Минимально необходимое воздействие-5

— Ещё один вопрос, как быть, если задание взяли много независимых людей или организаций и несколько из них его выполнили?

— Думаю, что в базе заданий нужно иметь счётчик, который показывает, сколько человек взяли это задание. Если счётчик ненулевой, то берущий задание действует на свой страх и риск.

— Другой момент. Я вношу задачу, которая уже давно решена каким-нибудь изобретателем. Как быть в этом случае?

— Хороший вопрос. Он говорит о том, что все изобретения тоже должны содержаться в электронном виде и сопровождаться информационно-поисковой системой, чтобы можно было быстро найти искомое изобретение. Сейчас патентный поиск это довольно трудоёмкое и затратное по времени мероприятие.

— Очень большая, Глеб Станиславович, работа по переносу всех изобретений на электронные носители. Но делать её по всей видимости необходимо, чтобы не отстать от тех стран, которых эта задача не остановит.

— Вообще-то, Михаил Алексеевич, рано или поздно должна ставиться задача по переносу всей доступной человечеству значимой информации на электронные носители. И доступ к этой информации должен быть у всех советских людей. В фантастической литературе это уже описано, Большой всепланетный информаторий (БВИ) у братьев Стругацких, Инфор у Станислава Лема.

— Полагаете, что наступило время сделать сказку былью? Кто и как будет вносить информацию в этот всепланетный информаторий? Если создать специально предназначенную для этой цели организацию, то трудно представить её размер, ведь она должна будет включать в себя специалистов во всех областях знаний, причём многих в каждой области, у нас, я имею в виду всё человечество, носители знаний узко специализированы.

— Это лишь означает, что в заполнении этого информатория должны принять участие все люди, которым есть что сказать. Понятно, что будет проблема ненамеренных ошибок и сознательной дезинформации, но все эти проблемы наверняка можно решить при наличии доброй и сильной воли сознательной части человечества.

Глава 8.

— Идея, Глеб Станиславович, выглядит если и не утопической, то труднореализуемой. С другой стороны, и причина, по которой я последнее время зачастил в Москву, тоже удивительна, а несколько лет назад я счёл бы её невозможной.

— О чём речь?

— Пусть будет сюрпризом, не только вам меня удивлять. Вопрос на уровне Президиума ЦК уже решён, не пройдёт и месяца, как вы сами поймёте, что я имел в виду.

На этой таинственной ноте наш разговор с председателем Сибирского отделения академии наук завершился, а я отправился к Красилову, чтобы утрясти некоторые организационные вопросы, связанные с небольшим изменением структуры нашего института.

Дело в том, что сильно разросшаяся группа аккумуляторщиков выделяется в отдельную лабораторию, и нам с Женей нужно будет поделить кое-какие ресурсы. Похоже, что эта группа повторит путь "дятлов", которые, начав с нескольких человек, занимающихся проверкой микросхем на ударные воздействия, выросла до целого отдела. Удивлён ли я, что мимоходом высказанная мною девять лет назад идея разрослась в большое направление? В общем-то, нет, удивительно скорее то, что ей и без меня не придавали большого значения, роль хороших аккумуляторов для современной техники трудно переоценить.

"Развод" прошёл без особых проблем, обе стороны остаются в выигрыше, как, впрочем, и руководство института, дополнительно увеличиваются выделяемые нашей организации ресурсы. Группа Валеры остаётся у меня, с точки зрения исследователей аккумуляторов он является просто потребителем их разработок. В заключение начальник отдела "обрадовал" меня новой небольшой проблемой, через две недели к нам прибудут стажёры из братских социалистических стран. Цель: обучиться проектированию микропроцессоров. Заниматься с ними должен наш ведущий специалист в этой области, то есть, я, и спихнуть стажёров на кого-нибудь из группы разработчиков нельзя.

— В общем, Глеб, продумайте программу, подготовьте материалы и по прибытии иностранных стажёров приступайте к обучению.

— Схемы каких реальных процессоров можно использовать? — было понятно, что вопрос решён на достаточно высоком уровне и отбиться от него у меня не получится.

— До ПУСК-2 включительно. Будет странно, если вы не используете в обучении процессор самой распространённой, хотя пока и единственной, машины единого ряда.

— Сколько времени они у нас будут?

— Три месяца.

— Из каких стран? Имею в виду языковую проблему.

— Из ГДР и Польши.

— С немецким у меня дело обстоит более или менее приемлемо, но с польским никак.

— Предполагается, что все они достаточно хорошо владеют русским, заодно и в нём подучатся. Вы же, Глеб, сами считаете, что в области вычислительной техники и программирования нужно продвигать русскую терминологию, вот и ещё одна возможность.

* * *

— Слушай, Глеб, когда наконец у нас начнут делать эти самые стеклопакеты, о которых ты говорил ещё в Новосибирске? Тем более, что, по твоим словам, у вас в институте и на ваших заводах стеклопакеты уже стоят, — после сравнительно тёплого января ко второй декаде февраля установилась довольно холодная погода и Ирина решила заткнуть ватой щели в обоих окнах детской комнаты.

