— Садитесь, — сказала она. — Я помогу вам спрятаться в вашем ящике.
Женщина забралась в ящик вместе с ним. Сам ящик еще не был запечатан.
— Теперь мы ждем, — сказала она. — Меня зовут Яна.
* * *
Джек действительно предпочел бы позаботиться обо всем этом еще вчера, но он не совсем осмелился. В некотором смысле, в этом, возможно, не было необходимости, но на данный момент он не был готов согласиться на "возможно, нет". В его компьютерных файлах было слишком много данных, слишком много информации о Симоэнсе, слишком много, что могло направить бдительного следователя на опасно верный путь, прежде чем Зилвицки и Каша смогли бы вывезти их с планеты и системы.
Однако, даже важнее, чем удаление отпечатков пальцев, которые он мог непреднамеренно оставить, была необходимость совершить отвлекающий маневр. Его и Симоэнса хватятся, вероятно, прежде, чем они смогут оказаться вне планеты, и, конечно, прежде, чем они смогут уйти из системы. МакБрайд был почти уверен, что он выяснил, какое из немезанских судов, находящихся в настоящее время в звездной системе, было колесницей Зилвицки и Каша, а если он мог выяснить это, значит, может кто-то другой. Поэтому, поскольку в любом случае его не будет на месте, создание подходящего отвлекающего маневра или даже пары казалось уместным. И лучшее место для этого было прямо здесь, в его офисе.
Джек был также уверен, что у Зилвицки и Каша были свои собственные планы отвлечения, хотя он понятия не имел, какими они могут быть. Вероятно, грубое насилие, так как у них не было того кибернетического доступа, как у него. Он не спрашивал, а если бы и спросил, они, вероятно, не сказали бы ему — точно так же, как, если бы его спросили, он бы сохранил свои собственные планы в тайне. Он не сказал даже Херландеру, что он собирается делать.
Он устроился за своим столом и ввел свой личный код доступа. Дисплей мигнул, ожил и, вопреки себе, он улыбнулся, вытащил чип из кармана и вставил его на место.
* * *
Лайос сидел уже больше двух минут, и ему вручили меню к тому времени, когда трое его помощников вошли в закусочную. По крайней мере, они могли следовать простым инструкциям. Он решил, что прошло достаточно времени, чтобы никто не связал его приход с ними. В закусочной Тернер в это время дня было многолюдно.
Большинство столов были заняты, но была свободна открытая кабинка у противоположной стены закусочной от столика Ирвина. Трое "специалистов" Бардасано скользнули на сиденья.
Лайосу пришлось приложить все усилия, чтобы не морщиться. Это выходило за рамки ржавого ремесла. Неужели эти клоуны не получили вообще никакой подготовки? Для начала, трио состояло из двух мужчин и одной женщины — и женщина сидела напротив двух мужчин. Вероятно, это было отражением некой их собственной иерархии. Но такая гендерная конфигурация, хотя, конечно, не неслыханная, все же была достаточно необычной, чтобы привлечь внимание любого, кто был действительно профессионалом в этом бизнесе.
И... конечно же. Из-под опущенных бровей он увидел, как дородный официант, отвернувшись от трио — он собирался принести им меню — взглянул в сторону другого парня, который, по ощущениям Лайоса, был агентом Баллрум.
Тот сидел на стуле у стойки. Лайос не мог его видеть, не повернув немного головы. Он решил рискнуть, так как это было маловероятно...
Он никогда в жизни не был так удивлен. Парень уже встал со стула и рука его...
Пистолет!
Ирвин нырнул под стол. К тому времени, как он оказался внизу, все закончилось. В состоянии шока, на коленях, он уставился на кровавую бойню в другом конце помещения.
* * *
Антон знал, что произойдет, с того момента, когда трое новичков направились к своим местам. Виктор заметил их, когда они вошли, так же мгновенно и уверенно, как и Зилвицки. И он сделал тот же вывод. Один агент, возможно, просто шпион. Трое, особенно действующие в таком очевидном унисоне, означали, что молот опускался. Что-то взорвалось. Так или иначе, где-то — кто знает? — но определенно взорвалось.
