Кровь на камуфляже 2

Это дедам в Великую войну хорошо было — у немцев своя форма, у русских своя, да и немецкий танк от советского всегда отличишь. А у нас не СВО — а какая-то 'зеркальная' война, когда воюешь не заклятым врагом, а вроде как со своим отражением в зеркале.

Хотя надо отметить, что все из той книги, которую где-то смародерил Бамут с мемуарами советского генерала-летуна, я с удивлением узнал, что первым самолетом, сбитым советским асом Александром Покрышкиным, оказался не германский истребитель, а отечественный Су-2. Атака была произведена в первый день Великой Отечественной войны в одной из зон вторжения немецких войск. Дело в том, что советские летчики не были ознакомлены с внешним видом ранее засекреченных моделей, и атаковавший против солнца Су-2 Покрышкин не сумел вовремя разглядеть красную звезду на камуфляжной раскраске бомбардировщика. Его пилот выжил, но штурман погиб. Через два дня над Москвой средствами ПВО была обстреляна уже группа нераспознанных советских бомбардировщиков, возвращавшихся с боевого вылета. Это была первая воздушная тревога в столице СССР с начала войны.

Так что дедам тоже приходилось несладко. Война — это не только штыковые атаки вперед, под крики 'Ура!', это еще суматоха, неразбериха, бардак и беспорядок.

С Коком пропала связь, я пробовал его вызвать, но он не отвечал. Последнее, что успел заметить — Кок заползает в окоп, где в боковой нише, за деревянной перегородкой стоял на станке АГС-17. Потом рядом с окопом взорвался ВОГ, потом еще один и связь со Степановым пропала.

— Ветер? Ветер! — вызвал я небольшой внешний опорник. — Прекратить стрельбу! Дальше навесь, дальше говорю, по Коку попали.

— Я вообще не стрелял, мы перезаряжаемся.

Значит это не свои, значит это противник захерячил Кока! Едрить-колотить!

— Твою ж мать, — выругался я. — Хули так медленно?! Кока там основательно прижали. Дай выстрел!

Метрах в двадцати от окопа Кока возникло белое облачко — след попадания ВОГа.

— Давай дальше метров на сорок! — приказал я в динамик рации.

Вновь вспыхнуло облачко белого дыма. Взрыв 40мм гранаты не особо-то и эпичный, пукнуло белым дымом, рассыпало вокруг себя веер мелких осколков — вот и все спецэффекты.

— Туда и бей! Прижми гадов, пока мы 'самовары' развернем!

Следующий взрыв гранаты я не успел отследить, потому что она легла за пределами зоны досягаемости оптики камеры, которая следила за тем сектором, где находился Кок. Всего таких камер, которые прикрывали различные направления и подступы к нашей 'крепости' было больше двадцати штук. Камера, следившая за направлением куда ушла группа Бамута контролировала самый дальний подступ.

— Джокер, бля, где 'птичка'?! — крикнул я. — Едрить тебя в шевелюру! Быстрее, быстрее!!!

— Ща, ща, пять сек, — бубнил Джокер. — Есть, есть! Переключаю на тебя картинку.

— Ага, принял, — хмыкнул я. — Ниже опусти.

Картинка, передаваемая с камеры 'матраса', показала всю 'картину маслом': два укропа в 'кикиморах', один — '200', второй — 'триста' пытается перетянуть простреленную ногу. Судя по вялым движениям и по вывернутой под неестественным углом второй ноги, этот подранок, уже не жилец.

Самое интересное было метрах в ста от окопа Кока — там явно кучковалась группа чубатых числом не менее пяти — семи штук.

Твою-жжжь мать, как мы так обосрались?! К нам практически вплотную подошла вражеская ДРГ числом чуть ли не в стрелковое отделение! Как?! Как мы могли так обложатся?

— Пых! — вызвал я старшего минометчиков. — Ставь 82-ые 'самовары', будем укропов отрезать.

— Ща сделаем, — крикнул в ответ старшина Пыхов, — ща мы этих красавцев размотаем. Басота тащи два миномета наверх! — задорно заорал. Пых, обращаясь к своим подчиненным.

