Богу весны и света многое прощалось, обычно никто не смел упрекать его в излишнем распутстве, но ведь всему есть предел. Не то чтобы Локи волновали вопросы благопристойности и морали, особенно в отношении кого-то столь ему безразличного как неродной брат, но почему бы не воспользоваться ситуацией к своей выгоде?
— Так это только, чтобы насолить мне? — голос Бальдра звучал всё глуше.
— Тебе? С чего ты взял, что речь идёт о тебе? Чтобы говорить о тебе, нужно чтобы ты был. Нет. Тебе в этом уравнении нет места. Речь лишь о нас: обо мне и о Сиф.
Этого оказалось достаточно. Чаша терпения Бальдра наконец переполнилась, сипло втянув в лёгкие воздух, он замахнулся на брата...
* * *
Нам было о чём поразмышлять во время перелёта. К обсуждению присоединился даже невзлюбивший нас с Вандой Масаки, хотя отношения к нам он не поменял, так и пялился леденящим взглядом всю оставшуюся дорогу.
От японца, посвящённого, как выяснилось, в детали уже начатого расследования, мы узнали несколько пренеприятнейших фактов — Лариса Миллер, в прошлом Сорокина, которую мы изначально обвинили в предательстве, была мертва уже на момент нашего из Нью-Йорка отбытия. Убита в собственном доме, а единственный возможный свидетель собака Ларисы — французский мастиф по кличке Хуч. А значит с самого начала нас сопровождал враг, принявший её обличие. И его не раскусили ни мастер шпионажа Романофф, ни Дарья, хорошо знавшая Миллер при жизни. Что говорит о том, что мы имели дело с по-настоящему выдающимся мастером перевоплощений, который к тому же владеет русским языком достаточно хорошо, чтобы выдавать себя за эмигрантку из СССР, а ещё обладает навыками бойца. Чёрт подери! Я сразу же могу назвать одного человека из моего прошлого, идеально подходящего под описание, за исключением того, что он был мужчиной... но это... это ведь несущественно теперь, да?
Вот только я отчётливо помню, что чувствовал в Хамелеоне неладное даже когда встретил его в первый раз, даже когда он принимал обличие незнакомых мне людей, паучьи чувства били тревожный набат. В этот раз ничего такого не было. Да ещё и несколько неприятных моментов в бою, когда я не успевал отреагировать на опасность... словно мои способности в этом теле не столь уж и сильны, как минимум в том, что не касается физических параметров. Да, ошеломлённый неожиданной энергией, что даровали мне заимствованные способности я и не заметил, что шестое чувство не столь эффективно, как раньше. Оно всё-таки есть, но словно бы чем-то ослаблено... нужно об этом подумать, в чём может быть причина?
Из раздумий меня вырвал голос пилота, сообщившего об окончании полёта. Это оказалось довольно неожиданно для меня, так как я мог бы поклясться, что Квинджет едва ли начал снижение. Самолёты Щ.И.Т. конечно, весьма продвинуты, но не настолько, чтобы я не почувствовал изменение высоты. Но долго гадать над странностью не пришлось — они всё-таки подняли в воздух Херикериер, вот только зачем тянули...
Летающий авианосец был в точности таким, каким я помню его из новостных сводок школьных годов, ещё до того, как Старк предоставил в распоряжение Щ.И.Т. технологию репульсорных двигателей, до проекта «Озарение». Огромные, прямо-таки монструозные турбины изводили всех, готовых внимать низким подавляющим гулом. Лучше не думать сколько денег и ресурсов вкладывается в эти, не особенно-то и эффективные, как показала история, машины, не говоря уже о том, что самые продвинутые образцы — тот самый проект «Озарение» — отправились с верфей сразу на свалку, так, по крайней мере, было в моём мире.
Квинджет плавно опустился в гостеприимно распахнутое нутро ангара, отрезая нас от взлётных полос и редких людей в специальном снаряжении для работы на разреженном воздухе.
Строго говоря, на этом должны были завершиться как наше с Наташей провальное задание, так и спасательная миссия Масаки, вот только никто почему-то не предложил нам с Вандой покинуть авианосец. В целях безопасности, я решил снова скрыть своё лицо под наномаской, и так слишком много людей узнали о причастности Питера Паркера ко всему этому безобразию, например, чёртов Хамелеон, а теперь вот и этот Масаки — слишком беспечно, мистер Паркер, слишком беспечно.
На авианосце нас никто не встречал, на удивление немногочисленный персонал ангаров внимания гостям уделял не больше необходимого минимума. Так что все вчетвером мы просто отправились к сердцу корабля и вскоре достигли командного центра. Здесь, на мостике, любил руководить операциями Ник, вот только его тёзки тут в данный момент не было.
— Мария, — тут же заприметила знакомого агента Романофф, — что происходит? И где директор?
Агент Хилл занимала на мостике позицию, самым явным образом свидетельствующую о том, что в данный момент она у руля — заменяет Фьюри. Чуть ниже, опираясь на спинку сиденья одного из операторов, стоял Филипп Колсон, заметив нас он чуть улыбнулся и коротко кивнул, приветствуя, а затем, не говоря ни слова, покинул мостик. Чего это он?
