В это время ожила рация: 'Борт 032, ответьте диспетчеру...'.
— Ты смотри, работает! — удивился Белецкий?
— А что ей сделается? — с каким-то отстраненным спокойствием ответил Карлаш, поднимая забрало шлема. Только что пережитое напряжение всё же давало о себе знать, не смотря на медпомощь скафа.
— Диспетчер, я борт 032, прием, — ответил Егор, по примеру товарища подняв залитое дождём забрало. Сразу пахнуло запахом прелых листьев, речной воды. В лицо брызнули мелкие дождевые капли. Изо рта вырвались клубы пара — в сентябре в этих широтах уже холодновато...
— Борт 032, доложите обстановку, — 'Ага, судя по голосу, это опять руководитель полетов подключился. Ну что ж, доложим'.
— Обстановка нормальная. Произвел вынужденную посадку. Полный рот земли и масса впечатлений. Экипаж в норме. Все живы-здоровы. Состояние машины оценить не могу — полностью залита противопожарной пеной. — Егор взглянул на показания встроенной в скаф системы спутниковой навигации и радиосканера, — Бортовой аварийный передатчик включился штатно. Если надо, могу сбросить координаты.
— Не надо. Мы вас видим. Оставайтесь на месте. Время подлета спасательной команды — пятнадцать минут, — короткими рублеными фразами ответила рация, и вновь умолкла.
— Между прочим, мы в зоне действия гражданских сотовых сетей, — немного помолчав, обратился Егор к Александру, который, закрыв глаза, задрал голову к небесам, подставляя лицо под капли холодного осеннего дождя.
— Люблю дождь. Уж думал, никогда больше не постою вот так... — глухо ответил тот, не раскрывая глаз...
— Я говорю, мы можем позвонить домой, — повысил голос Егор, — Ты родным сообщал, что с тобой случилось?
— Нет, — Карлаш открыл глаза, и повернул голову к спутнику, — Нет, не сообщал. И, знаешь... Я сейчас как-то не готов... Позже поговорю. А ты — как знаешь...
— Пожалуй, я тоже — позже... — согласился с товарищем Егор. И вздохнув, добавил : — Родителей это убьет. Особенно отца. Он сам кадровый офицер. Хотел, чтобы я сделал военную карьеру... А я... Оправдал надежды... — Егор ещё раз вздохнул, — Хорошо, хоть девушки у меня нет. А у тебя?
— У меня — есть... — лицо Сашки помрачнело. Была... Мы с ней поссорились месяц назад. И до сих пор не помирились. Теперь, наверное, и не помиримся... Слушай, давай не будем о грустном. Вон, глянь, выше по склону, это не с нашей ли 'птички' фонарь валяется? — сменил тему разговора Александр, — Пойдём, посмотрим?
— Пойдём, — согласился Егор, и два товарища принялись карабкаться по крутому склону. Предмет, обнаруженный глазастым бортмехаником, действительно оказался фонарём пилотской кабины 'Сапсана'. Подойдя к нему ближе, Карлаш присвистнул:
— Ну и ну...
— Присоединившийся к нему Белецкий прикинул взаимное расположение огромной вмятины на фонаре и своей головы, и понял, что если бы обломок, оставивший эту вмятину, ударил чуть ближе к пилотскому креслу, то размозжил бы голову пилота в лепёшку. И шлем бы не спас.
— В первой же церкви свечку поставишь — прокомментировал увиденное Карлаш. А вообще — поздравляю с Днём Рождения! И себя тоже... Без тебя мы бы не выбрались.
— Без меня бы мы и не попали... — вздохнул Белецкий
— Тоже логично, — согласился Сашка. Оба замолчали, прислушиваясь к окружающим звукам. Казалось, к навевающему тоску мерному шуму дождя добавился далёкий гул. Показалось? Нет. Гул усиливался. Невидимый в низких налитых влагой осенних тучах летательный аппарат приблизился, пролетел над головами, сделал круг... Звук изменился. Его тональность стала выше. Аппарат явно шел на посадку.
