— Знаешь, школьница, подумал я вчера, подумал, да и решил тебе помочь. Кха-кха. Добрый я слишком, погубит меня моя доброта. Ну да ладно. — Странно, вроде не обычный треп перед тем, как предлагают какую-нибудь лажу. Если он не номинант на Оскар за лучшую актерскую игру года, то вроде как действительно что-то приемлемое нашел. — Есть две работы. Одна — разовая, на пару дней максимум, вторая — постоянная. Ты, резкая, прежде чем за ствол хвататься, меня до конца дослушай, а потом немного подумай, договорились?
— Матиас, не тяни кота за подробности, он и так кастрированный. Обещаю, ни за что хвататься не буду, не дура. Излагай, я вся во внимании. — Я демонстративно положил руки на колени, как-бы показывая, что до пистолета мне тянуться долго и неудобно, можно ничего не опасаться. На самом деле это не так, выстрелить я могу мгновенно, но успокаивающая поза настраивает на доверительную беседу. — Я надеюсь, ты меня не в бордель сватаешь и не наркотой по улицам барыжить предложишь, все остальные варианты я выслушаю вполне спокойно и с благодарностью.
Шкипер помялся, закурил снова, собираясь с мыслями, и начал издалека.
— Кхм. Ты ведь знаешь, что вокруг Роанапура расположено несколько деревень? Да, глупый вопрос, ты ведь местная, наверняка знаешь. Мои корейцы родом из одной такой. Уже пару недель просят помочь с небольшой проблемой, для тебя она трудностей не составит. — Видя мои устремившиеся к облакам брови, примиряюще выставил вперед ладонь и зачастил. — Погоди, дай договорить. Ты не думай, никто тебе мотыгой махать не предлагает. Какая-то отморозь повадилась грабить их односельчан, когда они с рынка возвращаются. А сами они отпор дать не могут, забитые крестьяне, что с них взять, они даже не знают, сколько народа в нападении участвует, видели только тех, кто выходил на дорогу.
Я тоже закурил, пытаясь мелкими движениями отвлечься и не ляпнуть грубость. Все понимаю, кого-то там грабят, им обидно, но это Роанапур, тут постоянно грабят и убивают, что поделать, город такой, небезопасный для жизни. Я же не полиция, мне деньги нужны, а что с местных пейзан возьмешь, они тут все бедные, как церковные крысы. Кроме того, деревенька наверняка за крышу отстегивает серьезному криминалитету, куда глядят смотрящие? Этот вопрос и озвучил, попутно поинтересовавшись, что мне обломится, если я возьмусь за радикальное решение проблемы.
— Матиас, беды тружеников села мне по барабану, если честно. Мне финансы требуются, а не работа ради работы. Колхозники кому за защиту платят? Пусть озадачат бригадира бандюков, все окрестные отморозки сразу вымрут, как вид. — Настроение, такое прекрасное минуту назад, стало стремительно портиться. — Ты сам подумай, как их крыша обрадуется, если кто попало будет на их территории свои правила устанавливать.
— Эх, молодость, молодость. Кхе-кхе. Все торопитесь куда-то, слушаете, но не слышите. — Покачал головой в притворной скорби ушлый дед. — Я же говорю, намечается война между чинками и макаронниками. И те, и другие вооружаются, бригады сидят на базах, потому что полыхнуть может в любой момент. А окрестные деревни все под китайцами, они сейчас без присмотра, понимаешь? Кто-то пользуется ситуацией, тебе тоже теряться ни к чему, у Триады претензий не будет, если ты потом права на деревню не заявишь.
— Я что, на сумасшедшую похожа, нахрен мне сдался этот совхоз "Сорок лет без урожая"? Ладно, заняться все равно нечем, сколько они предлагают? — Ну а что делать, планов все равно никаких нет, к отчиму забежать, так эта тема на час максимум, сколько ни предложат, мне каждая копейка в строку. — И подробности узнать не помешает. Где нападают, сколько бандюков видели, чем вооружены.
