Арт 2 (путь правителя)

Решено. Надо делать центральный настил на сваях, а для увеличения свободного пространства, пристыковать к нему несколько плавучих плотов.

На следующий же день они вышли с Тилоем на лед озера. Один из бывалых рыбаков шел впереди, уверенно держа направление. Несколько ребятишек из старших несли с собой пару тяжелых копий и шест. Задача, которую поставил Арт, была непростой. Необходимо было отыскать в достаточном отдалении от берега не слишком глубокое место.

Вчера вечером обсуждение этого вопроса вызвало немало шума. Рыбаки спорили, обсуждая преимущества того или иного участка. Где-то отмель была невелика, где-то она располагалась слишком близко к берегу. Наконец, общими усилиями место, где должна вырасти крепость на сваях, было выбрано. Оставалось лишь отыскать его и удостовериться в этом, промером глубин.

Они отошли от берега больше километра, когда рыбак возвестил:

— Здесь.

— Ты уверен?

— Там, слева, два больших дерева выстраиваются в одну линию, а тот вон залив едва виден из-за леса. Да, здесь.

Арт кивнул, и лироки принялись копьями разбивать лед. Он не успел еще набрать полную силу, но был не менее двадцати сантиметров толщиной. Через пять минут работы лунка была готова. В нее опустили шест и Арт скептически кашлянул — пятиметровый шест погрузился в воду полностью, не достав до дна.

Рыбак, которой пятью минутами раньше довольно показывал место, где надо рубить лунку, покраснел и опустил голову. Спохватившись, он стал сверяться с ориентирами. Затем сам подхватил копье, отбежал на полсотни метров в сторону, еще раз сориентировался и принялся отчаянно рубить лунку. Никому не доверяя, он сам погрузил в воду шест и облегченно вздохнул. Шест достал до дна, скрывшись чуть больше, чем на половину длины. Около трех метров — вполне приемлемая глубина.

Арт кивнул.

— Продолжайте. Надо вымерять всю отмель. У каждой лунки ставьте метку, чтобы знать, какая здесь глубина. Расстояние между лунками пять шагов.

К вечеру стало ясно, что отмель имеет достаточные размеры для того, чтобы построить на ней крепость. На следующий день утром кони потащили к месту будущего строительства первые бревна. Из них предстояло собрать машину для подъема и заколачивания свай.

Впрочем, машина — это сильно сказано. Из бревен собирался каркас в виде треугольной пирамиды. Некоторая трудность состояла в том, что пирамида должна была быть никак не менее семи метров высотой. Да и основание лучше было сделать побольше. Здесь роль играет и устойчивость, и вибрация при забивании сваи, которая невольно будет передаваться на лед. Следовательно, бревна для ее постройки должны быль достаточно длинные.

Собрать конструкцию из девятиметровых бревен не такое простое занятие. Бревна выбирали не самые толстые — сантиметров двадцать в диаметре, и все равно, каждое из них оказалось весом не менее трехсот килограммов. На льду треугольник собрали довольно легко, а вот с тем, чтобы поставить его почти вертикально, пришлось повозиться. В ход пошли багры, веревки, упоры из других бревен. Согласованные действия полусотни людей, оказывается, могут творить чудеса. Задача и была непростой. Но, впрочем, с чем сравнивать. По сравнению с постройкой египетских пирамид, задача была пустяковой. Через два часа скрепленный скобами и ремнями каркас был установлен на льду.

В вершине пирамиды подвесили ролик, через который перекинули веревку, к веревке привязали за один край бревно. Первый этап — использование конструкции в качестве подъемного крана, начал приводиться в действие.

Три десятка лироков, скользя ногами по льду, потащили веревку. Семиметровое бревно весом почти в полтонны подняли без труда. Это и не удивительно, от каждого человека требовалось усилие лишь немногим больше, чем в пятнадцать килограммов.

Прорубь для будущей сваи уже была готова. Веревку отпустили, и полутонное бревно врезалось в грунт на дне озера. Бревно было заострено, чтобы его легче было вбить на достаточную глубину. Пришла пора использовать треугольную конструкцию в качестве механизма для забивания свай. В качестве бабы служил полутораметровый отрез от толстого дуба. Полдня ушло только на то, чтобы спилить толстое и прочное дерево, отрезать от него необходимый кусок и доставить на место.

— Тяни! Отпускай! Тяни! Отпускай!

Механизм пришел в действие, через двадцать минут упорной работы свая была забита. Оставалось лишь переместить подъемную машину к месту следующей опоры. Основа будущего строения была заложена.

Вечером как обычно дом Арта заполнила ребятня. Они расселись по лавкам и табуретам. Те, кому не хватило места, устроились прямо на полу.

"Эх, школу бы вам", — подумал Саша.

— А что? Что было дальше? — несмелый голос напомнил о прерванном рассказе.

— И возводили они дома на прочных сваях, выше, чем самые высокие деревья. И людей в них помещалось столько, сколько живет в трех деревнях кряду.

— Эр Арт, расскажи еще, — попросил один из ребят.