Действительно, вскоре чуть в стороне от задравших голову людей в серой облачной дымке проявился характерный горбатый толстобрюхий силуэт армейского транспортного вертоджета. Сопла маршевых реактивных двигателей были опущены вниз, тормозные щитки открыты. Под торчащими из боков фюзеляжа короткими пилонами для подвески вооружения, одновременно служившими генераторами силовых плоскостей, висели каплеобразные ёмкости с пламегасящей смесью. В случае чего, машина бы могла эффективно дополнить штатную систему пожаротушения потерпевшего крушение борта. 'Вертушка' медленно снижалась по пологой глиссаде. Правда, строго говоря, 'вертушкой' её пока назвать было нельзя. Несущий винт, точнее, его 'материальная' часть, был закрыт аэродинамическими щитками. Вот щитки распахнулись, и стало видно, как начали раскручиваться короткие широкие лопасти. Машина замедлила скорость снижения и зависла в воздухе. Маршевые двигатели стихли, и сейчас был слышен только характерный свист вертолетного винта. Вот теперь это действительно была 'вертушка'. Пилот выбрал место для посадки, и, тяжелая машина, опустив хвост, вновь начала снижаться. Ветер, поднявшийся вокруг места посадки, погнал прочь опавшие листья, травинки, мелкие ветки. По протоке пробежала рябь. Вот коснулось земли заднее шасси, потом переднее... Машина просела на амортизаторах, и вращение лопастей стало замедляться...
Не дожидаясь, пока винт полностью остановится, через распахнувшуюся боковую дверь начали выпрыгивать люди. Те, что покинули борт первыми, были одеты в камуфляжные костюмы средней защиты, и вооружены штурмовыми винтовками. Бойцы сразу же принялись занимать ключевые точки, с которых можно было контролировать окружающую местность. За их передвижениями было трудно уследить — адаптивный камуфляж делал людей похожими на полупрозрачные непрерывно меняющие цвет пятна, а когда такой боец занимал позицию — он и вовсе сливался с окружающей местностью. Судя по тому, что каждый знал своё место заранее, можно было сделать вывод, что посты, были определены и распределены ещё в полёте по спутниковым фотографиям. За бойцами в камуфляже из двери чуть помедленнее стали выпрыгивать военные в обычной зимней форме одежды, и без оружия. Вместо оружия они с избытком были обвешаны разнообразными приборами, которые тут же и принялись расчехлять. Последними из машины, особо не торопясь, вылезли медики. А куда им было торопиться? Телеметрию со скафов Белецкого и Карлаша они сняли ещё в полете, и сейчас прекрасно знали, что их помощь здесь не требуется. Участие медиков в происходящем ограничилось заменой картриджей универсальных аптечек в скафах пассажиров 'Сапсана'. И то, Егор подозревал, что они проделали это скорее для последующего отчета о проделанной работе, чем из необходимости.
Пока медицина занималась своим важным делом, к потерпевшим аварию приблизился один из вооруженных бойцов. Откинув забрало шлема, он представился:
— Командир спасательной группы майор Тихонов. А вы, стало быть, пилоты?
— Никак нет! Пассажиры. Рядовой Белецкий и рядовой Карлаш, — ответил Егор, вытянувшись во фрунт. Конечно, майор, как старший группы, имел исчерпывающую информацию и о рейсе 032, и о том, кого он доставлял на поверхность. Да и свои электронные удостоверения личности ребята скинули ему по запросу, сразу после того, как он покинул машину. Но если старшему по званию захотелось побеседовать, отказывать как-то не принято...
— И где же это у нас рядовых учат управлять аэрокосмическими модулями? — поинтересовался майор, сверля взглядом собеседника.
— В Сызранском летном училище, господин майор. Я был лейтенантом ВКС. Разжалован за нарушение дисциплины, — Егор неприязненно взглянул на майора: 'Вот привязался...'. В принципе, отвечать на этот вопрос было не обязательно. Майор не был непосредственным начальником Белецкого, и его полномочия в данной ситуации ограничивались идентификацией личностей прибывших, и, если потребуется, сопровождения этих личностей к лицам, имеющим право интересоваться подробностями. Если от этих лиц поступит распоряжение. Но врать Егору не хотелось. Он только надеялся, что более подробно о нарушении дисциплины, повлёкшем столь суровое наказание, Тихонов расспрашивать не станет.
