* — Рауш-наркоз — вариант наркоза для кратковременных вмешательств, чаще в форме внутривенного, как легче контролируемого и управляемого, хотя начинался он с вдыхания паров эфира и вообще стал едва ли не первой формой наркоза.
**— В последние годы от этой установки уже отошли и вполне говорят. Ну, юристы рулят! Больной ведь должен свои дела уладить перед смертью, чтобы им проще жить было. Формально — это американский подход. А кто в Америке рулит? Верно. Адвокаты. Крючкотворы. А как правильно? Не знаю, каждый случай индивидуально...
* * *
— Курунга — это очень сильно прокисшее молоко, которое сквашивалось не день, а пару недель, при этом в него добавили закваску. Кислятина жуткая. То есть, часть лактозы переработали не молочнокислые бактерии, а дрожжи, длягодаря этому при перегонке курунги получают молочный самогон — тарасун или архи, которые часто сохраняют запах этого напитка. То есть, у курунги есть градусы, но не больше 4-5, на мой взгляд, если специально не добавляли сахар и дрожжи, так тоже делают, но это уже не курунга, а брага на молоке.
* * *
— Красная Звезда — орден Красной Звезды, медаль За БэЗэ — медаль За боевые заслуги, Большой Концертный Зал — орден Боевого Красного Знамени
Глава 25
Просыпаться и сразу видеть распахнутые прекрасные любимые зелёные глаза — для меня совсем не удивительно, сказать честно, я уже разбалован отношением ко мне и заботой. Встретить самый прекрасный любящий взгляд — уже почти привычка, только очень-очень приятная привычка. А вот то, что к нему прилагаются нежные объятия, и я чувствую, не просто пуританские кастрированные касания наших рук, как в палате, а всё её горячее родное тело без миллиметра тряпочек на нём, это сразу возвело вроде бы обычное пробуждение в праздничный разряд. Мы ещё в первые дни с Алей установили обязательное правило, что при людях или в любом месте, кроме нашей спальни или ванной комнаты, когда мы одни, мы можеи только держаться за руки, немного обниматься и прижиматься. То есть, делать то, что совершенно не привлекает к нам чужого внимания, поцелуи в щёчку только разик и в самом крайнем случае. Вот и получается, что всё это бесконечное время в больнице мы только за ручки нежно держаться могли. Аля в таких вопросах — кремень и наверно она права в чём-то. Вот мы, наконец, и дорвались до нежных объятий и сводящих с ума поцелуев, что я даже не понял, когда отключился от такой активности. Говорите, что хотите, и пусть я совсем не художник и совершенно не могу претендовать на зрительный художественный вкус, вот только, вид рассыпанных по белой подушке распущенных волос — это наверно самое красивое и эротичное видение из возможных. Не голые ляжки или выставленные на обзор гениталии, а именно волосы, совершенно свободно рассыпавшиеся по подушке. И скажите мне, что это не из числа самых интимных и прекрасных видов любой женщины. Одна из самых нежных и трогательных картинок для любой матери — её спокойно спящий ребёнок. Сон в твоём присутствии — это больше, чем нежность и любые слова, это доверие, тёплая близость, настоящая родственность... Вот такая простая и даже примитивная цепочка: подушка — сон — доверие — нежность... И даже если вспомнить, с чего всё началось. Меня ведь впервые пробило, когда я увидел Алины распущенные волосы на белой пене в ванной. Чем не та же подушка? Ага. Вот такой я примитивный. Но разве это хоть на микрон уменьшает радость этого волшебного утра?...
