Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Я думаю, мистер Черчилль, нам будет весьма интересно и полезно объединить усилия с экспедицией господина Рериха, — уверял Рагнар Ансельмович шефа.
— Дорогой друг, — шеф явно знал больше спутника. — Рерих безусловно человек интересный, но он работает на американцев, и я не могу поручиться что он не работает на ГПУ. Спросите нашу «Мата Хари» легко ли сегодня получить в Москве авто для экспедиции... Вот-вот, вы даже спрашивать не будете и правильно сделаете. Поэтому мы не будем помогать мистеру Рериху, вы и сами должны понимать, чем это может грозить старой доброй Англии.
— Помнится, Киплинг что-то писал по поводу «Большой Игры» двух империй, — Окерлунд решил развить тему. — Вы думаете, большевики продолжат политику царя?
— Им никуда деваться, это судьба. Восточный Туркестан37 и Тибет — последние ничейные территории на планете. Хорошо, что китайцев можно пока не учитывать. Они всё никак не могут объединиться ни под чьим флагом, дерутся между собой. Поэтому время благоприятное для того, чтобы прибрать огромные территории в центре Евразии. Это прекрасно понимают как у нас в Форин Офис, так и в Московских наркоматах. Через Рериха им удалось выйти на американцев, а нам с вами лучше сейчас интересы Короны не светить.
...
Вечером в ресторане «Карлсбада» собрались и «англичане» и «рериховцы». Николай Константинович восторженно делился планами гималайского похода.
— Связь буддистов Запада с буддистами Востока дело первостепенной важности! Руки Махатм великой Шамбалы опустятся на наши плечи, когда посольство будет у Далай-ламы и Щит Майтрейи засверкает над ними. — Восклицал в экзальтации седовласый, похожий на земского врача Николай Константинович. — Объединить народы Азии именем Будущего Будды Майтрейи и создать новое буддо-коммунистическое государство — Священный Союз Востока.
— Как он говорит складно! — похвалил философа Кричевцев. — Но вот на счёт государства это он зря. Надо бы Рериха предупредить, чтобы на встрече с вождями, он про государство не заикался. Создание любого государства у них приравнено к измене Родине. Если Новосёлов будет не в настроении, то может и ВМС прописать. Он у нас парень страсть какой горячий!
— А ВМС это что значит?
— Темнота вы, ваше благородие! Это высшая мера соцзащиты. По-простому расстрел или повешение, если патронов жалко.
— Однако сурово!
— Так ведь анархисты... — Василий Андреевич достал коробку сигар и угостил присутствующих. — Рекомендую, господа, сигары... Табачок, кстати, наш Алтайский.
...
(Белогория. Каракорумск)
Ещё через три дня компания мистера Черчилля оставила гостеприимный и весёлый город Бийск. Путь их лежал в культурно-административную столицу Белогории молодой город Каракорумск.
По первым сведениям, полученным Горной Стражей, последний раз Клэр Шеридан отметилась в гостинице «Шамбала» в древнем центре Горного Алтая — Онгудае, который стал после революции 1921 года центром бурханизма Белогории.
Компания выросла ещё на одного человека. Это был Николай Васильевич Кричевцев, который ни за что не соглашался доверить управление любимым железным конём по кличке «Остин семёрка».
— «Лошадка» моя с норовом, — объяснял он отцу и «англичанам». — А если, не ровен час сломается в дороге? Если у меня сломается, так я сам и виноват буду, и починить я знаю как, а не знаю так что-нибудь да придумаю, а без меня даже... — он театрально разводил руками. — Поэтому либо я еду с вами как механик-водитель, либо никто и никуда на этом авто не едет. Точка. И ша!
В этом были и свои плюсы. Николай Васильевич прекрасно знал как Рудный Алтай, так и Горный, Кузнецкий и Минусинский края он знал хуже, Урянхайскую землицу только по слухам, но она в планы путешественников пока не входила. По его словам выходило, что в Онгудай попасть просто — он прямо на Чуйском тракте стоит. Вот только не известно пока, там ли Клэр, так как сообщение о её там пребывании было датировано августом прошлого года.
В Каракорумске остановились в недавно построенном по последней архитектурной моде постоялом дворе с тем же названием «Карлсбад», принадлежащей семье Кричевцевых.
— Знаменитый томский архитектор проектировал, — хвастался Николай Васильевич. — Константин Лыгин его фамилия. Он ещё в Новониколаевске здоровенный Александровский собор построил.
Город вырос всего за пять лет. На скалах и, практически, с нуля всё в нём было новое и чистое. Основной строительный материал — дерево. Злые языки уверяли, что такой город долго не простоит и падёт жертвой «красного петуха», на что Андрей Дмитриевич Крячков местный энтузиаст деревянного зодчества отвечал — Анархия — мать порядка, а соблюдение противопожарных правил — гарантия безопасности. В каждом деревянном здании существовал добровольный пожарный расчёт, который был оснащён всем необходимым для борьбы с огненной стихией. Благо воды в окрестностях было в избытке.
