А я сижу теперь и думаю: "Уважаемая, Аюна Сергеевна! У вас платиновый диск!". Блин! Бред какой-то! Я ещё думал, что надо в колледж съездить и подарить золотой диск и рассказать об успехе в Германии. А теперь не надо торопиться, а идти сразу говорить о ПЛАТИНОВОМ диске? А ещё в Billboard-Latina 100 песня до сих пор на первом месте. И в Европе итальянская версия стоит не сдвигаясь. В Германии на первом месте по очереди побывали "Lily Marlen" и "An jenem Tag" (В тот день), которая на мотив "Дорогой длинною, дорогой дальнею", а на третьем месте "Buenas noches, mio amor" (Спокойной ночи, любовь моя), не смотря на такое не немецкое название, песня на немецком, только эта строчка оставлена в исходном варианте. И об этом тоже директору говорить? Вообще, он дядька хороший и всё сделал, чтобы учёба мне не мешала сниматься, да и отношение доброжелательное. Знаете, это как в армии командиры, есть те, кто старается своих подчинённых награждать и гордятся, что командуют такими отмеченными и заслуженными орлами, а другие жмут любые поощрения подчинённым и стараются сами вылезти и награду получить. Мне лично всегда импонировали первые. И такое же отношение у учителей к ученикам, у родителей к детям, у обычных гражданских начальников к подчинённым. Вот он совершенно точно из первых и искренне радуется и гордится успехами учеников. Поэтому надо будет зайти, но наверно, уже когда объявят о ПЛАТИНЕ, диск подписанный подарить и сфотаться с ним и диском в вестибюле главного здания.. Мне не трудно, а человеку радость.
А у нас в СМИ полная тишина. Так, мне и лучше даже. У меня сейчас с одним только "Маугли" такая запара, что просто жуть. Думаете, я просто написал сценарий и от меня отстали? Ага! Слезет с меня Аля. С моего хладного трупа если только. Она же теперь умная и опыт уже есть. Она понимает, что сценарий — это даже не скелет, это примерное направление, по которому будет фильм или мультик, без разницы, сниматься. А вот ещё до всех съёмок, обычно режиссёр садится и начинает придумывать согласно сценария сцены, раскадровку, движения героев, вообще, наполнение кадра. И вот только когда сценарий превратится в последовательность полностью прописанных в подробностях сцен, можно считать, что предварительная работа по сценарию закончена. Так, что ушлая Аля вынимала из меня не сценарий, а полную раскадровку по всем будущим сценам.
А скоро должен Виталий приехать за сценарием "Экипажа". И вот хожу и думаю, как мне быть в плане организации самой ситуации в фильме. По фильму ведь они летают на сто пятьдесят четвёртой Тушке и та железяка, которая мешается и которую нужно вытащить находится в воздухозаборнике среднего двигателя. И потом, чтобы загнуть отогнувшийся ветром кусок обшивки, они там тоже выход через тот же воздухозаборник организовывают. А сейчас на международных трассах одни Боинги с двигателями на пилонах под крыльями. Фиг с ним, есть вроде самолёты и с двигателями в хвосте, но тут ведь Виталя упрётся в конфликт с производителем самолётов, которые могут посчитать сюжет ущербом репутации. А наши самолёты вообще уже делать прекратили, только военные ещё собирают мелкими партиями, авиакомпаниям выгоднее на импортном старье летать. Может плюнуть и просто отнести время действия фильма лет на двадцать назад, когда ещё наши Тушки летали и в голову ничего не брать. Да отношения показать между людьми человеческие, а не нынешние купи-продай. Так и сделаю. И проблем всяких будет меньше, я имею в виду производителей самолётов, авиакомпаний, бизнеса. Да, и ностальгия о прошедшем времени у многих нежно отзовётся. А то, что для нынешних крикунов как красная тряпка для быка в смысле коммунистов и прочего, так этого в фильме нет совсем. Так и решаю. Надо писать, а то ведь свалится на голову не предупредив, заест его дома бабье царство и удерёт ко мне. Вот с Виталием мне как-то совершенно просто, он меня как девушку, кажется, вообще, не воспринимает, да и общаемся мы с ним уже давно как старые приятели. Я для него "ШП" — то бишь "Швой парень" и мне это даже нравится. И доверяет мне почти безоговорочно. А, что, вот взбрыкнуло бы ретивое, и наплевал на все мои слова, вспомнил, что он сам режиссёр и творец, перефигачил бы весь сценарий и что бы тогда от "Зорь" осталось? А он все добавки и вставки даже сделал так аккуратно и изящно, что при всём желании не смогу придраться. И получилось бы в