Майкл Пул наблюдал за ним. — Есть какие-то проблемы?
Джофиэл колебался. Майкл был шаблоном и полностью контролировал ситуацию. Он мог прекратить существование Джофиэла одной голосовой командой. Это было то, что сделал бы сам Джофиэл. Однажды.
Никола наблюдала за происходящим, вероятно, догадываясь, о чем он думает. Он почувствовал, каким будет ее совет. Тяни время.
— Нам пока не нужно объединяться, — сказал Джофиэл. — И, возможно, лучше этого не делать. Пусть проверка продолжается.
Пул нахмурился. — Но протокол...
— Это необычная ситуация. Что-то вроде мятежа. И из офицеров "Коши" я был единственным, кто видел "Гэа" и доложил...
— Да. У тебя был непосредственный опыт, — быстро сказала Никола. — Они пытали тебя. Вот как это называется, повторное восстановление из резервных копий. Тебе нужно рассказать об этом из первых рук. Тебе всегда не хватало воображения, Пул. Шоу будет лучше, если для дачи показаний ты вызовешь истекающую кровью жертву, вместо того, чтобы самому давать какой-то отчет из вторых рук.
Теперь настала очередь Джофиэла взглянуть на нее. Возможно, она давила слишком сильно.
Майкл Пул выглядел смущенным, но, наконец, сказал: — Я... — это беспрецедентно. Но могу представить, как это могло бы сработать. — Он все еще колебался.
Джофиэл не осмелился сказать что-либо еще.
Момент тянулся.
Наконец Пул пожал плечами. — В пользу сомнений. Давайте сделаем это.
Никола усмехнулась. — Я соберу экипаж. — И когда Пул отвернулся, она наклонилась к Джофиэлу. — Ты у меня в долгу.
— И ты никогда не позволишь мне забыть об этом, не так ли?
— Ты так хорошо меня знаешь.
9
Суд над Фламмарион Грантт должен был состояться на "Айленде", в открытом амфитеатре, который был построен под "небом" зеленого корабля для размещения всех пятидесяти членов его экипажа.
Сегодня вблизи Джофиэл увидел, что помещение забито до отказа. Он предположил, что здесь было человек восемьдесят, может быть, девяносто, в красной и синей униформе, сидящих и стоящих. Они были бодрствующей командой "Айленда", к которой присоединились виртуальные проекции команды "Коши": фактически, большая часть экипажа миссии.
Макс Уорд и Майкл Пул были здесь лично, — они стояли вместе, разговаривая, — и, конечно, Никола, которая использовала для перехода между кораблями только червоточины, делая вид, что презирает всю практику разбрасывания недолговечных виртуальных копий. Точка зрения, к которой, по иронии судьбы, Джофиэл теперь испытывал гораздо больше симпатии.
Он заметил Элис Томас, лидера движения второго поколения. Как ему показалось, она выглядела особенно взволнованной, сидя в кучке перешептывающихся со своими спутниками.
Джофиэл подозревал, что здесь было какое-то подводное течение, влияющее на экипажи обоих кораблей. Помимо кризиса "Гэа", помимо кампании второго поколения. Он задавался вопросом, уловил ли его шаблон такие тонкости. День мог оказаться более сложным, чем представлял Майкл Пул.
Тем временем в центре всего этого неподвижно стояла Фламмарион Грантт. Или, по крайней мере, ее аватар. Ожидая начала судебного процесса.
Наконец Майкл Пул оторвался от Макса и неуверенно вошел в амфитеатр с планшетом данных в руке. Джофиэл почувствовал вспышку сочувствия; этот человек был им, более или менее, и он знал, как неуютно Пул всегда чувствовал себя в центре внимания. Макс Уорд последовал за ним, напротив, бодро спускаясь на пол арены.
Вся команда смотрела на него.
А Никола, сидевшая в первом ряду, улыбалась, явно получая огромное удовольствие.
— Давайте покончим с этим, — мрачно сказал Пул. Он повернулся к Фламмарион. — Ты знаешь, почему ты здесь, Фламмарион. Ты и твои коллеги предали миссию — просто вот так. Вы не достигли поставленных перед вами целей в отношении основных функций "Гэа" как платформы мониторинга и обработки данных. Фактически вы отвлекли ресурсы миссии на создание искусственной среды, которую вы называете Страной офицеров. Эгоистичной игровой комнаты, которая...