Философия Каша в этой ситуации состояла в том, чтобы выстрелить в руку с молотом, прежде чем она поднимется. Он ожидал лишь неизбежного психологического момента, когда даже самые опытные и закаленные коммандос ощутят комфорт, удобно устраиваясь на сиденьях и самую чуточку расслабившись.
Дать Виктору Каша эту "самую чуточку" было все равно, что дать большой белой акуле "малюсенький кусочек"
Антон даже не пытался присоединиться. В этом он был столь же далек от уровня Каша, каким был сам хевенит, когда дело доходило до манипулирования программным обеспечением по безопасности. Он только окажется на его пути. Что он сделал, так это активировал устройство для постановки помех, которое носил с собой. Если у трех людей, которые пришли в закусочную, было регистрирующее оборудование, ни одно из них не будет работать.
Сначала Виктор расправился с женщиной. Судя по тому, как они расселись в кабинке, она была, вероятно, лидером. Два выстрела в голову. Предварительный в центр массы был полезен против кого-то на ногах, особенно с небольшим пистолетом, вроде Кеттриджа, но, скорее всего, был бы пустой тратой времени с кем-то, сидящим за столом.
Затем он дважды выстрелил в каждого из двух мужчин. Сделал несколько шагов через помещение и расстрелял всех троих вновь. По одному выстрелу на каждого, потребовалась всего лишь дополнительная доля секунды, чтобы прицелиться и убедиться, что выстрелы были смертельными. В этом, вероятно, не было необходимости, так как они почти наверняка были уже мертвы. Но Каша был твердым приверженцем принципа, что если браться за дело, его стоит делать хорошо.
Потом он подошел к двери и встал у нее. Это одновременно мешало кому-либо уйти и давало ему свободный обзор на всех присутствующих в закусочной, так что...
— Любого, кто попытается использовать свой комм — даже возьмет в руку — я пристрелю. Просто сидите на месте. Все оставшиеся в живых вне опасности.
Конечно, это было не совсем правдой. К тому времени, когда Виктор начал указывать на человека под столом, Антон уже был там. Он протянул руку, схватил его за воротник и вытащил наружу.
— Боюсь, ты подозрительный тип, — сказал он мягко. — Слишком рано нырнул под стол.
* * *
Джек действительно подготовил чип несколько дней назад, но случайных проверок безопасности электронных систем Центра было слишком много, чтобы он рискнул загрузить свою работу раньше, чем это было абсолютно необходимо. Однако когда пришло время, весь ад должен был закончиться к полудню, когда тщательно упорядоченные сообщения — и управляемые компьютером акты саботажа — понеслись наружу.
Они начнут прямо здесь, в Центре, вторгаясь в память компьютеров, превращая критические молекулярные схемы в шлак, а затем перейдут к вторжению в системы Совета по долгосрочному планированию. Он сомневался, что они проникнут очень глубоко, но он мог ошибаться. Он и Симоэнс объединили опыт гиперфизика и знания МакБрайда о системах безопасности, когда они разрабатывали атаки, так что была, по меньшей мере, значительная вероятность того, что им удастся причинить реальный ущерб до того, как их электронные приспешники будут побеждены.
В то же время основные исполняемые программы будут сами по себе перезагружаться из одной высокозащищенной системы в другую и, как правило, будут наносить весь возможный ущерб. Исходя из таких внутренних глубин, они почти наверняка вызовут гораздо больший хаос и неразбериху — не говоря уже о повреждениях — нежели представлял себе в худших кошмарах кто-либо из представителей кибербезопасности.
