Книга 2. На меня открыт сезон охоты!

В какую мерзость неограниченная неконтролируемая власть превращает людей, — залитый кровью помост — самое подходящее место для философствования, — хотя, возможно, бейлиф специально набирает подобное отребье, чтобы держать народ в страхе. Ведь та тройка, которой я позволил удрать, была вполне вменяемой.

Я скидываю хламиду и стелю её на край помоста, а потом сажусь, свесив ноги. У меня чувство сделанного вовремя дела. А ещё желание расслабиться и сбросить напряжение. С самого утра мне с трудом удавалось сдерживать спешку, а теперь чувствую облегчение от завершенной работы. На почти чистом небе мягко греет солнце, даря последнее тепло. Мой отряд развёрнут перед помостом, не закрывая мне вид на площадь, а две четвёрки воинов залезли на него, и охраняют меня сзади. Две девушки уже спрыгнули вниз и счастливо рыдают в объятиях своих родителей. Зато две другие пристроились рядом на хламиде, прижались ко мне, гладят и говорят что-то ласковое. Воины, стоящие сзади на помосте, накинули на них свои плащи. Лепота! На площадь входит десяток стражников, возглавляемых военным с мечом, которого мы повстречали около ворот. Мужчина в довольно дорогом костюме выходит из толпы и направляется ко мне, нацепляя по пути всякие знаки своего бургомистерства. Девушки, видя его, попытаются отползти, но я обнимаю их и прижимаю к себе. Похоже, он отец одной из них, но делать замечание ей при мне не смеет и представляется сам:

— Бургомистр вольного города Соки-Элет, купец второй гильдии Анадар Берен-Хаар.

— Вольный маг, сеньор Кеес, коннетабль Бирейнона, — представляюсь и смотрю в небо, подставляя лицо лучам Солнца. — Позвольте поинтересоваться, в чём заключается ваша вольность? Не в том ли, что любой ублюдок волен издеваться над горожанами, как ему вздумается?

Голос у меня неслабый, без всякой магии он перекрывает шум на площади. Гарантирую, что меня прекрасно слышно в ближайших домах. А бургомистр задумывается над ответом, потом тщательно подбирая слова, спрашивает:

— Что уважаемый маг, сеньор Кеес хочет от жителей вольного города за оказанную услугу? — слово "вольный" бургомистр выделяет.

— А ничего. Я заехал к вам случайно, и мне не понравилось поведение этого отморозка. А если мне чьи-то действия не нравятся, то они быстро прекращаются и нередко навсегда.

— Но завтра приедет другой младший помощник, а то и третий помощник и накажет нас, — раздаются голоса из толпы.

— Терейон не приедет — он убит. А младших помощников у бейлифа осталось девять штук. Возможно, он кого-нибудь из них и пришлёт, но при чём здесь я?

Бургомистр внимательно смотрит на меня. В отличие от остальных он прекрасно понимает мою игру, но ничего не может поделать, или не хочет — интересно, сколько лет он крутится как уж на сковородке и скольких близких за это время потерял.

— Но любой младший помощник разнесёт наш город по камушку, ты обязан защитить его, — кричит какой-то мужик, судя по виду, булочник. Бургомистр слегка кривится, но молчит.

— Вы вольный город, — следует моё возражение, — а значит, вы вольны от любой защиты. Любая вольность только тогда реальна, когда способна защитить себя, даже от бейлифа. Я ведь тоже вольный маг.

В головах горожан начинает медленно что-то крутиться. Я спрыгиваю с помоста, потом ловлю спрыгнувших на меня девушек и громко спрашиваю:

— Где здесь ближайшая хорошая таверна? — в окрестных домах звенят стёкла.

Мне уже наплевать на этот городок — всё равно ничего полезного в нём для меня нет. Но раз уж я здесь, то стоит немного поразвлечься, а заодно поспрашивать про хорошее оружие.

— Идёмте со мной, я вас всех угощаю за счёт заведения, — какой-то мужчина в хорошем костюме и с умным лицом предлагает следовать за собой.