— Ты что-то напутала. У нас в институте стеклопакеты действительно стоят, а про заводы я ничего такого говорить не мог хотя бы потому, что никаких окон там вообще нет, если не считать здания заводоуправления.

— Почему? Я видела цеха заводов в документальных киножурналах, там остекление на всю верхнюю часть стены. Тяжело, наверное, работать, не видя весь день белого света.

— Зато это хорошо для производства микроэлектронных схем, например, проще сделать чистые помещения. Представь, что будет с этим помещением, если кто-нибудь кинет в окно камень или другим способом его повредит. Кроме того, окна — это проблема с герметизацией и большие затраты на отопление. Здание без окон и с хорошей теплоизоляцией заметно на нём экономит, что особенно важно для слишком холодного климата. А вообще говоря, ты сможешь внести предложение о внедрении стеклопакетов в жилые дома в будущую базу заданий, — я коротко рассказал жене о беседе с Лаврентьевым.

— Немного подумав, Глеб, таких предложений я могу внести штук сто или больше. Читал в сегодняшней "Правде" сообщение о референдуме?

— Нет, но если ты её купила, то сейчас почитаю.

— Не успела, читала на работе.

— О чём референдум?

— Подожди минутку, Игорёшка заплакал. Упал, наверное.

Минуты через три Ирина успокоила вопящего малыша и вернулась в гостиную: Пойдём на кухню, я подогрею ужин, там и поговорим.

— Вопрос референдума, не дословно, но смысл такой: Заключать ли с Соединёнными Штатами Америки договор об ограничении запасов ядерного оружия?

— Ого! И когда должен состояться референдум?

— 17 октября этого года. Но обсуждение начнётся с момента опубликования сообщения в газете "Правда", то есть, сегодня.

— Тема весьма серьёзная. Указано, как будет проходить обсуждение?

— Как я поняла, главным образом в трудовых коллективах, но в газеты писать тоже можно.

— Так... — я ненадолго задумался. — Похоже, что ЦК здесь определённую стратегию всё-таки проводит. Сначала провели два референдума с предварительным обсуждением в прессе, я говорю о гособлигациях и аренде автомобилей, редакции газет наверняка утонули в мешках писем трудящихся. Потом попробовали через обсуждение в трудовых коллективах с подсчётом голосов на открытых партсобраниях, имею в виду отмену ограничения на размер личных жилых домов. Организационно получилось, видимо, проще, но это не всенародный референдум хотя бы потому, что часть населения: домохозяйки и неработающие пенсионеры, не входящие в общественные организации, в нём не участвовали. Сейчас руководство государства использует какой-то гибрид, обсуждаться вопрос будет преимущественно в трудовых коллективах, вероятно, опять на открытых партсобраниях, но голосоваться всенародно. Создаётся впечатление, что Президиум ЦК действительно пытается нащупать путь к переходу к прямому коммунистическому народовластию. При этом они явно стараются сохранить управляемость на протяжении всего пути.

— А почему просто не объявить, что отныне вся власть напрямую принадлежит народу и он всеобщим голосованием выбирает парламент, правительство, суды и все остальные государственные органы?

— Расскажи мне, Ирина, кого ты выберешь, например, министром электронной промышленности?

— Тебя.

— Ладно, будем считать, что пример неудачный, здесь ты хоть кого-то знаешь, притом, что министр из меня никакой. А министром здравоохранения? Или президентом страны, или членом парламента?

— Ну, буду изучать вопрос.

— Много ли ты наизучаешь? Каждый кандидат будет рассказывать, как он решит все вопросы, какой он великий управленец или парламентарий и вообще замечательный человек. Когда же его выберут, то на все претензии, что он вообще-то не выполнил обещанное, ответит, что он всенародный избранник и кто ты такой, чтобы что-то от него требовать? А не выполнил, потому что были объективные трудности, тяжёлая международная обстановка, плохая погода, происки врагов и тому подобное. Собственно, моё отношение к выборам ты знаешь, это инструмент, с помощью которого господствующий класс обеспечивает своё господство, и не более того.

— Для чего тогда нужно всенародное голосование?

— Для принятия законов. После всестороннего обсуждения. А исполнители должны не выбираться, а назначаться для решения той или иной конкретной задачи. Назначаться той частью общества, которая в этой задаче компетентна. И сниматься эти исполнители должны точно также.

— Ладно, Глеб, вернёмся к вопросу референдума, что ты о нём можешь сказать?

— В отличие от трёх предыдущих всенародных голосований он впервые касается внешней политики. Что же касается самого предмета договора, выгодно ли Советскому Союзу ограничение запасов ядерного оружия, то сходу ответить я не могу, тут думать нужно. Тем более, что на обсуждении в нашем трудовом коллективе он наверняка будет поднят и к нему в любом случае стоит подготовиться.

