Destino. Кровь решит за нас

Дочь рассмеялась, мужчина поймал недоуменный взгляд парня. Мальчишка не поверил ни единому его слову. Впрочем, неудивительно Сашка всегда был не по годам сообразителен. Мужчина окинул парня оценивающим взглядом, стараясь мыслить трезво и объективно. Внешне малый — копия Игорь, и с этим хуже всего. Хорошо, с детства знает, что характером больше в мать пошел, а может и вовсе в Татьяну. Если бы не этот ощутимый плюс, Сергей приложил бы все усилия и не подпустил щенка к дочери, а так... Так он был не хуже всех остальных.

Девушка тут же убежала, Саша напрягся. Было нечто в выражении лица ее отца не то.

— Пойдем, где потише.

Парень кивнул и молча последовал с мужчиной к выходу. Вскоре тяжелые железные двери отрезали их от шума музыки. От воздуха немного закружилась голова. Таксист в машине в нескольких метрах от них встрепенулся, однако, сообразив, что клиентов заполучить не удастся, потерял всякий интерес, откинулся на сиденье и задремал.

— Не понял еще, о чем речь пойдет?

Саша отрицательно покачал головой. Догадки имелись, но озвучивать их не хотелось, слишком безрадостными они были.

— Точнее будет сказать "о ком". О дочери и о том, чего именно ты от нее хочешь.

Парень сжал зубы. Эта тема входила в список его предположений. Разозлился, Сергей-то его прошлое знает неплохо. Решил запретить приближаться к Наташе? Имеет полное право, да и причин не счесть, если вот так подумать. Придется что-то доказывать, идти в обход, изворачиваться. Саша подавил желание открыто психануть. Что за невезение? Дернуло его втрескаться в девчонку? Одернул себя. Она лучшая, замечательная. Если надо будет что-то доказать, он наизнанку вывернется. Ради нее пойдет на все, что угодно.

Сергей внимательно наблюдал за сменой выражений на лице мальчишки. Страх, отчаяние, понимание, злость, решимость. Признаться, он не ожидал, что щенок настолько серьезен в своем порыве. Может, оно и к лучшему. Мужчина знал, куда и как ударить, чтоб отбить желание обидеть дочь надолго.

— Саш, скажи, помнишь, как твой отец к матери относился, да и относится сейчас?

Парень кивнул.

— Любишь Наталку?

— Люблю, — сквозь стиснутые зубы процедил он.

— Помнишь, что она тебе доверяет, как никому другому?

— Помню, — Сергею показалось, что еще немного и парнишка настолько сожмет челюсти, что просто не сможет говорить. Как ни крути, а доказательства были великолепными. Трепаться о любви вечной — не велика наука, зато разозлиться до чертиков, что тебя могут не допустить до любимой девушки и при этом считать такой запрет справедливым — прерогатива того, кому стоит поверить.

— Хорошо, — улыбнулся мужчина. — Пошли обратно.

Сашка облегченно выдохнул.

До вопроса Наташиного отца он и не задумывался о любви, но, подтвердив, произнеся то самое одно единственное слово, вдруг понял, что искренне говорит правду. Он ее любит, и любил всегда. С того самого перепачканного розового платья. Перед глазами всплыли грязные потеки и обвисшие атласные бантики по бокам и на плечах. Сердце защемило от воспоминаний. Защитник из него тогда был ерундовый, и побили его хорошо, но огромные черные глаза с нескрываемым восхищением смотрели на мальчишку, отважившегося пойти против двух хулиганов. Тогда Сашка впервые в жизни почувствовал себя мужчиной, взрослым, серьезным, правильным. Она всегда заставляла его чувствовать себя именно так.

Девушка уже ждала их на своем месте за стойкой.

— Вы где были?

— В туалете, — без зазрений совести соврал Сергей, парень снисходительно улыбнулся и кивнул в подтверждение.

— Да? — она подозрительно сощурилась.

— Так зачем тебя звали? — перевел ее мысли на новую тему Саша.

Она тут же встрепенулась.

— А! По-моему, дам пора домой, они перепили.

