— Ну... а как перевестись? Меня же в уборщики определили...
— Тебя сюда что, в рабство продали? — удивился Грато. — Идешь в канцелярию, пишешь заявление о переводе, я подписываю, и все. У меня в бригаде вакансий уйма, никто на такие гроши не идет, так что проблем не возникнет. Прямо сейчас можно сходить, пока время есть. Ну?
— Я подумаю... — промямлил Кирис. Вообще-то думать он не собирался: кто в своем уме откажется, если ему предложат стать настоящим механиком? Просто очень уж неожиданно ему на голову свалилось такое счастье.
— Думай. А раз пока переводиться не хочешь, хватай свою метлу и занимайся делом.
— Эй, Грато! — у ворот ангара замаячил какой-то незнакомый мужик в таком же синем комбинезоне механика. — Топай сюда! Помощь нужна.
— Что еще? — недовольно крикнул в ответ Грато. — Я сам занят.
— Да у нас контейнер заклинило, погрузчик никак со стеллажа снять не может. Погляди свежим взглядом, может, посоветуешь что.
— Тьфу, калоши безрукие... — сплюнул механик. — Ну, идем, малыш, покажу тебе класс управления погрузчиком.
— Да я... — Кирис сделал попытку дернуться в сторону своего простаивающего совка, но механик уже обхватил его одной рукой за плечи и увлек за собой. Сдавшись, Кирис последовал за ним. Честно говоря, его основательно задрало подметание, и он даже втайне радовался переменам. Ну подметет он, подметет. Сегодня. Попозже. В конце концов, нужно же отпраздновать, что тест сдал?
В соседний ангар он еще ни разу не заходил. По большей части его огромные массивные ворота оставались запертыми, а у входа для людей стоял навес, под которым дежурил часовой. Вывеска "Склад ?3" не оставляла простора для фантазий. Наверняка хранится там что-то ценное, что могут спереть, а значит, посторонним туда ходу нет. Но сейчас створка ворот оказалась сдвинутой в сторону, открывая проход достаточной ширины, чтобы в него мог протиснуться целый грузовик. Часовой хотя и отирался по-прежнему у входа, бдительно зыркая вокруг, но компанию не остановил.
Внутри ангара под потолком ярко горели лампы, бросая резкие тени на бесконечные ряды высоких стеллажей. Кирис, втайне надеявшийся увидеть здесь бомбы и ракеты, в крайнем случае залежи патронов, страшно разочаровался: почти все полки занимали унылые зеленые ящики с непонятными цифро-буквенными надписями на боках. По-человечески там виднелось разве что "Верх!" и "Хрупко!", да и то не на всех. В некоторых местах лежали мотки кабеля, груды темных металлических труб, какие-то решетки штабелями, побитые картонные коробки с надписями от руки и тому подобные прозаические предметы. Метрах в десяти от входа у центрального стеллажа стоял автопогрузчик с задранными вверх рогами, почти упирающимися в бок контейнера на второй снизу полке. Возле погрузчика со смущенными физиономиями топтались двое.
— Грато! — крикнул один из них, маша рукой. — Эй, сюда!
— Сам вижу, куда, — буркнул механик, размашисто шагая к погрузчику. — Что тут у вас?
— Да паллета, видать, бракованная попалась, — сплюнул говорящий. — Видишь, как контейнер перекосило? Или сам контейнер слишком тяжелый оказался, вот и раздавил деревяшки...
— Ага, или груз внутри сам по себе на одну сторону перекатился... — ехидно покивал Грато. — Что там внутри?
— Да гхаш его знает.
— Чё?
— Для того и снимаем, чтобы проверить. Инвентаризацию проводим. Вроде бы по описи там должна храниться для "Водомерок" разная мелочевка — лопасти винтов, топливопроводы, тяги разные, все в таком духе.
— Запасливый ты наш, — ухмыльнулся Грато. — "Водомерка" — такие маленькие гидросамолеты, — пояснил он Кирису. — Дешевая гражданская модель. Использовали в качестве морских разведчиков сразу после Удара, но у нас на базе последний списали года три назад, если не четыре. А у тебя, Идрено, значит, целый ящик запчастей заначен?