— Эгоистичной? Она может быть открыта для всех, виртуальная или нет. Я хорошо осведомлена о стоимости энергии, но у нас есть ресурсы, если мы решим их использовать. И богатство опыта...
Уорд зарычал. — Мы здесь, чтобы обсудить цели миссии. А не ваше потакание своим желаниям.
Фламмарион казалась совершенно спокойной. Она сделала один шаг, два, по грубо обшитому панелями полу амфитеатра. Местами были щели, где росла трава. Она опустилась на одно колено и провела пальцами по пучку травы. Пиксели заискрились. — Вы говорите о целях. Какое отношение имеют эти травинки к вашим целям? Вот мы здесь, подвешенные в космосе. В четырехстах световых годах от того, что раньше было домом. О, я знаю, что у нас есть наша великая цель — уничтожить ксили в их логове — если мы доберемся туда, если мы найдем их, если они не уничтожат нас первыми. Но... — Она огляделась по сторонам, выделив группу сотрудников, одетых в грязные комбинезоны, которые, очевидно, работали в грязи этого экохаба, похожего на парк. — Каковы ваши цели? Когда вы заводите часы, когда просыпаетесь, когда видите восход искусственного солнца в небе жилого купола, что вы планируете на свой день? Разве это не о том, как вы будете ухаживать за посевами и растениями, а также за кроликами и курами? А крысы, за которыми вам приходится гоняться? — Смех над этим. — Крысы в межзвездном пространстве. Ну, они преследовали нас повсюду.
— Видите ли, мы тоже находимся в межзвездном пространстве. И мы живы, как крысы. Пытаемся найти способ жить. Я тоже! И живые существа развиваются, меняются, приспосабливаются к обстоятельствам. Даже таким обстоятельствам, как это. В Стране офицеров я выращиваю дуб — марсианский дуб, рядом с которым выросла. Вы можете сказать, что это всего лишь обработка и пиксели, но он такой же живой, как я, как и многие из вас. Возможно, мы застряли в космосе. Но мы можем сделать в своей жизни гораздо больше, чем... что? Чем бы вы хотели, чтобы мы занимались весь день, Макс? Астронавигацией и военной подготовкой?
Уорд впился взглядом в Пула. — Не знаю, почему вы вообще позволяете этой женщине говорить.
Прежде чем Пул успел ответить, Никола крикнула: — Потому что мы слушаем. Все мы.
Гул одобрения в ответ.
Теперь встала Элис Томас. — И она права. О других целях, помимо простого планирования ведения войны. Это аргумент и группы второго поколения. Майкл, мы последовали за вами сюда. Вы вдохновили нас. — Она коснулась четырехгранной татуировки у себя на лбу. — Вы знаете, я всегда буду благодарна вам за то, что вы спасли мне жизнь на Марсе. Вы были героем тогда, вы герой и сейчас. Но — послушайте, мы все были в шоке. Возможно, вся человеческая раса. Мы потеряли все, наши миры, даже солнечный свет. Тогда нам нужно было руководство. Вы и ваш отец подарили нам Рассеяние, Майкл, а затем и эту миссию. Но теперь — что ж, вот мы здесь, шесть лет спустя, и я думаю, мы снова учимся жить. Майкл, при всем уважении — что у вас есть, так это желание отомстить. Но этого недостаточно. Для нас. Даже если война — наша конечная судьба, и мы принимаем это, сейчас самое время жить. Для того, чтобы заботиться о жизни — такой, как парк "Айленда", и о детях, которых мы могли бы вырастить...
— У нас нет лишних ресурсов, — прорычал в ответ Уорд. — Не больше, чем мы можем выделить энергии для виртуальной страны фантазий этой женщины.
Фламмарион была невозмутима; Джофиэлу показалось, что она полностью контролирует ситуацию. — Макс, вы не можете выделить ресурсы из своих военных игр даже для выполнения самых гуманных из новых задач?
Джофиэл почувствовал, что она собирается сказать, и, очевидно, его шаблон тоже ощутил это.