— В смысле? — не понял Сергей.

— Лебединое озеро станцевать приглашали.

Саша засмеялся, представив вероятную картину.

— Ты отказалась, и квартет развалился! Ай-яй, хулиганка.

Наталка как-то хитро улыбнулась.

— Я отказалась, точно, именно поэтому они пошли воплощать гениальную идею втроем, — в подтверждение своих слов она ткнула пальцем в сторону толпы танцующих.

Сергей очнулся первым и побежал в направлении танцпола, за ним следом сорвался Саша, принудительно потянув за собой подругу.

Обнаружить трех женщин, воспроизводящих знаменитый отрывок из классического балета, не составило никакого труда, причем несоответствие музыки "грациям" нисколько не мешало. Сашка не понял, кто первый из посетителей клуба отступил от троицы, но всего за несколько мгновений окружающие освободили небольшое пространство, став зрителями развернувшегося представления. Кто-то засвистел, люди зааплодировали, поддерживая шутку женщин. Саша дернулся вперед, намереваясь остановить разбушевавшихся родственниц, Сергей поймал его за руку:

— Подождем.

* * *

Лежать и смотреть в незашторенное окно на звезды стало уже привычной традицией. Сна ни в одном глазу. В голове роились тучи мыслей, вместе с кровью гудели в ушах, словно надоедливые комары или пчелы. Хотя по большей части это были воспоминания, сначала детские, затем юношеские. Сегодня Саша не пытался остановить их. Какая разница, если они не слушаются, просто живут своей жизнью и все?

Она взрослела на его глазах. Из угловатого тощего подростка с дыркой между передними зубами превратилась в красивую девушку. Он видел это превращение и не ощущал ничего похожего на нынешние чувства. Парень положил руки под голову, прикрыл глаза.

Хотя, если подумать, в сущности, ничего не изменилось, он лишь осознал, что любит, и любил всегда. Это не как читаешь в книгах или видишь вокруг. Совсем не то. Чувство росло вместе с ним, эволюционируя. Если бы не знал Наташу все эти годы, а встретил вчера или, скажем, сегодня, с большой вероятностью произошло бы тоже, что происходило с другими парнями. Он не смог бы пройти мимо нее. Вся его тупость заключалась в том, что он привык за годы к своим эмоциям, попросту не обращал на них внимания, а стоило.

Удивился собственной везучести. Не иначе как любит его женщина Удача... Все еще. Точкой прозрения стала ревность. Да, да, она самая, такая банальная, простая и, оказывается, такая действенная. Без нее он так бы и встречался с какой-нибудь Ириной, зато если бы появился у его девочки реальный парень, проблем стало бы на порядок больше и какова бы тогда была вероятность, что в ее жизни осталось место для старого друга? Весьма небольшая.

Вспомнил, как она спала на его плече в машине, пока таксист развозил их по домам. Бедолаге пришлось делать два захода. Для начала Санька проводил бабулек, и только после они с водителем вернулись в клуб за остальными. Хрупкий, теплый клубочек, сродни котенку. Маленький черный котенок, и это его котенок.

Воровато оглянулся на дверь. Почему-то мечтать о ней дальше в таком же ключе было немного страшно. Словно ворует нечто бесценное. Глупо, но все-таки... Закрыл глаза и представил, как целует ее. В темных глазах сегодня на мгновение зажглось желание, а что будет, если оно не погаснет? Парень вдруг понял, что не знает, точнее просто не может представить. Этого он о ней не знает и именно это хочет знать сейчас сильнее всего. В машине вчера была в одной футболке, сидела на его коленях. Все, что их разделяло ткань его джинсов. Он мог бы провести ладонями по обнаженным бедрам, талии, коснуться груди. Как бы она отреагировала? Выгнулась? Или быть может, провела бы своими пальцами по его телу в ответ. Саша задышал глубоко, часто. Безумно хотелось ощутить ее прикосновения. Каково это? Побоялась бы она? Испугалась бы раздеть его? Его девочка всегда была смелой, будет она смелой тут? Кровь шумела в ушах. А если его пальцы будут ласкать ее между ног, проникая внутрь? И не только пальцы. Застонал, накрыл голову подушкой.

