— Я помню, что читал об этом, когда составлял твой профиль. — Шигеки лукаво усмехнулся. — Если не ошибаюсь, ты уничтожил немало коммунистических партизан.
— Со временем нападения стали реже. И не только потому, что мои люди были чертовски хороши в своей работе, хотя и это, безусловно, имело место.
— Что еще сдерживало атаки?
— Мы показали людям, что при "новом руководстве" жизнь большинства из них стала лучше. — Клаус-Вильгельм сделал глоток кофе. — И это было так. Это было именно так. Заметьте, не идеально. Даже близко к этому не было. Но мы сделали жизнь многих людей лучше, и этого было достаточно, чтобы сердца людей начали меняться. — Он фыркнул и покачал головой. — Не пронзая эти сердца пулями.
— Хотел бы я, чтобы у нас все было так просто. — Шигеки уставился в свою чашку, затем поднял глаза. — Позволь мне быть честным с тобой, Клаус. Дома у нас напряженная обстановка.
— Насколько все плохо?
— Одним словом, нестабильная. Температура политического дискурса выше, чем я когда-либо видел, и департамент по связям с общественностью может сделать очень немногое, чтобы контролировать ход событий. Главного исполнителя ежедневно критикуют со всех сторон за его инициативу "Миллион рукопожатий" и стремление построить экономику, охватывающую всю Вселенную.
— Я думал, что эта инициатива была воспринята как успешная.
— Так было до тех пор, пока мы не обнаружили, что технология СисПрава попала в руки террористов. Мы пытались скрыть это, пытались ограничить доступ к этому вопросу высокопоставленными лицами в нашем правительстве, но правда просочилась, и теперь у нас на руках еще больший беспорядок.
Шигеки сделал еще один глоток кофе, прежде чем продолжить.
— Я знаю, ты не фанат Мантеро. Я тоже, если на то пошло, но проблема не в ней. Голоса изоляционистов звучат все громче, и они набирают силу. Люди начинают сомневаться, не слишком ли быстро мы продвигаемся вперед, и они рассматривают эти атаки как доказательство того, что у нас не все в порядке. Главный исполнитель хочет, чтобы поток оружия прекратился, и Мантеро пытается расставить свои приоритеты как можно лучше.
— Я думал, мы почти достучались до нее с идеей твоего сына.
— Я тоже. — Шигеки устало вздохнул. — Но я мало что могу сделать, когда она примет решение. Главный исполнитель посадил меня на короткий поводок, а другой конец держит Мантеро. И, честно говоря, возможно, мы движемся слишком быстро. Есть много хороших людей СисПрава и Администрации, которыми можно поделиться друг с другом, но мы также рискуем унаследовать проблемы друг друга.
— Ты начинаешь говорить как Пэн.
— А вот ты теперь просто придираешься. — Шигеки усмехнулся, но затем его веселье исчезло. — Ты не слышал этого от меня, но главный исполнитель начал говорить то же самое. Публично он по-прежнему выступает с инициативой. Но наедине он поделился со мной своими сомнениями. И давай не будем забывать, что некоторые аспекты общества СисПрава пугают людей на родине, особенно в том, что касается ИИ и самовоспроизводящихся устройств. Свяжи эти страхи с террористами, которые в буквальном смысле хотят разрушить наш образ жизни, и ты получишь рецепт для серьезного изменения политики. Возможно, даже до такой степени, что он перестанет поддерживать Провиденс.
— Мы должны быть уверены, что до этого не дойдет, — сказал Клаус-Вильгельм. — Итак, что мы оба можем сделать с этим бардаком?
— С увольнением или без увольнения? — Шигеки задумчиво уставился в пространство, помешивая свой кофе. — В этом весь фокус, не так ли? Вот что я тебе скажу. — Шигеки поставил свою чашку на стол. — Дай мне поговорить с Мантеро наедине. Бьюсь об заклад, я смогу убедить ее отправить несколько хронопортов, чтобы обследовать вселенные рядом с нашей внешней стеной. По крайней мере, 15 местных.