— Кок! Кок! — вновь попробовал я вызвать повара Степанова, но рация молчала. Так и не докричавшись до Кока я вызвал Бамута: — Бамут! Зайди на вторую точку — 'к сосне', рыбу надо собрать.

— Плюс, — отозвался Семен.

Кричать в эфире прямым текстом приказы я не хотел, противник не просто может слушать нас, а гарантированно слушает нас, по крайней мере из этих принципов надо всегда исходить при проведение боевой операции и переговорах в радиоэфире. Даже защищенные, цифровые радиостанции и те при желании и наличие соответствующего оборудования можно прослушать, а с учетом того, что мы сейчас активно пользуем трофейные рации, то можно со сто процентной гарантией утверждать, что противник слушает наши переговоры. Чтобы избежать прослушки можно вести переговоры загодя оговоренным шифром либо переговариваться на неизвестном противнику языке, к примеру — тувинском или калмыкском. Но у нас в батальоне сейчас не было двух тувинцев или калмыков. Из тех, кто владел другим языком кроме русского, я и Глобус — могли вести переговоры между собой на французском и английском, но эти два языка легко переводились любым онлайн-переводчиком. Еще был в отряде освобожденный из плена российский боец — Ашот Маникян, по национальности он был армянин и соответственно знал армянский и немного турецкий, но кроме него никто не знал этих языков. Короче, вариантов чтобы защититься от прослушки практически не было, потому что шифрами в радиоэфире можно разговаривать только если ситуация, которую обсуждаем типичная и оговорённая заранее, а если как сейчас — стресс и переполох, то как не крути, а будешь орать прямым текстом вперемешку с матом.

Поскольку с Бамутом и Пестиком мы давно работали в одной группе, то у нас сложился собственный 'птичий' язык для общения в эфире. Семен прекрасно понял, что я хотел, чтобы он зашел в тыл к украинской ДРГ и попытался взять противника живьем.

Единственная надежда на надежную, защищенную связь на передовой — это связь с помощью 'тапка' или как его правильно называют — ТА-57, что означает Телефонный Аппарат образца 1957 года. Аппарат хоть и морально устаревших, проводной, но, во-первых, он довольно всеяден в отношении элементов питания, а во-вторых, вечен, как все сделанное в СССР до перестройки. Было ещё и, в-третьих. В отличие от карманных раций, 'тапок' можно было прослушать, только физически подключившись к проводу. На захваченном опорнике нашлось два десятка ТА-57 и километр провода в катушках. Все внешние посты наблюдения, капониры и огневые точки были связаны между собой с помощью проводных полевых телефонов.

— Пых! — крикнул я. — 'Тапок' не забудь, по нему связь держать будем.

— Принял, — так же криком отозвался старшина Пыхов. — Мы готовы! Даю пристрелочный.

Я глянул в экран монитора. Группа украинских вояк довольно сноровисто и шустро отползала назад к себе в тыл. Все облачены в лохматые 'кикиморы', расцветка которых соответствует сезону. Камера дрона видит противника только благодаря тому, что он движется, а если сейчас укропы замрут, то превратятся в размытые, неприметные холмики, кочки с складки.

Стоит отметить, что вражеские бойцы на удивление хорошо экипированы и подготовлены. Не иначе как по нашу душу пожаловал украинский спецназ. Опять же на данном направлении есть 'умная' камера, которая не зафиксировала приближение двуногих людей. Значит противник обнаружил и нейтрализовал её, но не просто уничтожив выстрелами, а подавил сигнал, заставив камеру передавать статичное изображение. Умные гады! Хорошо бы их взять живыми, допросить хорошенько и затрофеить их снарягу.

Бахнула 82мм минометная мина. Легла далеко в тылу у вражеской ДРГ. Я принялся корректировать огонь минометов указывая координаты таким образом, чтобы мины ложились ближе к укропом, но не накрыли их. Надо противника ошеломить, заставив вжаться в землю, чтобы выиграть время нужное для подхода группы Бамута и Креста.

— Бамут постарайся рыбу целой донести, хотя бы парочку карасей.

— Плюс, — отозвался Семен.

