"Кувырком"

— Я говорю о чем знаю. Он всегда позволял тебе таскаться за нами; начал участвовать в этом дурацком кроссе, потому что думал, что ты перестанешь быть таким хлюпиком...

— Что? Я не был хлю...

— ... каждый год он тренируется вместе с тобой; постоянно спрашивает о тебе; проснись, Марк. Он хочет тебя. Мы все знали, что Джейми это ненадолго. Я ведь говорила.

— Сара. Прошли всего сутки. Ты не могла бы сбавить обороты?

— Нет. С какой стати?

— Здорово. Спасибо. И я не был хлюпиком.

— Марк. При росте в пять футов, девять дюймов ты весил сто десять фунтов. Ты был хлюпиком.

— Я был стройным, — ощетинился я.

Она смерила меня скептическим взглядом, беззвучно прошептав: "Хлюпик".

— Послушай, Тони совсем один. У него замечательный дом. Он там все обустроил. Его мать уехала, сестры — тоже, отец умер, помнишь? Он один, и ему одиноко. Он ждет тебя. Он мог бы уже найти себе кого-нибудь, но влюблен в тебя по уши. Ты думаешь, я все сочиняю, но он тебя хочет.

Я раздраженно вздохнул, от этого разговора мне было неловко.

— Ты ошибаешься. К твоему сведению, он на меня зол. В любом случае, он бы уже давно сделал ход, Сар. — До прошлой ночи.

— Я не ошибаюсь, Марки. Мне рассказала обо всем его мать. Мы женщины часто говорим о таких вещах. Как можно быть таким слепым? Что с тобой такое?

Я вспомнил выражение лица Тони прошлой ночью. Он что, исповедовался своей матери?

О господи.

Мать-итальянка. Как раз то, что мне нужно.

Только не сегодня.

— Ты спятила, Сар.

— Хмм. Увидишь. Передай мне пончик.

От дальнейшей беседы меня спас топот ног на лестнице. Приехали мой зять Майк и отец. Вот и кавалерия. Подоспела, чтобы спорить, снимать мерки с двери и заниматься моей безопасностью. Я и сам мог с этим справиться, конечно, но отцу нужен был какой-нибудь конструктивный способ этим заняться. Поставить дверь казалось достаточно подходящим, кроме того, отец сможет пройтись по "Хоум Депо" с Майком, мечтая о будущих проектах и работе, которой не собирался заниматься. А потом он сможет доложиться маме и послать чек Кеву.

Отец влетел в комнату, просто лучась энергией и решительностью, стройный мужчина в очках в черепаховой оправе и вязаной шапочке. Он всегда был чересчур бойким.

Он остановился в двух футах от того места на диване, где восседал я, поправил очки и стал изучающе разглядывать мое помятое лицо.

— Вау. Ну он тебе и вмазал. Марки, твой нос просто огромен.

— Знаю. Я не смог дать ему сдачи. Но после вчерашнего у него швы. — Это что, гордость в моем голосе? Отец схватил чашку кофе с подноса — черный, без сахара — и сделал глоток. — Ты должен был позвонить матери. — "И мне", — не стал добавлять он.

— Знаю. Я не подумал. Прости. — Отец кивнул. — Да ладно. Если тебе что-нибудь понадобится, Марки, приезжай домой. Понял?

— Да, сэр. Но у меня все отлично.

— По виду не скажешь. Тебе явно нужен лед. — Он протянул руку и потрогал моей лицо. Прежде чем я успел отстраниться, он замер и опустил руку. — Он еще вернется?

— Нет. Пап, у меня все под контролем. Не волнуйся. И я уже прикладывал лед. Пончики все равно действуют лучше. Сара съела уже четыре штуки.

— Неправда, — хрипло воскликнула Сара, улыбаясь. Она сразу поняла, что я пытаюсь сменить тему. Мы всю жизнь друг друга прикрывали.

Майк был занят, молча измеряя дверь, изучая петли и осматривая раму. Учитывая мой внешний вид, я был благодарен Майку за понимание. Нежно улыбнувшись Саре, он заговорил впервые с того момента, как вошел в квартиру:

— Наверняка так и есть.

— Майкл!

