Кассандра заглушила двигатели, экономя каждую каплю топлива. — Пока с нами все должно быть в порядке, — сказала она.
— Хорошая работа, — сказала Оже. — Ты можешь снова открыть канал с Калисканом для твоего следующего трюка?
— Одну минутку.
Один из экранов замерцал, затем заполнился чертами Калискана. Он откинул растрепанные седые волосы с блестящего лба. — Вы в безопасности? — спросил он.
— Да, — сказала Оже, — но я не уверена, что в шаттле осталось достаточно топлива, чтобы мы могли вернуться на орбиту. — Она взглянула на Кассандру, которая сделала нерешительное лицо и двусмысленный жест рукой.
— Сколько вас на борту? — спросил он.
— Трое, — сказала она, — плюс груз. Но Кассандра надеется вернуться на шаттле самостоятельно. С вами должны пойти только Флойд и я.
— Здесь должно хватить места для нас троих и для груза. Как думаете, вы сможете переправиться?
— Зависит от количества "ярости", — сказала Оже.
Он отвел взгляд, сверяясь с каким-то скрытым дисплеем. — Она достаточно низка, чтобы не быть проблемой, при условии, что вы носите обычную защитную экипировку. Никаких особых мер предосторожности не требуется. Просто смотрите под ноги.
— Зачем вы привели нас сюда? Я имею в виду, почему орбита была не самым безопасным местом...
— Именно из-за количества "ярости", Оже. Большие машины никогда не поднимаются так высоко. Чудовище месье Эйфеля — самое безопасное место в городе.
ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ
Флойд и Оже ступили на наклонный пол смотровой площадки третьего уровня. Постоянное движение облаков наверху создавало головокружительное ощущение, что вся конструкция выбрала именно этот момент, чтобы опрокинуться. Флойд никогда не любил высоту, и это затруднительное положение, казалось, заключало в себе все кошмары с оттенком головокружения, которые ему когда-либо снились. Они шли по скользкой, наклонной, шаткой поверхности, испещренной ямами и слабыми местами, почти на высоте трехсот метров в воздухе... во время шторма... в тяжелых костюмах, ограничивающих обзор, с каждым неуклюжим жестом, каждым опасным шагом, они также несли четыре тяжелые коробки, набитые бумагой, книгами и граммофонными пластинками.
— С тобой все в порядке, Флойд? — спросила Оже. Ее голос звучал пронзительно в водолазном шлеме, который слэшер только что нацепила ей на голову.
— Скажем так, Оже: когда я в последний раз вставал с постели, шатание по искореженным обломкам Эйфелевой башни точно не входило в мой список дел, которых я должен был достичь к закату.
— Но посмотри на это с другой стороны, Флойд. Подумай о замечательных историях, которые тебе придется рассказать
— И подумай о том, как мне будет весело найти кого-то, кто готов мне поверить.
С ужасающим и очень слышимым стоном напряженного железа палуба внезапно накренилась, угол ее наклона увеличился. Сыпучие обломки полетели в их сторону, визжа по металлическим поверхностям. Флойд нырнул в сторону, уронив при этом одну из коробок. Прежде чем он успел дотянуться до нее, мимо проскользнула балка и зацепилась за бок коробки, увлекая ее за собой. Пока он нащупывал надежную опору — что-нибудь, что помешало бы ему соскользнуть в ту же сторону, что и коробка, — он наблюдал, как она пролетела весь путь до края палубы и вылетела в пустое пространство. Коробка накренилась, рассыпав книги, журналы, газеты и пластинки в воздух над Парижем.
— Флойд! С тобой все в порядке? — крикнула Оже.
— Я в порядке, но только что потерял одну из коробок.
Он услышал, как она выругалась, затем подавила свой гнев. — Ничего не поделаешь. Но все это сооружение выглядит так, словно вот-вот испустит дух. Должно быть, из-за массы кораблей.
Молния озарила горизонт, ярче, чем раньше.
