Под папенькой качается кресло главы гильдии, это известно. Он давно спорная фигура, в основном, потому, что всегда выступал политиком и миротворцем, за договоренности, против обострения конфликтов, и собачиться не лез даже к доктору Наджеду, который, пока не ушел с городской практики в госпиталь, для гильдии был бельмом на глазу. По мнению многих, он занимал не свое место в иерархическом списке. Городская гильдия, архаичное наследие прежнего Ардана, присваивает практикующему врачу категорию и, в соответствии с ней, выдает лицензию — от этого зависит размер оплаты, сверх которого обладателям низших и средних категорий брать нельзя. Ходжерская лицензия, в обход города, это сразу потолок по оплате, высшая категория без ограничений. И неподконтрольный гильдии врач, который на все претензии от коллег в свой адрес отвечает: поезжайте на Ходжер, возьмите себе такую же.
Доктор Ифар ворчал, был недоволен, как многие городские врачи, но на открытую вражду не шел. И уважал Наджеда как коллегу и специалиста. Он лучше многих понимал, что такое обучение на Ходжере и ходжерская лицензия. А на Илана в Адмиралтействе наскочил с разбегу.
С разбегу об телегу, сказала бы Мышь.
Значит, папенька тоже чего-то очень не хочет и сопротивляется. Вероятно, в последнее время обстановка накалилась настолько, что не придерживаться одной из сторон даже ему, дипломату с тридцатилетним опытом в скандалах разного рода, стало невозможно. Что в остатке? Гильдии мешает госпиталь. Как иначе истолковать демарш доктора Ифара после провокации в Адмиралтействе? А, может быть, дело не в самом госпитале, дело в его пациентах? Убийца из города, бывший раб, расправившийся с братом Неподарка, пришел добить Рыжего. Напоролся на окровавленное привидение, с которым уже сводил однажды счеты, испугался, что ему вернут должок, убежал, потерял орудие убийства — тот самый метательный нож с рубином, которым в первый раз не удалось довести до конца начатое дело. Смысл? Другого ножа не смог найти? Ночью закрыта оружейная лавка? Нормальный человек, не озадаченный символами, взял бы первый попавшийся режущий предмет на кухне. Руками бы придушил, в конце концов, подушкой... Зачем разыгрывать спектакль с особенным оружием? И что, ради всего святого, это оружие означает?..
Как соединить несоединимое: печатника с Тумбы, интриги в гильдии врачей, заморского Небесного Посланника из клана Серых? А ведь еще есть раненый Палач и рука на перевязи у Аюра, убитый неудачник Номо, покалеченный доктор Эшта, украденные с 'Итис' ящики с промокшим содержимым, отравленные конфетки Обморока.
Фатальное невезение преследует многих. Из-за чего? С чем или кем они связались, что по ним настолько отскочило? Илан в центре событий видит лишь одну фигуру, так или иначе соединяющую всех пострадавших — он сам. Конечно, он в госпитале, и вокруг него всегда будут больные в повышенной концентрации. Как доктор Ифар в центре интриг гильдии, и интриги не могут пройти мимо него, не задев. Только у Илана есть глупое ощущение, что загадка проще, чем кажется. Давно пора бы ее разгадать, наверняка ответ рядом, просто за массой чисто арданских нелепостей его не разглядеть. Снова обманывают глаза.
* * *
Доктор Ифар умело симулировал почечную колику. Илан даже поначалу поверил и чуть не впорол ему в вену хорошую дозу спазмолитика пополам с ниторасом, очень уж натурально тот страдал.
— Ой, не торопишься ты к больным, — прошипел Ифар Илану, когда тот наклонился послушать дыхание. — Выгони всех, очень прошу...