— У тебя еще две недели, дорогая, наслаждайся, пока можешь. Марк, нужна новая дверь. Рама мала. — Мой надежный, умелый, осмотрительный зять всегда готов был напомнить о главном.

— Да, я знаю. — Она действительно была меньше, чем надо.

— Мы все сделаем. Можешь идти по своим делам, — предложил Майк, вешая рулетку себе на пояс. — Мы с папой справимся. — Ну не классная ли у меня семья?

*

Я вытолкал всех из квартиры: Майка и отца с планом замены двери, Сару подкупив пончиком. Схватил сапоги и шапку, подоткнул входную дверь вешалкой для зонтов и, прыгая через ступеньку, помчался вниз. Я знал, что Джейми вернется, но мне нужно было снять деньги с моей Мастер Карт (15 процентов годовых! Джейми. Ублюдок!), позвонить Ларри и добавить взлом и проникновение к хищению имущества. Это будет тяжелый день. Но я никак не мог рассказать Тони о том, что оставил краденую собственность у него дома. Трудно представить, как он взбесится.

Его нелегко вывести из себя, но если уж тебе это удалось, то держись, Тони ничего не делает наполовину. Я выбросил мысли о нем из головы.

Я завел машину, включил обогреватель и радио и поехал в город, меня вели решимость и гнев, сахар и кофеин. Выудив мобильник, я набрал номер Ларри.

Его секретарша соединила меня.

— Это Ларри Уилетт.

— В самом деле? Это Марк Михан. Ты всегда так отвечаешь на звонки?

— Мне кажется, это достаточно официально, чтобы не вызывать желания поболтать о погоде. Как ты, Марк?

Я остановился в центре у банка. Тут работал Джейми. Наверное, лучше найти другой.

— Хорошо. Вот нарушаю закон, за рулем разговаривая по телефону со своим юристом, но вообще-то я немного слетел с катушек и гоняюсь за неприятностями.

— Так что новенького?

— У меня к тебе пара вопросов. Как к моему адвокату.

— Это как-то связано со вчерашним? Слышал, ты набросился на Джейми с Библией.

Я был поражен.

— Не могу поверить, что ты уже об этом знаешь. Тебя даже нет в городе!

— Дети сегодня утром обсуждали это на практике. В шесть, старик. — Ларри тренировал городскую команду по плаванию. — И думаю, это правда. Слышал обо всем сразу от нескольких человек — и все факты совпали. Он говнюк. Рад, что ты от него избавился.

Это начинало раздражать. Всем не нравился Джейми? Почему я об этом не знал? Что я в нем видел? Я вдруг понял, что все просто пытаются поддержать меня, сделать так, чтобы я почувствовал себя лучше.

— Да неужто? А мне казалось, что прошлым летом вы отлично проводили время, Лар. Ездили кататься на водных лыжах, наверное, раз шесть? Он даже поддавался тебе, когда мы играли в покер.

— Просто тогда он еще не был говнюком, Марк. — Что ж, похоже на правду. С ним было действительно весело.

— В общем, вот что я хотел спросить. И это останется между нами, договорились?

— Ага. Подожди минуту, время запишу. Это будет двести долларов за консультацию и...

— Он забрал все мои деньги. Все. Предлагаю обмен. У меня есть отличные хоккейные коньки, с которыми я хочу расстаться.

— Что? Что значит все? Снял с текущего счета? Как он до него добрался?

— Он мой персональный менеджер в Банке Гадеса. Все значит все. Обчистил счет, накопления и присвоил арендную плату за последние несколько месяцев.

Разговор был для меня унизителен, сердце учащенно колотилось. Я свернул на Двести Вторую и поехал к трассе Торрингтон — связь здесь постоянно пропадала, а вдоль дороги стояли радары с камерами. — Послушай, у меня сейчас сигнал исчезнет. Может, пообедаем вместе? Сейчас полдвенадцатого, я хочу заехать в банк и посмотреть, что можно сделать.

Я подождал, пока Ларри проверит свое расписание.

— Почему ты не на работе, Марк?

Я смущенно сглотнул. Мы с Ларри знакомы очень давно. Я знал, что он не станет судить меня или жалеть. Особо. Он даст мне совет, накормит обедом и расскажет какую-нибудь веселую историю из своей практики.