— Кха. Всей деревней они насобирали сто восемьдесят зеленых. Больше у них нет, могут еще продуктов подкинуть, ну и все трофеи твои, тут без претензий. Согласна? — Увидев мой недовольный утвердительный кивок, удовлетворенно потер руки. — Ну вот и ладушки. Сегодня вечером, часов в шесть, подходи, помнишь матроса, которому ты чуть ногу не отстрелила? Это Пак, он поумнее второго будет, проводит тебя к рынку, там все объяснят-расскажут-покажут-проводят. Может быть, уже сегодня и закроешь контракт.
Ё-моё, за какие гроши придется шкурой рисковать. Но что поделать, и без слов понятно, что такую мутную личность, как я, никто из более-менее серьезных людей к своим делам подпускать не стремится. Это только в дешевых РПГ или написанных диванными воинами книжках бывают чудные ситуации, когда приходит главный герой в поселение, и его засыпает квестами на спасение принцесс, доставку важных грузов или охрану купеческой сокровищницы. В жизни, увы, вынырнувшая неизвестно откуда девочка Рэнге с подозрительными умениями и непонятными целями выглядит крайне тревожно для любого человека, связан он с криминалом или нет — без разницы. И прожжённый контрабандист Матиас за меня ручаться ни перед кем не станет, он себе не враг, я для него тоже темная лошадка. Придется нарабатывать репутацию, делать имя, и только потом, может быть, будут реальные денежные заказы. А пока вот так: защити деревню, убей десять крыс, оплата три медяка и краюха хлеба. Тоска, но с чего-то надо начинать.
— Что со второй работой, которая постоянная? На рынке в палатке овощи продавать, подметальщицей в префектуру или еще что-то такое же перспективное? — Внутреннее недовольство требовало выхода, потому получилось резковато. — Не томи, дед, говори. Я уже ничему не удивлюсь.
— Кхм. Сбавь обороты. Лучше подумай вот о чем: ты же в какую-то школу для богатеньких пристроилась? С пансионом, так? Значит без уважительного повода покидать ее сможешь только на выходные, будешь бегать в самоволки — вылетишь в два счета, правила везде одинаковые. — Капитан серьезно глядел мне в глаза, подталкивая к очевидному решению. — Тебе нужна официальная причина для выхода за пределы школьной территории в течение учебной недели. Моя знакомая держит кафе в чистой части города, ей нужна работница с необычной внешностью. Ресторация своеобразная, клиентура... с особенностями, но ничего позорного для старшеклассницы в такой работе нет, у Грейс не бордель, а приличное тематическое заведение. Об условиях договоришься с ней напрямую, вот адрес. Я рискую, посылая тебя к ней, не подведи меня.
А ведь прибалт прав. На все сто процентов прав. Сидя в школьной общаге, денег на следующий год я не подниму, нужна будет подработка для отвода глаз. Официальное проверяемое место, куда я смогу уходить после занятий, тратя освободившееся время на поиск реального заработка. Зарплата в кафе — тьфу, мелочь на мороженое и новые заколки, а вот работа в кафе — это легализация появления у сироты хоть каких-то денег. Упустил я этот момент из виду, а опытный старик заранее убрал возможные трудности. И означает это только одно: принюхивается ко мне матерый контрабандист, видит перспективу сотрудничества, если нормально себя покажу в будущем.
Искренне поблагодарив Матиаса за заботу, распрощался с ним до вечера. Денежная проблема так и не разрешилась, но это не повод унывать, нужно самому суетиться, тут копеечка, там грошик — так на школьную форму и насобираю. Пока есть время, загляну к родственничку, от него пройду в Верхний город, на улицу Роз, где расположено кафе подруги латыша, потом где-нибудь перекушу, а там уже подойдет время возвращаться и оказывать помощь селянам в избавлении от мелкого криминала.
