— ...человека, достойного всемерного уважения...
Хамство со стороны прокурора — так расхваливать своего свидетеля.
— ...академика Энвера Бернстайна!
Хочется рассмеяться в наглые, пялящиеся из темноты рожи. Нашли очевидца! Старого маразматика, которому ты вытерла мозги до блеска. Не оставив ни единого достоверного воспоминания о времени, когда он работал на тебя. Никакой психиатр, никаким гипнозом — не сумеет восстановить его память. Нельзя вернуть то, чего нет.
Как же он предстанет здесь? И не такие трепетали пред твоими темными очами. А этот малый храбростью никогда не отличался. Ну-ка, поди сюда!
Он тут как тут, слышен отлично. Ни с кем не спутать резкий, со сварливыми интонациями голос. Чудненько. Патриарх современной науки явился залу, подобно главе государства, картинкой на экране. Не видишь его, как и он тебя. Ни взглядом, ни мимикой, ни скрытым жестом не воздействуешь на него. Даже таких элементарных средств лишена. Как не завыть от злости и отчаяния? Не начать рвать дьявольский ошейник, лишивший тебя пси-способностей?
Стоишь в расслабленной позе, чуть склонив голову. Задумалась, простите. Бернстайн не видит тебя. Он видит зал. Чувствует его реакцию. Легкий гул, в нем недоумение, насмешка, сомнение в адекватности старого ученого. Гляньте: наша красотка, подозреваемая в измене, ничуть не боится почтенного мужа. Неподдельно скучая, пропускает мимо ушей его разглагольствования.
Рассказ академика Бернстайна
В начале 1358 года я — молодой, но уже известный ученый, читал в Университета Норденка курс лекций по многомерной геометрии.
Слушателей было больше сотни. Любознательных, пытливых юношей. И несколько девушек. Знаете ли, среди прекрасной половины встречаются способные к математике. Одну такую я заприметил. В тот день, 12 февраля, она сидела в первом ряду. Внимательно слушала, когда другие, склонив головы, строчили в тетрадях. Затем что-то коротко записывала в конспект. И вновь устремляла взор на меня.
Молодая, не старше двадцати четырех, темноволосая, с живыми карими глазами. Редко встретишь столь выразительный взгляд. Я говорю не о флирте, не о соблазнении. Не о демонстрации женщиной притворного интереса к словам или делам мужчины. Девицу эту на самом деле интересовало то, что я говорю. Ее увлекла многомерная геометрия!
В тот день я прочитал заключительную лекцию; по окончании тепло попрощался со студентами. Удовольствие от хорошо выполненной работы омрачало лишь то, что незнакомка не задержалась в аудитории. Первой встала, и вышла вон.
Разные обстоятельства могли заставить ее поспешить. С чего бы мне переживать по этому поводу? Так завершилось мое пребывание в Университете. Чек на приличную сумму надежно покоился во внутреннем кармане моего пиджака. Погода стояла прохладная, и я застегнул плащ. Ветер трепал мою густую (не то, что сейчас), светло-каштановую шевелюру. Долговязый, длинноногий, с фигурой спортсмена и лицом поэта... ах, видели бы вы меня тогда!
В те времена в Норденке еще ходили паровые трамвайчики. Я намеревался доехать до вокзала. Не успел дойти до остановки, как меня окликнули:
— Профессор Бернстайн!
Меланхолия моя исчезла, уступив место искренней радости. Таинственная незнакомка! Она догнала меня, нисколько не запыхавшись от быстрого шага. Да, забыл упомянуть: красотка эта носила брюки — не совсем привычный наряд для женщины. Мода пришла из Ганы, с ее вольными нравами.
— Я не помешала?
— Нисколько. Вы не замерзнете так, налегке?
— Спасибо, что беспокоитесь. У меня свитер под жакетом, теплый. Хочу сказать, что восхищена вами. Не смогла прослушать весь курс — другие дела отвлекали. Но... первый печатный экземпляр ваших лекций — у меня в кармане!
— То-то он у вас оттопыривается! — пошутил я.
— Специально пошив заказывала, чтобы карманы — по формату книжки!