Наверно мы бы ещё пару часов провалялись, обнимаясь, и растворяясь друг у друга в глазах. Мне было так хорошо, что я даже не заметил, что в туалет хочу уже так, что глаза щиплет. Когда вскочил, едва успел донести жидкость по назначению. Само собой, до туалета бы не донёс, но пока у меня рядом с кроватью было судно и это спасло меня от конфуза. А подняла нас из постели, разумеется сердитая Ниночка, которая отчаялась дождаться, когда Аля придёт за завтраком и принесла сама. О чём громогласно и возмущённо заявила нам от двери. Пока, на время моего обитания в пределах второго этажа в столовую переделали бывшую Алину спальню, ближайшую к моей. Вторую Аля давно приспособила под свою мастерскую, а для сна нам хватает одной спальни и даже одной кровати. Бывшую в спальне кровать отодвинули к стене, навалили на неё кучу подушек, переставили стол и принесли несколько стульев, но на кровати в подушках сидеть удобнее и уютнее. Знаете, даже у омлета дома вкус совсем другой... Наверно в больнице Нина себя чувствовала и вела себя скованно и от этого неестественно. А здесь привычная распоряжающаяся деловая и немного шумная поварёшка, буквально заполняющая своим пышущим здоровьем всё помещение, даже смотреть приятно. И слушать, как она старается делать самое серьёзное лицо и отчитывать дурочек влюблённых и неразумных, одна из которых чуть не в могиле ногой стоит, такая доходяга, что она даже смотреть не хочет, а другая потакает, вместо того, чтобы бестолковкой своей за обеих подумать, если у второй мозгов на это нет...
Пока у меня не хватает сил самому крутить обода сидячей коляски, поэтому в студию меня везёт Аля. Наверно я где-то внутри уже не думал увидеть снова эту массивную из-за обивки звукозащищённую дверь. Знакомую даже закрашенной царапиной, это когда мы ящики с аппаратурой таскали, дверь вдруг стала закрываться и поцарапали. Ни разу не обращал внимания, что на входе оказывается довольно высокий порожек — сантиметров семь, но мне на коляске преодолеть его, особенно в первое время, будет невозможно. Вон, даже въезжать пришлось спиной. Хоть во мне и осталось живого веса, как у жокеев, но волоча за собой Але вкатить меня легче, чем толкать впереди себя, спереди маленькие крутящиеся колёсики, их приподнять нужно, ей сил не хватает. Но в студии на размерах я не экономил, ведь для звука размер имеет значение. Звук — это как ни крути — волны, а посему рефракция, интерференция, отражение, наложение... Каким бы хорошим не было звукопоглощение стен, но помещение обязано иметь достаточный объём, как по площади, так и по высоте, да и просто звукопоглощение — это тоже не самое лучшее, звук вязнет и это часто сильно мешает. Потому и операторский отсек отгородили в самом минимуме, благодаря чему хватило объёма для студии. Мебели в студии тоже много быть не может, она ведь тоже отражает звук и даже имеет свой звуковой портрет, отражённый от неё. И не нужно сразу всех отсылать к ультразвуку и летучим мышам с дельфинами, которые могут с его помощью ориентироваться. Человек тоже может, вопрос только в желании, тренировке и необходимости. Слепые ведь стучат своей белой тростью не столько для того, чтобы как в старину прокажённые известить о себе окружающих. По характеру звука они получают информацию не только о характере покрытия на его пути, но и по отражённым звукам о том, что их окружает вообще, а некоторые с опытом даже наличие рядом стула от тумбочки могут отличить. И ничего сверхъестественного. Войдя в совершенно тёмное незнакомое помещение мы по первым же звуковым отражениям получаем примерное представление о его размере и захламлённости... Вот и зачем при записи лишние наводки и отражённые волны? Проще убрать лишнее, чем чистить потом запись. А программа, которую мне поставили, которой акустики на подводных лодках пользуются, это же вообще безумие какое-то. Четыре пятых того, что эта программа делает сама, матёрые звукооператоры учатся отлавливать на слух друг