы не мудрейший Тусет, мое тело давно истлело бы в могиле, — проговорил поэт голосом полным скорби. — Но я навек разлучен с моей возлюбленной Соллин!
— Да, — нарушил повисшее молчание Минту. — Не повезло тебе...
— Наоборот! — с жаром вскричал Треплос. — Я служу такому великому человеку, как ваш хозяин! Я встретился с вами и увидел прекрасную страну!
— Оставайся здесь насовсем! — выдохнула Ренекау, положив руки на его мускулистое плечо и глядя на него сверкающими от восторга глазами.
— Как рассудят боги! — трагически вздохнул Треплос. — Все в их власти.
Алекс, довольный тем, что ему не придется отвечать на глупые вопросы, поднялся и ушел, оставив поэта пудрить мозги аборигенам.
Привыкший добросовестно относиться к своим обязанностям, он обошел усадьбу, изучая расположение зданий.
Большой господский дом, за ним двор, низкое, глинобитное здание, напоминавшее гараж или сарай, где ночевали слуги кроме Ренекау. Она спала в центральной комнате, готовая предстать перед хозяйкой по первому зову.
За домиком слуг располагался маленький птичник, где бродил одинокий гусак, испугавший громким гоготом Александра. Тот уже знал, что птицу для кухни покупают живой, выдерживая в загонах до нужного момента.
Около полуночи юноше показалось, что в дверях господского дома мелькнул какой-то темный силуэт. Поправив меч, он стал пробираться за ним. Человек, пошатываясь, вышел на садовую дорожку, и Алекс чуть не плюнул с досады.
Это следовал к месту ночевки Треплос, судя по походке изрядно подуставший на ниве эротических трудов. Разговаривать с поэтом не хотелось, и он, убедившись, что парень действительно пошел спать в барак слуг, вернулся во двор, где на часок прикорнул на низкой скамеечке.
Александр еще три раза обходил караулом усадьбу, но никого кроме летучих мышей и комаров не заметил. Перед рассветом, когда воздух стал особенно свеж и прохладен, он прошел к водоему, разделся до пояса и принялся с удовольствием выполнять комплекс упражнений. Сделав два подхода, Алекс выкупался, растерся грубым полотенцем и с улыбкой встретил зевавшую во весь рот Мермуут, торопливо семенившую в уборную.
Когда край солнца засветился над горизонтом, Александр счел свою службу законченной и отправился к себе в каморку.
То ли блохи действительно не любили полынь, то ли парень так вымотался, что не обращал внимания на их укусы, только спал Алекс крепко и без сновидений.
Проснулся он от шороха отодвигаемой циновки, завешивавшей вход. Приподнявшись на локте, юноша посмотрел на дверь, нашарив рукоятку лежавшего рядом меча.
Стараясь хоть что-то разглядеть в полутемной каморке, Ренекау старательно таращила глаза.
— Эй, привратник! — звонко крикнула она.— Вставай, госпожа зовет.
— Уже иду! — проворчал Александр. — Поспать не дают человеку.
— Спать ночью надо, — засмеялась девушка.
Парень насторожился, быстро теряя остатки сна.
— Мне пришлось за тебя калитку закрывать, — улыбалась Ренекау. — Мермуут пошла на базар, а ты спишь. Где ночью шлялся? Как только успел зазнобу себе найти так быстро?
Пока он натягивал сандалии, служанка продолжала подтрунивать над ним, а Александр чувствовал себя полным... дураком. Видимо жизнь в Келлуане сильно отличалась от суровых реалий империи Тонго, где сторожа всю ночь не смыкали глаз, оберегая хозяйское добро. А он перенес тот опыт в совершенно другую действительность и всю ночь шатался как лунатик.
Выбравшись из своей конуры, парень хмуро посмотрел на белозубо улыбавшуюся девушку.
— Чего ей надо, не знаешь?
— Не-а, — она покачала головой, и чуть понизив голос, словно по большому секрету добавила.
— С ней Анукрис, куча тряпок, нитки, иголки, ножницы.
— Понятно, — тяжело вздохнул Александр.
— Ты и в самом деле умеешь шить одежду? — Ренекау удивленно вскинула брови. — Ни за что бы ни подумала...
— А ты не думай, — проворчал юноша. — Тебе вредно.
— Почему? — не поняла прикола служанка.
— Рано поседеешь, — глядя на её удивленную мордашку, Алекс слегка повеселел. — Или полысеешь как жрецы.
Девушка, наконец, сообразила, что над ней смеются, но не обиделась, а улыбнулась еще шире.
Пройдя через центральный зал, по коридору мимо покоев хозяйки, они оказались в просторной комнате с чем-то вроде невысокого подиума у стены. На нем поверх циновок лежали рулоны материи, клубки ниток, ножницы и утыканная иголками подушечка в виде черепахи.
В уголке скромно сидела Анукрис, в её угольно-черных волосах блестела тонкая серебряная диадема.
"Зря она так выкрасилась", — успел подумать Александр, прежде чем услышал голос Нефернут.
— Это твоя работа?
Скрестив руки на выдающейся груди, она кивком головы указала на какую-то тряпку, при ближайшем рассмотрении оказавшуюся платьем, сшитым им для Айри.
— Да, — коротко ответил юноша.
— И это? — хозяйка подняла с "подиума" трусики.
— Да.
— Я хочу такие же, — заявила Нефернут. — Их иногда можно и надеть, это гораздо удобнее набедренных повязок.
— С удовольствием, — ответил Алекс, представляя, как будет снимать мерку, и тут же поклонился, чтобы скрыть набежавшую на лицо краску.
"Ну, извращенец! — подумал он. — Да у тебя к её годам такая же задница была бы!"
