— Я не хочу ждать до осени и собираюсь выехать на юг уже через месяц.
— Так вы закончили здесь все свои дела? — удивилась Платина, хорошо помня, что поначалу хозяин замка не очень-то торопился к месту службы.
— Остались кое-какие мелочи, — поморщился землевладелец. — Но с ними я надеюсь управиться в ближайшие дни.
Он наклонился к самому уху собеседницы.
— Мне ни в коем случае нельзя опоздать в Даяснору. Но я опасаюсь, что найти вам подходящих приёмных родителей будет очень непросто. Возможно, в столице придётся задержаться надолго.
— Вам виднее, Тоишо-сей, — осторожно ответила девушка. — Я в этом ничего не понимаю.
— Только никому не говорите, что мы можем уехать раньше, — наставительно произнёс аристократ.
— А с кем мне разговаривать? — не удержалась от горькой усмешки Ия.
— Всё равно, — слегка смутился барон, видимо, осознав её правоту. — Я прошу вас об этом.
— Конечно, Тоишо-сей, — совершенно серьёзно пообещала собеседница.
Хваро хотел ещё что-то сказать, но его негромко окликнул с кормы Куюми:
— Господин, это вас.
К озеру торопливо шёл, почти бежал один из охранников.
— Господин! Гонец из Букасо! Господин Мукано передал, что ответ нужен сейчас же!
— Скажи, что я иду! — привстав, отозвался хозяин замка и, посмотрев на девушку, виновато развёл руками: — Увы, Ио-ли, кажется, нам придётся расстаться раньше, чем мне бы хотелось.
— Понимаю, Тоишо-сей, — склонила голову Платина. — Дела и очень важные, если без вас не могут обойтись.
— Я рад, что вы меня понимаете, Ио-ли, — улыбнулся землевладелец и скомандовал уже начавшему разворачивать лодку гребцу: — Давай к берегу, Куюми.
Сойдя на пристань, они обменялись церемонными поклонами, после чего аристократ в сопровождении охранника поспешил к главной башне, а приёмная дочь бывшего начальника уезда неторопливо зашагала по дорожке к Дому за озером.
Стараясь не шуметь, она взошла на сквозную веранду и огляделась.
Сидя за столом во внутреннем дворе, служанка увлечённо работала иглой, что-то то ли бормоча, то ли напевая себе под нос.
— Чего делаешь? — поинтересовалась девушка.
Вздрогнув от неожиданности, Укена бодро вскочила и поклонилась.
— Да вот бельё ваше перебирала, госпожа. Два носка по шву разошлись, а в одном уже дырка. Теперь вот зашиваю.
"Значит, она без моего ведома по шкафам лазает, — сделала очевидный вывод Платина. — И не запретишь. Не поймут. По местным порядкам служанка обязана за гардеробом хозяйки следить".
— Хорошо, — кивнула она. — Закончишь, зайди. У меня к тебе дело.
Войдя в кабинет, Ия села за стол, пододвинув к себе лист бумаги. Пора наконец написать прощальное письмо любовнице. И даже хорошо, если Укена застанет её за этим занятием. Служанку наверняка будут расспрашивать о том, как в день своего самоубийства вела себя её хозяйка? Вот пусть и рассказывает.
Поначалу для большей достоверности беглая преступница намеревалась заготовить пару якобы черновиков и, смяв их или порвав, бросить где-нибудь в доме. Пусть Хваро думает, будто она очень сильно нервничала и не смогла сразу составить нужный текст.
Но потом отказалась от данной затеи. Нет, любовницу надо убедить в том, что решение уйти из жизни Ия приняла твёрдо и осознанно, а не под влиянием сиюминутного порыва.
Вот только несмотря на то, что девушка детально продумала содержание письма, в процессе написания выявились некоторые бросавшиеся в глаза шероховатости. Поэтому пришлось всё же взять другой лист.
Тут как раз в дверь и постучали.
— Это я — Укена.
— Заходи! — приказала приёмная дочь бывшего начальника уезда.