— Ты правда думаешь, что она пойдет на это?
— Она согласится, если я скажу ей, что террористы могут использовать их в качестве баз. И если мы случайно наткнемся на новую ветвь временной линии во время наших поисков, — он пожал плечами, — это будет приятным бонусом.
— В любом случае, это помогает мне. Мы можем опустить любую вселенную, которую может обследовать ДТР.
— Это позволит вам быстрее разобраться с остальной частью списка, — закончил Шигеки. — Это немного, но...
— Это лучше, чем ничего. — Клаус-Вильгельм откинулся на спинку стула и вздохнул. — Я согласен. А пока позволь мне поговорить с Эндовер-Ченом о переносе графика строительства. Если мы сможем запустить систему Провиденс как можно раньше, это даст нам гораздо лучший инструмент для мониторинга внешней стены Администрации.
— Что дало бы мне повод высвободить больше хронопортов. — Шигеки кивнул. — Мне нравится, к чему ты клонишь. — Он встал и допил кофе одним большим глотком, затем поставил стакан на стол и встретился взглядом со своим коллегой. — Спасибо за кофе, Клаус. А теперь, если не возражаешь, я пойду посмотрю, остыла ли Мантеро.
— Смотри, чтобы тебя не уволили.
— Я сделаю все, что в моих силах, — ответил он с кривой усмешкой.
* * *
Специальный агент Джеймс Ноксон открыл дверь ладонью и шагнул в кабинет Хиннеркопф, но затем замер, так и не переступив порога.
— Мне жаль. Что комиссар хочет, чтобы мы сделали?! — спросила Хиннеркопф, стоя спиной к Ноксу. Заместитель директора по технологиям была невысокой, плотной женщиной с короткими черными волосами.
— Сдвинуть калибровку массива на целый месяц вперед, — ответил Эндовер-Чен. Ведущий научный сотрудник Гордиева подразделения слегка смущенно улыбался и, казалось, вот-вот покачает головой. Его синтоид отличался черной, стекловидной кожей с голубоватыми узорами, танцующими под поверхностью.
— Но он все еще в стадии разработки! Ух! — Хиннеркопф села на диван и закрыла лицо руками. — Нам не хватает половины сегментов массива! Поставщики только печатают остальные, а те сегменты, которые у нас есть, совершенно не совпадают! Что мы должны делать с незаконченным, косоглазым набором?
— Что мы обычно делаем. Творим чудеса, на которые больше никто не способен.
— Да поможет нам Бог. — Хиннеркопф опустила голову на руки.
— Все не так уж плохо. Он только спросил, возможно ли это.
— Конечно, спросил. — Хиннеркопф откинулась на спинку дивана и подняла глаза. — Но вы не хуже меня знаете, что он не примет отказа, и директор Шигеки тоже поддержит его. Эти двое в наши дни не разлей вода.
— Возможно, вам стоит избегать этой фразы, — ответил Эндовер-Чен, все еще сохраняя озадаченное выражение лица. — По крайней мере, до тех пор, пока мы не узнаем, кто похитил этот корабль.
— Замечание принято. — Она оглянулась на вход, затем поспешно выпрямилась. — О, Нокс. Прости, я не слышала, как ты вошел.
— Я пришел не вовремя? — спросил Нокс.
— Не совсем. — Хиннеркопф прикусила нижнюю губу и уставилась в пространство с видом глубокой задумчивости. — Просто пытаюсь понять, как сделать невозможное.
— Мы что-нибудь придумаем, — сказал Эндовер-Чен.
— Может быть... — Хиннеркопф наклонилась вперед и погрозила пальцем Эндовер-Чену. — Знаете, мы могли бы извлечь какую-то пользу из того, что у нас есть сейчас.
— Что у вас на уме?
— Я думаю, что на самом деле нам не нужна вся матрица целиком. Нам нужно откалибровать только ее небольшую часть.
— Это ограничило бы нас узким, коническим обзором.
— Нет, если мы установим на матрицу какой-нибудь вращающий механизм. Развернем ее для получения более полной картины.