— Похоже на сильную электрическую бурю, — заметила Оже. — Я бы действительно хотела убраться отсюда до того, как она прибудет.
— Я тоже, — с чувством сказал Флойд, выпрямляясь. — Я насмотрелся на этот вид достаточно для одной жизни. Это очень быстро надоедает.
Корабль Калискана скользнул немного ближе к ним, прежде чем его движение было остановлено препятствием в виде разрушенной шахты лифта, чья усеченная железная клетка торчала из пола. С этого ракурса Флойд разглядел ступенчатый трап, спускавшийся с серебристого острия корабля. Фигура в костюме высунулась на верху трапа, подзывая их ближе рукой в перчатке. Затем фигура начала спускаться по ступенькам, встретив Оже на полпути. Она протянула ему первую из двух своих коробок, затем подождала, пока он погрузит ее в корабль, и передала ему вторую. Затем она вернулась к Флойду и помогла ему с единственной оставшейся коробкой. Он присоединился к ней на приставном пандусе, узнав в лице человека в скафандре то, что он видел на различных экранах слэшеров. Это был Калискан.
Он провел их на борт в маленькую комнату с двойными дверями размером с кладовую. Наружная дверь закрылась, заглушив шторм, как иглу, выдернутую из пластинки. Коробки были свалены в кучу в одном углу, словно куча хлама, ожидающая, когда ее выбросят.
Когда они прошли через внутреннюю дверь, Калискан снял свой шлем, показывая, что они должны поступить так же. — У вас получилось, — сказал он, приглаживая свои седые волосы, приводя их в некое подобие порядка. — Это был небольшой штрих, не так ли?
— Могу я поговорить с Кассандрой? — сказала Оже. — Я хочу сказать ей, чтобы она убиралась отсюда.
— Конечно. — Калискан провел их в узкую носовую часть своего маленького корабля. Там был сплошной обнаженный металл, трубы и лонжероны, примерно такие же теплые и уютные, как внутри миниатюрной подводной лодки. — Связь все еще открыта. Я прослежу, чтобы ее действия получили соответствующее признание, как только этот беспорядок будет улажен.
— Кассандра, ты меня слышишь? — сказала Оже.
— Громко и отчетливо.
— Спасай себя. С этого момента мы можем сами о себе позаботиться.
— Калискан может вытащить тебя оттуда? — спросила она.
Калискан наклонился, чтобы попасть в поле зрения камеры. — Я позабочусь о них, не волнуйтесь.
Теперь, когда он увидел Калискана во плоти, Флойд был более чем когда-либо уверен, что встречал его — или, возможно, его брата — раньше. Все еще одетый в большую часть своего скафандра, Калискан наклонился, чтобы заглянуть в круглый иллюминатор в борту своего корабля. — Почему она не взлетает? Разве она не знает, насколько нестабильна эта структура?
Снова сверкнула молния, окрасив лицо Калискана резкими бликами, как на отретушированной фотографии.
— Шторм приближается, — заметил Флойд.
— Кассандра, — спросила Оже, предполагая, что связь все еще открыта, — есть проблема?
Не последовало даже потрескивания в ответ. Экран был пуст. С обеспокоенным выражением на лице Калискан занял свое положение пилота и начал переключать управление, сначала методично, но со все возрастающей настойчивостью. — Что-то не так, — сказал он через минуту после этого.
— Проникновение "ярости"? — спросила Оже с явной тревогой в голосе.
— Нет... все показатели выглядели низкими.
— И что теперь?
— Все отключено, включая мониторы. Корабль переключен на резервное питание — только основные функции. — Он кивнул в сторону иллюминатора. — Учитывая возраст корабля, на котором вы прибыли, Кассандра, возможно, испытывает те же трудности.
— Но если это не фурии... — начала Оже.
Сверкнула еще одна молния, ярче, ближе и яростнее, чем раньше. Металлический грохот потряс смотровую площадку, передав ударные волны по припаркованному кораблю. Это было похоже на проходящий товарный поезд.