Пул шагнул вперед. — Фламмарион, это неуместно. Мы здесь, чтобы обсудить...
— Сигналы, — громко и отчетливо произнесла Фламмарион. — Мы уловили сигналы. На "Гэа".
Она привлекла всеобщее внимание.
Команда начала выкрикивать вопросы. — Что за сигналы? Откуда?
Макс Уорд был явно взбешен. — Майкл, заткни ее.
Но Пул, очевидно, был более осмотрителен. — Слишком поздно, Макс, — пробормотал он. — Теперь, когда она раскрыла это, нам нужно обсудить это.
— Человеческие сигналы.
— О-о-о, — сказала Никола, ухмыляясь.
После этого Фламмарион честно и открыто, насколько мог судить Джофиэл, ответила на вопросы экипажа. Точно так же, как она сказала самому Джофиэлу. Что они уловили сигналы от звезды, которую назвали в честь члена экипажа Губера. Что какой-то элемент полученных сигналов, по-видимому, имеет человеческое происхождение.
Пул шагнул вперед с пепельно-серым лицом. — Послушайте, здесь нет никакого заговора. Никаких секретов. Мы знали, что это будет захватывающе, отвлекающе.
— Более того, — сказала Элис Томас. — Это меняет все.
— Мы собирались должным образом проинформировать вас, как только...
— Как только вы закончите осуждать членов экипажа, которые сделали это открытие для вас, — сказала Фламмарион.
Элис Томас спросила: — Что мы можем с этим поделать? Сможем ли мы попасть туда, к звезде Губера?
Джофиэл шагнул вперед. Он все еще понятия не имел, как люди могли превысить скорость света, чтобы оказаться так далеко от Земли, как звезда Губера, но с момента его возвращения с "Гэа" у него было время, по крайней мере, придумать ответ на вопрос Элис.
— Да. Да, мы можем, Элис. Теоретически. Мы можем достичь звезды Губера. До этого момента мы ускорялись при одной силе тяжести более шести субъективных лет — более четырехсот световых лет. Теперь нам нужно замедлиться на расстояние более восьмисот световых лет до пункта назначения. Мы можем обойтись меньшей тягой, хотя чем дольше откладываем принятие решения и разворот, тем большее замедление нам придется выдержать. Все еще требуется восемьсот лет, чтобы достичь этой цели. Но для нас осталось всего несколько лет...
Шум дебатов, требований, предложений, возражений.
Джофиэл увидел, что Никола снова ухмыляется. Но, с другой стороны, ей всегда нравились беспорядки, какой бы ни была причина.
А шаблон Джофиэла, Майкл, стоял там с мрачным лицом, очевидно, беспомощный сдержать это событие.
Наконец Макс Уорд с убийственным видом прошествовал в центр амфитеатра. Он поднял руки вверх и прогремел: — Заткнитесь!
Неудивительно, что ему повиновались.
Уорд прошелся по сцене. — Послушайте себя. Я думал, у нас здесь команда. А не сброд, перекрикивающий друг друга. Прежде чем мы вернемся к сути — как поступить с этой мятежницей... — Он ткнул большим пальцем через плечо, не оборачиваясь на Фламмарион. — Послушайте меня. Я знаю, это тяжело — ставить перед собой трудную цель и доводить ее до конца. Но позвольте Майклу Пулу вести вас. Майкл был там. Кто спас Землю? Подумайте, чего ему это стоило. Он все равно это сделал. И я тоже, — сказал Уорд, теперь уже с важным видом, тыча большим пальцем себе в грудь. — Вы знаете, почему я здесь. Потому что я уже сражался в войне за выживание моих близких и моей нации и выиграл ее. Потому что я повел разношерстную армию из Северной Европы через замерзшее море...
— Это продолжалось неделю. — Элис Томас снова выступила вперед. — Ваша война. Это продолжалось неделю. Дольше это продолжаться не могло, пока вся Земля не замерзла и не оказалась в карантине. Неделя. Мы уже пробыли в космосе шесть субъективных лет, и еще в два с лишним раза больше времени осталось до того, как мы доберемся до ядра Галактики, и — что тогда?