Бочонком дешёвой выпивки решил расплатиться, не выйдет! — меня всегда возмущают попытки примитивного обмана, и заявляю:

— По-твоему, я нищий и не в состоянии заплатить за еду и выпивку своих людей.

— Прошу прощения, я неудачно выразился, — трактирщику понятно, что номер не прошёл и расплачиваться придётся по полной. Понимает это и бургомистр, присоединившийся к нам. Не понимают ничего только девушки, но их я посадил на мула и повёл его за собой, а они гордо глядят вокруг. Таверна находится в большом постоялом дворе, в настоящее время освободившемся от постояльцев, убитых на площади. Воины ведут лошадей на конюшню, тетеревов я отдаю хозяину, приказав их зажарить, и вхожу вместе с Марфиным, бургомистром и девушками в зал. Там уже суетится челядь, похоже, собранная со всех окрестных домов и расставляет столы буквой "П". Чтобы не мешать им, мы отходим к стойке, где к нам присоединяется пяток зажиточных горожан. Хозяин постоялого двора забегает за стойку и наливает всем вино. Я чувствую сбоку интересную бутылочку и указываю неё. Одна из девушек просительно на меня смотрит, и трактирщик торопится налить и ей тоже.

— Это весьма дорогое вино, — немного запинаясь, говорит он.

— Запиши в счёт, надеюсь, ты не считаешь меня неплатёжеспособным?

— Я уверен, что ты способен оплатить любой счёт, — он не выдерживает и облизывается.

— Именно так, поэтому счёт должен быть подробным, а потом я попрошу его проверить донью Маэрим и дона Кабаля.

Бургомистр хохочет:

— Ну, ты влип, дружище, — он хлопает хозяина по плечу, — при таких ревизорах ты вряд ли осмелишься вписать в счёт лишний грош. Я бы не посмел.

— Во всяком случае, впервые за долгое время у меня в таверне люди, которые за себя платят, — отвечает тот, — и надеюсь увидеть вас здесь не один раз.

Кивком подтверждаю его слова и заказываю всю бутылочку. Для всех, включая Куини и моих солдат, я — солидный маг, ведущий переговоры с лучшими людьми городка. А на самом деле сейчас во мне резвится и развлекается мальчишка, охочий для проказ и шалостей. Вино мне очень нравится, но с ним надо быть осторожным. Такие вина могут внезапно ударить в голову, хотя бутылочка маленькая. Наливаю себе ещё и чувствую мягкое, но настойчивое прикосновение к руке. Сидящая справа моя новая подружка показывает глазами на свою рюмку. Приходится налить и ей, несмотря на шипение бургомистра. Смакую вино — нюхаю, а затем делаю маленький глоток и спрашиваю у него:

— Извини, уважаемый, никак не пойму, что тебе не нравится?

— Я прошу прощения за мою дочь, но эта нахалка способна приклеится к мужчине и выпрашивать сначала вино, потом что-нибудь вкусненькое, — он слегка мнётся.

— ...а потом и ночь любви, — продолжаю его мысль.

— Именно так, — вздохнув, подтверждает он, — и отказать ей сложно.

— Это потому, что намного приятнее согласится, — я поворачиваюсь к девушке, и мне приходится поцеловать её в подставленные губы, — как тебя зовут?

— Та-аня, — она улыбается как ребёнок, получивший вожделенную конфету.

— А я — Кеес.

— Я знаю, — её бедро крепко прижимается ко мне.

— Тогда я спокойно умываю руки, — говорит бургомистр, — теперь это твои проблемы.

— Договорились.