Пройдя по прямой от домика прибалта через перекресток, у которого заканчивалась частная застройка и начинались многоэтажные дома, добрался до бара "Желтый флаг", пока еще закрытого по раннему времени. От него, помнится, нужно было свернуть налево, и через квартал снова повернуть. Вот и шестиэтажка, в которой Рэн провела свое детство. Хм, как-то она облупилась за прошедшие годы, штукатурка на фасаде потрескалась, а кое-где и отлетела целыми кусками. В юношеских воспоминаниях вид у дома был получше. Не пощадило его время, не пощадило. Поднимаюсь на третий этаж, звоню в знакомую, аж сердечко пропустило удар, дверь, жду ответа. Заранее готовлюсь прямо с порога зарядить в пятак отчиму, для затравки беседы, так сказать. И еле успеваю сдержать удар: открывший дверь толстый мужик в засаленной майке явно не тот, кто мне нужен. Видимо, в моих глазах он все же успел прочитать опасное для него намерение, так что отшатнулся вглубь коридора. Шагнув следом, захлопнул дверь и приставил палец к губам, прося тишины, а открытая кобура на поясе придала весомость просьбе.
— Прошу прощенья за неожиданный визит. Раньше здесь проживала семья Такаяма, я хотела бы увидеть Такаяма Исао, он мой отчим. — Стараюсь говорить как можно более дружелюбно, но получается плохо. Толстяк ощутимо взбледнул, увидев волчий оскал, исказивший мое лицо. — Не будете ли вы столь любезны провести меня к нему?
— Не знаю никакого Такаяму, правда, не знаю, мы с женой въехали сюда полтора года назад, тут вьетнамцы жили, могу документы показать, только не убивайте! — Запричитал мужик, затравленно глядя на пистолетную рукоять у меня на ремне. — Пойдемте в комнату, я все покажу, только не стреляйте!
Действительно, подонок, издевавшийся надо мной в детстве, через два месяца после моего отбытия в Японию продал квартиру семье Нгуен, исчезнув затем в неизвестном направлении. Вьетнамцы найти себя в Городе греха не смогли, помыкались пару лет, а затем перепродали жилище мистеру Смиту, после чего свалили поближе к природе, в одну из окрестных деревень. Что ж, будем искать, другой ниточки к приемному папаше у меня нет. Еще раз извинившись за беспокойство, оставил облегченно вздохнувшего толстяка в окончательно ставшей чужой квартире. Что там у меня дальше по плану? Кафе некоей Грейс? Прекрасно, заодно и поем.
На входе в Верхний город меня ненавязчиво приняли. Вчера на такси въезжал, потому удалось проскочить встречающие всякий нежелательный элемент патрули, а сегодня, при попытке войти в чистый район стоящая у обочины полицейская машина включила на пару секунд люстру и крякнула в матюгальник. Приехали. При общении с силовыми структурами основное правило — не проявлять своего выдающегося чувства юмора и не качать права. Если вы сразу покажете, что готовы к сотрудничеству и не подвергаете сомнению авторитет полиции, то есть неиллюзорные шансы на то, что мордой в асфальт вам позволят лечь самостоятельно, без ударов берцами под коленку и бодрящих тычков под дых. Поверьте, это дорогого стоит, ведь результат все равно будет тот, которого добиваются силовики, но ваша тушка и ЧСВ пострадают неизмеримо меньше, чем при сопротивлении. Поэтому я дисциплинированно замер, держа руки на виду, чтобы не спровоцировать полицаев на ненужное насилие, а после красноречивого жеста послушно уперся руками в капот патрульного автомобиля. Лучше пять минут постоять в ракообразной позе, чем остаток каникул провести в обезьяннике.
— Какого дьявола ты тут забыла, хафу? Дорогу перепутала по обкурке? — Брутального вида полисмен в очках-капельках был настроен решить вопрос моего присутствия на их территории наиболее быстрым способом. — Тебе что, заняться нечем, кроме как создавать нам проблемы? Вроде не якудза, шевроны курсантские, чего лезешь к нормальным людям?
— Сэм, погоди, видишь, спокойная девочка, без закидонов. Успеем ее обратно выкинуть, если что. — Напарница суперполицая, в свою очередь выйдя из машины, опустила беретту и решила побеседовать, прежде чем применять силовое воздействие к несопротивляющейся задержанной. — Есть, что сказать, японка? Документы у тебя есть, или потеряла? Зачем ты здесь, или реально заблудилась?