Сопровождала доктора Ифара небольшая армия родственников, учеников, коллег, хвост знает, кого еще, иными словами — всех тех, без чьей помощи в интриги не влипнешь. Из приемника их вытолкали еще восьмую стражи назад, в дезинфекцию дальше первой моечной не впустили, ибо не положено, но управлять толпой сочувствующих и вразнобой рвущихся помочь, подсказать, узнать, проконтролировать было нелегко. Впрочем, стоило очистить от посторонних первый блок и прикрыть двери в коридор, как колика по волшебству прошла, доктор Ифар железной хваткой сдавил Илану запястье и потребовал:
— Закрой меня от всех и никого не пускай половину декады! Можешь сделать? Я заплачу за палату, за любое лечение, какое придумаешь, только избавь меня от них!..
Илан понял, что ему сейчас не хватает желтого флакона — раскапать пациента на откровенность.
— Что произошло? — спросил он.
— Отсюда есть другой выход? — вместо ответа доктор Ифар приподнялся на кушетке.
Илан уложил его обратно.
— Что произошло? — повторил он. — Вы что, спасаетесь бегством?
— Позови свою мать, я ей все объясню.
— Она занята, мы готовимся к императорскому приему.
— Хорошо вам, — со скрипучей, похожей на зависть ноткой в голосе произнес доктор Ифар.
— Вам бы наше 'хорошо', вы бы повесились, — не удержался Илан. — Ступайте в отделение своими ногами. Из автоклавной можно выйти к кухне через цоколь, а оттуда вы дорогу знаете.
Доктор Ифар, кряхтя, поднялся. До прихода Илана его успели переодеть в больничное и бросить под кушетку подкрадухи. На дверь, за которой беспокойно жужжал рой сопровождающих, доктор Ифар глядел с тревогой.
— Не пускай никого за мной, — погрозил он Илану пальцем здоровой руки. — Ни тех, кто будет клясться, что мне роднее всех детей, ни дочь, ни сына, ни даже внуков!
— Они вас не догонят, — сказал Илан. — Идите.
А сам набрал в грудь побольше воздуха и шагнул в коридор — выдворять городских врачей пополам с родственниками за пределы дворца.
— Господа, прошу вас покинуть госпиталь! — объявил он притихшим при его появлении посетителям. — Никакой опасности для доктора Ифара нет, приступ снят, на пару дней он останется под наблюдением, после чего сможет вернуться домой.
Дочь доктора Ифара пробовала хватать Илана за руку и проситься в палату. А среди незнакомых лиц Илан, к собственному удивлению, узнал господина Ирэ — городского врача, который передал им с Неподарком инструмент Эшты в 'Привете неудачнику'. Доктор Ирэ стоял позади всех и выглядел не столько обеспокоенным, сколько сосредоточенно обдумывающим что-то серьезное.
— Не могу разрешить! — раз за разом повторял Илан ответ на многочисленные просьбы пропустить хоть кого-нибудь внутрь. — В госпитале расквартированы служащие императорского департамента, — про то, что это департамент императорского гардероба, он не стал упоминать, — нам выдвинуты жесткие требования насчет посторонних на территории дворца. Сегодня и завтра нельзя! Никому нельзя!
Невосприимчивость посетителей к слову 'нельзя' постепенно дробилась о непреклонное повторение одних и тех же слов. Медленно, по одному, ночные гости стали разворачиваться и отступать в сторону центрального выхода. Раз, другой, третий, пятый прогрохотала тяжелая дверь, которую уходящие не давали себе труд придержать. Гул из-под арочных сводов расплывался на половину центрального корпуса. На кого-то, сунувшегося не туда, зычно рявкнули в приемном, и снова грохот двери. Илан стоял, по своему обыкновению, высоко держа голову, но глядя в пол прямо перед собой, и ждал, пока стихнут последние шаги. Он уже готов был повернуться на каблуках и хромать в отделение (пока никто не видит, хромать он себе разрешал), когда из темноты стенной ниши показался доктор Ирэ, даже и не думавший выметаться вместе с остальными.
— Рад снова вас встретить, коллега, — поклонился он.
— Я не могу пропустить вас внутрь, — покачал головой Илан.
— И не нужно. Я верю в ваше искусство и в то, что с доктором Ифаром все будет хорошо. Я хотел бы задать всего один вопрос вам.