— Я не знаю, что там происходит, — сказала Оже, — но мы должны убраться отсюда до того, как разразится шторм, или эта башня рухнет, или и то, и другое.
— Некоторое время мы никуда не пойдем, — сказал Калискан. — Я не думаю, что это вспышки молнии.
— Если это не вспышки молнии... — начала Оже, и во рту у нее внезапно пересохло от страха.
Когда Флойд мельком увидел ее лицо, выражения ее лица было достаточно, чтобы вселить в него страх Божий. — Что это? — спросил он, протягивая к ней руку.
— Выжженная земля, — сказала Оже. — Это началось. Ракетный обстрел с орбиты.
— Боюсь, она права, — сказал Калискан. — По-моему, эти вспышки скорее похожи на ядерные удары. В сотнях километров отсюда... но они, кажется, приближаются. Это может быть преднамеренным, а может и нет.
Оже закрыла лицо руками. — Как будто мы и так недостаточно облажались на этой планете.
— Давай побеспокоимся о планете позже, — сказал Флойд. — Прямо сейчас в приоритете наши шеи. Как нам выбраться из этой штуковины? Почему корабли не работают?
— Повреждение электромагнитным импульсом, — сказал Калискан. — Эти корабли спроектированы трешерами с большой опорой на электрические подсистемы. Они не созданы для того, чтобы терпеть подобные вещи.
Флойд понятия не имел, о чем говорит Калискан, но предположил, что это серьезно. — Они снова полетят?
— Не знаю, — сказал Калискан, продолжая работать с приборами управления, как будто они могли вернуться к жизни в любой момент. — Некоторые системы пытаются восстановиться, но они продолжают падать, потому что другие системы не просыпаются. Если я смогу изменить последовательность перезагрузки... — Его пальцы с маниакальной скоростью заплясали по клавиатуре, в то время как бледные цифры и символы колоннами маршировали по подвешенному к потолку экрану.
— Продолжайте попытки, — сказала Оже, снова надевая шлем. — Я собираюсь посмотреть, повезет ли Кассандре еще больше.
— В этом нет необходимости, — сказал Флойд, оглядываясь через иллюминатор на другой корабль. — Она уже на пути сюда.
— Ты уверен?
— Посмотри сама. Должно быть, она решила, что оставаться на борту слишком рискованно.
Кассандра надела один из других стандартных скафандров из аварийного инвентаря шаттла. То ли наклон палубы ухудшился, то ли шторм усилился, потому что она почти не могла идти, сгорбившись, как старуха со скрюченной спиной, делая каждый шаг с мучительной осторожностью. Время от времени какой-нибудь зазубренный металлический обломок скользил по палубе или рассекал воздух, едва не задевая ее.
— Осторожнее... — вздохнул Флойд. Он оглядел тесные помещения корабля Калискана, пытаясь представить, как они все поместятся внутри в том маловероятном случае, если машину удастся убедить летать.
— Похоже, ядерные удары немного ослабли, — сказала Оже, наблюдая за происходящим из другого иллюминатора. — Может быть, там, наверху, все еще есть кто-то, у кого есть хоть капля здравого смысла.
— Не рассчитывайте на это, — сказал Калискан.
Смотровая площадка снова накренилась, угол наклона стал еще круче. Флойд почувствовал ужасное начало скольжения, когда корабль Калискана потерял сцепление с металлической обшивкой.
— Мы сползаем, — сказал он, чувствуя, как в животе у него скручивается тошнотворное чувство.
Но затем внезапно они снова замерли, и угол наклона палубы, казалось, выровнялся. Он посмотрел на Оже, а затем на Калискана, но не увидел на их лицах ничего, что указывало бы на то, что они тоже понимают, что происходит.
— Кассандра почти здесь, — сказал Флойд. — Опусти еще раз этот пандус, ладно?