И тут же сам себя одернул: "Теперь-то точно не будет!"
— Госпожа, — нерешительно проговорила Анукрис.
— Сестра! — оборвала её Нефернут. — Я же просила называть меня сестрой!
"Ох, ни... чего себе! — удивился Александр. — Как все серьезно!"
— Прости, я иногда забываю, — смутилась девочка.
Хозяйка улыбнулась.
— А я помню.
И обратившись к юноше, продолжила:
— Сестра говорила, что ты рассказывал ей про какую-то вещь, которую надевают на грудь?
— Бюстгальтер, — подсказал Александр.
— Пусть будет бусталер, — махнула рукой женщина. — Но я не понимаю, зачем он нужен? Если в обычаях ваших народов прятать грудь, можно сшить платье повыше. Зачем эти... мешочки?
Поскольку она ни к кому конкретно не обратилась, Алекс встал на защиту моды и целесообразности.
— Вам, госпожа, эта вещь, безусловно, ни к чему, — чуть поклонился он, прогоняя остатки смущения. — Ваша грудь идеальна.
При этих словах ярко накрашенные губы Нефернут расползлись в довольную улыбку.
— Любая одежда служит двум целям, — процитировал учительницу Саши Дрейк Алекс. — Подчеркнуть достоинства и скрыть недостатки.
Он немного помолчал.
— У нас говорят, что все боится времени, — немного переиначил арабскую пословицу юноша. — И ваша красота со временем поблекнет, кожа одрябнет, грудь опадет.
Улыбка женщины померкла, она повернулась к серебряному зеркалу, стоявшему на высоком столике.
— А бюстгальтер позволит ей еще долго поддерживать красивую и соблазнительную форму.
— Ты считаешь меня старой?!
— Вы молоды и прекрасны, — погасил гнев госпожи Алекс. — Надеюсь, боги пошлют вам долгую, счастливую жизнь и много детей.
— Я поняла! — оборвала его Нефернут. — Но зачем он Анукрис? Она же еще моложе меня?
— Чтобы скрыть недостатки, — ответил Александр и тут же кожей почувствовал гневный взгляд девочки.
Женщина открыла рот, видимо, собираясь что-то сказать, но тут же его захлопнула, взглянула на будущую невестку, и тяжело вздохнув, спросила:
— Ты шил их когда-нибудь?
— Давно, — вынужден был признаться Александр. Саша Дрейк знала процесс изготовления бюстгальтера только в теории.
— Но ты сможешь его сделать?
— Попробую, — проговорила юноша. — Но сначала не для вас. Надо все вспомнить...
— Госпожа, госпожа! — козленком запрыгала Ренекау. — Можно мне? Пусть Алекс сошьет этот.. буст мне!
— Замечательная идея, госпожа, — согласился юноша, окидывая служанку оценивающим взглядом.
— Пробуй! — величественно кивнула париком Нефернут.
— Для начала мне нужен тонкий кожаный ремешок, "локоть келл-номарха", немного угольков, — стал перечислять Александр. — И кому-то надо сторожить ворота.
— Ты слышала, Ренекау? — нахмурилась госпожа. — Принеси все, что нужно, и скажи Минту, пусть поработает привратником!
Пока служанка бегала, Александр осматривал ткань. Анукрис и Нефернут наблюдали за ним с возрастающим интересом.
Запыхавшаяся служанка выложила перед ним миску с углями, кожаный ремешок примерно метровой длины и круглую палку, выкрашенную в красно-черный цвет с выжженными на торцах иероглифами. Этот местный аналог метра имелся в каждом более-менее состоятельном доме. Его покупали в "Доме людей". Так называлась канцелярии главного инспектора, представлявшего в сепе особу Келл-номарха.
Лишенный привычных мер длины, Алекс решил воспользоваться местными. Отмерив локоть на ремешке, он стал делить его на "сантилокти", понимая, что получается не очень аккуратно. Но как сказал один из героев "Алисы в Стране Чудес" Л. Кэрролла: "Точность здесь не обязательна".
Провозившись с час и получив один из самых главных портняжных инструментов, Александр к удовольствию Ренекау приступил к снятию мерки.
Когда процесс раскройки был в самом разгаре, пришла Мерисид. Увидев радостную улыбку Анукрис, Александр подумал, что танцовщица, кажется, смогла подружиться с бывшей воровкой. Узнав, чем они тут занимаются, Мерисид приняла живейшее участие в процессе, выразившееся в бесконечных вопросах и комментариях.
Не выдержав, парень рявкнул:
— Мари, если хочешь, делай сама! А нет, так помолчи!
Девушка удивленно захлопала длинными густыми ресницами.
— Не мешай ему, Мерисид! — попросила хозяйка.
Танцовщица сделала ей знак, и они, отойдя к стене, стали что-то оживленно обсуждать. Без начальства дело пошло веселее, несмотря на тупые ножницы.
Сделав выкройку, Алекс долго изучал имевшиеся в наличии бронзовые иголки. Отобрав подходящую, занялся нитками и только потом сел за шитье.
Алекса так захватил творческий процесс, что он почти забыл о времени. Хозяйка то появлялась, то уходила из комнаты. Почтил его вниманием и сам господин Небраа, но парень не обратил на него никакого внимания. Даже обед Анукрис принесла ему на рабочее место. В прочем её участие этим не ограничилось. После недолгой тренировки, Александр поручил ей прошить бретельки. То и дело прибегала Ренекау. Служанка тоже стремилась оказать посильную помощь и ненавязчиво торопила портного.
К вечеру пальцы у Александра оказались исколоты, кругом валялись куски материи и ниток, но простой бюстгальтер "классического типа" был готов.