Илан развел руками, сомневаясь, соглашаться ли. Но доктор Ирэ истолковал его жест в свою пользу.
— Вы осматривали доктора Ифара, знаете его диагноз? — прищурился он.
— А вы? — вопросом на вопрос отвечать было невежливо, но Илану тоже захотелось кое-что узнать.
— Я первый спросил.
— Да, я его осматривал и диагноз знаю, — наклонил голову Илан.
Доктор Ирэ продолжал смотреть на Илана испытующе: продолжайте же, доктор, к какому выводу вы пришли?
— Не буду его озвучивать, — покачал головой Илан. — Вы понимаете, что значит врачебная тайна. Если доктор Ифар захочет, он сам вам сообщит.
— Значит, все плохо? — криво улыбнулся доктор Ирэ. — Настолько же плохо, как он опасался? Или значительно хуже?..
— Послушайте, — сделал полшага назад под его напором Илан. — Вы просили ответить на один вопрос, а задаёте третий подряд. Мне нужно идти, у меня пациенты.
— Простите, что задерживаю, но давайте не будем считаться! — настаивал доктор Ирэ. — Для гильдии это чрезвычайно важно — знать, как скоро нам готовиться... к выборам.
— Я не состою в гильдии, поэтому дела гильдии следует обсуждать не со мной, — Илан быстро поклонился на прощанье, и поспешно зашагал прочь.
Когда вернулся в отделение, увидел, что часть сочувствующих доктору Ифару... Или то были не сочувствующие? Может быть, вороньё, слетевшееся поклевать предполагаемые кости?.. Но они и не подумали покидать территорию госпиталя. Они вышли из дворца, пробрались вдоль ограды между репьев и строительного мусора и стояли теперь под окнами, к счастью, не очень точно представляя, где именно располагается хирургическое отделение и в какое именно окно следует заглядывать. Хорошо еще, никого не подсадили с плеч, чтобы стучать в стекла и ставни.
Доктора Ифара устраивали на ночь в платной палате окнами во двор, пробраться к черному ходу и подсматривать оттуда пока никто не догадался. Гагал, почтительный сын, сидел в коридорчике на скамье возле предоперационной. Внутрь не совался.
— Что папенька натворил? — спросил Илан. — Почему за ним отрядили погоню?
— Переписал завещание, — объяснил Гагал. — Включил туда Эшту, решил, так будет справедливо. Признал его сыном и между всеми нами поровну поделил капитал и имущество. За этим погнались домашние. Гнали бы его до корпуса Арайны, если б я не вмешался. Там — единственное место в госпитале, которое они считают для города полезным... В прошлый раз, когда он меня сначала вычеркнул, потом вписал обратно, они еще как-то пережили. Эшту не смогли. А почему гильдия с цепи сорвалась, представления не имею. Я думал, его будут дожимать тихо, создавая проблему на проблеме, пока сам не уйдет... Наверное, кто-то из семьи с расстройства побежал туда жаловаться.
Из платной палаты выглянула Мышь, сказала:
— Доктор Гагал, доктор Илан, пациент просит снотворного. Подойдите кто-нибудь...
Илан хлопнул Гагала по плечу.
— Я займусь, а ты иди, ляг.
— Ну, лягу, и потом что?
— И спи.
— Не получится с открытыми глазами.
— Хорош капризничать. Ты знаешь, что делать, если не спится. Иди, все будет хорошо.
Гагал встал, недоверчиво оглянулся в сторону папенькиной палаты и побрел к себе в акушерское.
— Неблагодарные!.. Неблагодарные!.. — тихо, но очень гневно произносил доктор Ифар, по глаза завернувшись в одеяло.
Илан одеяло отогнул, пациента пощупал, послушал, на всякий случай добавил к снотворному сердечных капель, поправил подушку, погладил по голове. Переставил лампу с тумбочки на подоконник, чтобы не мешала, хотел уже свистнуть Мышь, пристраивавшую под кроватью крышку к ночному горшку, и уходить, как вдруг заметил, что сквозь приоткрытую дверь за ним наблюдает доктор Ирэ. Гагал опять не закрыл за собой выход в промежуток.
