Во дворе приветливо тявкнул пёс, в дверь пару раз осторожно ударили увесистым кулаком, и через порог перешагнул пасечник.
— Утро доброе, — прогудел он, выгоняя наружу залетевших вслед за ним пчёл. — Демоны, гляжу, тоже подолгу спать не обучены?
— Лёгок на помине, — засмеялся Швырга. — Веришь ли, только о тебе вспоминали.
— Вот что, Стеслав, — сказал тролль, присев на лавку. — Думали-рядили мы вчера промеж себя и вот что надумали. Надобно тебе нынче же, не откладывая с наместником весским встретиться. А что вы так смотрите? Я дело говорю! — и ладонью тяжёлой по столу прихлопнул, так что посуда испуганно подпрыгнула.
Швырга покачал головой:
— Стеслав, чтобы ты знал, мне вот сейчас об том же гутарил. Сон ему, видишь ли, приснился, что он с наместником встречается и все свои дела с ним решает на равных. Я ему говорю, что с троллями надо туда являться, а тут и ты. Значит, верное дело, коли сразу всем в голову пришло. Предки, не иначе, знак подают, благословляют на испытание.
— Не нам будет испытание, — многозначительно пообещал Неусвистайло. — Наместнику. Пусть заодно и ответ даст, почто его люди детишек наших под нож пустили. Вам моё слово, просто так не отвертится. Негоже такое чужакам спускать, совсем на шею сядут.
* * *
Тролли вошли во двор и заполнили собой всё пространство. Дядько Неусвистайло привёл с собой не одного, а сразу трёх панов. Двое были уже знакомые Степке Догайда и Перечуй. А третий — огромный троллище выше пасечника на полголовы, с буйной седой шевелюрой и с такой свирепой физиономией, что встреть его Стёпка где-нибудь вечером на узкой тропинке, перепугался бы до смерти, даром что сам демон.
— Знакомьтесь, панове, — прогудел Неусвистайло. — Старшина тролличьей слободы уважаемый кяшт Пристегнивесло.
Уважаемый кяшт поклонился, глянул на Стёпку острым глазом.
— Ты что ли демон? Готов с царёвым братом спорить?
— Готов, — вздохнул Стёпка, чувствуя, что ни к чему он не готов. Но отказаться было невозможно, и не потому, что все уже были в курсе, а потому, что та, более уверенная его половина уже капитально настроилось на встречу с магами и наместником. Невозможно было отказаться. Неумолимая судьба его вела туда, куда он не слишком стремился попасть.
Сушиболотовы сыновья радостно помяли Стёпку, повертели во все стороны, швырнули вверх раз, другой — сопротивляться было бесполезно. Поставив наконец страдальца на крыльцо, Догайда весело подмигнул:
— Нагадали мы тебе встречу со Старухой, да? Кабы знали, сами бы с тобой пошли. Жёнки наши, как про Миряну услыхали — ровно с цепи сорвались: покажь им демона, что заступницу освободил, и всё тут. Насилу отбились от баб, мало до ругани дело не дошло. Боюсь, отныне тебе уже не только магов весских опасаться надо. Пойдёшь по улице один — не уцелеешь. Зацелуют до изумления или на лоскуты растеребят. Тут уж как им в голову ударит. Так что ты, Стеслав, от девушек да от матушек подальше держись, наше тебе слово.
Стёпка поёжился, но опять-таки не сказать, чтобы очень озаботился своей внезапной популярностью среди женского населения Проторы. Предстоящая встреча с наместником — и с магами! — волновала его не в пример сильнее.
И они отправились. Впереди шли братья, за ними шагал Стёпка. Два старших тролля важно выступали по обе стороны, словно телохранители. Маленький по сравнению с внушительными панами Стёпка в этой процессии терялся начисто, и это было ему на руку: он надеялся, что маги-дознаватели не прознают раньше времени о том, кто к ним направляется, и не успеют придумать очередную пакость. Врага следовало застать врасплох, а после того, что маги сделали со Смаклой, Стёпка без сомнения числил дознавателей среди своих первейших врагов. Даже оркимаги не вызывали у него такой злости.