— Я, между прочим, лицо материально ответственное! — обиделся Идрено. — Просто так выкинуть права не имею. В других местах они еще летают, вот я и...
— ...приберег для натурального обмена, я понял, — перебил его старший механик. — А поскольку в последний раз возможность подворачивалась лет сто назад, ящик так у тебя и стоял без движения. Небось еще и набросано все абы как. Неудивительно, что паллета развалилась. Слушай, хомяк, нору от дерьма хоть иногда чистить надо. Точно тебе говорю.
— Не учи проститутку минету. Лучше снять помоги. Правый рог под контейнер не подлазит. Ты же у нас ас с погрузчиками, выручи, а?
— И что я с того поимею? — деловито осведомился старший механик.
— Набор отверток, — быстро ответил Идрено. — С магнитными жалами, в комплекте двенадцать штук. Только что пришли, еще оприходовать не успел. Снимешь — стоишь первым в очереди.
— Заметано, — кивнул механик. — Ну, девочки, смотрите, как работают профи.
Он вскочил в кабину автопогрузчика, и тот тихо застрекотал мотором. Его рога шевельнулись вверх-вниз, сам погрузчик дернулся вперед-назад, словно танцуя. Машина словно примеривалась к сложной задаче. С правой стороны ее рог действительно не мог проникнуть под груду гнилых щепок, в которую превратился деревянный поддон, но Грато сдаваться не собирался.
Серией легких рывков он сместил погрузчик влево, так что левый рог оказался над соседним пустым стеллажом. Затем одним тычком он вогнал правый рог под середину перекосившегося поддона и тут же принялся гонять машину короткими поступательными движениями по дуге, так что на каждом толчке вперед правый рог чуть-чуть сдвигался в перекошенную сторону.
— Вот дает! — пробормотал Идрено. — Ну, танцор на балалайке! Эй, парень, ну-ка, сдвинься в сторонку, а то мало ли что.
Кирис отступил на несколько шагов назад, оказавшись у стеллажей на другой стороне прохода. Грато продолжал играть погрузчиком, все глубже загоняя рог под просевший контейнер. Вот после очередного разворота и левый рог оказался над нужным стеллажом, вот он сместился под левый край паллеты... Зажужжали сервомоторы, и контейнер вместе с остатками паллеты чуть приподнялся над полкой, а затем погрузчик сдал назад, и злополучный груз оказался висящим над проходом, а затем медленно поехал вниз, затормозив в десятке сунов над полом.
— Эй, куда его? — крикнул из кабины механик. — Если просто так поставить, потом снова не подсунуть.
— А я его прямо на рогах посмотрю!
— Не пойдет. Слева едва за край зацеплено, того и гляди сорвется. Нужно поставить и подхватить по-новой. Да и вообще, паллету менять нужно. Есть что подложить? Брусья какие, трубы? Три суна высотой минимум, и прочные.
— Трубы? — Идрено запрокинул голову. — Есть. Сейчас спущу несколько штук.
По перфорированной перегородке он по-обезьяньи ловко вскарабкался на второй уровень стеллажа, под которым стоял Кирис, и принялся выдирать толстую металлическую трубу из связки полуметровой толщины, грубо перетянутой веревками.
— Эй, вака! — крикнул он сверху. — Помоги! Держи пока, я сейчас еще одну достану.
Кирис осторожно принял недлинную, но увесистую трубу и прислонил ее к стеллажу вертикально. Подошедший рабочий подхватил вторую.
— Так, ловите последнюю... — крикнул Идрено. — ...ххаш!
Веревка, опутывавшая связку с ближнего к нему конца, вдруг тихо затрещала и лопнула. Трубы перекосились и принялись расползаться, и тут же порвалась веревка с противоположной стороны. Кирис непонимающе смотрел, как вся груда черных труб ползет к краю стеллажа в полуметре над его головой.
— Берегись! — гаркнули рядом. — В сторону! Сейчас обвалится!
Словно подхлестнутый криком, Кирис подхватил поставленную вертикально трубу и вскинул ее вверх, прижимая к краю стеллажа, чтобы не дать бывшей связке свалиться вниз. Тщетно: под тяжестью груды нижние трубы перекосились и начали падать вниз, одновременно вращаясь вокруг удерживающей их преграды. Самая нижняя, прежде чем упасть на пол, больно ударила Кириса концом по плечу, и он дернулся, машинально оторвав край своего рычага от стеллажа.
— Беги, дубина! — грянул голос Грато. — В сторону, в сторону!
Поздно. Инстинктивно уворачиваясь от сыплющегося сверху потока металла, Кирис бросил трубу и извернулся, закрывая голову. Он сильно толкнулся ногами, отпрыгивая, но тут что-то тяжелое с силой ударило его по голове, а потом по шее, и мир закружился, испещренный радужными пятнами. Боли он не чувствовал. Просто грязный каменный пол стремительно рванулся ему навстречу, а потом новые и новые толчки посыпались ему на спину.
Мир стал звонким и глухим одновременно. Он осознавал, что вокруг кричат люди, что-то дребезжит и грохочет, но ему стало совершенно все равно. Воздух отказывался протискиваться в легкие, но он не чувствовал ничего, кроме равнодушного удивления. Дышать, в общем-то, и не хотелось. Смысла криков он не понимал. Кажется, его звали по имени — а может, и нет.
А потом он вдруг почувствовал, что где-то рядом горько и отчаянно плачет Фуоко. На него навалились ощущения тех памятных ночей в особняке Деллавита: ее жаркое дыхание, упругая кожа под ладонями — и странное, непередаваемое ощущение счастья и вечности, что накатило на него в момент кульминации. Только сейчас оно казалось не счастьем, а чем-то совершенно противоположным. Фуоко плакала, плакала, плакала, эманации неминуемой смерти вдруг навалились на него, туманя дыхание, и он потянулся к ней, говоря: Фучи, видишь, со мной все в порядке? Не плачь! Я же не умираю... Его переворачивало и несло в каком-то непонятном направлении, солнце било в широко раскрытые глаза, не вызывая никаких неудобств, а потом его ребра вдруг резко расширились, и в легкие хлынул воздух — свежий и сладкий, словно после долгого удушья. Голоса по-прежнему кричали что-то непонятное, под спиной дергалось твердое и скользкое, и кончики пальцев ног вдруг пронзила страшная, непередаваемая боль, быстро поднявшаяся вверх и затопившая сердце.
И солнце погасло.
Когда он пришел в себя, он лежал на жесткой кушетке без подушки, с запрокинутой головой, голый, прикрытый лишь тонкой простыней. В горле першило.
— Пить... — пробормотал он плохо повинующимся языком. — Пить...
— Он очнулся! — гулко, как в тазик, сказал мужской голос. — Ребята, чтоб меня гхаши живьем сожрали — он очнулся!
— Эй, парень! — загрохотал другой голос. — Ты меня слышишь? Как тебя зовут? Зовут как, спрашиваю? Отвечай! Имя?!
— Кир... — пробормотал Кирис. Язык саднило, словно прикушенный, а тело казалось ватным. — Кирис Сэйторий... Пить!
— В сознании! — изумленно проговорила какая-то женщина. — Он в самом деле в сознании! Кирис! Ты меня слышишь? Понимаешь? Можешь глаза открыть?..
Кирис с трудом разлепил веки, которые резало словно от попавшего песка. Над ним склонились три фигуры в белых халатах, лица казались неразличимыми, словно не в фокусе. Впрочем, зрение постепенно возвращалось. Он пошевелился, устраиваясь поудобнее.
— Где я? — прошептал он.
— В госпитале, — проинформировал мужской голос. — Ты помнишь, что с тобой случилось?
— Трубы... сверху посыпались... со стеллажа...
Он напрягся, пытаясь сесть, но его тут же ухватили за руки и за ноги.
— А ну лежать! — скомандовали ему. — И не дергаться!
— Кирис, я тебя сейчас немножко поколю, — сообщила женщина. — А ты мне говори, чувствуешь или нет.
С него сдернули простыню, и он машинально попытался прикрыться — но его руки так и не отпустили. Тут же в большой палец ноги тихонько кольнуло.
— Чувствуешь? — переспросила женщина.
Кирис кивнул.
— А так?
От страшной боли в пальце другой ноги Кирис взвыл в голос, забившись в удерживающих его руках. Тело заболело сразу в десятке мест — голень, колено, мошонка, левое подреберье, под правой лопаткой. Казалось, что в него вбивают раскаленные гвозди. Впрочем, ощущения тут же прошли, и он, тяжело дыша, обмяк.
— Не надо больше... — шепотом попросил он. — Больно. Везде.
— Кирис! — встревоженно позвала женщина. — Тебе и в самом деле так больно? Я едва коснулась твоего пальца спичкой.
— Больно... — снова прошептал Кирис.
— Странно. Кир, ты ведь у нас сильный мальчик, верно? Сильный и храбрый, да? Давай попробуем еще раз. Если снова станет больно, тут же прекратим, обещаю. Готов?
Кирис не успел ничего ответить, как что-то снова кольнуло его в многострадальный палец. Он рефлекторно разинул рот в спазматическом вопле — и замер.
— Нормально, — сказал он уже в голос. — Не больно.
— Но чувствуешь?
— Да.
— Ничего не понимаю... — задумчиво сказал мужчина. Зрение у Кириса уже восстановилось, и он уже вполне разбирал лица. Тетка в белом халате казалась довольно пожилой, первый мужчина носил густую бороду с усами, маскирующие возраст, а второй выглядел молодым. Сейчас говорил бородатый. — Ну просто ничего. Так не бывает. А, Абеллина?
— Не бывает, — согласилась тетка. — Тридцать лет неврологом работаю, всякого навидалось, но с таким впервые сталкиваюсь. Я думала, он не выживет.
— На рентгене с позвонками все в порядке, — напомнил молодой.
— Неважно. Ты же сам видел, у него все признаки тяжелого ушиба спинного мозга с аксональными разрывами на уровне шестого и седьмого шейного. Я вообще не понимаю, почему он все еще дышит.
— Абеллина! — напомнил бородатый, глазами указывая на Кириса. Тот невольно дернулся. Что значит "почему все еще дышит"?
— Ох, язык мой... Кир, — тетка склонилась над Кирисом. — Ты меня хорошо понимаешь? Хорошо слышишь?
— Да...
— Кир, давай мы еще немного тебя поколем, а ты сообщай, что чувствуешь. Только не двигайся, пожалуйста.
Следующих минут пять его действительно кололи со всех сторон. Обычно уколы оставались легкими, но иногда отдавали резкой болью, к счастью, куда более слабой, чем в первый раз. Боль ни разу не повторилась дважды: второй укол воспринимался нормально. В нескольких местах обнаружилось онемение кожи, где он не чувствовал вообще ничего, но в одном оно прошло еще до того, как тетка закончила обследование.
— Ничего не понимаю, — повторила тетка, закончив. — Кир, как ты себя чувствуешь? Какие-то необычные ощущения? Нет? Попробуй поднять левую ногу и подержать на весу, только осторожно.
Кирис послушно поднял сначала левую, потом правую ногу, потом руки. Ватность в теле стремительно проходила, зато начала саднить кожа на затылке и шее. Судя по ощущениям, там у него сидели солидные гули. Потом ему позволили аккуратно подняться и заставились выполнять глупые упражнения — поднимись на носки, достань пальцем до носа, наклонись назад... Он чувствовал себя крайне неуютно, кривляясь голым, но не посылать же их подальше? В конце концов ему позволили завернуться в простыню и присесть на край кушетки, пока вся троица тихо совещалась в другом конце комнаты, которая по рассмотрению оказалась чем-то вроде процедурного кабинета. От стеклянных шкафов резко пахло медикаментами, а на светящемся настенном экране висели темные, в светлых разводах, рентгеновские снимки.
— Ну, Кир, — наконец подошла к нему женщина и усаживаясь, — перепугал же ты нас. Ты помнишь, что произошло после того, как упали трубы?
