10. Пряный кофе

— Надеюсь, вы не шантажируете моего родного дядю?

— Святой Кир, как грозно! — Эллис шутливо заслонился от меня кофейником и посмотрел поверх блестящей серебряной крышки. — Я же образцовый детектив, позор и ужас... то есть честь и совесть Городского управления спокойствия. О каком шантаже может идти речь? Наберитесь терпения, однажды вы всё узнаете. Насколько я понял, Клэр Черри намерен задержаться у вас по крайней мере до Сошествия, а за пару месяцев вы способны докопаться до сути любой тайны.

Я перевела взгляд на тусклую картину на дальней стене — скошенные поля, мельница на холме, пустая дорога...

Избавиться от неуместной улыбки полностью так и не удалось.

— Вы мне льстите.

— И вам это нравится, — усмехнулся Эллис. — Но давайте лучше перейдём к делу. Пирог, конечно, чудесен, но лучше я возьму его с собой и оставлю немного на завтрак... Скорей бы Нэйт возвращался! Впрочем, надеюсь, что в этом деле мне понадобятся только его кулинарные навыки, а не профессиональные, — добавил он, понизив голос. — Я сумел отыскать пару свидетелей. Тех, кто работал в театре Уиллоу. Одна из них — женщина по имени Эбби Нотс, которая шила для актёров костюмы. Другой — подсобный рабочий, Джо Макмиллан. Рабочий говорить со мной отказался, сказал, что не хочет ворошить "то клятое дело". Но из его оговорок я сумел узнать, что театр был тем ещё змеиным гнездом. Одну актрису отравили, другому актёру в лицо ткнули раскалённой кочергой... В последние месяцы перед трагедией интриги достигли такого размаха, что пожар или иное бедствие были только вопросом времени. Макмиллан так и сказал: "Всё к этому шло, ей-богу, а виновата была маленькая мерзавка". И вот когда я попытался узнать, какую мерзавку он имеет в виду, Макмиллан как с цепи сорвался и едва не разорвал меня на десяток маленьких Эллисов, друзья в пабе его аж впятером оттаскивали, — скривился он и машинально потёр плечо.

— Да уж, загадочно, — согласилась я и задумалась. Леди Милдред мало говорила о том, при каких обстоятельствах она забрала Мадлен к нам в дом. Сама я почти не принимала участия в тех событиях — слишком многое тогда легло на мои плечи. Юную актрису, избитую, раненную, запуганную, поместили в один из частных госпиталей за наш счёт. Мы время от времени навещали подопечную, но потом здоровье подвело уже саму леди Милдред... Несмотря на помощь Магды, на безупречное поведение мистера Спенсера, на поддержку миссис Хат и мистера Белкрафта, всё же я не справлялась. И, когда пришлось при весьма некрасивых обстоятельствах уволить двух служанок из "Старого Гнезда", Мэдди, ещё не до конца оправившаяся, вдруг предложила мне свою помощь.

Я обратилась за советом к леди Милдред. И она произнесла тогда очень странную фразу:

"Соглашайся, Гинни. Даже если потом ты пожалеешь, потому что не согласиться — гораздо хуже".

Тогда я поняла эти слова, как ещё один урок милосердия: доверяй людям, позволяй им проявить себя с лучшей стороны; лучше ошибиться и быть преданной, чем погубить искренний благой порыв в человеке. Но теперь стала сомневаться.

— Вижу, я вверг вас в пучину размышлений, Виржиния, — без улыбки произнёс Эллис. — И о чём же вы думаете?

Поколебавшись немного, я рассказала ему о совете леди Милдред, ещё раз вспомнив обстоятельства, при которых Мэдди попала в мой дом. Детектив слушал внимательно и время от времени перебивал меня, уточняя ту или иную деталь. Особенно его заинтересовало то, что Мадлен в госпитале навещали "гуси".

— Это произошло всего однажды... или дважды, — неуверенно пожала плечами я, отвечая на вопрос. — У неё пытались выведать, не знает ли она, куда могла подеваться некая Хэрриэт... Вероятно, тоже актриса. Но Мэдди чувствовала себя тогда настолько скверно, что леди Милдред запретила "гусям" её беспокоить.