Но затем Кассандра замедлила свое приближение. С явным усилием она выпрямилась, несмотря на рев шторма, и посмотрела на что-то слева от себя. Флойд проследил за ее взглядом, насколько позволял ограниченный угол обзора иллюминатора, и увидел, что заставило ее остановиться.
— Тебе действительно нужно это увидеть, — сказал он.
— Что? — ответила Оже с другой стороны кабины.
— Иди сюда и посмотри сама.
Он подождал, пока ее лицо не оказалось рядом с ним, глядя в тот же иллюминатор.
За краем смотровой площадки в поле зрения тяжело поднималось что-то гигантское. Оно было огромным, выпуклым и мерцало таинственными огнями, расположенными в виде изгибов, спиралей и загадочных символов, которые наводили на мысль о светящихся отметинах какого-то титанического морского чудовища со щупальцами, поднимающегося из глубин и возвышающегося над каким-то несчастным маленьким суденышком. Кассандра вырисовывалась силуэтом на фоне этой движущейся горы света, ее руки были слегка раскинуты, словно в приветствии — или молитве.
— Калискан, — заметила Оже, — я думаю, только что прибыла помощь.
Калискан оглянулся через плечо, в то время как его руки продолжали работать с приборами управления. — Что ты сказала?
— Сбоку от башни висит значительный кусок оборудования слэшеров.
Калискан отошел от пульта управления и занял место Флойда у иллюминатора.
— Чертова тварь, должно быть, последовала за нами, — сказал Флойд.
— Кассандра идет к нему, — сказала Оже.
Калискан вернулся к своему пульту управления, позволив Флойду занять свое место рядом с Оже. — Что она делает? — задумался он.
— Не знаю, — ответила Оже. — Полагаю, вполне возможно, что она пытается связаться с...
Множество линий света вырвалось из орудийного порта во вздутом брюхе чудовищного корабля. Они пронзили Кассандру, как солнечные лучи сквозь облако, пригвоздив ее к месту, даже когда ее крошечное тело затанцевало, как флаг. Затем лучи света исчезли, и Кассандра все еще была там, но с рваными дырами, прорезавшими ее насквозь. Она рухнула на землю, а затем порыв ветра отбросил ее скрюченное тело к краю палубы. Ее безвольное тело перекатывалось с конечности на конечность, как тряпичная кукла, затем распласталось по остаткам перил, как белье, вывешенное сушиться.
Резкие белые вспышки прочертили горизонт.
Огромный корабль начал поворачиваться, поворачиваясь, чтобы привести какую-то другую часть своей конструкции в соответствие со смотровой площадкой. По оценкам Флойда, он был размером с "Гинденбург" или авианосец. Возможно, больше. Такой штуке не пристало просто висеть в небе.
Лицо Калискана было серьезным. — Похоже, они пришли за одним из вас — или за обоими.
— Это вы привели их сюда? — спросила Оже.
— Нет. Я пытался уберечь вас от них. У них должны быть необходимые контрмеры от фурий. Или же они хотят чего-то так сильно, что готовы рискнуть чем угодно, чтобы это получить.
Корабль слэшеров теперь повернулся к башне своей длинной стороной. Флойду вспомнился музейный экспонат, который он когда-то видел: глубоководный кальмар, законсервированный в формальдегиде, с щупальцами, свернутыми в одно штопорное лезвие. Корабль обладал примерно такой же функциональностью, как кинжал. Огни и символы на его боках, казалось, лежали под слоем полупрозрачного желе. Корабль подползал все ближе, похожий на полосу светящегося тумана.
— Это не имеет смысла, — сказала Оже. — Я не знаю ничего об их планах, чего бы они сами еще не знали. И все же, если бы они хотели убить нас, они бы уже могли это сделать.
— Тогда, возможно, я был неправ, — сказал Калискан с внезапной настойчивостью. — Возможно, в конце концов, их интересуешь не ты. Или Флойд, если уж на то пошло.
— Тогда остается только одно, — сказал Флойд. — Если это не мы и это не ты, тогда это должно быть что-то, что мы принесли с собой.