— Вдова, — никак не отреагировав на самовольный уход Филиппа, заместительница Фьюри окинула нашу группу удивлённым взглядом, — выглядишь неплохо, как для почти убитой. Ты нас дезинформировал?
Последнее холодное замечание и сопровождавший его колючий взгляд адресовались уже мне. Неприятная дамочка, эта Хилл, хочу заметить. И в этом мире характер её явно не стал лучше. Могла бы для начала ответить на заданный вопрос, прежде чем разбрасываться обвинениями.
— Долгая история, — не отводя взгляда, отвечаю я, — ненужная сейчас.
— Мария, — с нотками раздражения в голосе вклинивается Наташа, — парень не врал, я действительно была в критическом состоянии, но он меня вылечил... это трудно объяснить.
По очевидным причинам Наташа не стала называть меня по имени, когда вокруг столько людей, я заранее попросил её и Масаки об этом.
— Подтверждаю, — неожиданно высказался в мою защиту японец, — три часа назад Романофф была при смерти.
— Где директор, агент Хилл? — с нажимом повторяет свой вопрос Наташа.
— Я теперь директор, — с тяжестью в голосе отзывается Мария, — директор Фьюри мертва.
Глава пятьдесят третья
— Агент Фьюри мертва. Я теперь директор. — Взгляд твёрдый, в голосе сталь — чёрт, она серьёзно. К тому же озвучивает подобное на виду у всех, значит смерть директора уже общеизвестный факт. Что-то значимое случилось в наше отсутствие, что-то, что Щ.И.Т. не смог утаить от огласки — иначе о смерти Фьюри в такое тяжелое для организации время не смогла бы пронюхать ни одна собака. Кажется, я припоминаю один подобный случай... или пару...
После этих слов и без того напряжённая атмосфера на мостике накалилась пуще прежнего.
— Следуйте за мной, — тоном, не предполагающим возражений, распорядилась Мария, спускаясь со своего постамента.
Огорошенные внезапной новостью мы не стали спорить, и без того понятно, что она ждёт отчёта по миссии.
Сопровождаемые молчаливым вниманием команды авианосца, мы покинули командный центр. Мария привела нас в бывший кабинет Фьюри, её теперь вотчину.
Непосвящённую в детали операции Ванду и вызывавшего столь сильный отклик в душе наёмницы японца Мария «попросила» подождать в приёмной. Встретившись глазами с наёмницей, я постарался взглядом выразить просьбу не создавать никаких проблем. Кажется, Уилсон меня поняла.
— Докладывай, самое существенное, — потребовала Мария, направляясь к своему столу, как только дверь захлопнулась за нашими спинами, — времени мало, все вопросы...
— Что случилось с директором? — перебила начальницу Наташа.
Мария недобро прищурилась и, одарив подчинённую тяжёлым взглядом, заняла место во главе директорского стола.
— Агент Романофф, вы превышаете ваши...
— Я должна иметь представление о ситуации, чтобы действовать в соответствии с инструкциями, оставленными предыдущим директором, — стояла на своём Наташа.
Несколько секунд две женщины напряжённо буравили друг друга взглядами. Я здесь явно лишний — подобные выяснения отношений определённо не предназначены для посторонних глаз. Впрочем, возможно моё присутствие также повлияло на решение Марии удовлетворить требование Наташи, просто чтобы не усугублять ситуацию ещё больше. Не будут же они обсуждать особые инструкции при мне.
— На временный штаб Фьюри было совершенно нападение, — поведала нам Мария, — охрана ничего не успела сделать, директор была ранена. Позже она скончалась от полученных ранений. Остановка сердца. И, что ещё хуже: информация о случившемся просочилась в прессу. Это дало нашим противникам ещё один повод обвинить Щ.И.Т. в некомпетентности. Положение критическое.
Голос нового директора тем не менее звучал крайне сухо и спокойно, и оставалось лишь гадать: действительно ли она контролирует свои эмоции настолько хорошо, или же и впрямь так невозмутима, как хочет показать. Ведь даже если все остальное прошло по плану Фьюри, в чём я сильно сомневаюсь, весь мир сейчас должен сходить с ума. Интересно успела ли Фьюри выступить с заявлением до того, как было совершено нападение.
— Кто это был? — потребовала Наташа.
— Неизвестно, — в голосе Хилл отчётливо слышались раздражённые нотки, — единственный, кто видел нападавшую вблизи — Капитан Роджерс, он бросился в погоню, но не смог её схватить.
— Нападавшую? Она была одна? — с неверием переспросила Романофф.
— Насколько нам известно, — признала Мария.
— И Стив с ней не справился? — молчание Хилл само по себе было весьма красноречивым ответом, — чёрт!
— А теперь доклад о миссии, агент Романофф! — приказала директор.