— А потом Мадлен всегда ссылалась на потерю памяти, — подхватил Эллис и отвёл взгляд. — Безупречный предлог, ничего не скажешь... Что-то мне это нравится всё меньше и меньше. Знаете, Виржиния, я ведь поговорил и со второй свидетельницей. Ну, с Эбби Нотс. Она сейчас швея на фабрике Шивера. Так вот, миссис Нотс рассказала прелюбопытную вещь. По её словам выходит, что Мадлен Рич погибла во время пожара.

В первый момент я, признаться, растерялась. Но затем взяла себя в руки и ровно заметила:

— Возможно, миссис Нотс ошибается. Вы спросили её, почему она решила, что Мадлен мертва?

— Разумеется, спросил, — кивнул Эллис и наклонился ко мне через стол, понижая голос. — Она говорит, что лично видела её труп. Эбби Нотс не посчастливилось заночевать в театре именно тогда, когда начался злополучный пожар. Однако она сумела спастись. И, как водится в нашем славном Бромли, тут же присоединилась к зевакам и потом из первых рядов наблюдала, как тушили огонь и позднее — как выносили обгорелые тела. И в одном из трупов Эбби Нотс опознала Мадлен Рич — по приметным туфлям с металлическими пряжками и по кулону в виде трилистника.

— У этой Эбби Нотс глаз, видимо, как у орла, если она умудрилась разглядеть такие подробности в темноте на обгорелом теле, — усомнилась я.

— Просто сказочная наблюдательность, — согласился Эллис, задумчиво тыкая вилкой в целый пирог. — Что-то подобное я и сам сказал миссис Нотс, и в ответ она понесла сущую околесицу про блики света на шее и про большие, яркие фонари у "гусей". Думаю, дело обстояло гораздо проще. "Гусь", который выволок труп наружу, спросил, не знает ли кто покойную. Эбби Нотс приметила туфли и вызвалась её опознать, а заодно и прикарманила тот самый кулон в виде трилистника. И, возможно, серьги, кольца и что там ещё было при хорошо прожаренном трупе, — заключил он.

Вилка наконец с глухим хрустом проломила румяную корочку пирога. На скатерть брызнул мясной сок начинки.

К горлу подкатила тошнота.

— Судя по всему, миссис Нотс — не самая приятная особа, — произнесла я, с трудом сохраняя невозмутимое выражение лица. Эллис понимающе усмехнулся:

— Не самая чистоплотная, верно. Однако именно нечистоплотность и делает её полезной свидетельницей. Эбби Нотс не сомневалась, что Мадлен Рич мертва, и у меня есть некоторые основания поверить в подобный расклад.

— А в архивах Управления есть какие-либо документы, подтверждающие это? — спросила я, поразмыслив.

— В архиве вообще нет ни одного документа, который бы касался пожара в Уиллоу, — вздохнул Эллис. — Но это не такая уж большая беда. Ведь документы легко подделать, доверять им в столь щекотливом деле нельзя. Если бы я мог опросить хотя бы нескольких свидетелей, сопоставить показания, то правда тут же явила бы себя. Однако свидетелей осталось не так уж много, а добраться до них очень сложно. По сути дела, Нотс и Макмиллан — единственные, с кем можно перемолвиться словом без лишних церемоний, — нехотя признался он. — А самую главную свидетельницу я вообще не могу привлекать к расследованию.

— Мэдди?

Он кивнул.

— Если кто и знает правду, то лишь она. Но вряд ли поведает её вам или мне... Не стоит даже тратить время. Взгляните лучше на это, Виржиния.

Эллис сунул руку во внутренний карман пиджака, извлёк сложенный вчетверо лист бумаги и передал мне.

Это оказался список. Венчало его чётко выписанное чернилами "Мадлен Рич", напротив которого стоял вопросительный знак. Ниже была проведена жирная черта красным карандашом, под которой выстроились в столбик ещё десять имён, начиная с Джо Макмиллана и Эбби Нотс, а заканчивая неким "Стивеном Г. Уиллоу-мл".

— Владелец театра? — предположила я, постучав ногтём по самому последнему имени.