Славная девушка! С нестандартным умом. Среднего роста, я — выше ее на голову. При том — ладная, и довольно красивая. Она нравилась мне все больше.
— Профессор! Вот мое авто! Давайте, я вас подвезу! Что вы на паровике потащитесь?
Ого! Еще и со своим автомобилем?! Или... взяла напрокат? Вот он — серо-голубой, довольно потрепанный. Видно, что проехал не одну сотню километров.
— Люблю путешествовать. Не часто удается. Работа мешает.
— Однако, вы из вояжа. Причем, недавно.
— Как догадались?
— Вы — смуглая. Но, там, где волосы закрывают лоб — кожа светлее. Значит, это — не природный ее цвет. Так можно загореть где-то в Гане, или южнее.
— Вы — наблюдательный.
— Где вы работаете? — спросил я, усаживаясь рядом с ней, в авто.
— Боюсь вас смутить.
Да уж, пикантная ситуация. Мне раньше не попадались проститутки-путешественницы, склонные к точным наукам. Пока обдумывал ответ, увидел лежащую на полу тетрадку в синем клеенчатом переплете. Поднял, намереваясь вернуть владелице. Заодно, выигрывая этим немного времени. Похоже, мне светило любовное приключение. Нельзя неосторожным словом испортить завязку.
Тетрадка непроизвольно раскрылась на середине. Я увидел волнистые строчки, начертанные черными чернилами. Эгвальская скоропись. Вот почему девушка так мгновенно фиксировала мою речь на бумаге.
В наше время такой способ письма весьма популярен. А тогда он выглядел вполне себе тайнописью. Непостижимой для непосвященных. Только ко мне это не относилось. Я эту стенографию понимал свободно, без расшифровки, читая с листа. Одной секунды хватило понять: я нашел то, что искал. Приключение. И радости оно мне не доставит.
Вместе с формулами и теоремами, в текст вплетались деловитые, строгие замечания. "...Этот человек мне подходит. Тщеславен. Слаб духом. Падок на лесть. Интеллект — сильно выше среднего. Жаль..."
Дальше я прочесть не успел. Потому что моя милая спутница вынула из кармана (вместо очередной книжки) устрашающий в своем изяществе пистолет. Нацелила его мне в лоб и сказала:
— Вы — еще сообразительней, чем я думала! Жаль было бы нечаянно убить вас. Очень прошу: ведите себя разумно! Помогите мне не взять грех на душу!
Я недолго размышлял над ответом. Решение задачи существует и единственно. Промолвил, стараясь не слишком мямлить:
— Выполню все ваши требования.
Как там она сформулировала? Трусливый хвастун? Точное определение.
— Требование пока одно. Не рыпаться, не паниковать. Вы мне нужны для важной работы.
Авто тронулось. Через несколько минут я понял: едем в порт. Не то, чтобы испугался. Скорее, оцепенел душевно. Не привык, понимаете, к беспардонному обращению. В голову лезли посторонние мысли. Например, зачем на самом деле прекрасной даме жакет с широкими карманами. Чтобы удобней выхватывать оружие!
Припугнув меня, она спрятала пистолет в правом кармане. Обе руки — на руле. Будь я левшой, попытался бы завладеть оружием.
— Но вы — не левша, — вдруг сказала она.
Я ответил не сразу. На какое-то время у меня отнялся язык.
— В-вы... читаете... м-мои... мысли?.. — в ужасе пролепетал я. Сказки о ведьмаках-мыслечитчиках слышал с детства. Все их слышали. Поневоле задумаешься: откуда всё это пошло? Очень неприятно — убедиться, что страшные истории, развлекавшие нас когда-то, имеют под собой реальную основу.
— Больше не буду. Извините, что напугала. Я редко демонстрирую это умение. Единицам. Как знак высокого доверия.
— Н-ну... спасибо... — выдохнул я. — Вы, как бы это... хотите меня нанять?
— Вроде того.
— Так понимаю, что... моего согласия... не спрашивают.
Авто остановилось на причале.
— Выходим. Вы вперед, профессор.