— Ах! — глаза Эндовер-Чена расширились. — Я понимаю, к чему вы клоните. По сути, вместо этого отнесемся к рабочей части массива как к блюду.
— Мы в Администрации привыкли делать больше с меньшими затратами, и у нас нет возможности ускорить работу с недостающими сегментами; для этого требуется слишком много экзотических материалов. Поэтому вместо этого мы обходим это ограничение и находим временное, пусть и несовершенное, решение. У всех этих промышленных судов снаружи не должно возникнуть особых проблем с установкой оборудования.
— Мне это нравится! — Эндовер-Чен просиял. — Я поднимусь в камеру с матрицами и посмотрю, с какими сегментами мы можем работать. Хотите присоединиться?
— Эм. — Ее глаза на мгновение встретились с глазами Нокса, а затем вернулись к Эндовер-Чену. — Чуть позже.
— Догоните, когда сможете. — Эндовер-Чен вышел из кабинета, и дверь за ним закрылась.
— Прости, Катя, — сказал Нокс.
— О, не стоит. — Хиннеркопф похлопала по дивану. — Иди сюда, ты большая задница.
Нокс подошел и сел рядом с ней. Она взяла его под руку, закрыла глаза и прислонилась к его плечу.
— С тобой все в порядке? — спросила она.
— Я как раз собирался спросить тебя о том же.
— Я в порядке. Просьба Шредера застала меня врасплох, вот и все. Мы с Эндовер-Ченом справимся с этим. — Она вытянула шею, все еще держа голову на его руке, и посмотрела на него снизу вверх. — А ты?
— Напряжен.
— Ты всегда напряжен.
— Напряжен. Эти приступы вызывают у меня беспокойство. Прошло более ста лет с тех пор, как я в последний раз сталкивался с такой проблемой, и интуиция подсказывает мне, что будет еще хуже, прежде чем станет лучше.
— Мы справимся с этим тяжелым периодом, как и со всеми остальными.
— Что-то подсказывает мне, что на этот раз все по-другому.
— Не будь таким мрачным.
— Извини, — сказал он. — Иногда я ничего не могу с собой поделать.
Она переплела свои пальцы с его, и на тыльной стороне их ладоней появилась пара знаков помолвки. Знак представлял собой дикую цветущую виноградную лозу, обвивающуюся вокруг прочного каменного столба.
Хиннеркопф сделала предложение месяц назад, и Нокс признался, что давно не был так шокирован. Он добровольно отказался от своей плоти более двухсот лет назад, чтобы возродиться в качестве живого оружия, инструмента, с помощью которого можно было бы сдерживать безумие неограниченных технологий. Его можно было бы "ограничить", чтобы человечество никогда больше не стояло на краю массового техносуицида.
Он служил верой и правдой под этим знаменем сотни лет, а еще чуть меньше — под покровительством семьи Шигеки. Для него, в его нынешней искусственной форме, этой службы было достаточно, чтобы реализовать свое предназначение.
Он никогда не задумывался о том, чего он может лишиться.
Но когда ему стало доступно тепло человеческого общения с женщиной, которую он глубоко уважал и — теперь, когда у него было время поразмыслить над своими собственными чувствами — полюбил, даже не осознавая этого, он обнаружил, как легко было сказать "да".
— Когда ты хочешь рассказать остальным? — спросила Хиннеркопф после долгого молчания.
— Когда все уляжется.
Она хихикнула, уткнувшись в его плечо.
— Что? — он взглянул на нее сверху вниз. — Я сказал что-то смешное?
Она посмотрела на него с озорством в глазах. — Если мы будем ждать так долго, то никогда не поделимся новостями.
— Ну... — Нокс нахмурился и задумалась над проблемой. Она, конечно, была права. Обычно она была права. — Как насчет того, чтобы подождать, пока мы не выберемся из нынешнего кризиса?
— Договорились.
Он обнял ее за плечи, и она прижалась к нему.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Станция Аргус
СисПрав, 2981 год н.э.
Все сводилось к этому.