— Его сын, — уточнил Эллис. — Стивен Гордон Уиллоу-старший погиб вскоре после пожара, не перенеся потери слишком многих из своих обожаемых актёров. Видите ли, несчастье случилось после громкой премьеры. Труппа отмечала успех обильными возлияниями, и именно поэтому было столько жертв — пьяный сон крепок, многие просто не почувствовали запаха дыма, пока не стало слишком поздно. Однако о мистере Уиллоу можно забыть, потому что он проживает в Альбе. Я, конечно, отбил ему телеграмму, но не слишком надеюсь на ответ. Меня больше интересует это имя, — и он постучал вилкой по четвёртой строке в списке.

Я вчиталась.

— Сара Барнелл? Что-то знакомое... Кажется, я уже слышала о ней, причём совсем недавно.

Эллис взглянул на меня с той самой особенной неотразимой улыбкой, которая означала, что за ней последует весьма неудобная просьба.

— Возможно. Видите ли, Виржиния, мисс Барнелл сейчас управляет домашним театром леди Уотермилл, родной сестры виконтессы Анны Хаббард.

— Той самой, с которой мы вместе плыли на "Мартинике"! — ахнула я. И тут же сообразила к чему он клонит. — Эллис, нет.

— Почему? — удивлённо выгнул брови он и сцепил пальцы в замок. — Вы ведь обещали помогать мне.

— Не припомню такого, — решительно ответила я, мысленно возвращаясь к последнему нашему разговору.

— Вы совершенно точно обещали, — проникновенно уверил меня Эллис.

Я понизила голос до шёпота:

— Обещала подумать. И, Эллис, обстоятельства изменились! Приехал дядя Клэр, и я теперь не настолько свободна в своих действиях.

— Вы даже не выслушали, чего я хочу от вас! — искренне возмутился он.

Мы уже склонились друг к другу настолько близко, что издали нас, наверно, можно было принять за влюблённую пару.

— Так скажите.

— Проведите меня на спектакль у леди Уотермилл и помогите разговорить Сару Барнелл.

— Невозможно. Я сама не представлена леди Уотермилл.

— Зато Анна Хаббард от вас в восторге, — сердито возразил Эллис. С такого близкого расстояния разница между седыми и тёмными прядями была видна ошеломляюще чётко, и оттого весь образ детектива распадался на строгие контрасты. — Птички насвистели, что она хвастается знакомством с вами. Будет нетрудно уговорить её отвести вас на спектакль к сестре.

— Меня, но не вас. Мы с виконтессой Хаббард чужие друг другу. Это леди Клэймор или леди Абигейл могли бы уступить моей просьбе, но здесь совершенно иное дело.

— Тогда допросите Сару Барнелл самостоятельно! — сказал Эллис, и это больше походило на приказ, чем на просьбу. Впрочем, детектив тут же смягчился: — Виржиния, не подумайте только что я на вас давлю... Просто мисс Барнелл, возможно, наш последний шанс. Она лично знала Мадлен Рич. Говорят, их связывала крепкая дружба.

— Дружба? — откликнулась я эхом — и задумалась.

За те годы, что Мадлен проработала у меня, её не навестил никто из бывших друзей. Конечно, многие уехали из Бромли или погибли в злополучном пожаре, но не все ведь! Эллис разыскал десять человек, так или иначе соприкасавшихся с театром Уиллоу. Хотя бы один из них мог заглянуть в кофейню, пусть не ради дружеских чувств, а из любопытства...

Внезапно мне вспомнилась страшная сказка из тех, что в пансионе святой Генриетты рассказывали после того, как дежурная сестра гасила свет — история о кувшине с горем.

...А теперь — тс-с! — никому ни слова, иначе не дорасскажу. Моя кузина Лили живёт далеко-далеко, на зелёных холмах. И у неё, честно-честно, есть нянюшка, а у нянюшки нет одного глаза. Лили спрашивала: "А где твой глаз?", а нянюшка отвечала: "В кувшине". А кувшин, оказывается, стоит в погребе на самой нижней полке, и горло у него залито красным воском. Когда нянюшка была маленькая, ей запрещали брать кувшин и не говорили, что внутри. И тогда она нагрела гвоздик и сделала в воске маленькую-маленькую дырочку. Заглянула в кувшин через дырочку — и вдруг как высунулась оттуда тоненькая-тоненькая ручка и как вырвала у нянюшки глаз! А матушка ей сказала потом, что в кувшине сидит горе для любопытных.