Она симпатичная и приятная девушка, но особенно привлекает меня в ней Дар — сильный и похожий на мой. А себя лучше изучать через других. Тут хозяин приглашает нас за заставленный блюдами и напитками стол. Меня усаживают в середину перекладины буквы "П", девушки садятся по правую руку от меня, далее второй командир взвода и вдоль правой ножки буквы "П" — первое отделение. Второе отделение располагается вдоль другой ножки. Слева от меня бургомистр и хозяин таверны, а остальные представители города разместились на противоположной от меня стороне. Куини с третьим отделением продолжает разбираться в городке. Бургомистр провозглашает тост за освободителей города, но от кого, не уточняет. Я с удовольствием этот тост поддерживаю, но с ответным тостом за славный вольный город не спешу. Но его от меня ждут, и я поднимаю бокал за горожан, которым столько времени пришлось терпеть иго бейлифа. После этого все начинают расправу с выставленным на столе. Моя пассия подкладывает мне вкусные кусочки.

За другой девушкой начал ухаживать второй командир взвода, сначала осторожно, но после моей ободряющей улыбки, довольно активно. Еда на столе простая, но сытная и вкусно приготовленная, хотя наедаться в дорогу нежелательно. С напитками, судя по запахам, дело обстоит хуже. Поэтому допиваю с помощью Та-ани свою бутылочку, а другую пробовать не рискую. К тому же, я никак не решу — возвращаться порталом или своим ходом. А возвращаясь по дороге, надо учитывать возможность стычки и мне требуется сохранить свежую голову — маг в отряде вместо танка. Видя, что мои вилка и нож легли в тарелку, и рассчитывать на опьянение тоже не приходится, бургомистр решается приступить к переговорам:

— Я хорошо понимаю, что от части вольностей нам придётся отказаться ради защиты с вашей стороны.

— Уважаемый, ты неверно понимаешь. Вы вольны сохранить все ваши вольности, включая вольность от защиты. И вы можете сейчас публично отказаться от всех вольностей и получить договор о защите и торговле.

— И ты готов обсуждать все вопросы, связанные с этими договорами?

— Я готов обсудить военную сторону проблемы. А потом заберу тебя с дочерью в Бирейнон, где ты обсудишь остальные вопросы с доньей Маэрим и доном Кабалем.

— Которые с меня спустят семь шкур и отправят обратно голым.

— Ручаюсь, что договор будет вполне приемлемый.

— Мне надо переговорить с представителями других цехов и начальником стражи.

— Это твоё право, но учти — задерживаться здесь не собираюсь. И если вы не пойдёте со мной порталом, то будете потом сами добираться до Бирейнона по дороге.

— Это похоже на выкручивание рук.

— А что ещё можно выкручивать?

Я очень серьёзен, но внутри давлюсь от хохота. И у меня выигрышная позиция — мне от них ничего не нужно.

— Понятно. Тогда я отойду поговорить с коллегами.

— Слушай, неужели нет промежуточного варианта между полным отказом от вольностей и отказом в защите? — спрашивает Та-аня.

— А какой есть промежуточный вариант между переспать нам с тобой и тихо разойтись?

Она качает головой и смеётся — тут выбора нет, обнимает меня и целует. К нам подсаживается хозяин таверны, он всё время вскакивает и бегает то в один конец стола, то в другой. Сейчас он вернулся как раз в тот момент, когда соседнее место свободно, и предлагает:

— На втором этаже есть номера с застелённой постелью.

Та-аня умоляюще смотрит на меня, но дожидается только отрицательного поворота головы:

— Извини, дорогая, но мне надо вернуться в Бирейнон. Там поговорим с твоим отцом, а вот затем, милая, я весь к твоим услугам.

Возвращается бургомистр и просит выступить перед представителями цехов:

— Они не верят, что ты столь радикально настроен.