— Меня попросили немного отдохнуть. Думаешь, мне и тут понадобится адвокат?

— Все лучше и лучше. А ты собираешься что-то с этим делать?

Собираюсь ли? Я об этом не думал.

— Нам нужно поговорить. Можешь подъехать в полдень в "Саннисайд"? Платишь ты, вряд ли мои кредитки действительны.

— Угу. Придется отменить одну встречу. Только не сходи с ума, слышишь? Мы со всем разберемся и прищучим его. Он написал заявление на тебя за вчерашнее?

— Нет, но я написал на него за сегодняшнее.

Ответом было молчание.

— Ларри, все очень плохо. Встретимся за обедом.

— Буду ждать.

Я отключил телефон. Разговаривать не хотелось. Я знал, что Тони прав — надо выкопать хлам Джейми из-под снега. Придется вернуться и стащить у Кевина лопату. Я втайне надеялся, что Джейми уже на Литтл Питч Роуд с собственной, черными от чернил пальцами и ноющими швами. Я представлял, как он рвет замерзший пластик в поисках лэптопа, и, стоя на коленях в сугробе, прижимает мокрые, вонючие поплиновые рубашки к лицу и рыдает. Эта картина заставила меня улыбнуться и тут же вздрогнуть. Я посмотрел на себя в зеркало. Не слишком привлекательное зрелище. Нос покраснел и распух, синяк уже переполз на переносицу. "Он не сломан, — напомнил себе я. — Бывало и хуже". Подтянув воротник повыше, я выехал на Торрингтон.

Четверг, 12 февраля

В два тридцать я сидел в кафе уже слегка под градусом от двух бокалов Каберне и жевал устрицы под соусом "Фра Диабло". В банке все прошло сравнительно неплохо. Я направился прямиком к менеджеру, и он заморозил все мои счета и выдал немного наличных с моей кредитки. Выражаясь точнее, он был напуган, недоверчив, но не пытался оправдываться. Он не собирался признавать ошибку. Слово "расследование" в разговоре упоминал в основном я.

Ларри посоветовал мне подать на них в суд. Суд. Суд. Он выпил уже три стакана мерло. Это был хороший план. Однако я все еще ломал голову над тем, зачем Джейми понадобились деньги, и хотел выяснить, где они. А еще Ларри сказал мне вернуть Джейми его хлам. Да, в этом вопросе просто царит единодушие — придется ехать и копать. Но не сейчас.

Я проверил телефон. Пятнадцать сообщений от Джейми. Все примерно одного содержания — вариации на тему: "Где, черт возьми, мой лэптоп? Где, твою мать, мое барахло? Да что с тобой такое?"

Я все стер и включил вибровызов. Да, недолго он пробыл в камере, это точно. Должно быть, чтобы выбраться из тюрьмы Джейми разыграл козырную карту: свою скупую мамашу с широкими связями.

Я стоял на заснеженном участке между домом Тони и заправкой, где оставил джип. Вино немного согрело, успокоило и придало смелости. Боже, я домушник. Я попытался сдержать смешок. Никого нет дома. Без шуток. Лужайка была засыпана снегом, живописный коттедж Тони казался тихим и пустым, и в него вот-вот собирался забраться преступник. И этот преступник я.

Снежный наст скользкий и скрипит под ногами. По-любому останутся следы. Конечно, нужно было подумать об этом раньше — сейчас нет времени. Смена заканчивается в четыре, и Тони скоро будет дома. Я взглянул на часы: два тридцать пять, снова посмотрел на заднюю дверь, пустую подъездную дорожку, тихую улицу и свои ботинки. Мне необходимо туда попасть. В детстве мы с Сарой устраивали соревнования, кто сумеет пройти по двору так, чтобы не треснула ледяная корочка, словно созданная для катания на санках. Я пытался ступать осторожно, но со своими ста шестьюдесятью фунтами все равно топал по лужайке как медведь после спячки.

Может, Тони не заметит? Я посмотрел в снежное небо и решил уповать на лучшее.

А потом плюхнулся на задницу и покатился по дорожке к гаражу.

Слава богу, тут было чисто, если не считать льда — все заслонял карниз.