— Вы что-то побледнели, Виржиния.

Голос Эллиса вернул меня к действительности. Я зябко передёрнула плечами и придвинула к себе чашку с остывшим кофе, хотя пить не собиралась.

— Вспомнила что-то не очень приятное.

Взгляд у детектива вдруг стал безнадёжным и сумрачным, как самая долгая ночь в году.

— Я понимаю, что вы чувствуете. Вам страшно узнать о близком человеке то, что может разрушить все связи? То, чему лучше бы навсегда оставаться в тёмном-тёмном прошлом? — Эллис вздохнул и отвернулся, надевая сырое кепи. — Знаете, Виржиния, девять лет назад я едва не женился. Был влюблён в одну... А, впрочем, всё равно вы её не знаете. А за пять дней до свадьбы мне пришлось лично отправить свою невесту на виселицу. И знаете, что я вынес из той поучительной истории? — спросил он, по-прежнему глядя в сторону. — Что бы ни случилось в прошлом, только в вашей воле прощать и принимать. Никто — ни общество, ни закон — не в силах навязать вам решение. А сам я жалею только об одном — что не узнал раньше... Время позднее, Виржиния. Попрощаемся на сегодня. Я зайду как-нибудь ещё.

Он поднялся и направился к коридору, на ходу надевая пальто. Некоторое время я сидела неподвижно, а затем спохватилась и вскочила порывисто:

— Подождите! Я... я поговорю с леди Хаббард.

Эллис замер на мгновение, а затем развернулся, подошёл ко мне, и сжал мою руку, глядя в глаза. Я только тогда поняла, какие у меня холодные пальцы.

— Мадлен другая. Совсем не такая, как... как та женщина. Но её гнетёт что-то, и чем скорее мы разберёмся с этим, тем будет лучше, поверьте. — Улыбка у него получилась какой-то изломанной. — Всё будет хорошо, обязательно.

Мы стояли рука в руке, а где-то совсем рядом, на кухне, миссис Хат жизнерадостно рассказывала что-то Георгу и Мадлен. В груди сладко щемило предчувствием неминуемой беды — а может, виновато в этом было старое воспоминание о пугающих сказках в пансионе и слишком тёмные и холодные осенние ночи.

Эллис продолжал смотреть мне в глаза.

— Вы страшный человек, — с чувством произнесла я, заставляя себя улыбнуться. — К слову, о страшном... Я не спрашиваю о сути вашего договора с дядей Клэром, скажите только, когда вы успели подготовиться к встрече? Ни за что не поверю, что это импровизация.

— А вы наблюдательны, — расцвёл искренней улыбкой Эллис. — Честно говоря, я не ожидал встретить здесь вашего дядю, и всё могло бы кончиться куда как более грустно, если бы не одно "но". Помните дело о парикмахере-убийце? Тогда я только-только повстречался с вами и за время расследования перебрал множество версий. Мне пришлось ознакомиться с жизненными обстоятельствами и привычками всех, кому могла быть выгодна ваша смерть — от прямых наследников по завещанию до последней служанки в доме... И, конечно, вашего родного и вечно бедствующего дядюшку я обойти вниманием не мог. Правда, очень быстро выяснилось, что к покушению он не причастен по очень простой причине: если бы Клэр Черри хотел бы вас убить, вы бы уже давно были мертвы. К счастью, он, напротив, готов защищать вас всеми силами, — подмигнул мне Эллис. — И вот тогда-то мне захотелось обезопасить себя на всякий случай, и я разузнал немного о его... слабостях, так скажем.

— Похоже, мне надо радоваться, что вы не играете против меня, — пошутила я, чувствуя, как отлегло от сердца, хотя в словах Эллиса не было ничего смешного.

— Радуйтесь, — великодушно разрешил он. И вдруг заметил на столике злополучный пирог, слегка надколотый вилкой. — Святой Кир, как я мог забыть! Самое важное, — подмигнул он мне.