И пока все это происходит, в систему будут сбрасываться его собственные безумные сообщения о том, как он лихорадочно старается предупредить свое начальство о неистовых попытках Симоэнса наказать Соответствие за все, что оно сделало с его дочерью и с ним. Они были очень тщательно обработаны, чтобы создать впечатление, что МакБрайд лично преследовал Симоэнса... и что оба они направлялись прямо в Мендель, где Симоэнс намеревался совершить самоубийственный налет на саму столицу.
Это было бы последним штрихом, идеальным прикрытием для побега, потому что этот бесстрашный защитник Соответствия, Джек МакБрайд, остановит сумасшедшего, который стал его другом, протаранив его начиненный взрывчаткой аэрокар в воздухе недалеко от воздушного пространства города. Это был бы очень большой, очень шумный взрыв, и все обломки были бы распределены (безвредно) на больших территориях лесистой местности недалеко от Менделя.
В конце концов, следователям по катастрофе стало бы очевидным, что вокруг не было никаких человеческих останков, но учитывая, насколько измельченными будут обломки, вероятно, потребуется некоторое время, чтобы прийти к этому выводу. К тому времени...
Его комм внезапно загудел, и он дернулся в кресле, осознав приоритет сигнала. На мгновение ему показалось, что сердце взорвется в груди, но потом он встряхнулся. Было множество причин, по которым кто-то мог связаться с ним в приоритетном порядке, учитывая его обязанности, напомнил он себе, и нажал клавишу приема.
— Да?
— Джек, это Стив. — Изображение Стивена Лазоруса появилось на дисплее, пока он говорил. Его темные глаза были еще темнее, чем обычно, а выражение его лица было глубоко обеспокоенным.
— В чем дело, Стив? — спросил МакБрайд, с беспокойством в собственном голосе, когда заметил очевидную озабоченность своего друга.
— Какого черта ты делаешь? — наполовину выпалил Лазорус.
— Я? — каким-то образом МакБрайду удалось вложить искреннее удивление в свой голос. Он посмотрел на Лазоруса мгновение, затем поморщился. — Что ты имеешь в виду, говоря, что я делаю?
— Я только что закончил действительно странный разговор по комму, — сказал Лазорус. — С Бардасано.
— Бардасано? — Этого имени было достаточно, чтобы выказать, по крайней мере, небольшое беспокойство, сказал ему уголок мозга МакБрайда с сумасшедшим спокойствием, и он позволил своей гримасе превратиться в хмурое выражение смешанного замешательства и опасения. — Разговор о чем?
— О тебе, дурачок! — Лазорус покачал головой. — Когда ты предложил убрать Ирвина с моей спины, мне и в голову не приходило, что ты попытаешься устроить какое-то идиотское собственное расследование! Я имею в виду, что ты один из моих лучших друзей, Джек, и я думаю, что ты, повторюсь, один из самых умных людей, которых я знаю, но ты уже много лет не работал в этой области. Может, мне и не нравится этот сукин сын, но если ты чувствовал, что кто-то другой просто должен был заглянуть в отчеты Ирвина, тебе следовало принести их мне.
— О, черт, — пробормотал МакБрайд в то время, как его мозг лихорадочно работал. — Я не хотел тебя беспокоить, — продолжил он импровизировать на лету. — Это казалось не таким уж и сложным. Кроме того, я подумал, что мне не помешает сменить темп. Отойти от беспокойства о Симоэнсе и всего остального дерьма здесь, в Центре.
— О, да? Ну, позволь мне сказать тебе, приятель, что для нее тебе нужна история получше, чем "мне стало скучно толкать фишки". Если я не ошибаюсь, Бардасано на пути к Центру прямо сейчас, чтобы лично выдрать тебя за то, что ты так облажался с процедурой. Я не думаю, что она чувствует себя очень забавно, Джек.
— Дерьмо, — сказал МакБрайд. Потом он встряхнулся. — Спасибо, Стив. Я ценю предостережение, и я надеюсь, что все это не выплеснется на тебя.