Так и вышло. Взгляд любопытного собеседника внезапно расфокусировался. Очевидно, к старшему группы кто-то обратился по радиосвязи. Майор махнул рукой: 'вольно', мол, опустил забрало шлема, и зашагал к своим подчинённым.
Пока майор беседовал с Егором, опустилась рампа под хвостом вертоджета. Как только её нижний конец коснулся земли, из чрева летательного аппарата выпрыгнула странная конструкция на четырёх резиновых гусеницах, и резво двинула вдоль периметра места происшествия, оставляя за собой флажки с натянутой между ними предупреждающей полимерной лентой, на которой красовались надписи 'Проход запрещён! Опасная зона!'. Вслед за первым гусеничным монстриком по рампе спустился второй — раза в два больше, и деловито направился к лежащему в конце борозды 'Сапсану', пена над которым уже начала оседать. Добравшись до места назначения, броневичок первым делом плюнул в пену каким-то реагентом, от которого она за полторы минуты полностью исчезла. А потом начал медленно передвигаться вокруг наполовину зарывшегося в землю модуля, то приближаясь к нему, то удаляясь. Спецы при этом оживлённо переговаривались, комментируя показания своих приборов. Последним по рампе сполз на землю автопогрузчик с зажатым в манипуляторах большим ящиком. Оттащив ящик в сторонку, погрузчик опустил его на землю, и отправился обратно в грузовой отсек за остальным багажом. Между тем ящик раскрылся, из него выпрыгнула, расстилаясь по земле, оранжевая пневмопалатка. Развернувшись, она тут же начала раздуваться до рабочих размеров. Через минуту процесс надувания закончился. Взвыли сервоприводы самозабуривающихся колышков, закрепляя палатку на грунте. Временное укрытие для экспедиции было готово. Остальные ящики погрузчик таскал уже в него.
Белецкий и Карлаш наблюдали за всей этой суетой, присев в сторонке на большой валун.
— Так мы до своего штрафбата не скоро доберемся. Это ж теперь опять следственная комиссия по расследованию происшествия, опять допросы..., — заметил Александр, наблюдая, как огораживающий место падения робот карабкается вверх по крутому склону, подключив в помощь буксующим гусеницам два задних манипулятора, перебирая которыми, он толкал себя всё выше и выше. С учетом того, что передние манипуляторы робот тоже перевел в рабочее положение — сейчас он стал похож на гигантского богомола на гусеничном ходу.
— А может, следователи будут приезжать нас допрашивать в штрафбат, — предположил Егор, покусывая найденную здесь же травинку...
— Ага, — улыбнулся его собеседник, — разогнался... Смотри, опять к нам кого-то несёт, — судя по тому, что на приближающемся человеке был такой же скаф, как у Белецкого и Карлаша, можно было предположить, что это кто-то из экипажа вертоджета. Так и оказалось.
— Капитан Александр Перминов. Первый пилот вон той железяки, — подошедший кивнул в сторону стоявшего с уже замершим винтом транспортника. А вы, стало быть, на этой птичке прилетели?
— Рядовой Егор Белецкий, — Рядовой Александр Карлаш, — снова представились бывшие офицеры. При упоминании званий летевших на потерпевшей аварию машине брови капитана поползли вверх. Однако вопросов он задавать не стал, а весело проговорил, глядя на Сашку:
— Надо же! Тёзка! — и, помолчав, добавил, — Это вы удачно сели. Если бы не вышли за пределы площадки — к вам бы на головы до сих пор каменюки сыпались... А пролетели бы чуть дальше... Северный Промышленный Пояс. Заводы, склады, энергостанции... И вы туда сверху... Был бы или большой бабах, или вас наша же ПВО бы и ссадила. А тут — заповедник. Дикие места. Падай — не хочу. Так что повезло вам...