— Да, чтоб тебя, идиот! — никогда не мучил себя бесполезными фантазиями. Бред какой-то. Только отчего-то восхитительно приятный бред. Так мучительно и так сладко.

В зале скрипнула балконная дверь — это отвлекло от болезненных видений.

Мать снова не спит. Парень вспомнил сегодняшнее гусиное озеро и усмехнулся. Видел бы ее отец. Саша отложил подушку, сел в кровати и вновь уставился в окно. Размышления сами собой перешли к Игорю. Что с ним не так? Мама — красивая женщина, не глупая. Мужики в клубе шарили по ней глазами, кто с восхищением, кто с иными эмоциями — неважно, все одно, в свои тридцать шесть она вряд ли остается одна. Пассии отца же просто не привлекут внимания на улице. Пройдешь и даже не посмотришь. И вроде не умнее они матери, ни одна не была.

В душе шевельнулось беспокойство. Он поднялся и отправился на балкон.

— Мам.

— Ты почему не спишь, ребенок? Мешаю тебе, наверное. Как лунатик тут шатаюсь, все прокурила.

Сын засмеялся.

— Нет. Я о другом. Ты как?

— Говорю же, трезвая я... и была, — она качнулась на стуле.

— По поведению не скажешь.

Женщина вздохнула.

— Эх, Сань, как бы тебе объяснить...

— Не надо. Я понял. Мам, потому и стою вот...

— Что?

Он подошел ближе, присел напротив, заглянул женщине в глаза.

— Обещай мне, пожалуйста, что не начнешь брать пример с отца. Не обижайся только. Знаю, лезу не туда, просто мне за тебя страшно. Не хочу, чтоб ты после жалела.

Нина опешила. Сын вот так просто, в открытую запрещал заводить мужика. Осталось всплеснуть руками и воскликнуть "ах, ты ж, батеньки!"

— Только не обижайся, — словно почувствовав неладное повторил Санька. Зеленые глаза Игоря смотрели на нее с лаской и заботой. Нина тяжело устало вздохнула. Игры ее величества Судьбы. Два таких похожих человека, и одновременно два таких разных. От нее ведь внешне в ребенке ничего, будто скопировал один другого. Разве что сын прав, и в нем ее характер. Да, пожалуй, именно так. Подумала, махнула рукой. Да, запросто! Тем более, ничего похожего и в мыслях не было, разве что Сергей странным образом притягивал, но он — друг.

— Обещаю, раз тебе так спокойнее.

— Костя сказал, через месяц ты будешь официально свободна. Подожди этот месяц. Это же недолго, правда?

— И откуда ты такой больно умный на мою голову взялся?

— А ты в зеркало посмотри, — усмехнулся парень.

— Язва.

— Факт.

— Иди спи!

Санька поднял вверх руки.

— Ухожу, ухожу, исчезаю.

— Спокойной ночи, сын.

— Спокойной.

Глава 7

16 августа

Понедельник

Утро понедельника самое лучшее время для того, чтобы окончательно покончить с прошлой жизнью. Нина убеждала себя в этом весь путь от квартиры до работы, которую окончательно намеревалась сделать бывшей. Сын в очередной раз бросил на нее обеспокоенный взгляд.

— Мам, ты как? Давай с тобой схожу, мне не один фиг.

— Еще чего. Высади меня и езжай, тебе самому на работу.

— У меня график вполне корректируемый. Могу и в десять прийти, просто уйти потом в полвосьмого и все.

Женщина нетерпеливо махнула рукой.

— Езжай!

Она решительно распахнула дверь машины и выскочила под летний теплый дождь. Не оборачиваясь, засеменила ко входу в офисный центр, поднялась на одиннадцатый этаж, сразу прошла в отдел кадров, ощущая на себе любопытные взгляды сотрудников. Уборщицы и те, глядели на нее во все глаза. Стоило ей войти в кабинет, как разговоры тут же стихли. Гордо держа голову, Нина прошла к столу управляющей. Вот от кого-кого, а от Людмилы Алексеевны стоило ждать открытой колкости. Эта женщина никогда не скрывала своих мыслей, имея неистребимую привычку говорить в лицо собеседника, что думает. Что ж Нина готова к бою. Все утро настраивалась.