Демонстративно вернув кисточку на письменный прибор, она заявила:
— Я хочу сегодня пораньше поужинать и лечь спать. Ступай на кухню и дождись, как всё приготовят. Господин Каямо должен распорядиться.
— Слушаюсь, госпожа, — привычно поклонилась служанка.
Дождавшись, когда стихнут её шаги на веранде, Платина осторожно приоткрыла оконную створку.
Укена неторопливо огибала могилу господина Самадзо. Едва она скрылась за вишенником, Ия метнулась к шкафу и, торопливо вытащив платья, разложила их на полу. Ещё раз выглянув в окно и не заметив ничего подозрительного, достала из выдвижного ящичка норигэ со швейными принадлежностями.
Осторожно, стараясь не поцарапать дерево, поддела иглой чуть выступавшую из-за перегородки шёлковую ленточку. Открыв тайник, схватила карту, исписанные листочки, обе пайзы, пояс с сокровищами и унесла в спальню, где положила на кровать, на всякий случай прикрыв одеялом.
Вбежав обратно в кабинет, вернула среднему отделению шкафа его прежний вид, при этом полностью спрятав шёлковое колечко за фальшивой стенкой, так что открыть её стало невозможно. Если только сломать.
Окинув критическим взглядом аккуратно разложенные платья, Ия вновь вернулась в спальню.
Карту и листы с пояснениями, свернув, убрала в футляр, накрепко закупорив его плотно сидящей пробкой.
Примерив прямо поверх платья пояс господина Самадзо, обнаружила, что тот ей очень сильно велик. Не тратя время на пустые сетования, решительно обрезала ту часть, где уже не осталось ни золотых монет, ни серебряных слитков, перешила завязки. Вот теперь пояс сидел плотно, образуя даже что-то вроде корсета.
Облегчённо выдохнув, девушка убрала его под матрац и отправилась дописывать письмо.
Закончив, внимательно пробежала взглядом по строчкам. Во второй раз получилось значительно лучше.
"Господин Хваро, мне очень тяжело писать это письмо, но я должна объясниться, прежде чем уйду навсегда. Ко мне вернулась память. И да, вы тогда не ошиблись. Я действительно уже любила, и те чувства были гораздо сильнее, искреннее и глубже того, что происходит между нами. Меня и в Букасо отправили специально, чтобы разлучить с возлюбленным. Но он обещал, что мы непременно будем вместе, и я жила только надеждой на нашу встречу. Но теперь он мёртв. Вы сами сказали мне об этом. Мою любовь забрали демоны петсоры, и мне тоже незачем жить. Вам же я желаю долголетия, почёта, процветания и исполнения мечты. Вы самый благородный, умный и добрый человек из тех, кого я встречала. Но я уже не люблю вас и никогда больше не полюблю. А после того, что вы для меня сделали, любой обман с моей стороны будет самой настоящей подлостью. Поэтому я и хочу умереть. Прощайте, господин Хваро. Да хранит вас Вечное небо! Прошу вас не искать моё тело. Не хочу, чтобы вы видели меня посиневшей, раздувшейся, покрытой водорослями и объеденной водяными тварями. Запомните меня красивой".
Положив листок на стол, пришелица из иного мира зябко передёрнула плечами: "Если узнает, что я жива, точно бросится искать. А найдёт — обязательно убьёт за такой обман. Причём крайне жестоко. Я же стебусь над её чувствами".
Платина представила, что почувствует любовница, прочитав это письмо, и на какой-то миг ей стало стыдно за свой поступок. Но тут она вспомнила господина Бано Сабуро, его жён, то ли ожидавшего казни, то ли уже отравленного маленького Чиэсо, молоденькую, весёлую Иоро, отданную в солдатский бордель по навету барона Хваро, и всякие сомнения пропали.
Сложив письмо, убрала его в книгу, всё ещё гадая, где его лучше оставить: в купальне или в кабинете?
Она настолько углубилась в размышления, что деликатный стук в дверь заставил её вздрогнуть.
— Это я — Укена. Ужин принесла.