— В следующий раз. На завтра не забудьте выучить те буквы, что я вам показал. Буду спрашивать.

Неохотно дети принялись расходиться. Последний из них исчез за порогом. Казалось, какое-то время дом еще наполнен их шумом, но постепенно это ощущение развеивалось, и подбиралась она — тоска. Дневные заботы и вечерние хлопоты позволяли разогнать терзающие душу воспоминания. Лишь поздно ночью досада и обида пытались выползти наружу и захватить того, кто гнал их прочь.

Догадывались об этом немногие. Разве что Тилой, перехватив печальный взгляд вождя, задумчиво чесал голову.

Несколько дней назад старейшина учудил. Выйдя утром из дома Арт наткнулся на полтора десятка девушек и женщин племени. Они окружили его со всех сторон и завертелись в плясках. Улыбающийся старейшина стоял чуть поодаль.

— Тилой, что все это значит? — спросил удивленно Арт.

— Я вижу, что ты грустишь вождь. Ты одинок. В племени лироков есть красивые девушки, которые не связали пока ни с кем свою судьбу. Есть и те, кому рано довелось потерять мужа. И те и другие будут рады, если кто-то из них понравится тебе и войдет в твой дом в качестве хозяйки.

Саша покраснел. Что за сватовство здесь затеял старейшина?

— Спасибо за заботу, но я пока воздержусь от выбора.

— Женщины нашего племени не хороши? Может, поищем невесту у соседей?

Арт печально вздохнул. Не хотелось ему рассказывать о своей душевной ране. Такое не забывается быстро. Сказать о том, что где-то там, в недавнем прошлом осталась та, которую он выбрал и которая его отвергла? Что это изменит? Лишь бередить раны.

— Не до сватовства, Тилой. Ты же знаешь, дела не ждут.

Старейшина печально покачал головой. Арт же окунулся в ежедневные заботы.

Дел, и правда, было очень много, но не они были причиной его отказа. Дела были его спасеньем. Они помогали отогнать тоску. Жаль, что лишь на время. Стоило делам закончиться, и она напоминала о себе.

"Не раскисать! Некогда сейчас предаваться унынию! — То ли сказал, то ли скомандовал себе Арт — Завтра много дел!"

Глава 5.

Отбор

Праздник выдался на славу. Народу собралось много. Так получилось, что в то время, когда лироки из деревни, вождем в которой с некоторых пор был Арт, усиленно трудились, почти не оставляя свободного времени, лироки из других деревень воспринимали зиму, как время для отдыха.

Продовольствие и дрова заготовлены. Если охотники и выходят на промысел, то лишь для того, чтобы запасы оставались на прежнем уровне, а вовсе не по причине возможного голода. А это совсем разные вещи.

Спрашивается, почему другие деревни не готовились так же упорно к возможной встрече с врагом? Арта тоже интересовал ответ на этот вопрос. Но сколько он ни задавал его себе, так и не смог найти приемлемый ответ. Строительство оборонительных сооружений в других поселках или не велось совсем, или ограничивалось полумерами, не занимающими слишком много времени. То же самое и с боевой или организационной подготовкой. Она велась ни шатко ни валко. Каждый тренировался, как ему вздумается, организация совместных действий оставляла желать лучшего. Если глава сил самообороны имелся почти в каждом поселке, то более младших командиров не было и в помине. Или они назначались от случая к случаю. Деления на подразделения тоже не было. Старший среди воинов мог назначить кого-то руководить их частью, а в следующий раз мог назначить кого-то другого. Надо ли говорить, что дисциплина, мягко говоря, оставляла желать лучшего. По сути, ни одно объединение охотников соседних деревень не было организованной силой. Да, они действовали на благо своей деревни, случись принять бой, никто не бросил бы свое племя. Но каждый выступал индивидуально, мало согласуя свои действия с действиями других.

Подобная вольница не была чем-то предосудительным в мирное время, но в преддверии вторжения мапри она могла обернуться серьезной проблемой. К сожалению, понимали это далеко не все. Объяснить? Так пытались объяснить. Но человек такое странное существо, которое верит только в то, во что ему хочется верить. Для того чтобы приложить немалые усилия к собственной организованности нужен фактор, который будет очень существенен и доходчив. И кроме того, надо знать, как все наилучшим образом организовать. Там где пытались вести подготовку к обороне серьезнее, порой просто не хватало опыта.

Должно быть, лироки, признавшие Арта вождем не многим отличались от своих соседей в тот момент, когда их старейшина дарил неизвестному командиру, встреченному на дороге в Латардии символическую шкуру. Но с той поры они успели извлечь немало уроков, двигаясь по пути осознания некоторых вещей, как суровой необходимости. Не всегда приятной, но поднимающей эффективность совместных действий племени на несколько порядков.

Здесь сыграла свою роль и служба лироков в легионе и победа над мапри, одержанная в составе сводного отряда. Они смогли убедиться на собственном опыте, увидеть собственными глазами, что такое организованная сила, действующая в соответствии с продуманным планом. Здесь никого не требовалось убеждать в необходимости дисциплины, как и в необходимости проведения подготовительных работ, которые спасут жизни их же соплеменников в предстоящей схватке.