Стараясь делать вид, что ничего особенного не происходит, Илан кивнул Мыши, спокойно прошел до двери, спокойно посмотрел на отступившего доктора Ирэ, спокойно произнес:
— Уходите, или я попрошу вас вывести силой. Может быть, вы добиваетесь, чтобы вас арестовала Тайная Стража? Вы без разрешения проникли на территорию, где готовятся к приему таргского императора.
И жестко взял доктора Ирэ под локоть, развернув в сторону выхода.
— Подождите, подождите, — попытался освободиться незваный гость. — Я консультировал доктора Ифара по поводу его проблемы с опухолью, осмотреть себя он не просил, но по симптоматике... вы должны понимать! Я же врач! Может, я подскажу что!..
Невежливая Мышь, хвостом висевшая у Илана за спиной, негромко, но отчетливо сообщила, что, по ее мнению, кладут подсказчику за щеку. Доктор Ирэ испуганно оглянулся. По форме высказывания Мышь, конечно, погорячилась, но по сути была права.
— Госпиталь работает по ходжерскому уставу, у нас не принято советовать, если не просят, — перевел Илан трущобное присловье. — Пойдемте, я провожу вас.
— Вы не понимаете или притворяетесь? — чуть не во весь голос возмутился доктор Ирэ. — Я хочу всем помочь! Позвольте хотя бы объяснить вам, в какую неприятную ситуацию попала гильдия из-за того, что доктор Ифар...
— Тише! — напомнил Илан.
— ... из-за того, что доктор Ифар не назначил преемника, — громким шепотом закончил доктор Ирэ. — Его упрямство, нелады с детьми, раздор в гильдии — до добра это никого не доведет... Если гордость не позволяет ему уйти в отставку добровольно, мы готовы уважать его опыт и авторитет, но нам нужно хотя бы понимать, на что ориентироваться в будущем!..
— Постойте, — сказал Илан, когда они были уже на пороге промежутка. — Вы же говорили мне, у доктора Ифара на зависть дружная семья.
— Была! Пока дело не дошло до дележа наследства!..
Илан вытолкнул Ирэ в промежуток и шагнул следом.
— По порядку, — попросил он. — Какое наследство они опять делят? Доктор Ифар не умирает и не собирается.
— Как так? — удивился доктор Ирэ. — По симптоматике...
— Ни по симптоматике, ни по результатам осмотра у него нет ничего смертельного. Доктор Ифар записан на ближайший операционный день, и операция предполагается несложная. Прекратите панику, и, раз вы изъявили желание всем помочь, отправляйтесь к его семье и успокойте их. Или они всю ночь у нас под окнами будут стоять?..
— Но подождите, как же... как же завещание? Его дочь обратилась в гильдию, просила принять меры, сказала, доктор Ифар пишет завещание, пусть доктора его посмотрят, пусть полечат...
— Завещание доктор Ифар переписывает в третий, пятый или пятидесятый раз. Для него это средство воспитания великовозрастных детей, которых уже не выпороть, и потому они его мало ценят. Просто в этот раз он включил в завещание еще и внебрачного сына. Законнорожденным это не понравилось.
Доктор Ирэ опустил голову и задумался.
— Значит, вопрос о преемнике в гильдии можно не поднимать? — наконец проговорил он.
— Любая операция, даже простейшая, всегда риск, — пожал плечами Илан. — Но я бы преждевременно не волновался. Идите, доктор Ирэ, идите. Нет никаких причин для такого шума, еще и поднятого на ночь глядя.
Ночной гость поправил на плечах плащ, с недоверием качая головой.
— Вы точно говорите, что никакой опасности для его жизни нет?
— Нет, — подтвердил Илан. — И не будет, если семья с вашей горячей помощью не свихнёт его с ума или не доведет до сердечного приступа.
— Надо же. А столько было разговоров, что, как только доктор Ифар уйдет, так все решится, и ждать недолго...
— Можно ли мне узнать, что за раздор у вас в гильдии? Это не тайна?