— От меня, через Ветра идет Крест.

— Понял.

Вау-Вау! — запиликала система оповещения, предупреждая, что в нашу сторону летят вражеские снаряды. Направленные микрофоны, стоявшие снаружи засекли 'выходы' вражеской артиллерии, звук летящих снарядов и сообщили об этом.

Твою-жжж мать!

— Пых в укрытие! — крикнул я в трубку 'тапка'. — Обстрел!

Тут же дернул рацию и в общем эфире предупредил всех условным сигналом:

— Дискотека!!! Дискотека!!!

Бах! Бах! Ба-бах! Снаружи раздались взрывы и внутрь бункера посыпались оглушенные минометчики, чьи позиции только что накрыли вражеские снаряды. Слава богу все живы и лишь легкоранены. Жак метнулся навстречу бойцам на бегу встречая их профессиональными воплями:

— Куда ты, бля, его тащишь? У него нога сломана!

— Где?! — удивился Пых, осматривая своего подчиненного, которого буквально тащил за шиворот.

— В пизде! — тут же огрызнулся Док. — Клади его на пол!

Закружилась карусель оказания первой медицинской помощи. Как всегда, Жак был щедр на маты и ругательства, правда они у него были витиеваты и совершенно беззлобны. Раненым тут же оказали помощь, самым серьезным ранением оказался перелом ноги бойца с позывным Минск.

Вражеские снаряды — 120мм минометные мины стали сыпаться с неба с пугающей периодичностью, противник явно не жалел БК, по нам, похоже работало не меньше батареи, а это восемь минометов одновременно.

После первого дня обороны крепости, когда мы отбили несколько атак на наши позиции, нынешний обстрел был самым массированным. Похоже противник всерьез озаботился тем, чтобы вернуть свою ДРГ в целости и сохранности домой.

Массированный обстрел наших позиций всё продолжался и продолжался. Стало понятно, что враг специально гасит по нам, чтобы мы не могли достать украинских диверсантов, которых случайно вскрыл Кок. Причем корректировщики укров похоже засекли место, где могла находиться группа Бамута, потому что чуть в отдалении, примерно там, где и должен был сейчас находиться Семен, Пестик и Хребет гремели взрывы. Я с тоской глядел в экран монитора видя, как группа украинских вояк уходит. Вражеские бойцы деловито погрузили одного своего 'двухсотого' в носилки и в скором темпе начали удаляться прочь.

Выскакивать наружу и пытаться достать укропов из минометов очень опасно, снаружи сейчас гремят взрывы и летают осколки. Противник специально нас обстреливает, чтобы мы носа не могли высунуть наружу. Похоже обстрел будет продолжаться до тех пор, пока украинские диверсанты не отойдут на безопасную дистанцию.

— С птичкой связь пропала, — доложил Джокер, — загасили, падлы. Она сейчас повисит и будет возвращаться назад. Я скоренько выскочу, подберу её?

— Куда?! — рыкнул я. — Назад!

Обидно! Вот так на пустом месте прокололись. Противник каким-то чудом умудрился подойти к нам вплотную. Надо было сразу корректировать минометы так чтобы накрыть вражескую ДРГ. Не фиг было затевать эти танцы с захватом украинских разведчиков живьем! Сам виноват! Хотел как лучше, а получилось, как всегда. Правду ведь говорят, что лучшее — враг хорошего. Вот загасили бы вражескую ДРГ в полном составе, накрыв их залпом из минометов — это было бы хорошо. А так захотелось сделать как лучше и захватить противника живьем, в итоге они сейчас спокойно уходят вдаль.

Я смотрел в экран монитора, глядя, как шестеро украинских 'кикимор' тащат своего подранка уходя из сектора обзора статичной камеры.

— Падла, как обидно, уйдут ведь гады! — сквозь зубы шипел Джокер у меня за спиной.

— Надо было их сразу из 82-ых гасить, — буркнул кто-то.

Я обернулся и понял, что у меня за спиной собрались все, кто был в бункере в этот момент. Парни стояли хмурые и злые. Ничего так не раздражает и не злит, как вид противника, который нагло шляется у тебя под самым носом, а ты его не можешь достать.

Неожиданно вражеские бойцы тащившие носилки окутались снопом белого дыма. Серия мелких взрывов накрыла солдат противника, дым и огонь скрыл их на несколько секунд из виду. Взрывы гремели пару мгновений. Похоже, что по ДРГ противника кто-то из наших отстрелялся из АГСа кучно положив 'улитку' целиком, а это 29 ВОГов калибром 30мм в каждом по 36 грамм взрывчатки. Каждый ВОГ, выпущенный из АГС-17, дает радиус поражения ударной волной чуть больше 1 кв.м., а мелкие осколки дают расчетный радиус сплошного поражения около семи метров. А тут больше двадцати выстрелов накрыли группу укропов, стоявших плотной группой.

Когда дым рассеялся я понял, что укров в их 'кикиморах' буквально разорвало в клочья, они лежали грудой переломанных тел. Однозначно все — 200, тут к бабке не ходи!

— Гля, гля! — азартно подскакивал у меня за спиной Джокер. — Кок по ним еще из автомата гасит. Вот шальной! — с восторгом прокричал мой помощник.

— Ай да Витька, ай да сукин сын! Молодчага! — довольным тоном проворчал Глобус.

Только сейчас я разглядел в противоположной стороне экрана окоп, в котором недавно исчез Кок после близкого взрыва. Сейчас Степанов высунувшись из траншеи деловито высаживал содержимое автоматного магазина стреляя в груду мертвых тел, рядом с ним стоял на треноге АГС. Как он его в одиночку из тайника вытащил и на бруствер взвалил? Там же суммарного веса — больше шестидесяти килограмм!

Глава 5

Капитан Дэниел Берк пребывал в препоскуднейшем настроение. Его все бесило и раздражало. Бесила погода: жарко, пыльно, душно. Бесил ландшафт и местность — ровная как стол степь, заброшенные поля и перепаханные взрывами узкие лесопосадки, в которых никак нельзя было укрыться. Бесили аборигены, окружавшие его — вороватые и трусливые туземцы-украинцы, которые, по его мнению, были хуже цыган и арабов, хотя, казалось бы, куда хуже. Бесили русские, которые вопреки всем законам мироздания, логики и здравого смысла продолжали воевать, причем весьма успешно. Вместо того чтобы деградировать, распадаться и пятиться назад российская армия крепчает, становится сильнее и зубастей.

А больше всего капитана Берка бесило то, что он прекрасно понимал, что от них — спецназовцев из SAS, выступающих сейчас в качестве инструкторов для местных аборигенов из ВСУ, в этой войне толку никакого! От слова — 'совсем'! Мало того, это солдаты и офицеры ВСУ, особенно те, кто прошел АТО и воюют с русскими с 2014 года, могут поучить английских диверсантов премудростям войны с российской армией. Школа у них одна — 'советская', учились они в своё время по одним учебникам, разработанным на основе опыта ВОВ. А что могут британские инструкторы? Научить, как воевать против партизан в джунглях, как гонять арабов и персов по пустыне или как проводить зачистки в населенных пунктах, выявляя боевиков среди мирных граждан? А кому это здесь надо?

Берк хоть и не хотел этого признавать, и никогда не говорил этого вслух, но он как солдат понимал, что в нынешней войне, которая по своему размаху и применяемым боевым средствам сравнима со Второй мировой войной, у Британии с её армией шансов мало. То есть если вдруг бы на месте ВСУ оказалась армия Великобритании, то скорее всего, она бы продержалась намного меньше, чем армия Украины. Украинцы хоть и бестолковые на вид, вороватые, частенько туповатые, но надо отметить, что порой бьются очень достояно и отчаянно, порой предпочитая смерть сдаче в плен. Британские солдаты никогда не стали бы себя подрывать гранатами или отстреливаться до последнего патрона находясь в полном окружении. А украинца так могут и русские так могут. Дикари, одним словом. Тупые, грязные восточные дикари, которым каким-то чудом достались несметные сокровища в виде огромной страны с бесчисленными полезными ископаемыми, водоемами и лесами.