— Да... — отозвалась Наташа, — если коротко — мы облажались. База, которой заведовала Карпова, уничтожена вместе со всем персоналом и данными, а сама Василиса и сопровождавшая её телохранительница — улучшенный солдат Гидры — в руках врага, а мы даже не знаем, кто именно враг. Квинджет захвачен, Дарья убита, Лариса оказалась кротом.
Хилл смерила Наташу хмурым взглядом. Краткие тезисы, очевидно, оказались достаточно весомыми, чтобы уделить обсуждению нашего провала чуть больше драгоценного директорского времени.
— А теперь конкретно и по порядку, — потребовала Мария.
Романофф начала рассказ, я в её монолог не вмешивался, мои мысли в это время были заняты другим: упоминание Лжеларисы вновь заставило меня задуматься над тем стоит ли информировать агентов касательно моих подозрений. А если да, то как их обосновать? Возможно сперва стоит выведать больше информации о местном семействе Смердяковых и посмотреть, чем же закончится затея Фьюри под руководством её преемницы. Сама Николь так и не рассказала мне каким образом собирается разгребать эту кашу, ведь захваченные лидеры Гидры так просто свою вину не признают, а их адвокаты и все правозащитники мира наверняка уже выступили против Щ.И.Т. единым фронтом. В случае если Марии не удастся доказать, что столь радикальное противодействие Гидре было правомерно...
Слушая рассказ Наташи, я не мог не заметить, что шпионка ни разу не упомянула нашу страшную находку. С её слов выходило, что Александра каким-то образом сама разработала метод контроля нестабильных суперсолдат. Что, в общем-то, практически не меняет общей картины, ведь эмбрион уничтожен вместе с чрезмерно амбициозной помощницей Василисы, а значит у местной версии Хамелеона нет способа контролировать захваченного в плен телохранителя Карповой, если я, конечно, ничего не упускаю...
В целом Мария одобрила наше решение проникнуть в бункер, ведь то, что мы там обнаружили куда важнее захвата одной, пусть и немаловажной фигуры, только дурак будет недооценивать опасность и потенциал подобных экспериментов, учитывая какое существенное влияние оказал в свое время один лишь Роджерс. Но некоторые моменты в рассказе Наташи вызвали у нового директора ряд вопросов.
— Значит, — недоверчиво уточнила Мария, — ты говоришь, что Квинджет открыл огонь, как только вы вышли из бункера?
— Практически сразу, — подтвердила Романофф.
— И под обстрелом погибли все, кроме вас двоих...
Наташа бросила на меня быстрый взгляд, то ли ища поддержки, то ли раздумывая, что именно поведать директору.
— Меня ранило, очнулась уже в машине... Питер вытащил нас.
Хил перевела на меня свой выжидающий взгляд, не подразумевающий возможности отмалчиваться и дальше. Не нравится мне этот взгляд, как и отношение Марии в целом, но... её можно понять: два агента убиты, одна на миссии, другая ещё раньше, задание провалено и не понятно кого винить — на лицо явная утечка информации, предательство.
— Пилот успела предупредить нас за секунду до атаки, — пояснил я, выкладывая на стол свой коммутатор в качестве доказательства, — можете проверить запись. Я попытался спасти обеих... но не успел. После обстрела Квинджет улетел, нас, вероятно, посчитали погибшими, после этого я оказал Наташе первую помощь, вывез нас с места происшествия и вызвал подмогу, остальное вы уже знаете.
— Остальное, — уточнила Хилл, — это чудесное исцеление повреждений крайней степени тяжести...
— Можете не благодарить, — перебил её я, чем заработал ещё один холодный прищур.
— ... и то, почему ты сам не умер там под огнём пулемёта.
— Остальное... да, — согласился я, не спеша давать каких-либо дополнительных пояснений.
Не знаю насколько осведомлена Мария касательно планов Фьюри и того, что она выяснила в моём отношении, но не может же глава Щ.И.Т. признать, что они отправили на чрезвычайно опасную боевую операцию несовершеннолетнего и неподготовленного юнца, не имея точного представления о его... талантах. Хотя, если подумать, такое действительно случалось на моей памяти, и гораздо чаще чем можно было бы ожидать. Если не в том, что касается возраста, то уж в плане неподготовленности и неосведомлённости относительно «талантов» уж точно. Постоянно.
— Есть ли ещё что-то, о чём ты должен мне рассказать? — наконец сказала Хилл, уставившись на меня своим немигающим взглядом.
— Должен... — зацепился я за непонравившееся мне слово, — не думаю, что я что-то тут кому-то должен, скорее уж наоборот — наше с Фьюри соглашение...
— В силе, — перебила меня Мария, мне показалось, что она вдруг несколько расслабилась, словно что-то для себя решила, — можешь спать спокойно, захват этих людей получил максимальный приоритет, для тебя они уже не угроза.
— Быстро... — только и оставалось заметить мне.
— Пусть я не одобряю некоторые решения предыдущего директора, в частности те, что касались тебя и тебе подобных, но искоренить остатки этой организации было необходимо. Что же касается остального, — Хилл выделила голосом последнее слово, — Щ.И.Т. благодарен тебе за предоставленную информацию и оказанное содействие, но на этом мы закончим.