— Накрывай на стол, — распорядилась Ия. — Я сейчас приду.
— Слушаюсь, госпожа, — откликнулась собеседница.
Для создания образа впавшей в депрессию особы, намеревавшейся свести счёты с жизнью, девушка собиралась разыграть перед ней меланхолическую задумчивость и отсутствие аппетита.
Однако особо притворяться не пришлось. Платина на самом деле так волновалась, что кусок в горло не лез.
— Что же это вы ничего не кушаете, госпожа? — забеспокоилась служанка.
— Не хочется, — отмахнулась приёмная дочь бывшего начальника уезда. — Доешь сама, а я схожу искупаюсь.
Укена посмотрела на разложенные по столу мисочки, сглотнула набежавшую слюну, но отказалась.
— Спасибо, благородная госпожа. Я лучше потом.
— Как хочешь, — небрежно пожала плечами Ия. — Только не забудь посуду на кухню отнести.
— Конечно, госпожа, — поклонилась собеседница, заверив: — Я никогда не забываю.
Пропустив её слова мимо ушей, девушка отправилась в свои покои. Там она вытащила из ушей серьги, открыла выдвижной ящичек с украшениями и замерла при виде всего этого великолепия.
Жаба в душе взвыла дурным голосом. Золота здесь на целую жизнь хватит, если, конечно, особо не шиковать. Как-то стрёмно оставлять всё это Хваро. У неё и без того денег до чёрта! Может, всё-таки прихватить что-нибудь на память?
Пришелица из иного мира напомнила пупырчатому земноводному, что у управителя барона есть полный список переданных ей драгоценностей.
"Сама, дура, написала, — Платина скривилась, как от зубной боли. — Теперь, если что-то пропадёт, обвинят в воровстве служанку или заподозрят, что самоубийство не настоящее. Мёртвым цацки ни к чему".
Чтобы больше не травмировать впечатлительную жабу, решительно задвинула ящичек, после чего достала из шкафа полотенце и нижнее бельё.
Сегодня рекордные заплывы устраивать не стала. Поплескалась недалеко от берега да пару раз нырнула, заставив Укену немного понервничать.
— Вам помочь приготовиться ко сну? — потупив взор, поинтересовалась она, когда Ия вернулась в дом.
"Как ей не надоест каждый день спрашивать одно и то же? — раздражённо подумала приёмная дочь бывшего начальника уезда. — Знает же, что нет!"
— Сама справлюсь, — привычно повторила девушка. — Можешь ужинать.
Переодеваясь в одежду для сна, грудную повязку снимать не стала и, усевшись на пол у окна, принялась ждать, когда же служанка понесёт грязную посуду на кухню?
Та не сильно торопилась, и беглая преступница буквально извелась и уже стала ругаться про себя, когда простолюдинка наконец-то покинула Дом за озером.
Набросив на плечи накидку, Платина выбежала во внутренний двор, первым делом устремившись к сараю с лоханью. Отыскала там одежду, что вчера перебросил через забор господин Накадзимо, не забыв и о лично сворованных у прачечной штанах, и вымазанной тушью курточке.
Утащив всю одежду в спальню и спрятав под кровать, вновь вернулась во двор за вещичками из своего мира и метательными ножами, которые сделал для неё отец Охэку. Они хоть и не отличались качеством, но всё-таки какое ни какое, а оружие.
Глаза уже привыкли к воцарившемуся в комнате полумраку, поэтому Ия, не зажигая светильника, критически оглядела кучу предметов, которые необходимо обязательно взять с собой.
Если одежда от господина Накадзимо увязана в компактный тюк, то остальное необходимо как-то уложить для удобства переноски.
"Может, завернуть всё в накидку? — лихорадочно думала девушка. — Списка тряпок, что я взяла в Бирюзовых покоях, у господина Каямо нет. Но вдруг он спросит у Укены: не пропало ли что-нибудь из вещей? А если та нашла дырявые носки, то может и помнить, какие накидки были у её молодой госпожи. Тогда, может, сложить всё в измазанную тушью куртку? Тут не так много осталось. Должно убраться".