Вот городское хозяйство пока хромало. Частенько происходили перебои с электроснабжением, на улицах высились кучи строительного мусора, не хватало зелени. Причина вполне объективна — строительство шло в нескольких точках, сил и средств порой не хватало. Уже полностью работали Дом Советов, Дом верховного суда, носивший помпезное название — Дворец Справедливости и Порядка, комплекс жилых зданий для чиновного люда. Жилая группа располагалась в небольшой долине в среднем течении Элекмонара рядом с его слиянием с Караколом. Одноэтажные сблокированные домики отбрасывали стада солнечных зайцев скатами крыш из кровельного железа. Сурик ещё не успел потерять глянец, поэтому район чем-то неуловимо напоминал красные черепичные крыши городков Средиземноморья. Только вместо морского гнилостного запаха, здесь витал аромат свежеструганного дерева.
У каждого из домовладений имелся небольшой дворик с конюшней для лошади или гаражом для авто. Небольшой огородик, цветник, пасека на пару ульев. Школы тоже имелись, двухэтажными красавицами возвышались они в урочищах Карасу, Ишмеша и Четкира. Вот их строили из кирпича. Не жалели времени и средств везти с кирпичного завода Маймы. В каждой школе имелись гимнастический зал, столовая, библиотека, которыми пользовались все жители города. Гимнастический зал использовался и для собраний общины, и для обрядов, и для танцев молодёжи.
Дом Финансов включал в себя филиалы нескольких самых именитых мировых банков, тут легко можно узнать курс стоимости любого товара и перевести в местные пуды. Здесь же располагалось главное хранилище драгметаллов республики.
— Самое недоступное хранилище золота в мире, — снова хвастался Кричевцев, — в базальтовой скале устроено. С трёх сторон каменный монолит!
Аффинажный завод38 располагался в Элекмонаре, ставшем торгово-промышленным районом Каракорумска. Сюда свозилось по Катуни руду и россыпное золото с месторождений Бащелака, Масленского и многих других. Здесь всё это обрабатывали и получали слитки по стандартам, принятым Лондонской ассоциацией рынка драгметаллов. Большая часть золота сразу шла на закупки так необходимого стране промышленного оборудования, но какая-то часть всё-таки шла в «золотой запас». Ведала всем этим делом столичная община, которую возглавлял своеобразный триумвират: Рогов, Гуркин и Кайгородов. Последние обитали обычно в других улусах, но на общий курултай, собиравшийся дважды в год, приезжали в обязательном порядке.
Торговля в Каракорумске тоже процветала. Поскольку на Катуни и Чемальском тракте стоял старый посёлок Элекмонар, то и вся торговля размещалась там же. Работали целых три рынка, которые отличались по роду товаров. На нижнем рынке торговали в основном тяжёлыми вещами, доставляемыми по тракту. Это в основном сельскохозяйственные машины и механизмы, а также ремесленное оборудование. Выше по течению Катуни на «Карасуйском» торговали в основном мануфактурой, домашней утварью и прочими товарами периодического спроса. На «Каракольский», который располагался на самом верху, рядом с белым кубом Дома Советов везли всевозможные яства Алтайских гор: мёд, ягода, грибы, овощи и фрукты, баранина, говядина и дичина, рыба всех сортов, пиво, медовуха и прочий домашний алкоголь. Прилавки ломились от товаров. При таком обороте магазины не нужны. Наряжаться жёны чиновников предпочитали ездить в Улалу и Бийск. Это и экономия и развлечение.
Черчилль и Окерлунд с помощью Николая Кричевцева записались на приём к главному идеологу республики — товарищу Новосёлову. По протекции именитого купца аудиенция была назначена на следующий же день по прибытию. До ночи ещё далеко, поэтому Николай Васильевич вызвался показать окрестности. Для этого, по его словам, достаточно подняться по деревянным лестницам, построенным специально для приезжающих в столицу, жителей республики.
Подъём пологий, но для грузного Джона Черчилля оказался настоящим испытанием. Несмотря на одышку и усиленное сердцебиение ему всё же удалось забраться до перевала Бегаташ, где всех поднявшихся ожидал небольшой трактир с пивом и прохладительными напитками. Столики трактира установлены таким образом, чтобы клиенты могли спокойно отдыхать и любоваться волшебным видом долины Караколов.
После спуска последовало посещение горячих источников. До них пришлось добираться в соседний распадок по уютно поскрипывающим деревянным тротуарам. Вода с температурой 65 градусов по Цельсию выходила на поверхность, после чего трубами подавалась в оборудованные каменные ванны-купели, где остывала до 50 градусов. В этой горячей воде и нежились посетители. «Англичанам» сразу показалось странным, что нигде не было разделения на мужские и женские купальни. Все запросто верхнее платье и бельё в запирающихся кабинках и нацепив верёвочку с ключом на запястье шли совершенно обнажёнными к большому бассейну.
— Тут так принято, — прояснил ситуацию Кричевцев. — Все купаются в термальных источниках и парилках голыми, без разделения на мужчин и женщин. Дело в том, что хоть дебет источников солидный, но само урочище невелико и строить всё в двойном размере дорого да и негде. А разбивать на мужские и женские дни это значит лишать того, кто приехал на всего на день возможности оздоровиться. Это Григорий Рогов придумал, он вообще главный изобретатель необычных обычаев, извините за каламбур.