у друга и годами. И никому в голову не приходит совместить одно с другим. С одной стороны — мы же творческая элита, высшая эманация творца на планете! А с другой — какое-то деревянное военное быдло с одной извилиной от фуражки. Вы, правда, думаете, что хоть один звукооператор допустит хоть намёк на крамолу — взять у вояк что-нибудь? С другой стороны и сами военные так спрятали суть, что разглядеть в названии: "Программа комплексной обработки сигналов ГАС, БуГАС, СДГАС для селекции целей, обработки параметров ЭДЦ, оценки и формирования пакетов информации для ЦКП или передачи по назначенности. Адаптированная, улучшенная, модернизированная, универсальная с обучающим модулем."* — что это может быть полезно музыкантам — это надо иметь совершенно незашоренные конструкторские мозги моего Гнома — Петровича. Когда он мне вначале про эту программу сказал, я не особенно понял, о чём речь, вернее не был в состоянии оценить. А потом случайно залез в нее, и целый день игрался, не в силах вылезти. Представляете, среди множества подводных шумов выловить отголосок отражения интересующего сигнала, очистить его от всех фоновых звуков и чётко дифференцировать по имеющимся каталогам. И невольное восхищённое уважение к нашим дедам, которые сидели в наушниках акустических постов и на дубовой аппаратуре без всяких умных программ и даже просто возможности записи, чтобы прослушать сигнал ещё раз, выводили подводные лодки в атаку или прятались от эминцев-охотников. Так, вот с этой программой я могу заставить всю студию пятью мебельными гарнитурами, и она сама сможет автоматически очищать запись от наслоений ненужных отражённых сигналов, чтобы на записи было, как в совершенно пустой студии...
Да, ладно, для моего Уралика, это такая мелочь, что и говорить о ней особенно много — моветон. Пока меня не было, кто-то, наверно Аля с Верой, накрыли всю аппаратуру не чехлами, а просто приспособили в этом качестве три простыни и пару больших банных полотенец на колонки. Умницы — девочки, накрыли бы полиэтиленом, было бы куда хуже, влажность, конденсат, даже плесень, а ещё статическое электричество... Я неосознанно тяну время. Аля подвезла меня к самому синтезатору и стоит сбоку, чтобы помочь, если потребуется. Она не торопит и не встревает. Она сама художник. Понимает, что для творца его рабочие инструменты, место работы, да может быть какой-нибудь гвоздь из стены торчащий — это особенное, важное, интимное, непостижимое и связанное с теми непонятными струнами божественного, что превращает умение резать по дереву в талант настоящего художника способного вырезать шедевр из простого обрубка бревна. Руки у меня наверно подрагивают, но это может и просто от слабости, а не от волнения. Хотя меня и потряхивает, когда тихонько касаюсь гладких пластиковых поверхностей клавиш...
Как много оказывается нужно сделать движений, чтобы просто включить синтезатор и скоммутированный с ним комп. Пришлось это делать вместе с любимой. Я не наивный Буратино, чтобы думать, что вот сейчас положу пальцы на клавиши и стану играть. Бог с вами. Я даже касания клавиш воспринимаю неправильно, у пальцев чувствительность ещё не восстановилась. Хотя, надеялся я на более высокие результаты. Хорошо помню, как впервые в гараже при нашем ресторанчике пробовал в этом теле играть на своём Korge. Тогда были просто дубовые не разработанные пальцы и руки. Сейчас же было ощущение, что пытаюсь играть даже не пальцами, а кое-как привязанными к рукам палками стараюсь нажимать на нужные клавиши. Минут через двадцать этого издевательства кое-как сыграл одним пальцем, вернее одной рукой Чижика-Пыжика. М-м-да-а. Шедевральное достижения для выпускницы Кирин — одной из лучших школ искусств в мире... И если вы подумали, что я расстроился, то сильно ошиблись. К счастью, елозить мышкой — это не очень большая нагрузка и я с неописуемым удовольствием окунулся в мир звуков, в мир музыки. Нет, в палате у меня музыка играла, как радио, так