Шли недолго и недалеко, километра полтора от силы. Улицы были безлюдны, изредка попадались гоблины и вурдалаки. На Стёпку озабоченные своими делами прохожие внимания почти не обращали, лишь на троллей поглядывали с любопытством: куда это вырядились старшина, пасечник и сыновья Сушиболотовы с утра пораньше? А оделись тролли соответственно случаю, торжественно: в расшитые рубахи, в шаровары с напуском, в начищенные сапоги; у каждого на поясе внушительная парадная булава, не столько, разумеется, для устрашения, сколько для представительности, мол, не абы кто идёт, а люди значительные и в Проторе далеко не последние.
Женщины, вопреки ожиданиям, наперерез не бросались, автографа не требовали и вообще вели себя обычно и прилично. Только однажды стрельнули жгучими глазками две встречные девчушки его примерно возраста, переглянулись, хихикнули и долго потом смотрели вслед уходящему демону. Стёпка с трудом удержался, чтобы не оглянуться.
Старшие тролли шли неспешно, бубнили о чём-то своём, переговаривались, дела решали. Перечуй с Догайдой больше помалкивали, лишь изредка похохатывали да со знакомцами встречными перекликались. А Стёпка изо всех сил старался неуверенность свою подавить. Боялся он не того, что к врагам, считай, идёт, а того, что не сумеет правильно разговаривать с наместником, что не сумеет держаться так, как во сне привиделось. Одно он знал твёрдо: просить не будет, будет требовать. И пусть только попробуют отказать. И самому было удивительно, что на такое решился. Попробовал бы он, например, там, в своём мире заявиться в учительскую и потребовать у директора наглым голосом, чтобы ему за контрольную по математике пятёрку поставили, а не то!.. Жутко даже подумать о таком. А здесь... Здесь всё иначе, всё другое. И Стёпка здесь другой. Он эти изменения в себе хорошо ощущал. Ему казалось, что он за прожитую здесь неполную неделю повзрослел сразу на несколько лет. Пусть не внешне, в только внутренне, — всё равно.
Боярский холм являлся по сути своей настоящей крепостью. И впечатление производил мощное. Не Летописный замок, конечно, но всё же. И высокая стена имеется, правда, не каменная, а бревенчатая и внушительные угловые башни с бойницами, и ров, и крепкие ворота. С ходу в такую крепость не ворвёшься. И отсидеться за этими стенами можно, жизнь сохранить, добро своё боярское сберечь... Пока обычные воины — не столь богатые и родовитые — врага одолеют и прогонят.
За стену крепости и в обычное-то время не каждому вход был открыт, а теперь, когда сам царёв брат с дружиной пожаловал, простому люду сюда дорога и вовсе была заказана. Пропускали только челобитчиков да и то не во всякое время, чтобы князя пустыми жалобами мелкие людишки чрезмерно не утомляли. Шагай Стёпка один, долго пришлось бы ему доказывать несговорчивым дружинникам, своё право на проход к светлейшему князю. А с троллями всё оказалось легко и просто. Никто им дорогу не загородил, никто ни о чём не спросил, покосились на них воины уважительно, десятник кивнул с достоинством, и ни подозрений тебе, ни обысков, ни расспросов дотошных.
Дома вокруг стояли уже не простые — настоящие особняки, почти все двухэтажные, с резными воротами, с высокими заборами, с тесовыми крышами, с башенками причудливыми, с окнами, в которых высокомерно поблёскивало редкое здесь стекло. Даже улицы, и те все сплошь были вымощены дубовыми плахами. Богато жили местные бояре, зажиточно, широко. Неустанными трудами достаток приумножен, боги знают, кому благоволить.