Я отряхнул брюки от снега и двинулся к цели. Хватаясь рукой в перчатке за доски коттеджа, я скользил в сторону ступенек. За решеткой веранды с гвоздя свисал ключ. Мне показалось странным, что у копа нет сигнализации, но, если подумать, какой идиот станет забираться в дом полицейского? Ступеньки оказались скользкими, у задней двери намело сугроб. Я раскидал его ногой (может, Тони решит, что приходил посыльный?) и, отперев дверь, шагнул в холодную, неприлично чистую переднюю.

Вдоль стен тянулись полки с аккуратно наклеенными этикетками. Лыжи, палки, обувь — все было выстроено в ряд с армейской аккуратностью. Душевное равновесие Тони начинало откровенно меня беспокоить. "Всему свое место", — я практически слышал голос миссис Герваче. Она была бы так горда собой. Из уважения к матери Тони я тщательно вытер ноги о идеально чистый коврик. Разуваться желания что-то не было. Я хотел поскорее покончить с этим. Я не оправдал доверия, и меня это не радовало. Нужно спешить. Я перевернул коврик. Вуаля! Как новенький!

Дверь на кухню оказалась открытой, внутри было светло и уютно. Обведя взглядом желтые стены, белые шкафчики и чисто вымытый пол, я почувствовал себя еще более виноватым. Но у меня есть цель, а подобные мысли и эмоции отвлекают.

Здесь гудел обогреватель, поэтому я снял куртку, повесил на спинку кухонного стула и проверил карманы: флешка, мобильник и брикет спрессованных мюсли.

Преступный умысел и ореховая хрустяшка. Да у меня есть все, что нужно настоящему уголовнику.

Буфетный шкаф, забитый едой, словно хранилище противорадиационного убежища, ждал меня. Отбросив мысли об обсессивно-компульсивнoм состоянии Тони, которого никто до сих пор не заметил, я шагнул внутрь. В этот момент на задней лестнице скрипнула ступенька.

Что. За. Черт?

Кошка?

Птица?

Почтальон?

Задняя дверь вдруг распахнулась, и я машинально шагнул вглубь шкафа и закрыл дверцу. Одно я знал наверняка — это не Тони. Он бы насторожился, обнаружив, что дверь незаперта. А значит, в дом забрался кто-то еще. Вот дерьмо. Это наверняка Джейми. Должно быть, он следил за мной. Я страшно разозлился, что он уже не сидит в тюрьме, защищая свою добродетель от сокамерников. Ему что, нечем заняться? Разве он не должен сейчас на свалке ложкой откапывать свои хоккейные игрушки? Разве у него нет дел где-нибудь еще, кроме дома Тони?

В шкафу было темно и тесно. Я мог повернуться, но боялся сбить с крючка метлу или свалить на пол фунтов восемьдесят чечевицы. Ноздри щипало от пыли и запаха чистящего средства, я отчаянно сдерживался, чтобы не чихнуть. За стуком сердца я почти не слышал, как захлопнулась дверь. Это безумие. К Тони домой забрались сразу два незваных гостя.

Он меня прикончит.

Шаги.

Что сделает Джейми, если я наброшусь на него? Я с трудом подавил смех. Да, элемент неожиданности, конечно, не моей стороне, но что потом? Я стоял, трясся от беззвучного хохота и боялся, что все-таки не сдержусь и фыркну. Я прикрыл рот рукой и попытался успокоиться.

Я свихнулся.

И ждал, что дверцу шкафа вот-вот распахнут. Сегодня утром я уже пытался отбиться скалкой, больше я такой ошибки не совершу. Я осмотрелся в поисках оружия. Ничего полезного на глаза не попадалось. Рулон бумажных полотенец — вот, пожалуй, и все, чем я мог бы разжиться, не производя шума. Лучше воспользуюсь своим умом. Последние двадцать четыре часа он мне не очень-то помогал, да, но надежда умирает последней. Я напрягся всем телом, прислушиваясь к шагам, которые как раз, судя по звуку, миновали мое укрытие. Виброзвонок напугал меня так, что я растерял все свое веселье и вытащил мобильник из заднего кармана джинсов. Я открыл его, зеленая подсветка отбрасывала какие-то странные тени на стены забитого под завязку шкафа.