— Господа полицейские, я поступила на обучение в Хачимитсу, иду устраиваться на подработку, документы в нагрудном кармане, в том числе и на оружие. — Стою, не дергаясь и не пытаясь что-то достать или показать жестом. Ну его нафиг, оглянуться не успеешь, как огребешь. Ребята в здешней полиции служат резкие, как понос, и зачастую такие же противные. — По прибытии еще не знала, что в Академию возьмут, шансов практически не было, потому заселилась в Портовом районе, там дешевле, сами знаете. А теперь нет смысла переезжать, до заселения в общагу четыре дня осталось, зачем лишний раз суетиться.
— Хачимитсу, говоришь... Документы достань. Только без глупостей. — Старший наряда настороженно протягивает руку за бумагами.
Медленно, не делая резких движений, распрямляюсь, левой рукой расстегиваю клапан нагрудного кармана и неторопливо вытягиваю корочки. Правая рука на отлете, ладонью к лобовухе полицейского автомобиля. Никакие неожиданности мне не нужны, потому вежливость, покладистость и заторможенность — вот мое кредо в настоящий момент.
— Двести второй, значит. Сара, это по твоей части, держи ее удостоверение. А ты можешь встать нормально, моя напарница знакома с выпускниками твоей Альма матер. Я схожу через дорогу, кофе куплю, а вы пока поговорите. — Передав мои документы женщине, он засунул ствол в кобуру и преспокойно повернувшись к нам спиной, на самом деле отправился к закусочной.
— Проверка документов завершена, извини за беспокойство. Академия благородных сучек, ну надо же. Тяжело тебе придется. Можешь идти. Ваших знаю не понаслышке, проблем не доставляете. — Нейтральным тоном прокомментировала поведение коллеги Сара, протягивая мне удостоверение. — Если что, ссылайся на экипаж Миллигана, мы тебя проверили и сочли безопасной. Удачи с подработкой и купи себе гражданскую одежду. Меньше цепляться будут.
Поблагодарив и распихав документы по карманам, отправился дальше. Это хорошо, что мои сослуживцы такую репутацию имеют, теперь главное не заруинить ее, не поймут. Прошагав еще минут пять по прямой, увидел искомый адрес, — улица Роз, 39. Вывеска навевала подозрения, но это же я, у меня в этом мире все с приподвыподвертом складывается, разве можно было ожидать, что кафе окажется обычным? Конечно, нет. Только экзотика, только хардкор! Звякнул колокольчик у входа, слева и справа в почтительном поклоне склонились две девушки, одна, мелкая с пышными формами в костюме горничной, вторая, плоскодонка ростом немногим ниже меня, переодетая дворецким.
— Добро пожаловать домой, госпожа! Позвольте, я покажу вам место, где вы сможете отдохнуть! — Обе доброжелательно поприветствовали меня слаженным хором.
— Девчонки, расслабьтесь, я не госпожа, я на работу устраиваться. — Я попробовал сделать шаг мимо них, но стоящая слева горничная едва заметным со стороны жестом меня притормозила. — Что?
— Не порть атмосферу, придурочная! — С ангельской улыбкой прошипела пышка, рукой показывая направление движения и более громко добавила. — Прошу, госпожа, я проведу вас. Хозяйка предупреждала о вашем визите, она ожидает вас в своем кабинете. Идите за мной.
Мысленно пожав плечами, с невозмутимой миной двинулся следом за горничной. А ничего тут интерьер, стильно-дорого-богато, старая добрая Англия во всей красе. Тихо играет музыка — ненавязчивая спокойная классика. По центру зала открытые места, столы из массивного полированного дерева, тяжелые стулья, слева внушительная стойка с высокими табуретами, за ней зеркальный бар с батареей бутылок со всего мира, подсвеченный мягким желтым светом. Прямо по курсу небольшая сцена с пианино, сейчас пустая. Справа четыре кабинки, в двух задернуты шторы, кто там сейчас находится — непонятно. В свободных приват-комнатках видны широкие низкие диваны приглушенно-красных оттенков с узорами, расположенные вдоль стенок и такой же массивный стол, как в центре заведения, только из светлого дерева. Тут и там развешаны картины танцующих пар, пар, сидящих на скамейке в саду или пар, гуляющих по набережной. Что-то в этих картинах царапало глаз, что-то было непривычно, но что именно — пока ускользало от моего внимания. А, ладно, не важно, потом разберусь, если понадобится.