* * *

— Доктор Рогге, это Глеб Станиславович, заведующий лабораторией интегральной схемотехники. Оставляю вас на его попечение, он один из самых компетентных специалистов в интересующей вашу группу области и не сомневаюсь, что сможет ответить на любые интересующие вас вопросы, — Красилов представил меня старшему из пяти стажёров, невысокому темноволосому мужчине в серых брюках и тёплом свитере с высоким воротом, и спокойно удалился.

Доктору Рогге было 35, он старше меня на шесть лет, родился задолго до начала второй мировой войны. Остальные, как мне сказали, были его аспирантами, двое парней и две девушки, парни выглядели немного старше. Я уже знал, что второй части делегации, поляков, не будет. По непроверенным слухам они сочли, что ничему новому мы их научить не можем.

— Доктор Станиславович, позвольте представить вам моих... по-русски правильно будет сказать, аспирантов: Шарлотта, Мишель, Эдуард, Генрих, — на русском языке он говорил очень хорошо, правда, имя Мишель произнёс скорее как Мишел, без мягкого знака. До этого момента я считал, что последнее имя французское, а не немецкое.

— Спасибо, рад знакомству. Entschuldigung, aber Sie haben zwei Fehler gemacht. Я не доктор и Станиславович это не фамилия, а отчество, — о том, что уважаемый доктор дважды ошибся, я сообщил на немецком языке, чтобы заранее предотвратить неловкую ситуацию, если гости скажут что-нибудь нелицеприятное обо мне или о нас на своём языке, считая, что я их не понимаю. Ну и какую-то пользу для себя я тоже должен получить, хотя бы в виде практики на иностранном языке.

— О-о, извините, у нас к заведующему кафедрой или лабораторией обычно обращаются с приставкой "доктор". Что предпочитаете вы?

— Обращение по имени Глеб, или, в крайнем случае, товарищ Ильин, — пошутил я. — Ильин, это моя фамилия.

— Тогда вы тоже можете обращаться ко мне по имени Герхард.

— Отлично. Расскажите мне, Герхард, что вы хотели бы получить в результате вашей к нам командировки?

— Изучить устройство производимых в СССР серийных электронно-вычислительных машин (Elektronische Datenverarbeitungsanlage), научиться на них работать, освоить ваш опыт их проектирования.

— Понятно, начнём со второго пункта. Прошу вас пройти со мной в учебную комнату.

— Здесь находятся две ЭВМ ЕС-1012, обе в вашем распоряжении. Больше мы выделить для обучения пока не можем, остальные заняты. Насколько мне известно, в ГДР Советский Союз их ещё не поставляет.

— Я вижу здесь только два экрана, клавитуры и одно печатающее устройство. Можно задать вопрос, где находятся сами ЭВМ?

— Можно задавать любые относящиеся к делу вопросы. Обе ЭВМ находятся здесь же под экранами. Кнопка с надписью "вкл" включает либо выключает ЭВМ, — с этими словами я эту кнопку нажал.

— Я думал, что это просто подставка под экран или стабилизатор напряжения, — удивлённо поднял брови Рогге. Аспиранты негромко переговаривались по-немецки, большую часть я понимал.

Дождавшись загрузки оболочки операционной системы, я кратко рассказал об устройстве файловой системы, работе с ОС, основных пользовательских программах, и вручил Герхарду отпечатанную на матричном принтере документацию.

— Если у вас появятся вопросы, на которые нет ответа в этих бумагах, найдите меня в лаборатории. Спросить обо мне можно у любого сотрудника. Обед у нас с двенадцати до тринадцати часов, в это время я к вам подойду или пришлю лаборанта, который покажет дорогу в столовую.

Гости меня не беспокоили вплоть до начала партийного собрания, а к пяти часам я подошёл к ним сам.

— Герхард, рабочий день подошёл к концу, машины нужно выключать.

— Да, конечно. У нас есть несколько вопросов, не могли бы вы на них ответить?

— К сожалению, нет. Мне нужно идти на открытое партийное собрание.

— Вы член коммунистической партии?

— Нет, собрание открытое, на нём могут присутствовать все сотрудники нашего института.

— Какая тема этого собрания, или у него нет темы?

— Есть. Обсуждение предстоящего осенью всенародного референдума.

— Какой вопрос ставится на этом референдуме? Если он всенародный, то это не должно быть секретом.

— Разумеется, секрета никакого нет. Вопрос звучит так: "Заключать ли с Соединёнными Штатами Америки договор об ограничении запасов ядерного оружия?"

— Nicht zu fassen! Невероятно, а я считал... Неужели ваше правительство доверит народу решить настолько важный международный вопрос?

— Вообще-то, положительное решение зависит и от Соединённых Штатов.

— Это конечно так, но тем не менее. Не будем вас, Глеб, задерживать перед решением столь важного для всего мира вопроса. Быстро заканчиваем, — последние слова относились к аспирантам.

Актовый зал был полным, подавляющему большинству сотрудников института захотелось поучаствовать в столь необычном обсуждении.

Как обычно, собрание началось с доклада секретаря партийной организации. Четверть часа он рассказывал о международной обстановке, преступлениях американской военщины во Вьетнаме, героической борьбе вьетнамского народа за свою свободу, которая вот-вот увенчается успехом.