Лариса Михайловна сначала наотрез отказалась лезть нагишом в воду вместе с мужчинами. Она с независимым видом села за столик у стойки управляющего и сделала вид, что любуется окружающими горными вершинами. Как она ни старалась не смотреть на купающихся, любопытная женская натура брала своё и Лариса всё чаще посматривала в сторону купальни. К своему удивления она заметила, что большинство нежащихся в горячей воде, как раз женщины, причём самых разных возрастов и комплекций.
Не прошло и получаса, как Окерлунд и Черчилль приветствовали компаньонку-шпионку, сидя по шею в горячей воде.
— У вас прекрасная фигура, милая Лариса Михайловна, вы многих здешних дам переплюнете — отпустил незамысловатый комплимент Окерлунд. — Вот только худоваты чуть-чуть... Я бы подкормил хорошенечко.
Лариса только презрительно фыркнула и погрузилась в воду с независимым видом. Через пару мгновений её лицо расслабилось, веки сомкнулись, а дыхание стало медленным и плавным.
После горячей купели — ныряние в ледяную воду Кедрового озера — самого нижнего из Каракол, а затем неспешная прогулка по вечернему городу, напоминавшему Черчиллю Обервальд в окрестностях Швейцарского Люцерна.
...
— Господа, у меня мало времени, я пошёл навстречу моему другу, великому предпринимателю земли Белогорской, Василию нашему Андреевичу, но это не повод, чтобы тратить время зря. — Иван Панфилович Новосёлов с утра настроен по-деловому. -Предлагаю действовать как завещал самый знаменитый русский царь Пётр I, якобы Великий. То есть — «говорите четко, просите мало, уходите быстро». Я весь внимание.
— Кроме заявленной цели в виде поиска кузины мистера Черчилля, перед нами поставлена задача по установлению контактов с руководством республики Белогория. Как нам сообщил господин Кричевцев, у Белогории есть заинтересованность в получении кредитов для строительства железной дороги.
— Если бы только чугунки, — усмехнулся Новосёлов. — Нам нужно и аэропланы собственные строить и шахты, и авто, и... да чего нам только не нужно. Мы, конечно, и сами с усами, но с кредитами и поставками машин и оборудования дело пойдёт гораздо быстрее.
Если британские банки не побоятся дать кредит, то мы будем рады учредить в Каракорумске ваше консульство. Вы, наверное, знаете, что пока у нас только консульство СССР работает. Мы меняем наше зерно и золото на их оружие. У Советов после войны оружия скопилось видимо-невидимо. Кроме винтарей и патронов они нам обмундирование скидывают, медикаменты кое-какие. Керосин и бензин, спички, хлопчатобумажные ткани, нитки, железные и чугунные изделия, вот за последнее дерут, сволочи, три шкуры. Ничего, скоро мы в Майме текстильную фабрику откроем, льняную материю будем сами ткать. Артиллерию они нам ни под каким видом продавать не хотят. А нам бы пушки очень пригодились бы. Ведь рано или поздно китайская катавасия закончится, большевики поймут, что им с этого направления ничего не угрожает, они нас тогда просто шапками закидают. Поэтому Британская база была бы нам очень даже в струю.
— Что касается базы, мы уже согласились доложить в Форин Оффис, но по поводу пушек... Как же мы вам артиллерию поставим? — удивился Черчилль. — Советы по своей территории не пропустят. А со стороны Китая — пустыня и никаких дорог.
— Правильно... — Новосёлов сделал театральную паузу, — но не совсем. Дороги есть, если пушки разобрать, то можно их и на грузовиках доставить. Тем более, что грузовики нам тоже очень нужны. И водители с механиками тоже нужны. Мы готовы вербовать их в любой стране, было бы их желание.
— Возможно, такое желание и имеется, — уклонился от прямого ответа Черчилль. — Я обязательно передам ваши пожелания брату.
— Да, будьте так добры. — Новосёлов поднялся из-за стола и лично предложил сигары гостям. — Вот табак мы уже научились выращивать. Закуривайте, господа.
— Неплохой табак, стоит заметить, но похуже виргинского, — усмехнулся Черчилль. — А что ещё кроме территории может предложить Белогория мировому сообществу?
— Минеральные ресурсы, такие как медь, вольфрам, цинк, молибден, — Новосёлов поднял глаза, припоминая. — Большая часть ещё только частично разведана и требует капиталов для добычи и обогащения. Что ещё? Продовольствие у нас забирает Советская Россия по договору 1921 года... Табак и конопля у вас есть... Вот! — он вдруг оживился, что-то вспомнив. — У нас есть уникальные товары! Это продукты алтайской природной фармацевтики. Рога марала, бобровая струя, медвежий жир, золотой и маралий корни. Если мы начнём их поставлять при соответствующей рекламе, то вполне можно будет расплачиваться за импорт. Это же при должной переработке — золотое дно. Кто же не хочет продлить молодость и мужскую силу?
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |