Русские вернулись

— Прочитал я в отчете Леры, Фома, что Говоров гвоздь прибить может, кран починить, и в компьютерах дока. А окончил он факультет военной контрразведки, где обучают многому, в том числе и экономике, а не только оперативному искусству. По характеру он советский, таким сейчас тяжеловато жить, такой предпочтет справедливость закону. А это по закону совсем неправильно. Я так думаю, Фома.

Фомичев ненадолго задумался и потом спросил:

— Ты говоришь, что с таким можно в разведку пойти?

— Я бы пошел, — ответил Корнеев.

— И в экономике петрит?

— Петрит, но ты это к чему, Фома?

— Так Водопьянову шестьдесят исполнилось, — пояснил Фомичев, — как думаешь, на зама он согласится?

— Согласится, — после недолгих раздумий ответил Корнеев, — но лучше будет отправить его с почетом на пенсию.

— Да-а, я так тоже считаю.

IХ

Лето! Ах, лето! Что может быть лучше ясного денька в летний период у речки?

Лето изумрудится в деревьях,

На березах, соснах, тополях,

На лучисто-солнечных сплетеньях,

Зависает жаром на полях.

Расстелилось светом над отчизной

Под высоким небом голубым,

Тучкою брыкается капризной,

Дождиком балуется грибным.

Утро, напоенное росою,

Засверкает в капельках воды,

И природа радостной слезою

Заблестит от сказочной мечты.

Отклубится вечером закатом,

Отпылит дорогой на ветру,

Ночью освежится ароматом,

Бодростью вспорхнувши поутру.

Лето воплотилось жаждой жизни

В травах и кустарниках, лесах;

Муравьи, козявки, даже слизни

В собственных блуждают чудесах.

Лето — непременно царь природы

Среди прочих жизненных времён,

Теплотою веет от погоды,

Когда мир любовью озарен.

(стихи автора)

Когда мир любовью озарен, ещё раз повторил про себя Говоров. Про мир — это про мир, а вот что думал Илья про себя, блуждал ли он в собственных чудесах? Какие уж тут могут быть чудеса, если новая секретарша Виктория Пономарева старше его на десять лет?

Многое изменилось в Ситибанке — Говоров назначен директором, а Анну Рубенс Фомичев перевел в другое подразделение своей империи. И сейчас сисадмин вновь переносил часть аппаратуры на другие места. А заместитель директора вновь вернулся в свой старый кабинет.

В конце дня Говоров пригласил к себе секретаршу.

— Говорят, что любви все возрасты покорны, — начал Илья, — поэтому скажу прямо: гляжу на вас, Виктория, и дыхание у меня перехватывает. Или вы со мной, Вика, или я подыщу вам приличное место в другом банке, или подразделении Сити-холдинга? Что вы ответите мне, Виктория?

— Давайте попробуем быть вместе, — ответила она, покраснев, — вы мне тоже нравитесь.

Жизнь — штука переменчивая и непредсказуемая бывает порой. Корнееву перезвонил мужчина, представился:

— Вронский Сергей Михайлович, зам начальника УФСБ. Я вместо Сухарева и в центральном аппарате мне порекомендовали переговорить с вами.

Если сказать, что Корнеев был удивлен — ничего не сказать. Он был шокирован — всего-то неделя прошла. Вот так Фома! Он и не предполагал ничего серьезного из его вежливых угроз.

— А Сухарев где? — спросил Корнеев.

— Назначен начальником отдела в другую область, — ответил Вронский.

— Восточный тракт, на десятом километре увидите автомобиль гос. номер... поедете за ним.

— Я бы ещё хотел...

— Я знаю, — перебил его Корнеев и отключил связь.

Фомичев, Корнеев и Говоров знакомились с новым заместителем начальника Н-ского УФСБ.

Вронский в начале пояснил:

— Гурский уволен и в отношении него возбуждено уголовное дело, находится под арестом. Если вы не против, Илья Степанович, то вас предлагается внести в список действующего резерва. Как и вас, Геннадий Павлович.

— Я не против, — ответил Говоров.

— Я тоже не против, — согласился Корнеев.

— Подождите, подождите, — возмутился Фомичев, — вы хотите забрать у меня двух сотрудников?

— Нет, Андрей Емельянович, это не так — то есть как работали у вас, так и будут работать. Но в операции станут участвовать на этих новых должностях.

— Ясно, — согласился Фомичев.

— Тогда я приглашаю Элис Уинстон? — спросил Говоров. — Вы сами проведете её вербовку, Сергей Михайлович, или это сделать мне?

— Нет, вы банкир, Илья Степанович, и должны оставаться банкиром, — улыбнулся Вронский, — вербовку проведу сам. Тем более, что вы привезли из Лондона шикарные материалы для этого. Понимаю, что вам самим бы хотелось... но вы должны остаться вне поля зрения чекистов. Возможно, к вам обратятся ещё. Например, тот же Томпсон может прилететь в Н-ск.

К концу дня Говоров вышел в приемную. Произнес:

— Едем к тебе домой, Вика?

— Ко мне? — удивилась она, — да, да, конечно едем.

Он предложил ей руку. Виктория даже опешила:

— Но здесь же люди... не все сотрудники ещё ушли домой.

— Я не собираюсь ничего и не от кого ничего скрывать. Вы не любовница, Вика, вы моя женщина и будущая жена, надеюсь.

Илья вновь предложил руку и они вышли вместе под изумленный взгляд банковских клерков.

Комнатка в общежитии, где жила Виктория, соответствовала стандартной студенческой. Только вместо четырех кроватей одна. Ни плиты, ни умывальника, ничего.

— Вика, — произнес Илья, — забирай личные вещи и всё. Кружки, ложки, поварешки пусть остаются — у меня всё есть.

Собиралась она долго. Складывала в сумку одежду, бельё, альбомы, книжки... Вроде бы маленькая совсем комнатка, а вещей набралось много, целая большая сумка. Илья видел, что Виктория волнуется и глаза у нее повлажнели. Наверное думает: если что, то куда потом?

— Вика, жизнь непредсказуема, — решил он кое-что объяснить, — люди встречаются, живут, разбегаются. Любят вечно и расходятся через несколько месяцев. Всё бывает в жизни и никто из нас плохого друг другу не желает. Жить ты будешь у меня, но чтобы не чувствовала себя обязанной — я куплю квартиру на твоё имя завтра же.

Виктория посмотрела на него, обняла и молча заплакала. Илья промокнул слезки платочком, поцеловал в щёчку, взял сумку и вышел с подругой из комнаты.

В трехкомнатной квартире Ильи она осмотрелась.

— Теперь это твой дом, Вика. Но временно, потому что квартира принадлежит банку. Я куплю пятикомнатную на твоё имя, а на своё приобрету коттедж за городом. Станем жить, где понравится. Ты голодна? — спросил Илья.

— Да, немножко, — ответила она.

— Ты посмотри в холодильнике, чтобы знать, что есть и чего нет. На будущее, — добавил он, — а сейчас пойдем, покушаем в ресторане.

— Но сегодня пятница, Илья Степанович, и мест не будет, — возразила она. — Лучше я что-нибудь здесь приготовлю. У вас яйца есть, можно омлет сделать...

— Яйца у меня, конечно, есть, — улыбнулся Говоров и заметил, как она покраснела.

— Яйца в холодильнике, Илья Степанович, а у вас, извините, яички, прокомментировала она.

Илья засмеялся.

— Послушай, филолог Вика, в какой литературе сказано, что женщина своего мужчину должна называть на "вы" и по отчеству? Мы не на работе, Вика. Привыкай к имени и на "ты". И потом, ближайший ресторан принадлежит Сити-холдингу и там для нас всегда найдется элитное местечко. Но правильно, в ресторан мы не пойдем, еду нам доставят на дом.

Илья позвонил и сделал заказ. Пояснил, что еду и спиртное доставят через пятнадцать минут.

— Ты пока, Вика, осмотрись с посудой на кухне, достань вещи из сумки и отнеси нижнее бельё в спальню, а верхнее в шкаф. Но я не вижу у тебя никаких курток и пальто?

— Да-а, их просто нет, — она вздохнула, — украли недавно в общаге.

— Завтра суббота, день укороченный. После обеда поедем по магазинам — купим всё необходимое.

Принесли ужин из ресторана... После они приняли душ по отдельности и легли в постель. В процессе каждый понял, что это его половинка. И они любили друг друга нежно и страстно. Утром, проснувшись, вновь занимались любовью.

Утром Вероника принимала душ и по её щекам стекали струйки. Но то были не слезы, а ручейки радости. Промежность немного поднывала от напряжения, но она всё равно хотела его.

На работе Говоров позвонил в Лондон и пригласил Элис Уилсон. Интересно, приедет одна или со своим шефом-любовником, размышлял Илья? Скорее всего одна.

В обед Илья с Викторией покушали в ресторане и он повез её в элитный салон одежды, который тоже входил в империю Сити-холдинга.

— Ты, Вика, походи, посмотри, бери всё, что понравится. Продавцы тебе помогут в выборе, он разбираются в одежде. Это салон Сити-холдинга, никто тебя здесь не обманет, — советовал Илья, — а я пока к директорше зайду, пусть поможет тебе в выборе белья, одежды и обуви.

— О-о! Илья Степанович, проходите, пожалуйста. Чай, кофе или чего покрепче? — стандартно приветствовала, лебезя, директорша.

— Мне кофе. Я с будущей супругой пришел, она в салоне, в моде разбирается плохо, наверное. Необходимо одеть, обуть от нижнего белья до зимней шубы. Платья, блузки, куртки и так далее. Цены ей знать необязательно. Проследите, пожалуйста, лично.

Директорша распорядилась о кофе и ушла в зал. А Илья вспоминал прошедшую ночь. Да, это была его женщина, которую хотелось прижать к груди и не отпускать никогда.

Х

Элис Уилсон в московском аэропорту сразу же взяла билет до Н-ска, не заметив за собой никакой слежки. В Н-ске она также слежки не видела, но как опытный разведчик понимала, что это ещё ничего не значит — топтуны могли быть профессиональнее. Но она и прилетела на день раньше, когда её не ждали. Хотела лично убедиться, что Говоров банкир, а не подставное лицо.

Из аэропорта сразу в банк и обратилась к охраннику:

— Мне необходимо увидеть вашего заместителя директора по безопасности.

Охранник не интеллигентно оглядел её снизу доверху, ответил с небольшим удивлением:

— Так нет у нас сейчас на этой должности никого пока.

— Странно! — удивилась Уилсон.

— Чего тут странного — люди приходят — уходят. Может быть, вы Говорова имели ввиду?

— Да, именно Говорова, он говорил мне, что работает заместителем директора Ситибанка по безопасности, — ответила Элис.

Охранник оглядел её снова и вздохнул.

— Это ж сколько вы его не видели... Он уже месяц как назначен директором, — пояснил охранник. — Так вам Говоров нужен или безопасник?

— Именно Говоров.

— Тогда вон там телефон, звоните в приемную.

Виктория вошла в директорский кабинет.

— Илья Степанович, там какая-то Элис Уилсон настаивает на немедленной встрече с вами.

— Да-да, это наш партнер из Лондона, но она должна была прилететь завтра. Пусть охрана вежливо проводит её ко мне. И организуй там что-нибудь: кофе, печенье...

Уилсон вошла в кабинет, не ожидая сухой встречи. Говоров поприветствовал её и указал рукой на кресло у приставного столика.

— Я ждал тебя завтра, Элис, почему ты не сообщила, что приезжаешь раньше?

— А я надеялась, что ты хотя бы обнимешь меня, — ответила она.

— Всё будет вечером, всё будет... Просто зашиваюсь на новой должности. Ты где остановилась, Элис?

— С самолета прямо к тебе, Илья. Ты говорил, что живешь один...

— Ко мне нельзя — часто приходит хозяин холдинга, да и сама понимаешь... Мой водитель отвезет тебя в нашу гостиницу. Погуляй, посмотри город, а вечером я буду. Ты договор привезла?

— Привезла, только он в чемодане остался, в камере хранения аэропорта, — ответила Элис.

Говоров пригласил водителя и отдал необходимые распоряжения. Элис встала и немного раскинула руки:

— Даже не обнимешь меня, повторила она?

— Не могу... ты настолько красива, Элис, что ширинка лопнет.

Уилсон улыбнулась и вышла из кабинета. А Илья подумал: красива, спору нет, но есть девушки и получше.

Устроившись в гостинице, Элис вышла на улицу, огляделась и набрала номер на смартфоне:

— Привет, Мартин, в квартиру не попала, устроилась в гостинице. Клиент теперь первое лицо, будет у меня вечером. Завтра обсудим договор. Все идет по плану, пока.

Заместитель начальника УФСБ Вронский послушал запись разговора и дал команду на задержание Уилсон. Взяли её красиво прямо на улице — подъехала машина, втолкнули и всё. В кабинете управления допрос начали, не откладывая.

— Полагаю, что вы, госпожа Уилсон, поняли, куда вас привезли. Я полковник Вронский Сергей Михайлович, заместитель начальника УФСБ по Н-ской области.

— Но я-то не Анна Каренина, — усмехнулась Уилсон, — под ваш поезд признания бросаться не стану. Я гражданка Великобритании и требую нашего консула.

— Конечно, — согласился Вронский, — консул будет поставлен в известность о вашем задержании. Да, вы не Анна Каренина, и меня радует, что вы знакомы с русской классикой. Вы графиня Граббе-Никитина и совсем не Уилсон.

Элис удивленно подняла брови.

— О, как! — воскликнула она, — даже графиня, — Элис язвительно усмехнулась.

— Ну что ж, тогда начнем плясать от печки, как говорится, — в свою очередь усмехнулся Вронский, — начнем с истинной биографии ваших предков.

— Мои предки погибли в автомобильной аварии, когда мне было только восемь лет. Меня воспитал господин Мартин Томпсон, представитель компании Лэнд Ровер. И я прилетела сюда заключить договор с компанией Сити-холдинг о строительстве нового завода. Можете поинтересоваться у директора Ситибанка господина Говорова. Он вам всё подтвердит.

— Конечно поинтересуемся, конечно. Всему своё время, госпожа Уилсон. Ну а пока просто послушайте. В России был некий граф Александр Николаевич Граббе — сын графа Николая Павловича Граббе и графини Александры Фёдоровны Орловой-Денисовой. Он окончил Пажеский корпус в 1887 году. Выпущен корнетом в лейб-гвардии Казачий полк. В 1901 году ему разрешено присоединить к своей фамилии фамилию своей бабушки Елисаветы Алексеевны Никитиной, которая была единственной дочерью генерала от кавалерии Алексея Петровича Никитина, и стал именоваться графом Граббе-Никитиным. Во время февральской революции, опасаясь ареста, уехал на Кавказ. 22 марта 1917 года уволен со службы по болезни с мундиром и пенсией. Затем эмиграция: Константинополь, Германия, Монте-Карло, с 1940 — в США. В 1990 году в США вышла изданная его наследниками книга "The Private World of the Last Tsar: In the Photographs and Notes of General Count Alexander Grabbe", содержащая фотографии Николая II и его семьи. То есть "Личный мир последнего царя: в фотографиях и заметках генерала графа Александра Граббе". Вот эта книга, полистайте.

Элис небрежно взяла книгу и начала бегло просматривать, останавливаясь на некоторых страницах.

— Вы удивлены, что некоторые фотографии вам знакомы? — спросил Вронский, — они есть в вашем альбоме...

Элис ничего не ответила. И Вронский продолжил:

— Ваши родители не погибли в автомобильной катастрофе. Ваша мама по доносу господина Томпсона была расстреляна, как советский агент. А ваша папа, Элис, отсидел двадцать лет в тюрьме. И молчит, что у него есть дочь, ибо её застрелят немедленно, если он где-нибудь проговорится. Так ему объяснил Мартин Томпсон, полковник МИ-5, а не представитель компании Лэнд Ровер. И вы, Элис, тоже не представитель, вы капитан в МИ-5. Ваши родители, Уилсон, всю жизнь работали на страну Советов, хоть и имели высокий титул графов. Но их нейтрализовали. А вы... А вас так воспитал убийца вашей мамы и тюремщик отца. Вот его фотографии.