Месяцы тщательных расследований, планирования и тестирования привели специального агента ДТР Сьюзен Кантрелл к этому моменту, и она отказалась упустить такую возможность. Она слишком много вынесла, чтобы потерпеть неудачу сейчас, здесь, на пороге своей величайшей победы с тех пор, как ее выбрали для участия в программе обмена офицерами.
Она провела слишком много долгих ночей без сна, уставившись в потолок и представляя себе свои бесчисленные неудачи, коря себя за каждую оплошность в суждениях, за каждое дорогостоящее поражение, как будто ее психика занималась чем-то вроде мысленного самобичевания.
Но теперь, пережив столько потерь, столько неудач, она была готова. Нет, она была более чем готова. Ее навыки были закалены в огне поражений, закалены непрекращающимися невзгодами, и теперь она владела этими отточенными навыками подобно мастерски обработанному клинку, в который они превратились.
Она подняла голову, ее большие карие глаза были спокойны и сосредоточены, несмотря на бабочек, порхавших в ее синтетическом животе. Она была редкостью среди Администрации, как член команды специальной подготовки и неорганического развертывания, и, в отличие от ранних БОЕСИНТОВ, ее синтетическое тело было покрыто натуральным косметическим слоем: огненно-рыжие волосы, коротко подстриженные в стиле феи, обрамляли ее алебастровое лицо. Она с гордостью носила форму миротворца, остроконечная фуражка плотно прилегала к ее голове.
Детектив Айзек Чо из подразделения Фемида, чуть ниже ростом, сидел напротив нее, переплетя пальцы, и в его темных глазах застыло выражение глубокой задумчивости. У него часто было такое выражение лица, когда он мысленно обдумывал проблему, с которой столкнулся.
Эти шестеренки вращаются. Не блестяще, несмотря на остроту его ума. Но скорее неизбежно. Беспрестанно. Сьюзен никогда не встречала более упорного и методичного человека. Он был из тех детективов, которые действительно не оставляют камня на камне, которые продолжают дергать за нити тайны, пока, наконец, не извлекут правду из паутины лжи.
Но все это упорство не принесло бы ему пользы. Не здесь и не сейчас.
Сьюзен взглянула на абстрактные игральные карты, которые держала в руке, чтобы убедиться, что у нее есть все необходимые комбинации, затем в последний раз проверила состояние доски. Стол между ними был заставлен виртуальными моделями танков, самолетов и двуногих роботов.
Айзек терпеливо ждал ее хода, его челюсть была напряжена. Он рассматривал свои собственные карты, лежащие на его стороне стола, изображение карт было скрыто фильтром конфиденциальности.
— Хорошо, — наконец объявила Сьюзен. — Думаю, я готова.
Айзек едва заметно кивнул ей, и атмосфера в комнате сгустилась от предвкушения.
— Сначала я собираюсь сыграть ХрамовымМехом на три силы. Затем я заставлю своего тяжелого ХрамовогоМеха приблизиться к твоему Меху-Похитителю душ и атаковать.
— Это уничтожит Похитителя душ, — сказал Айзек, — но при активации способности "Разрушение" он уничтожает тяжелого ХрамовогоМеха.
— В качестве бесплатного ответного действия я активирую Аназаю, Странствующую Мастерицу, и использую ее усиленную защиту для тяжелого Храмового. Затем использую очистку брони, чтобы поглотить входящий удар.
— Тогда тяжелый Храмовый урезается до ХрамовогоМеха.
— Правильно.
Две фигуры выполнили свои боевые команды, меч и щит сражались с боевой косой, пока не остался только подбитый ХрамовыйМех.
— Далее я собираюсь сыграть в "Все мехи впереди" на две силы. Я использую это, чтобы вернуть ХрамовогоМеха к союзникам. — Она положила карту на доску, и та рассыпалась на пылинки света, которые оживили ее передовые силы. Фигурка поплелась назад с поднятым щитом, пока не присоединилась к двум другим ее мехам. — Затем я объединю всех трех Храмовых в Меха-ультрачемпиона.