итоге вместо хорошего фильма "УГ" — "унылое дерьмо", а не призы со всех фестивалей. А сколько сцен и моментов в "Кундоз" мы по ходу съёмок переделали и зигзагов в сценарии пригладили. Там моя героиня почти передовицами и лозунгами разговаривала если по сценарию делать. Нет, мне мама рассказывала, что были в её молодости такие кадры разных активистов и комсоргов... Вот и ещё одна работа над душой висит. А меня подмывает выпустить диск песен на французском и итальянском, а потом может быть следом на испанском. А фигли? Почти половина песен Далиды — это переводы на немецкий, с французского чаще всего. Надо садиться и плотно думать и взвешивать. В принципе две песни, а с версиями на других языках три или даже четыре считать можно. Это уже можно считать четверть диска есть. А у меня уже записанных и подготовленных песен Карры и Далиды и без немецких на полтора диска есть. Вот и думай, Серёга, влезать с ними в поднятую волну или лучше дать ей схлынуть? Вообще, об этом думать наверно должен Фред, он — начальник, я — дурак...
* — Золотой диск — 300 тысяч дисков (Франция и Германия), платиновый 700 или 750 тысяч дисков, бриллиантовый — это десять миллионов (США) или пять (Франция), 750 тысяч (Мексика) и т.д.. Правда как это часто бывает у янки, там такая мутная система учёта продаж, то есть на самом деле имеются в виду продажи, в том числе электронные и просто прослушивания и скачивания. Так в Европе этот вопрос чётко определён — проданные диски, теперь CD. Здесь можете быть совершенно спокойны, у европейцев реальные диски. А вот у янки человек с якобы миллионами дисков на самом деле может иметь напечатанными только установочную и авторскую партии. Ничего личного, просто бизнес...
** — Чудо девочка — Саган и Чудо-голос (нем.)
Глава 39
Вечером рассказал Але и Нине, что мой немецкий диск, скорее всего, станет платиновым, так как уже стал дважды золотым и продано уже больше шестисот тысяч дисков. И я рассказал, что организовал контакт между Фредом и телефоном, который прислали для реализации дисков на немецком в Казахстане. И что если казахи возьмут на реализацию хотя бы тысяч пятьдесят дисков, то платиновый статус практически гарантирован. А ещё, нужно сходить к нотариусу и оформить передачу мне в пользование Хрюши. И тут пришлось рассказывать о рекламных контрактах. Нина тихо фигела от звучащих цифр, но пришлось ей объяснить, что это цифры всей цены контракта, а не живые деньги. Что эти деньги перечисляются при выполнении тех или иных пунктов заключённого контракта и в указанных в контракте долях. При этом даже при получении всей суммы контракта, на мою долю остаётся только часть и далеко не самая большая. Остальное расходится на оплату стаффа, организации съёмок, выездов, реквизита, аренды каких-то площадей, где проводятся съёмки или ещё что-нибудь, платятся налоги, наконец. Но все эти большие цифры очень нужны самому центру, так как заключённый на миллион контракт для банкиров — фактически и есть миллион, то есть под него банк охотно выдаст кредит на такую же сумму или даже больше. Так, что лично для нас эти большие суммы — имеют скорее академический, чем реальный интерес. И в энежки контракт начнёт превращаться, только когда начнёшь по нему конкретно отрабатывать, то есть сниматься на фото, отрабатывать на съёмках роликов и в том же духе. Причём, отработал на съёмках, даже не день, а три. Работала полная съёмочная группа, костюмы, свет, декорации, аренда павильона и аппаратуры и прочее, не говоря про питание, которое, к слову отвратительное, о нём никто не думает, это не важно, и мелочь, поэтому у всех артистов гастрит. А потом приходит заказчик, кривит лицо и говорит, что ему не нравится и считай, что все потраченные деньги улетели в трубу. А это были именно реальные деньги в отличие от контракта на рекламу, в котором рекламодатель пообещал заплатить оговорённую сумму за сделанную для него рекламу. И это только один из вариантов и возможных накладок. Поэтому в расходы продюсерского центра закладываются ещё и всевозможные риски. Поэтому часто сам продюсерский центр не связывается со съёмками рекламы, отдаёт её снимать киностудии, фактически переложив риски на её плечи, и там должны работать профессионалы, которые сумеют ещё до съёмок из разговора с заказчиком понять чего он хочет или убедить его, что он хочет совершенно другое, а именно то, что они снимут...