Идея ей понравилась, и с помощью обрезков шёлковой ленты она соорудила что-то вроде котомки и уложила туда всё, кроме одного ножа.
Одну из именных табличек засунула под грудную повязку. Для второй освободила мешочек с ароматными травами, привязав его к поясу штанишек для сна.
То ли Укена с кем-то встречалась, то ли просто болтала со слугами, только вернулась она уже глубокой ночью.
Сначала Платина разглядела в чуть приоткрытое окно неясный силуэт, потом различила тихий шелест травы под ногами и наконец глухие шаги по гладко оструганным доскам веранды.
После прихода служанки время потянулось особенно медленно и даже мучительно. Иё пришлось позвать на помощь всю свою выдержку.
Выждав, на её взгляд, достаточно времени, она уже собралась надеть под платье пояс господина Самадзо и вылезти в окно, как вдруг её со страшной силой потянуло в уборную.
Одними губами высказав всё, что думает о себе, беглая преступница отправилась на внутренний двор.
А когда возвращалась, замедлила шаг, прислушиваясь к доносившимся из кладовой звукам, но различила только тихое посапывание. Похоже, Укене всё же надоело изображать из себя бдительного стража, тем более, если подопечная ведёт себя более-менее смирно и покладисто.
Слегка успокоившись, девушка тем не менее досчитала до тысячи, прежде чем решила распахнуть окно и выглянуть наружу.
Привычно стрекотали цикады, шелестели под ветром кроны вишен. Как она и рассчитывала, луна на небе отсутствовала, и только густо рассыпанные по чёрному бархату звёзды заливали мир своим мигающим светом, время от времени заслонявшимся редкими облаками.
Выбросив оба узла и футляр, Платина тихо спустилась на землю, аккуратно прикрыв за собой окно. Замерев на пару секунд, прислушалась к звукам ночи. Не уловив ничего подозрительного и стараясь ступать как можно тише, направилась на берег озера.
Прежде чем выйти из тени вишен, вновь огляделась и тут же замерла как вкопанная при виде мелькнувших в стороне причала огоньков.
Сегодня охранники барона добросовестно дошли до Дома за озером и даже заглянули на передний двор, обойдя вокруг могильного холма.
Всё это время Ия, затаив дыхание, следила за ними из темноты. Отмахиваясь от надоедливых комаров, она терпеливо дождалась, когда оранжевые отблески опять скроются среди деревьев, и направилась к купальне.
Оставив вещи в тени её стены, прошла внутрь, задвинув на двери засов. В узком помещении царила ещё более кромешная тьма, поэтому девушка какое-то время просто стояла, чтобы глаза стали хотя бы немного различать окружающую обстановку.
Помогло слабо. Пришлось больше полагаться на память. Ударившись об угол лавки, она наконец-то сумела сориентироваться. Быстро разделась, положив на скамью рядом с платьем "предсмертное" письмо, для надёжности придавив его тяжёлым нефритовым браслетом.
На ощупь добралась до лестницы, осторожно спустилась в воду. Ступая по дну, прошла под стеной и выбралась на берег.
Прежде чем одеваться, кое-как отжала мокрые волосы и попыталась прикрыть их "тюрбаном", но после пары безуспешных попыток поняла, что просто не сможет накрутить его как следует.
Мысленно выругавшись, увязала волосы в пучок на затылке.
Хорошо, что у господина Накадзимо оказался хороший глазомер. Одежда подошла как нельзя лучше, разве что две рубахи, надеваемые одна на другую, оказались несколько длинноваты. Зато штаны и куртка пришлись совсем впору. А вот туфли были немного великоваты. Хорошо хоть, не слетали при ходьбе.
Переодеваясь, Патина ещё и решала, как лучше добраться до окружавшей парк стены: снаружи вишнёвых зарослей или изнутри, со стороны дома? Рассудила, что лучше всё-таки через двор. Там не так давно скосили траву, и та ещё не успела отрасти, а значит, меньше шансов оставить хорошо заметные следы.