Я смотрю на командира взвода, собираясь взять его с собой. Но он умоляюще глядит на меня — охмурёж подходит к концу. Только сдаётся мне, что жертва — как раз бравый офицер. Поэтому я подзываю командира второго отделения, его зовут Маин Реси-Кейл, и хозяин таверны отводит нас в небольшую комнату с круглым столом, за которым сидят семеро. Мы с Маином заняли места напротив них, хозяин посредине между нашими группами, а вбежавший Марфин встаёт у двери. Бургомистр представляет мне горожан. Там присутствуют мейстеры пяти основных цехов: кузнечного, плотничьего, кожевенного, горшечно-стеклодувного и гостиничного. Ещё там находится начальник стражи, а сам бургомистр имеет поручение от девяти малых цехов представлять их интересы. Мой интерес по поводу стеклянных изделий немедленно удовлетворяет хозяин таверны, представив мне поднос с двумя десятками различных прозрачных и полупрозрачных сосудов. Конечно, это не богемское стекло, но очень похоже. Мейстер цеха горшечников-стеклодувов, видя мой искренний интерес, рассказывает, что их цех создан по личному указанию Наймиера и начался с двух мастеров, сбежавших из Соаны. Или с Земли, — думаю я, — их изделия по форме и цветовой гамме сходны с чешскими. Мейстер предлагает мне заказать небольшой набор. Мне их работа нравится, но я ему предлагаю обсудить это по окончании основных переговоров.

Первым берёт слово мейстер плотников, его мысли читаются легко. Дела их цеха идут неважно, заказов нет, как и в других цехах. Если не считать заказов бейлифа и его слуг, которые не оплачиваются. Но мейстер понимает, что после заключения договора дела его цеха не улучшатся, в отличие от остальных. И тогда он перестанет быть главой цеха, а значит — долой договор. И намеревается долго говорить о славной истории их городка и что нельзя менять вольности на мясную похлёбку. Болтать он помышляет до утра, поэтому беру из вазы достаточно мягкий крупный плод, вроде груши, надкусываю и залепляю ему рот. Мне уже ясно — они не видят разницы между силой и наглостью. В возникшей тишине заявляю:

— Словоблудия не потерплю. Говорить только по существу, иначе сделаю безголосым на десять дней. Мейстер боится, что у мастеров его цеха как нет заказов, так и не будет. Но если в других цехах заказы будут, то его переизберут, и он лично останется без мясной похлёбки. Так как для него его личные интересы выше интересов цеха и города, то я запрещаю ему говорить в моём присутствии навсегда.

Потом выступает мейстер постоялых дворов, которые более других пострадали от засилья бейлифа. Но и он не может оторваться от славного прошлого их городка. Приходится опять взять слово и объяснить. Мне действительно нужен город, но на их городке свет клином не сошёлся. Мне сгодится и их сосед, и два городка, расположенные на юге, а лучше всего — Пеоро-Тоон. Кроме защиты, я хочу оживить торговлю, для этого мои войска чистят дорог от разбойников и обнаглевшего дикого зверья. В первую очередь будут зачищаться дороги, ведущие в города и посёлки, с которыми заключу договор. Далее, в их городок меня занесло случайно во время тренировки войск. Пожалел девушек и прикончил отморозка — у меня есть привычка убивать слуг бейлифа повсюду, где их встречаю. И последнее, если им так важна история их городка и его вольности, то пусть сами организуют его защиту от всех напастей, имеющих место в этом мире. А любой властитель не допустит, чтобы какая-нибудь территория имела особый статус. Это весьма опасный прецедент, особенно в военное время.

Мне ещё на Земле надоела демагогия, льющаяся со всех трибун. Но там я мог только бессильно шипеть от злости. Зато здесь в состоянии заткнуть любую пасть, а особо рьяным ампутировать языки. Или, как принято на Тао-Эрис, разрезать его вдоль на пять полосок и прижечь. И этим собираюсь широко пользоваться, о чём откровенно заявляю.

Я предлагаю им свободный выбор между давно никем не признаваемыми вольностями и моей защитой. Причём если завтра появится договор с другим городом, то переговоры с ними не возобновятся. Я уже говорил, что голос у меня громкий, а благодаря магии меня слышно во всём городке. В результате в комнату заходят горожане, говорят что-то своему мейстеру и уходят. Магически усиливаю слух и слышу от многих:

— Не будет договора — ты не мейстер. И далее различные добавления в его адрес, часто нелицеприятные. Но часть людей требует и договора, и сохранения вольностей одновременно.