— Словом, нам лучше к этому относиться как к прогнозу погоды на следующий месяц. Может будут дожди, может не будут. Конкретика начинается, когда на счёт положили энежку с уже уплаченными налогами. А до этого — дожди в следующем месяце, которые вроде как обещали. Но из того, что сказал Фред следует, что нам там нашли работу и не мало, поэтому, скорее всего, в мае нам придётся ехать в Дюссельдорф...
— Но у меня тут работа идёт.
— И пусть идёт. Нужно так её распланировать, чтобы она делалась вне зависимости от того, есть ты здесь или нет...
— Но всё нужно контролировать...
— Аля! Не считай меня глупой. Или честно ответь себе на вопрос: Обязательно нужно контролировать, или просто ужасно интересно следить за процессом?
— Ну, это не честно!
— Алечка! Если бы я хоть на четверть увидела, что мультипликация — это дело твоей жизни, я бы не посмела вставать у тебя на пути. Но ты ведь уже сама ответила на мой вопрос. Тебе любопытно, интересно, новое, захватывающее, но хочешь ли ты только этим заниматься всю жизнь? Неужели тебе было не так же интересно делать альбомы фотографий по Германии, которые ты собираешь по вечерам? А я не могу без музыки, не могу не петь и не играть на моём "Урале" или гитаре. И ты мне нужна рядом, как бы эгоистично это не звучало и не выглядело. Я ездила в Москву одна и мне так тебя не хватало, что я помчалась сюда едва возникла первая же причина, а не было бы её, я бы может продержалась день, но всё равно бы примчалась к тебе. А как ты чувствовала себя, когда я уехала?
— Плохо! Очень плохо! Я даже работать не могла, всё из рук валилось.
— Я у тебя тогда не спрашивала, а себе пообещала, что без тебя больше никуда не поеду. Мне одного опыта хватило. А ты согласна остаться здесь, когда я поеду в Германию, не знаю, сколько у меня это займёт времени, может неделю, а может и пару месяцев...
— Ну, почему всё так?
— А чего ты хотела. Мы стали взрослыми и вынуждены выбирать. И самое неприятно, что выбирать надо не как в сказке из плохого и хорошего, а из одного вроде бы неплохого и второго такого же. Что-то хорошо в одном, что-то в другом. Знаешь, как маленькие девочки мечтают, вот бы фигуру Стасика, да к улыбке Серёжи, и чтобы доброта и чувство юмора Пети, и чтобы пел как Лёша, вот тогда бы получился идеал. Только так не бывает и нужно выбирать реального Стасика или Петю, а потом тосковать, что надо было выбрать Лёшу. Мы с тобой договаривались, и я рассчитывала на тебя, когда подписывала свой контракт, ты сидела рядом и всё видела. Теперь я связана жёстким контрактом и обязана его выполнять. И если сейчас работа требует только эпизодических приездов, я тебе гарантирую, что скоро может так сложиться, что мы сможем вырываться сюда на неделю и считать это радостью и отпуском, потому, что работы будет становиться всё больше. Нам станет тесно в Германии и будет Франция, Италия, Испания. Не исключаю, что уже в этом году нам придётся лететь через океан, если моя песня ещё немного продержится на вершине Billboard-Latina 100. Как видишь, остаться я уже не могу. Решать тебе, как решишь, так и будет...