Гуляющего, озабоченного и праздного люда заметно прибавилось. Боярский холм шумел, словно ярмарка в праздничный день. Оно и понятно — приближённые к трону особы не каждый день (и даже год) приезжают. Вот и носились слуги, как оглашенные, боярские дети толпами ходили, надменные женщины в окружении щебечущих девиц неспешно проплывали, главы семейств начальственно раскланивались друг с другом, разъезжались, гордо выпячивая украшенные золотом и серебром животы.
Весских дружинников — верховых и пеших — тоже прибавилось. А где дружинники, там и маги. Странно, между прочим, что в воротах ни одного не оказалось. Не ожидали, видимо, от демона подобной наглости, потому и не озаботились поставить на входе магический караул. Но недолго Стёпка радовался. Заметили его маги, опознали, удивились, само собой, да как ещё удивились! Сначала один вытаращился, подняв брови, замялся на полпути, словно не зная, что предпринять. Затем сразу трое вышли навстречу, упёрлись злобными взглядами, и встали, осознавая своё в данный момент полное бессилие, даже попытки не сделали задержать объявленного в срочный магический розыск демона. Расчёт Швырги был верен. Тролли служили самой надёжной защитой. Стёпку это здорово приободрило, он начал думать, что у него всё может получиться.
Особняк, в котором держал стол наместник, отличался внушительными размерами и просторным подворьем. Хорошо жил местный посадник, широко, с размахом. Весичей здесь с утра собралось столько, что от алых и бордовых плащей рябило в глазах. Гомонили дружинники, выкрикивали что-то десятники, верховые сновали туда-сюда, — не иначе весская рать собиралась в поход или на учения, если у них здесь вообще бывают учения. И снова Стёпка порадовался, что рядом с ним шагают тролли, потому что перед могучими панами отступали даже самые задиристые бояре из околокнязевой дружины.
У крыльца к ним подскочил какой-то вертлявый тип, с тщательно зачёсанными назад длинными волосами, с жидкой бородой и наглой физиономией. В общем-то, нормальная у него была физиономия, и Степану она показалась наглой только потому, что он уже заранее был настроен против всех весичей, включая и самого наместника.
— Что угодно, ясновельможным панам? — спросил вертлявый, глядя снизу вверх на Перечуя и как бы невзначай выпячивая узкую грудь, чтобы яснее видна была шитая серебром лента с вензелями, пропущенная через плечо и завязанная бантом у пояса. Что уж там означали эти вензеля и эта лента — бог его знает, но выглядело на Стёпкин взгляд глуповато.
Братья, ни слова не говоря, встали по сторонам крыльца, как и было заранее обговорено. "Должон кто-нито снаружи остаться, — сказал старшина троллей перед выходом, — коли дело криво сладится — слободских покликать успеют".
— Что угодно? — с напором повторил вертлявый, глядя теперь уже на старшину.
Стёпка сглотнул комок и шагнул вперёд.
— Передайте пресветлому князю, что с ним угодно встретиться демону Стеславу из Летописного замка.
Вертлявый отпрянул в испуге и пальцы в охранном жесте поскорее переплёл. Наслышан был, видимо, об ужасном демоне.
— Наместник никого сегодня не принимает, — мекнул он неуверенно. — Он в тайгу собирается, зверя травить... Следует заранее прошение подавать, за три дня жалобщики приходят, челобитные подносят с дарами, и то не каждого их светлость выслушать изволит.
"Ну и хорошо, — подумалось сразу, и камень приличных размеров с души свалился — Неприятность откладывается, можно ещё пожить спокойно". Это прежний Степан вылез не вовремя и чуть всё не испортил. Перебороть его было трудновато, но демон (с помощью гузгая) справился. Никто даже и не заметил его секундного замешательства.
— Мне некогда ждать, — отрезал Стёпка, отодвигая страх в сторону и стараясь не дрогнуть голосом. — Я не жалобщик. Я демон. И я должен поговорить с наместником немедленно. Скажите ему, что для него это важнее, чем для меня.
— Я не могу... Не велено нам... Как так... — но тут сбоку объявился сосредоточенный маг в плаще с капюшоном, шепнул что-то негромко, едва шевеля губами, и вертлявый согнулся в поклоне.