и разные записи, но это было совершенно другое. В палате музыка была дешёвым суррогатом, фоном, это наверно как сравнивать живописное полотно хорошего художника с оклеенной обоями стеной. На обоях ведь тоже что-то нарисовано... Но гораздо важнее было то, что для меня такое вот плавание в музыкальных звуках было самым лучшим фоном для раздумий. Я видел, как Аля иногда задумчиво чиркала по листу бумаги, на котором возникали абрисы лиц знакомых и не знакомых или просто кусочки пейзажей, да часто просто мордочки кошек или щенков. Але такое рисование тоже помогает думать. И сейчас я с удивлением отчётливо слышал в ушах под ритмичную музыку "... двести, как в рекламе, а впереди радар. Облизав огнями, белых галогенных фар...", как же девочку зовут? Кажется Айя — солистка группы "Город 312". И песни у них такие тревожные, музыку можно и подправить немного, главное тексты хорошие. И в тему вполне и на настроение ложатся. А если ещё к этому добавить мой голос, который удастся восстановить, такой мощный диск можно выпустить, в меру жёсткий, молодёжный, и это если и петь, то петь только сейчас. Через пару лет уже выйду из возраста, в котором такое можно петь. Вот чего никогда подростки никому не прощают — это лжи, а сейчас я ещё пока вполне укладываюсь в возрастные рамки темы. А в голове уже вертелось "...Я — стальная пружина! Я сильней под нажимом..." и даже просилось уже пара классных переходов, которые сделаю на своём Урале. И вторым слоем в памяти стали всплывать песни Огузаровой. Песни, не сказать, что это мировые шедевры, но голосина-то у девчонки шикарный и парочку песен вполне можно допилить и спеть, даже более широком диапазоне, но без её немного истеричных оттенков высоких нот. Европа вместе с Америкой — это прекрасно, но и Россию обижать не нужно. Выступать и ломаться на концертном чёсе, как сложилось в отечественной музыкальной практике, я не собираюсь, вполне могу ограничиться дисками и радиоротацией, всё равно у нас на этом денег не заработаю, не отработан у нас этот механизм. Не от хорошей жизни наши музыканты чёсом занимаются, фактически их просто поставили в такие условия, когда ротация в эфире и выпуск дисков превращаются в не приносящую особенного дохода рекламную раскрутку перед концертами, с которых и идёт заработок. Совсем, как почти бесплатный промоушен в корейских агентствах. А я вполне могу компенсировать это заработком в Европе, где эти сборы давно отработаны и концерты — это скорее награда певцам, всё равно ведь выступают под фанеру...
Кстати, где тут у нас музыкальные новости из далёкого забугорья? Нет, само собой, какие-то новости до меня и в больнице доходили, но куда надёжнее самому полазить по их родным иноязычным сайтам. Ну, что тут сказать? За полгода песни в рейтингах упали, и не помогла даже новостная поддержка в виде информации о том, что я лечусь после аварии. Это конечно всколыхнуло интерес на неделю-полторы, но будь это подпёрто ещё хотя бы парой новых песен, эффект бы дало на порядок лучше. С другой стороны, мне торопиться нельзя и некуда. Пока ещё висит вопрос моего контракта с филармонией, при наличии которого я по рукам и ногам в музыкальном плане связан. То есть, если даже на меня прямо сейчас вышел бы господин Икута-сан, мне бы пришлось его вежливо отшить. А такие люди очень не любят отказов, обижаются они, и иногда всерьёз. Так, что вполне ожидаемый откат двух выпущенных на Европейский рынок песен это не плохо, это ожидаемо и правильно. Тем более, что я совершенно не могу предсказать, как я буду восстанавливаться. Мне для этого понадобится год или три? И вообще, до каких кондиций я смогу восстановиться? Возможен почти любой вариант развития ситуации. И нет ничего хуже, чем строить жёсткие планы в такой ситуации, которые могут рухнуть по независящим от тебя причинам, а вот последствия могут так шибануть рикошетом и объяснений слушать не станут, особенно если последствия окажутся с финансовым оттенком...