Лицо Макса Уорда стало пунцовым. Он шагнул вперед, сжав кулаки, и навис над Элис. — Что дальше? Затем наступает выживание и победа. И вы узнаете, что для выживания в этой космической пустыне вам нужно выполнять приказы. Мои, Пула — ваших компетентных офицеров. А если вы этого не сделаете, вы нам не нужны. Нет места.
Элис просто стояла там, спокойно перенося его агрессию.
И Джофиэл почувствовал глубокое беспокойство. Он и раньше видел страсть Уорда, его энергию, даже его гнев. Он никогда не видел такого — ярости. И он впервые задумался, насколько хрупким окажется Макс Уорд, когда в миссии разразится настоящий кризис.
Мгновение все тянулось; Элис по-прежнему стояла на своем.
Наконец Уорд отступил. Он снова ткнул большим пальцем через плечо. — И просто чтобы вбить это в ваши безмозглые головы, станьте свидетелями последствий предательства. Фламмарион Грантт — во всяком случае, эта ее копия, и все подобные копии, все резервные копии — будут удалены из хранилища данных "Гэа". Тем временем ее образец, Фламмарион из плоти и крови, будет возвращен в "Коши", кондиционирован и скорректирован. Когда все это уладится...
— Казнь, — холодно сказала Элис. Единственное слово, произнесенное ее тихим голосом, перекрыло шумное бахвальство Уорда. — Это казнь. С каких это пор мы отправляем друг друга в камеру смертников? Что это, несостоявшееся государство эпохи антропоцена? Вы не убьете эту женщину, виртуальную или нет.
Команда бурно согласилась.
Никола все еще ухмылялась. — Так, так. Первый прямой вызов правлению наших двух императоров. Какой момент. Но я думаю, что вопрос о казни или помиловании Фламмарион — спорный.
Все оглянулись.
Фламмарион исчезла; во время ссоры она незаметно пропала.
Затем на умном экране Макса Уорда начали мигать предупреждения. И у Пула, и у других членов экипажа.
И интерфейс червоточины на вершине жилого купола начал вспыхивать электрическим синим.
10
Уорд отрывисто отдавал приказы. Горстка членов экипажа отделилась, спеша к станциям наблюдения.
Джофиэл быстро обнаружил, что через червоточину, связывающую "Айленд" с "Гэа", прибывает вереница грузовых поддонов. На борт были переданы спальные капсулы с находящимся в спячке экипажем и несколькими сбитыми с толку людьми в сознании в герметичных скафандрах. Из ВЕС-корабля "Гэа" выгружали мокрую команду, состоящую из человеческой плоти и костей.
И "Гэа" меняла курс. Медленно, незаметно, но верно она покидала маленькую флотилию.
Уорд взорвался. — Мы должны сбить эту порожденную Летой тварь с неба! По крайней мере, какой-то предупредительный выстрел — мы могли бы взять ее на абордаж...
— Нет, — отрезал Пул. — Червоточину слишком легко дестабилизировать.
— Не беспокойся об этом, Майкл, — спокойно сказала Никола. — Этого не произойдет. Я имею в виду, оглянись вокруг. Команда бы этого не потерпела.
И все же команда собралась в амфитеатре "Айленда", люди молчали или тихо переговаривались друг с другом, сбитые с толку, напуганные — некоторые из них были возбуждены, подумал Джофиэл.
И Джофиэл увидел, что вокруг Элис Томас, которая вела интенсивную дискуссию, образовался значительный узел. Казалось, события дня еще не закончились.
Уорд, казалось, все еще был охвачен яростью. — Тогда к Лете с этим. У нас есть два корабля. Мы идем дальше, продолжаем миссию, сражаемся с ксили.
— Нет. — Тут появилась Элис Томас, сопровождаемая стайкой настороженно выглядящих последователей. — Я не думаю, что все может быть так просто, сэр. Больше никогда. Что насчет сигнала со звезды Губера? Человеческого сигнала? Разве это не важнее? Послушайте, мы поддерживаем вас, Майкл. Мы будем сражаться в вашей войне. Однажды. Но мы не хотим проводить свои жизни в военном лагере, так же как не хотим стерильной виртуальной утопии Фламмарион. Мы хотим жить. Мы хотим детей. И мы хотим отправиться на звезду Губера, если там есть люди. Какой еще может быть ответ?