— Я немедленно доложу господину наместнику.
— Скажи, что с демоном пришли старшина тролличьей слободы кяшт Пристегнивесло и выборный от Думного Десятка Ярмил Неусвистайло, — весомо сказал пасечник. — Они поручители за демона и такожде его спутники.
Шум вокруг стих, стоящие рядом слышали разговор, все видели троллей, видели отрока, что стоял перед княжьим человеком так, словно он по меньшей мере старший наследник самого элль-фингского кагана. Ага, если бы! Стёпка облизал пересохшие губы. Его слегка колотило. "Только бы не испугаться. Только бы не опозориться". Вспомнив, что собирался идти сюда один, без троллей, обозвал себя дураком. Сидел бы уже заколдованный и закованный по самые уши.
Вертлявый вернулся поразительно быстро. Спускаться с крыльца не стал, объявил сверху, словно глашатай на площади:
— Господин наместник готов принять демона немедленно. Он с радостью поговорит с ним один на один. Ясновельможные паны могут подождать в трапезном зале или во дворе.
— Ясновельможные паны пойдут со мной, — сказал Стёпка.
— Но господин наместник...
— Если господин наместник не готов нас выслушать, мы придём в другой раз, — заявил Стёпка не очень последовательно. Только что ведь заявлял, что ждать ему некогда. Но он понимал, что сейчас ему ни в чём нельзя уступать.
Вертлявый растерялся. Он явно не знал, что делать, а брать на себя ответственность либо боялся, либо не был приучен.
И вновь к нему подошёл тот же маг и вновь что-то сказал.
— Хорошо, — скривившись, согласился вертлявый. — Я доложу...
И торопливо умёлся. Стёпка, не дожидаясь его возвращения, тоже стал подниматься на крыльцо. Не хотят приглашать добром, пройдём сами. Суровые дружинники у входа молча переглянулись, оценили свои шансы и нехотя скрестили древки копий. Вездесущий маг вмешался и тут. Вынырнул сбоку, рукой повёл, стражники с нескрываемым облегчением убрали копья и расступились. "Проходите, гости дорогие". За порогом что-то скользнуло по лицу, напахнуло едва уловимо магией, Стёпка напрягся, но продолжения не последовало, и он сообразил, что это какое-то охранное заклинание сработало, что-то вроде сигнальной арки на вокзале или в аэропорту. Проверило нежданных гостей, просветило их, не опасны ли, не замышляют ли чего недоброго, не имеют ли при себе каких-либо запрещённых, смертельно опасных вещичек. Ничто не зазвенело и не заверещало, и это очень огорчило стоящих по ту сторону дверей магов-дознавателей. Они-то, бедняги, уже готовы были наброситься на демона, повязать его с полным на то правом, как задумавшего покушение на светлейшую особу... Странно, что насквозь вражеский конхобулл проверку прошёл без сучка без задоринки и никакой паники не вызвал. Может быть, никакой он и не вражеский, а самый что ни на есть весский?
Вертлявый перехватил их, когда они уже прошли почти через весь дом. В просторном зале, где у Стёпки от обилия незнакомых людей кругом пошла голова, он чуть не прыгнул навстречу, широко раскинув руки:
— Ясновельможных панов господин наместник готов принять немедленно, а с тобой, демон, милостиво согласился поговорить сам верховный маг-хранитель Чародейного совета почтенный Краесвет. Позволь, я провожу тебя к нему...
Ни с каким Краесветом, даже самым распочтенным, Стёпка встречаться наедине не хотел. Он как шёл, так и продолжал идти, не обращая внимания на робкие попытки вертлявого оттеснить его от троллей. Гузгай ощетинился внутри всеми своими шипами и колючками, и его решительность не давала Стёпке малодушно отступить в двух шагах от цели. Чтобы там ни задумали маги, у них уже не было времени, они не успели подготовиться, они растерялись. Они даже мысли не допускали, что демон сам явится в их, так сказать, логово, причём явится столь нагло и безбоязненно.