— К черту мои брызги, ты просто начинай сейчас выяснять, как раскрутить это наилучшим способом, какой только сможешь, когда она прорвется в твой офис с кровью в глазах, — фыркнул Лазорус.
— Лучший совет, который я когда-либо слышал, — ответил МакБрайд с несколько вымученной улыбкой. — Еще раз спасибо. А теперь мне лучше заняться этим. Конец связи, Стив.
— Конец связи, — ответил Лазорус, и комм опустел.
* * *
— Стеф, заткнись. — Антон бесстрастно встретил пристальный взгляд хозяйки закусочной. — Нет смысла кричать на меня. Мне жаль, что дошло до этого, но это случилось. У тебя нет выбора. Либо ты идешь с нами вместе с дочерью, или будешь мертва в течение недели. Так будет и с Нэнси.
Она немного поникла.
— Черт возьми, я же сказала, что не принимала никакого участия — и не хотела участвовать — в делах Сабуро.
— Мы на самом деле не Баллрум. Но это не поможет тебе, потому что с точки зрения людей, управляющих этой планетой, мы намного хуже. Они убьют тебя, Стеф. Тебя и Нэнси, обеих — после того как выжмут вас досуха, даже если нет ничего, чтобы выжимать. Они никогда не поверят, что ты не замешана.
В отчаянии она оглядела кухню.
— Но... Это все, что у меня есть. Все в этом мире.
Антон улыбнулся.
— Ну, если уж на то пошло, тебе повезло. Выигрыш в лотерею — своего рода удача. Я чертовски богат, Стеф. Вернее, моя жена. Но Кэти жертвовала на благие цели с детства. Она и глазом не моргнет, предложив тебе ресторан лучше этого.
— Ты уверен?
— Да, я уверен. Пожалуйста, можем мы теперь двигаться? — Он посмотрел на девочку-подростка, стоящую с широко раскрытыми глазами у одной из печей. — У нас нет времени на сборы, Нэнси. Так что если тебе или твоей маме что-то отчаянно нужно взять с собой, то это должно быть что-то из этой кухни.
Стеф взяла половник, который, как она утверждала, был ее "счастливым ковшом". Ее дочь Нэнси, демонстрируя гораздо больше практичности или боевого духа, или и того, и другого, взяла нож, самый большой, который смогла найти. В ее маленькой руке он выглядел почти как меч.
Глава 53
МакБрайд сидел, уставившись на пустой дисплей в течение двух или трех ударов сердца, и его прежняя кружащаяся пустота внезапно стала очень тихой, очень спокойной. Он знал, что должен был сделать.
Его руки вернулись к клавиатуре компьютера, и он вызвал одну из только что установленных последовательностей. Это было не в том порядке, в котором он планировал активировать их, но это должно было сработать, и он обнажил зубы, когда память центрального компьютера была скорректирована, чтобы показать, что Херландер Симоэнс вошел в его офис вместе с ним.
Информация о перемещениях персонала в Центр и из него автоматически копировалась в автономную систему за пределами объекта. Он мог бы подключиться к удаленной системе со своего личного терминала здесь, в Центре, если бы хотел стереть информацию о себе, но это было последнее, что он хотел, потому что автономные системы были тем, что прикроет побег Симоэнса... как он надеялся.
Он почувствовал внезапный, глубокий укол скорби, когда подумал о сержанте внизу в вестибюле, но он не мог предупредить этого человека, не сняв прикрытия Симоэнса. Кроме того, несмотря на выходные, сержант был не единственным человеком в комплексе с ним, и сейчас он ничего не мог с этим поделать.
* * *
На самом деле это оказалось интересным опытом. Любопытство было одной из самых выдающихся черт Херландера, и теперь он понял, что, возможно, мог бы использовать эту черту, чтобы держать свой страх под контролем.
Ящик с климат-контролем — с первоклассными воздухоочистителями и тем, что было похоже на аварийный резервный баллон с воздухом — снаружи выглядел так, как будто в нем не было ничего более деликатного, чем тяжелая техника.