Корабль, точнее, военный катер, ожидал нас. Мы стояли на сходнях, я слышал, как внизу плещет вода. Холодный, порывистый ветер жег лицо. Погода быстро портилась. Незнакомка смотрела на меня, ее красивое, немного скуластое лицо было мрачным.
— Я — спрашиваю, Энвер. Согласны отправиться со мной? Выполнить поручение, которое вам дам. Оно имеет прямое отношение к вашей профессии. Или... в другом случае: согласны вы умереть? Здесь и сейчас?
Отдавать богу душу в тридцать восемь лет... как-то досадно. Близкий к отчаянию, я воскликнул:
— Но, что будет, если я не справлюсь? Да, я — талантливый математик! Всё же, мои способности — не безграничны...
— Будем переживать неприятности по мере их наступления. Исходя из того, что о вас знаю — вы вполне можете преуспеть.
— Ладно. Значит, я у вас на службе, — со вздохом согласился я. — Давайте отправляться. Кстати, куда?
— На Остров.
...Весь путь до Вагнока — столицы странного островного королевства, мы с моей суровой работодательницей не разговаривали. Мы даже не виделись, уединившись каждый в своей маленькой каюте. Когда, двое суток спустя, я ступил (впервые в жизни!) на землю Острова, то вновь увидел мою незнакомку. Подошла ко мне, как ни в чем не бывало, взяла под руку.
— Невежливо долго хранить инкогнито. Я знаю о вас многое, пора и вам узнать обо мне. Моя фамилия — Вартан.
Как картинка в калейдоскопе, закрутились в голове мысли, и застыли в невообразимой конфигурации. Я вижу перед собой Хозяйку Острова?!
— Простите... как такое возможно? Вам должно быть пятьдесят три года?!
— Так и есть, и скоро вы перестанете об этом думать.
— Ладно... допустим... — растерянно согласился я. — Каковы, позвольте спросить, условия трудового соглашения?
— Простые. Вы — мой раб, и обязаны беспрекословно мне подчиняться. С моей стороны: кров и стол; будете довольны. Трудитесь, и воздастся вам. Свобода станет наградою за успех.
Веселая перспектива!. У меня никак не получалось взять в толк: как я оказался в этой дикой ситуации?
Подали авто — солидную, представительскую машину. Как раз диктаторам в ней и раскатывать. За рулем был шофер, в офицерской форме, естественно. Остров — государство не сельское и не промышленное. Остров — государство военное, держащее в страхе соседние народы. Рядом с его жестокосердным лидером я и уселся. Чувствуя тепло ее тела, легкий запах духов. Злодейка по натуре, она хорошо воспитана, и физически привлекательна. Вот на это я и купился. Поразительное несоответствие внешнего облика и душевного склада.
Я был настолько потрясен, что не заметил ни времени, проведенного в пути; ни того, как оказался в просторном кабинете Хозяйки. Очнулся от ступора, сидя в кресле с высокой спинкой. Вот так насмешка! Меня усадили на место главаря Острова. На ее место. Сама же она, без тени смущения, уселась прямо на стол, передо мной. Забралась с ногами, скинув сапожки.
Подалась ко мне. Уперлась ладонями мне в плечи. Наши губы почти соприкасались.
— Энвер... Когда решите мою маленькую задачку, я верну вам свободу. И хорошо заплачу. Очень много. До той поры — слушайтесь меня, и делайте, что велю.
Я повторял про себя: не верь, не верь! Она зовет на путь обмана! Пресыщенная властью, пожилая ведьма. И... я не мог себя убедить! Кого вижу перед собой? Прелестную девчонку, любой мужчина рад затащить такую в постель.
Обнаружил, что сжимаю ее в объятьях. Она тихо засмеялась. А ведь легенда гласила, что Хозяйка даже не улыбается никогда.
— Приходится быть серьезной. Стали бы мужики хохотушку слушать...
Негодница опять читала мысли, но это больше не пугало. Мы обменялись легкими поцелуями, и я с сожалением разомкнул руки. Она чуть отодвинулась, не переставая улыбаться. Необыкновенная. Невообразимая. Загадочное воплощение взрослого ума в юном теле. Или?!.. Я вздрогнул от ужасной мысли. Мне это только кажется?