Развить мысль капитану не дали. Как и майор до него, он замер, слушая чьи-то распоряжения. Дослушав до конца, Перминов ответил невидимому собеседнику 'Так точно!', и, чуть склонив голову, с улыбкой обратился к Егору и Александру, указывая на стоящий неподалёку вертоджет:
— Добро пожаловать в поданный экипаж, господа. Приказано доставить вас на базу.
— Кроме пассажиров 'Сапсана', по узким металлическим сиденьям в чреве 'вертушки' расселись двое из группы охраны, медики, и один из специалистов с кофром, в который были сложены уже демонтированные оранжевые 'чёрные ящики'. Пассажирская дверь и грузовая рампа машины закрылись, зашелестели раскручивающиеся лопасти несущего винта, и вертоджет, наклонив нос вперёд, взмыл в небеса. На высоте двести метров включились маршевые реактивные двигатели, и, убрав несущий винт за аэродинамические щитки, машина устремилась к авиабазе, с которой стартовала час назад.
Полет проходил в облаках, так что, даже если бы пилоты включили пассажирам внешний обзор, то те бы ничего, кроме бесконечного серого облачного месива за бортом, увидеть не смогли. Вертоджет вывалился из облачности только перед самой посадочной полосой, и начал снижаться 'по самолетному', не используя вертолетные возможности. С обеих сторон ВПП на стартовых площадках высились исполинские туши военных орбитальных транспортников, способных за один рейс поднять на орбиту или спустить на землю кучу народу и техники. Техника помельче располагалась в подземных ангарах, от которых к взлётке вели рулёжные дорожки. Когда вертоджет наконец замер на стоянке, последовал быстрый обмен данными между тактиками скафов Белецкого и Карлаша и местным ИскИном, в результате которого обоим был сброшен план незасекреченной части базы с указанием месторасположения самых важных объектов. А именно: раздевалки, столовой и казармы для рядового состава.
В первую очередь, конечно, надо было заскочить в раздевалку. Не ходить же по базе в скафандре. Заблудиться было невозможно — тактики скафов 'нарисовали' маршрут движения тонкой зеленой линией, — оставалось только никуда с неё не сворачивать. Дождя не было, хотя набухшие свинцовые облака выглядели готовыми разразиться ливнем в любой момент. До раздевалки добрались за пять минут — по понятным соображениям, она была расположена рядом с лётным полем. Из местного персонала по дороге никого не встретили — только позади топали два солдата из охраны, прилетевших в том же вертоджете.
Раздевалка впустила друзей без возражений. Пройдя в блок снятия скафандров, Егор и Александр зашли каждый в свою кабинку. Процесс снятия скафа был подобен процессу его надевания, только проводился в обратной последовательности. После душа и просушки Егор достал из открывшийся в стене ниши пакет с повседневной формой, и облачившись в неё, поглядел на своё отражение в образовавшемся перед ним зеркале в полный рост. Форма, как всегда, была подогнана точно по размеру. Глядя в зеркало, Егор грустно вздохнул. Погоны на куртке, после того, как он её надел, остались девственно чистыми, как и полагалось погонам рядового. После окончания училища ему нравилось смотреть, как при первом надевании формы на них сами собой проявлялись один просвет и две звёздочки. Прошли те времена...
Сразу после выхода из раздевалки друзья чуть не натолкнулись на спешащего куда-то по своим делам тощего лысоватого прапорщика. Как только Егор взглянул на него, рядом с головой прапорщика нарисовалась табличка: 'прапорщик Яценюк. Начальник вещевого склада'. Егор обрадовался: Значит, система безопасности базы приняла его, как 'своего'. Пусть и с пониженным допуском. Когда он находился в Третьей Крепости на положении заключенного, то таких табличек видеть не мог. Прапорщик открыл было рот, чтобы отругать рядовых, чуть не сбивших с ног Высокое Начальство в его лице, но, присмотревшись к ним повнимательнее, резко развернулся и быстро удалился. Егор недоуменно взглянул на Александра. Тот, ухмыльнувшись, ответил на невысказанный вопрос:
