Фродо Бэггинс

Ни мудрых истин миллион,

Но ни Румиль, ни Даэрон,

Ни Дирхавель, ни Элеммире

И ни покорный ваш слуга

Так ум его увлёк пока:

Была в руках у Боромира

Книга про глюки, сны, обман,

Что накалякал Саруман.

XXIII

Сие глубокое творенье

Гондорец из кладовки спёр;

Хотя полтома, к сожаленью,

Маг Олорин швырнул в костёр,

Но уцелевшие страницы

Прочесть наш Боромир стремится,

И, чтоб их Гэндальф не отнял,

Он для растопки магу дал

Айнулиндалэ, Нолдолантэ,

Найн-и-Хин-Хурин (третий том),

Да Сильмариллион. Потом,

Спаливши эти фолианты,

Маг Книгу Чёрную берёт

И на костёр её несёт.

XXIV

Тревожит принца сновиденье.

Не зная, как его понят,

Мечтанья страшного значенье

Берётся Боромир искать.

Гондорец в оглавленье кратком

Находит азбучным порядком

Слова: Балрог, беглец, дракон,

Лес, Мория, мост, Саурон

И прочая. Его сомнений

Майар Курумо не решит;

Но сон зловещий тот сулит

Весёлых мало приключений.

Дней несколько ещё потом

Он беспокоился о том.

XXV

Но вот багряною рукою

Заря от утренних долин

Ведёт Девятку за собою

Туда, где льётся Андуин.

Горлум ведёт Девятку эту

Во тьму от радости и света,

Через Рохан, через Гондор, —

В богами проклятый Мордор.

По всей долине стрём, тревоги;

И каждый день среди камней

Вой варгов, вопли назгулей,

Шум, крики, орки у дороги,

Звон стали, бряцанье мечей,

Дня полумрак и свет ночей.

XXVI

Однажды ночью, на поляне,

Собрались путники решать,

Что с кем из них отныне станет,

И как с Кольцом им поступать.

Но мненья разошлись, однако:

Его пропить мечтал Бродяга;

Сменять на травку думал гном;

Гэндальф хотел пустить на слом;

Хоббиты, что у Фродо в свите,

Хотели поиграть с ним всласть;

И захватить над всеми власть

Мечтал гондорский славный витязь,

Тяжёлый сплетник, старый плут,

Обжора, взяточник и шут.

XXVII

Но всё ж решение за Фродо

Оставить согласились все,

Хоть продолжение похода

Терялося в ночной красе.

Как истинный хоббит, в кармане

Сжимая фигу на прощанье,

Решился Фродо улизнуть

И сам в Мордор продолжить путь.

Соврав друзьям, что тут немного

Подумать нужно будет всё ж,

И взяв Кольцо и дядин нож,

Он тайно двинулся в дорогу,

Но перед тем решил чуть-чуть

Курнуть, поесть и отдохнуть.

XXVIII

Но вот выходит из засады

Созревших барышень кумир

И член... Хранителей отряда —

Наш славный воин Боромир;

Пришёл... Ах, новость-то какая!

О плане хоббита он знает

И хочет с ним поговорит

(А заодно Кольцо стащить),

И радуется уж заране.

Но Фродо кушает пока,

Мечтая дать ему пинка.

Принц с ним садится; и в стакане

У них налито что-то вновь:

По виду — то ль вино, то ль кровь...

XXIX

Пока им не до разговора;

Уста жуют; хоббит и принц

Бросают друг на друга взоры

И прячутся за маской лиц.

Но вот гондорец понемногу

На хоббита навёл тревогу;

И чтоб её развеять, вдруг

Сказал он Фродо: "Слушай, друг!

Чего ты вдруг забыл в Мордоре?

Пойдём ко мне в Минас-Тирит!

Ты будешь вечно весел, сыт,

Не будешь знать ни зла, ни горя,

Получишь, что б ни попросил, —

А я б Колечко поносил".

XXX

Но Фродо — парень не из слабых,

И, утренней луны бледней

И зеленей болотной жабы,

Он хоббитских своих очей

Не поднимает. Боромиру,

Решив уладить дело миром,

Он отвечает: "Фиг тебе!

Угодно Валар и Судьбе,

Чтоб я спалил его в вулкане,

И я поэтому убьюсь,

Но до вулкана доберусь —

И доберусь с Кольцом в кармане.

А ты, Наследник Боромир,

Завоевать не сможешь мир!"

XXXI

"Но милый Фродушка, помилуй!

Я всем желаю лишь добра!

Ведь мы с Кольца огромной силой

Разрушим живо Мордорат!"

"Меня достали эти речи;

Меня ты слишком долго лечишь,

И речь твоя, как ночь, темна..."

Тут Боромир хлебнул вина;

Надулся он и, негодуя,

Поклялся хоббита взбесить,

И Арагорну отомстить,

И эльфов всех оставить... с носом;

Но с этим триста лет спустя

Его управится дитя.

XXXII

Пока же Боромир на Фродо,

Поднявши меч в руке, идёт;

Подобного хоббит исхода

Уж ожидал: он достаёт

Кольцо из своего кармана,

Как мастер трюка и обмана,

Его одел на палец свой,

И растворился с глаз долой.

А побежал наш хоббит к лодкам,

Где дожидался верный Сэм,

Уставший от своих проблем

И одиноко пьющий водку;

Галадриэлевский фиал

Дорогу Фродо освещал.

XXXIII

Освободясь от Боромира,

Наш Фродо побежал сквозь лес,

И от цивильного от мира

Он в дебри далеко залез.

Хоббит стоит в непониманье,

Храня глубокое молчанье.

Он еле жив; но тут Горлум

Прервал движенье тяжких дум.

Хранитель Феньки Властелина

Его приветствует; и тот

С ним вместе двигает в поход

К правобережью Андуина,

И к лодке хоббита ведёт,

Туда, где верный Сэм их ждёт.

XXIV

Пошли приветы, поздравленья;

Горлума Сэм благодарит

За Фродо чудное спасенье.

Хоббита побледневший вид,

Его смущение, усталость

Родили у Горлума жалость:

Он молча поклонился всем,

Но взгляд его — заметил Сэм —

Был жутко злобен. Оттого ли,

Что он немного тронут был,

Иль Саурон его просил

Невольно ль, иль из доброй воли,

Чтоб он тех хоббитов убил, —

Но Сэм его заподозрил.

XXXV

Гремят речные водопады;

На нерест камбала валит;

Дракон, сбежав из зоосада,

Вперёд на шумный бой летит;

Довольный праздничным обедом,

Орк доедает труп соседа;

Плывут вастаки по реке;

Змея свернулась в уголке;

Морийский Страж купаться вышел

В большом привратном озерке;

Поют назгулы вдалеке

Так, что глухой бы их услышал;

Пылает каждая страна, —

Короче, движется война.

XXXVI

Уже два хоббита смотались,

Горлума прихватив с собой.

Друзья давно уж их заждались

И рваться продолжали в бой.

Но с Фродо ли, или без Фродо, —

Природы зов есть зов природы,

И покидают Андуин

Мериадок и Перегрин.

Им захотелось отлучиться,

Чтоб справить малую нужду

(Им Гэндальф крикнул: "Скоро жду!");

И с ними — тоже помочиться —

Пошёл печальный Боромир,

Гондорских девушек кумир.

XXXVII

И вот трёх путников в объятья

Лесная чаща приняла.

Вставши по кругу, словно братья,

Они творят свои дела.

Вдруг страшный хруст раздался с тылу;

Они стоят, как три дебила;

Хозяйство валится из рук:

Пред ними — страшный орк Углук

И гоблины его в придачу

Стоят с кинжалами в руках;

Троих Хранителей взял страх:

Куда бежать — вот незадача!

И Пиппин, и Мериадок

Пустились дружно наутёк.

XXXVIII

Лишь принц Гондора не смотался:

Не потому, что храбрым был, —

Но бегом он не занимался,

На физкультуру не ходил

И вообще — был слабосильным,

И мог лишь с обликом умильным

Висеть порой на турнике,

Как буженина на крюке.

Углук от радости смеётся:

"Какой попался мне слабак!

Его убью я так и сяк!" —

Над Боромиром он стебётся

И, меч держа в одной руке,

К нему подходит налегке.

XXXIX

Но Боромир, гондорский витязь,

От страха словно сам не свой.

"Ага! — он закричал. — Боитесь!

Ну, кто клинок скрестит со мной?!"

Конечно, орки обалдели:

Да что ж такое, в самом деле?

Все говорят, гондорец — трус, —

А тут такой козырный туз!..

С четвёртой, кажется, попытки

Взяв меч свой с нужной стороны,

Заправив свой доспех в штаны,

Орёт гондорец: "Ваши пытки

Меня теперь не устрашат!

Я, как-никак, но всё ж солдат!.."

XL

В начале моего романа

(Смотрите первую тетрадь)

Хотел я в стиле Сарумана

Хранителей вам описать;

Но, развлечён пустым мечтаньем,

Я занялся воспоминаньем

О Валиноре и Камнях,

О Хоббитоне и Тенях.

Довольно! хватит заблуждаться!

С уходом юности моей

Пора мне сделаться умней,

В делах и в слоге поправляться

И эту пятую тетрадь

От отступлений очищать.

XLI

Однообразный и безумный,

Как ветер жизни молодой,

Кружится боя ветер шумный —

Углука и гондорца бой.

К минуте мщенья приближаясь,

Углук, нахально ухмыляясь,

Зовёт к себе своих ребят,

И те противника долбят

И к смерти страшной приближают.

Но ужас силы придаёт,

И орков принц сильнее бьёт,

И бой свой тяжкий продолжает.

Все в изумленье. Гоблин сам

Не верит собственным глазам.

XLII

Звук рога раздался. Бывало,

Когда звучал гондорский рог,

В лесах и горах всё дрожало,

Дрожали Запад и Восток,

Трещали громко Стены Мира;

Теперь не то: у Боромира

Почти что не осталось сил,

И он на этот рог забил.

Ещё звук рога отдавался

В далёких Сумрачных горах,

Внушая певчим птицам страх,

Но с силами Углук собрался,

И из своих последних сил

Он Боромира порешил.

XLIII

Припомнив вдруг, что Пин и Мерри

Смотались полчаса назад,

Углук, чтоб избежать потери,

За ними выслал свой отряд,

Распорядившись, чтобы орки

Хоббитов выловили вёртких.

Отряд возглавил орк Лугдуш —

Великий воин, сильный муж.

Легко хоббитов отыскали:

Они сидели на сосне

Вдвоём, и, как в кошмарном сне,

Они от ужаса дрожали.

Но вот Углук заткнул им рот

И к Саурону их ведёт.

XLIV

Тем временем волшебник старый

На зеленеющей траве

Спал и смотрел одни кошмары:

Драконов мордорских кровей,

Назгулов, орков и Балрогов;

И собрался идти в дорогу,

Но вот, проснувшись, увидал,

Что слишком много он проспал:

Сэм, Фродо и Горлум сбежали;

Убит Углуком Боромир,

Что подчинить стремился мир;

Мериадок и Пин пропали:

Должно быть, снова орк Углук, —

Опять работа этих рук!

XLV

Меж тем Гэндальф вертит бутылку:

Куда её укажет ствол,

Туда без пререканий пылких

Он бы друзей своих повёл.

И вот такая, право, сцена:

Вот горлышко у Лориэна, —

Но ветер на Закат подул

И к Мории его свернул.

Не в силах Гэндальф снесть удара;

Проказы Валаров кляня,

Встаёт он, требует коня,

Идёт... Дрынов волшебных пара

Да плети — больше ничего —

Вдруг разрешат судьбу его.

Здесь оканчивается пятая глава повествования "Фродо Бэггинс". Оставшиеся в отряде Хранители направляются в Морию. Шестая глава рассказывает о поединке Гэндальфа и Балрога.

Глава шестая

Там, где кратки и дни, и слова,

Гномы рубят мосты на дрова.

Придурки

I

Заметив, что волшебник смылся,

Хранюги следуют за ним.

Гэндальф же в думы погрузился,

Томим предчувствием своим:

"Чего мне в Морьи не хватало!

Ведь нас и так осталось мало;

Нет хоббитов, гондорца нет, —

Какой тут, к Мелькору, совет!

Но всё ж пора идти в Морайю,

Раз так мне Валары велят;

Не закричать же: всем назад!

Ох, братцы, братцы, помираю!

К тому ж, сбежал от нас Горлум;

Осталось только в Казад-Дум!"

II

Вот ночь настала; под лучиной

Храпит тяжёлый Гимли-гном

С своей тяжёлою дубиной,

Бродяжник дремлет с топором,

И Леголас, синдар здоровый,

Спит тихо на подстилке новой,

И дрыхнет на траве Гэндальф, —

Короче, отдыхают в кайф;

И птицы на краю поляны

Поют им песни про войну,

Про Сильмарилы, старину,

Про дальние моря и страны,

Про Балрогов и про мосты, —

Мол, всё, Гэндальф, тебе кранты!

III

Балрог же в скорбном ожиданье,

В молчанье сумрачном сидит,

А на него без состраданья

Морийский Страж Глубин глядит.

Балрог никак понять не может,

Что сердце пламенное гложет,

И накатилась вдруг тоска

На огнемёта-старика.

Далёко дно Морийской Бездны

Под ним чернеет и шумит...

"Погибну, — Балрог говорит, —

Но гибель за Мордор любезна,

Я не ропщу: зачем роптать?

Не сможет Мелькор счастье дать".

IV

Вперёд, вперёд, моя исторья!

Лицо нас новое зовёт.

Недалеко от Мглистогорья,

Жилища Балрога, живёт

И здравствует ещё доныне

В философической пустыне

Альд Эллор, некогда буян,

Альдийской шайки атаман,

Глава певцов, поэт трактирный,

Теперь же добрый и простой,

Хотя по-прежнему крутой,

Надёжный друг, эндорец мирный,

И даже честный, как Белег;

Так исправляется наш век!

V

Бывало, льстивый голос света

В нём злую храбрость восхвалял:

Он, правда, в глаз из арбалета

С пяти саженей попадал,

И то сказать, что и в сраженье

Раз в настоящем упоенье

Он отличился, смело в грязь

С коня роханского свалясь,

Как гоблин пьяный, и вастакам

Достался в плен: драгой залог!

Новейший Тулкас, чести бог,

Готовый вновь ввязаться в драку,

Чтоб каждый вечер от тоски

Считать печально синяки.

VI

Бывало, он трунил забавно,

Умел морочить дурака

И умного дурачил славно,

Иль явно, иль исподтишка,

Хоть и ему иные штуки

Не проходили без науки,

Хоть иногда и сам впросак

Он попадался, как простак.

Умел он весело поспорить,

Остро и тупо отвечать,

Порой расчётливо молчать,

Порой расчётливо повздорить,

Друзей поссорить молодых,

На Мост Морийский ставя их,

VII

Иль помириться их заставить,

Дабы позавтракать втроём,

И после тайно обесславить

Весёлой шуткою, враньём.

Но изменилось всё. Удалость

(Как сон любви, другая шалость)

Проходит с юностью живой.

Как я сказал, альд Эллор мой,

Под тенью Сумеречных гротов

От бурь укрывшись, наконец,

Живёт, как истинный мудрец,

Как Тёмный Эльф из Нан Эльмота,

Разводит уток и гусей

И грузит песнями людей.

VIII

Он был не глуп; и мой Ахэрэ,

Не уважая сердца в нём,

Любил и альдовскую веру,

И здравый толк о том, о сём.

Он с удовольствием, бывало,

Видался с ним, и так нимало

Поутру не был удивлён,

Когда его увидел он.

Тот, глянув на Мелькора сына,

Прервал начатый разговор

И Балрогу, осклабя взор,