— Нет, Энвер. Вы видите меня настоящей. Если меня как-нибудь не укокошат... то мы вполне можем встретится, спустя много лет. Вы будете седым, морщинистым, старым. А я, такая же, как сейчас, буду смотреть на вас, стараясь не заплакать.
Наши ладони все еще соприкасались. Я глубоко вздохнул, чтобы успокоиться.
— Так какую задачу вы хотите, чтобы я решил?
Она объяснила. Коротко, доходчиво, понятно. Челюсть у меня отвисла. В изумлении я привстал с кресла, воскликнув:
— Это же невозможно! Немыслимо! Атом — неделим!
— Еще как делим, Энвер. Еще как. Я предоставлю вам материалы экспериментов, подтверждающих это. Ваша задача — разработать методы расчета цепной реакции. У вас будут помощники. Вы — справитесь.
...И я справился! Мой путь был долгим. Бессонные ночи. Минуты отчаяния. Секунды озарения. Бесконечномерное пространство — абстракция, нашедшая практическое применение. Я иногда задумываюсь о мистической связи иллюзорного мира математики с реальностью.
Время шло. Шли годы. Чем ближе я был к успеху, тем выше становился мой авторитет среди сотрудников проекта. И тем безразличней становилось отношение Хозяйки ко мне. Она сочла, что подгоняемый честолюбием, я больше не нуждаюсь в дополнительном поощрении.
Через семь лет я вложил в руки Хозяйки Острова результат моих трудов. Оружие невероятной мощи. Ядерное оружие. Понимал ли я, какое страшное дело совершил? Да. Мог ли избежать этого? Нет. Воля моя была подавлена, противиться был не в силах. Все годы, пока я напряженно работал, я знал, что меня ждет. Нет, не смерть. Жестокость Хозяйки имела оттенок своеобразного милосердия. Относясь к людям, как к инструментам, она рачительно ими распоряжалась.
Помню последнюю нашу встречу.
— ...Есть незаменимые, уникальные. Вы, Энвер — такой. Сослужили добрую службу. Вашими трудами могущество Острова возросло.
— Ваше могущество.
— Пусть так. Моё. Остров — это я есть. Да, кстати, вам понравилась та женщина?
— Гм... Да, спасибо. Вы всегда старались меня ублажить.
— Я хотела, чтобы у вас остались самые приятные воспоминания. Только они.
— ...Ээ-э... Что вы имеете в виду?!..
— То, что вы забудете всё остальное, что с вами было, когда покинете меня.
Я давно подозревал такую возможность. Колдовская сила Хозяйки заставит меня забыть все опасные тайны! События, не подлежащие огласке. Людей, с которыми я работал над адским оружием. Казалось бы, что в этом плохого? Погаснет память о страхах и сомнениях. Больше — никаких мук совести! Впереди — исполненная душевного покоя, целая жизнь!
Уж не знаю, что на меня нашло. Просто взорвался. Высказал ей всё! Непонятным образом, спали оковы с моей души.
— ...Что вы о себе возомнили? Вообразили себя благодетельницей? Подобрали на улице полунищего математика, даром, что профессор... Пригрели, приласкали, посадили на цепь! Не только меня! Тысячи трудятся на вас. Понукаемые угрозами и посулами. Устрашенные перспективой немедленной расправы, если что-то пойдет не так. "Заповедник гениев!" Черт бы вас побрал!
— Присваиваете чужой труд и чужую славу! Соскрести с вас позолоту, так от дутого величия и следа не останется! Пустышка! За вашим высокомерием кроется банальный страх! Оттого и стремитесь заполучить в свои шаловливые ручки самое страшное оружие!
Хозяйка добродушно внимала моей эскападе.
— Сильно обидела вас. Понимаю. Не прошу прощения, не приношу извинений. Это всё — пустое, и не вернет отнятых лет. Поэтому, забвение — лучший выход. Для вас, и других. Ступайте, Энвер. Я не обижена. Слова — они слова и есть. Не более. Вы много сделали для меня. Благодарю.