— А ты, правда, считаешь, что я тебе так нужна? Знаешь, мне там всё время кажется, что я тебе только мешаю. Языка не знаю, везде от тебя завишу, даже гримировать тебя не научилась, как надо. Ты всё время со мной носишься, таскаешь меня с собой, а я там сижу, как полено с глазами и пока ты не переведёшь, вообще не понимаю, о чём речь...
— Я ведь люблю тебя. А ты спрашиваешь, нужна ты мне или не нужна. Как можно жить без части себя? Без ноги человек не умрёт, но он уже не будет тем человеком, каким он был, когда нога была. Самое большое, что ты делаешь, это просто то, что ты есть рядом, что я тебя вижу, чувствую, могу тебя потрогать, обнять, прижаться к тебе, почувствовать твоё тепло, почувствовать, как твои руки меня обнимают. Когда ты рядом, мой мир — правильный, в нём всё на месте, солнце всходит на востоке, дождь идёт с неба, а Аля рядом со мной. А язык надо учить. Мне кажется, что ты сопротивляешься потому, что трусишка. Я не знаю точно, чего ты боишься, но точно боишься. Может того, что когда ты сможешь стать более самостоятельной, я не буду всё время тебя опекать и заботиться о тебе, может боишься узнать что о тебе говорят окружающие, может боишься быть смешной, которая не может даже правильно сказать. Все мы чего-нибудь боимся. Но я с тобой вожусь не из-за твоей беспомощности и незнания языка, а потому, что люблю тебя и без тебя мне плохо, без тебя, это уже не я...
— Да, тебе легко сказать...
— Знаешь, а именно ты лучше других знаешь, чего мне это стоило, чего нам всем стоило добиться, чтобы я снова смогла на ноги встать, чтобы смогла петь, смогла играть. Никому не было легко. Было больно, было страшно, от бессилья иногда пошевелиться не могла, а тебе легко было? Я же помню, как у тебя на лице одни глаза остались. Что в те дни было легко? Почему ты не бросила всё и не сбежала? Тебе богатства обещали? Тебе угрожали? Тебя заставляли? И тебя бы поняли все люди вокруг. Как же, молодая девушка не должна гробить жизнь на калеку. Раз уж так случилось, то для калек есть интернаты разные и врачи, им за это зарплату платят. А молодая красивая девушка должна жить и радоваться жизни, а не судно под меня заталкивать. Помнишь семью Ли, Надежду с Юрием? Они как раз много и красиво говорили. Говорили, что мы корейцы, мы должны вместе держаться, что мы практически родственники, что я член их семьи, что любят меня как дочь и как сестру. Мы все давно научились красиво говорить. Ты их в больнице видела?
— Нет, не видела.
— А я видела однажды Надежду. Был большой обход, профессора тогда ко мне пригласили и она в халате там в толпе была. Профессор сказал, что шансов никаких нет, что я буду лежачая и гадить под себя. Надежда спокойно на меня посмотрела и вышла со всеми, даже не прикоснулась ко мне. Больше я её не видела. Хоть совести хватило потом не звонить и не появляться. Вот Надежда поступила совершенно правильно и прагматично. Нет шансов, и нечего лбом бетонную стену пробивать. Ты почему не ушла? Почему с Верочкой у меня в палате дежурили? Ты мне сейчас говоришь, что ты языка не знаешь. А ты возле меня в палате много как медик могла сделать? Это сейчас ты насобачилась, и уколы сделаешь и повязку поправишь. А что ты делала в самом начале? А если бы ты тогда хоть на час ушла, я бы может из комы выйти не смогла. Знаешь, как больно было в первые дни, пока я к боли не привыкла. А там в коме так тихо и уютно, не нужно вылезать наружу, где больно! Но я вылезла, потому что там есть ты, есть девчонки. А я не такая свинья, чтобы обмануть ваши ожидания! Тогда у кого ты спрашивала, нужна ты в палате или нет? А чего теперь глупости спрашиваешь? Только тогда ты училась массаж делать, уколы, бельё перестилать, меня мыть и обтирать... Было?