Людмила оторвалась от бумаг.

— Да?

— Могу я написать по собственному?

Женщина подняла правую бровь, молча отложила документы, достала из стола бумагу, ручку, экземпляр идентичного заявления в качестве примера.

На все про все ушло не больше пятнадцати минут.

— Это надо теперь к Игорю Эдуардовичу на подпись, — Людмила вдруг странно по-доброму улыбнулась Нине. — Сама отнесу, только вопрос с двумя неделями придется обсудить с ним самим. Думаю, можно даже по телефону, желательно вечером, часов эдак после семи. А завтра приходи за документами, полагаю, отрабатывать не придется. Ну а если уж заставит, у меня посидишь, никому ты там ничего не должна, книжку почитаешь, чаю попьешь, работу новую поищешь.

Нина растерянно недоверчиво смотрела на человека, от которого ожидала самого худшего сегодня. Да, чего уж там. Что это, вообще, сейчас такое было?

Положила ручку, пролепетала невнятное "спасибо" и на негнущихся ногах спустилась на улицу. Вот так. Благодаря совершенно чужой женщине избавилась от неизбежной нервотрепки. Миновала будку охраны, вышла за ворота и, свернув направо, бесцельно побрела в сторону пешеходного проспекта, раздумывая о неожиданных перипетиях собственной жизни.

Не уходило ощущение, что попала она в водоворот, и ее тянет с ускорением к центру, попутно подкидывая на волнах, а ей... А ей на самом деле все равно. Словно сломалось что-то внутри. Стальной стержень, что всю жизнь держал ее спину прямо, возьми и тресни пополам. Надо быть сильной как никогда, надо бороться. По крайней мере, так говорят и даже пишут, но вот вопрос: за что бороться-то? И главное, зачем? Можно просто жить и все. Как придется, как бог пошлет. Делать, что вздумается, говорить, что хочется, быть собой, может быть стать чуточку безумной и безалаберной. В субботу она не врала сыну, уверяя, что танцевала вполне трезвая. Просто захотелось сделать, и она сделала, потому что можно, потому что от этого не зависит ничья репутация. Вернее в глазах людей-то все еще зависит, но какая ей теперь разница. Морально она свободна. Только вот новая беда: никаких особых желаний в голову не приходило. Когда-то в молодости хотелось прыгнуть с парашютом, а теперь уже нет, как-то все равно стало. И так со всеми ее желаниями. Игорь никогда шибко не разделял ее безумных порывов, и она со временем приняла это как факт, добровольно сломав себя.

Любовь — страшная вещь. Женщине всегда нужно трезво оценивать, кому именно она ее дарит. У Нины были знакомые, которые никогда не делились собой со своими мужчинами целиком, не умели сжигать огнем и себя и его, просто тлели, тихо мирно. Она же сама всегда горела, ничего личного не оставляя себе, про запас, все отдавая ему, веря, что он возьмет и оценит, а главное сохранит. И ведь, наверняка, есть мужчины, что хранят и отдают себя в ответ, просто ей не повезло и Игорь не такой, точнее оказался не такой. Она рискнула и проиграла. Бывает, и бывает гораздо чаще, чем выигрыш. А осторожно тлеть — не ее сущность. Все или ничего — только так велит внутренний голос.

За поворотом Нина резко остановилась, напугав воробьев, купающихся в свежей луже, развернулась назад к вывеске салона красоты. То, что надо. Потратиться в последний разочек. Чем не безумие? Женщина решительно ступила внутрь.

Лиловые стены, стойка кассы, кожаные диваны, столики с журналами. Кажется, для вестибюлей таких заведений существует свой негласный стандарт.

— Доброе утро. Вы что-то хотели? — с фальшивой улыбкой и плохо скрываемым равнодушием поинтересовалась ухоженная юная особа.