Возможно, им просто повезло с вождем. Арт совсем не был авторитарен, и если требовал подчинения, то только в случае необходимости, не ограничивая при том разумную инициативу. Подобный баланс довольно сложен и требует от всех сторон понимания целей и задач, но именно он позволяет достичь наибольшей эффективности в совместных действиях. К тому же, новый вождь ни разу не использовал отданную ему лироками власть в своих личных целях. Все что он делал, было направлено на интересы деревни, и это понимал каждый ее житель.

— Как гости разместились? — спросил Арт у Тилоя.

— Тесновато, — старейшина пожал плечами. — Народу понаехало даже больше, чем мы рассчитывали.

— На торги или на соревнования?

— Думаю, больше на торги, но и принять участие в соревнованиях много желающих. Выиграть приз многие хотят. Призы знатные, да и почет немалый.

Кроме украшенных резьбой копий и ножей победителям решили вручать широкие кожаные пояса, с изящными пряжками и нашитыми на них медными бляхами. Надо было видеть, с каким вожделением смотрят приехавшие на праздник охотники на выставленные на всеобщее обозрение призы, как загораются их глаза, а на лицах появляются довольные улыбки. Около призов постоянно толпилось несколько десятков человек.

Старший сын Тилоя Ухак справился с задачей. Он не только довел до густонаселенных мест обоз со шкурами, но и привел его обратно. Обоз вернулся всего несколько дней назад. Арт уже начал беспокоиться и думать, как они будут выкручиваться, если к обещанному празднику не будет поступления товаров, предназначенных для торга. Пришлось бы пустить в дело то, что уже было в племени. И торги получились бы не такими, как он планировал, и призы пришлось бы назначать скромнее. Но Ухак вернулся вовремя.

Правда, было одно "но". Обоз так и не успел добраться до Тивании. Но это было уже второстепенным по сравнению с тем, что обоз все-таки пришел.

В день приезда Арт не стал расспрашивать Ухака подробно. Тилой бросал на сына такие печальные взгляды, что было понятно без пояснений — родственники ждут его дома. Месяц разлуки и волнений был для них серьезным испытание. Кратко спросив, все ли в порядке, Арт предложил парню зайти завтра и подробно рассказать о походе. Ухак расцвел в благодарной улыбке. Он отправился было за отцом, но прошел лишь десяток шагов и вернулся.

— Что-то случилось? — поинтересовался Арт.

Парень помялся, переступая с ноги на ногу, печально вздохнул.

— Говори уж, — улыбнулся Арт.

— Эр командир, нельзя ли мне взять несколько вещей из обоза? Хотелось бы малышню порадовать.

— Так что ж ты для них ничего не купил, когда был в городе? — удивился Арт.

— Как не купил? Мы все шкуры продали, все что выручили, обменяли на товары для племени.

— А для себя? Для себя ты ничего не купил?

— На что? Мне не чего было продавать.

— Как нечего? Я сам видел, как твой отец положил в сани несколько шкур.

— Отец положил, брат положил, соседи положили, — подтвердил Лирок. — То что собрало племя, принадлежит племени. Как я могу брать что-то себе?

Парень просто не считал возможным отделить свое от чужого, поскольку это свое было уже не совсем своим. Оно было частью общего. Подобная честность заслуживала одобрения. Саша чуть было не сказал "Конечно, иди, возьми", но вовремя спохватился. Поощрить Ухака надо. Хотя бы за то, что в таких непростых условиях провел обоз и пришел далеко не с пустыми руками. Но как же остальные охотники, участвующие в этом походе?

— Тилой, выдай тем кто вернулся с обозом по несколько безделушек из привезенного, — распорядился Арт.

— Слушаюсь, вождь. — Улыбнулся старейшина. — А что с остальным делать?

— Пусть сложат где-нибудь и...

Саша чуть было не сказал "поставь часового", но вовремя опомнился. Ему стало стыдно. Из тех кто ездил с товаром, ни один лирок не взял себе мелкой побрякушки. Такое понятие, как воровство, было лирокам незнакомо. Да и что делать с украденным, ели кому-то вдруг взбрела бы в голову такая вздорная мысль? В деревне все друг у друга на виду, появление у кого-то новой вещи просто не могло остаться незамеченным. И горе тому, кто взял чужое у соседей. Скорее всего, такого человека просто изгнали бы из племени. А поскольку слухи здесь распространяются быстро, а переселенцами интересуются в первую очередь, то в другой деревне вора просто не приняли бы.

Это ли было причиной, или причиной были обычаи и уклад, но факт оставался фактом. Воровство было лирокам незнакомо.

— И что? — переспросил старейшина.

— Ничего. Пока сложите где-нибудь в помещении. Позже часть привезенного раздадим по семьям, остальное пойдет на общественные нужды.

Ухак явился на следующее утро, как и было предписано. Тогда-то он и рассказал о походе.

— До реки добрались без происшествий. Снега местами намело, но после того, как дорогу торили верховые, сани шли без задержек.