Дайте стройбату оружие! Общий Рабочий файл

Охотник может, по отпечатку лапы на снегу или по следу копыта на прибрежной глине, рассказать, сколько примерно лет пробежавшему зверю, сколько зверей прошло к водопою и куда ушли.

Следователь по отпечатку пальцев, по оброненному волосу или по частице слюны на окурке сигареты безошибочно идентифицирует преступника.

Химик, по остатку солей на дне колбы, расскажет какие реакции и с применением каких реактивов проводились в лаборатории.

Графолог по обрывку записки установит характер человека.

Разведчик иностранной державы, попавший к отстойникам и к корпусам утилизации, смог бы добыть для своей страны ответы на сотни вопросов, касающихся деятельности Объекта.

Беспрецедентные меры охраны очистных сооружений полностью блокировали доступ не только чуждых, но даже своих, многократно-проверенных людей на территорию очистного сектора объекта.

Высокотехнологичные чипы и сверхсекретные микросхемы, случайные служебные записки и устаревшие магнитные накопители вычислителей, бумажные туалетные полотенца с отпечатками пальцев и речевые лингво-анализаторы, штаммы страшных болезней и сверхновые антибиосы, фантики от конфет и туалетная бумага, хроматографы и окурки сигарет, всё-всё, поступающее в сектор из научных лабораторий, измельчалось ультразвуковыми мельницами, окислялось ракетными окислителями и сжигалось в плазменных топках.

Сточные биомассы, биорастворы, дисперсии, эмульсии, экстакционные вытяжки и диффузиии осаждались в центрифугах и магнитных фильтраторах, а затем после биоферментации, электролиза и термообработки разделялись на твёрдую фракцию и воду.

Твёрдая фракция отправлялась на ультразвуковое дробление, окисление и плазменное термоуничтожение.

Водная фракция проходила через градирни-испарители и превращалась в атмосферную влагу — в обычные белые облака, плывущие в голубом небе...

Радиоактивные изотопы стронция и цезия загружались в свинцово — бетонный саркофаг, оборудованный времяускорителем и за считанные дни, благодаря технологии грядущих веков, достигали полного распада, превращаясь в безобидные химические элементы.

Несмотря на принимаемые меры сохранения особой государственной тайны, ни компетентные органы, ни Макс Верещагин не могли скрыть некоторые внешние проявления научных исследований.

Время от времени над Объектом вспыхивало голубоватое сияние прообраза "космического ветра", который должен стать основной движущей силой экранных звездолинкоров.

Иногда, пространство полигона прочёркивали лучи промышленных и боевых лазерных аппаратов.

Для оценки дальности и глубины пространственно-временных перемещений, на территории европейской части страны, были заложены радиационные маяки, позволяющие определить местонахождение и временной период, без вхождения в контакт с будущими поколениями. Достигнутые успехи перемещения ограничивались перемещением человека, внутри пространственно-временного сектора, на несколько метров в сторону и на несколько минут в будущее. Хотя, справедливости ради, опережение реального времени на две-три минуты, вряд ли можно назвать будущим.

Попытки "хождения в прошлое" пока заканчивались безрезультатно.

Пространственно-временной Циклотрон Объекта находился глубоко под очистным сектором. По причине известной русской традиции, сдавать сооружения и вводить их в эксплуатацию к знаменательным государственным датам, гидроизоляция сектора была проведена по принципу "авось".

Не прошло и года с момента начала работы пространственно — временного Циклотрона, а его стены отсырели и покрылись серо-зелёной плесенью.

"Лейтенант Мевший", перед инспекционным визитом министра обороны, решил обработать стены секторного зала "антплесенью" и "закатать" водоэмульсионной краской.

Вот для этого косметического ремонта и была направлена на объект рота капитана Филипова.

Так уж получилось, что, несмотря на абсолютную секретность объекта и на недопустимость допуска посторонних лиц на территорию пространственно-временного циклотрона, никто, кроме простых пацанов из военно-строительного отряда не мог справиться с работой по приведению в порядок заплесневелых потолков и стен.

Нет, конечно, есть организации Главспецстроя, занимающиеся строительством секретных правительственных объектов управления государством в условиях боевых действий, для спасения членов правительства от ядерных ударов и для отдыха членов политического бюро центрального комитета коммунистической партии.

Но график работы Главспецстроевцев расписан на много лет вперёд, им нужно платить огромные затраты и, главное, их привлечение возможно только по решению Председателя Комитета Государственной Безопастности, а сообщить Председателю о том, что на Объекте Верещагина допущена халатность — это признаться в собственной безответственности, разгильдяйстве и полной профессиональной непригодности.

Это значит попрощаться с перспективой получения мягкого кожаного кресла в Московском Главке, потерять министерский продовольственный паёк, допуск в промтоварный распределитель и личностные связи.

Человек, числящийся в номенклатурных списках государственного уровня, изгнанный из номенклатурных кругов и утративший свои связи с влиятельными лицами, мгновенно превратится в простого советского труженика.

В простого работягу, у которого одна судьба — вкалывать до седьмого пота и получать за это почетные грамоты, двухкомнатную квартирку с шестиметровой кухней, медальку "За трудовое отличие" и самовар от профсоюзного комитета при уходе на пенсию.

Правда, если работать не хочется, то можно и не надрываться на работе. "Ваньку валять". Получать небольшую зарплату только за то, что появляешься на работе. Появляться на работе для того, чтобы изредка приворовывать на пропой. Разрешается даже выпивать на работе, но не много. Много можно пить только с бригадиром.

В этом случае, работяга тоже получит свою квартиру в порядке общей очереди, но в старом жилищном фонде, а при уходе на пенсию, ему вручат не самовар, а первую и последнюю почетную грамоту за многолетний добросовестный труд.

"Лейтенант Мевший" не хотел становиться простым советским тружеником и решил устранить последствия своей халатности с помощью бесплатного, безропотного стройбата из ближайшей войсковой части.

Что говорил "Мевший" и что он обещал своему московскому приятелю, не известно, но очень большой начальник очень большого особого отдела дал "добро" на допуск целой роты военных строителей в недра пространственно-временного Циклотрона, надеясь, что "дебилы из стройбата" не отличат новейшее особо-секретное оборудование от обычных барокамер, холодильных шкафов, станков, редукторов и трансформаторов.

"Лейтенант Мевший" лично встретил роту капитана Филипова перед спуском в Циклотрон и приказал следовать за ним.

Американские астронавты, пролетающие на своем космическом корабле "Аполлон" над территорией Советского Союза и фотографировавшие Объект из космоса, были очень озадачены тем, что на их снимках, почти сотня солдат входила строем в маленькую кирпичную коробочку, похожую размерами на армейский уличный туалет.

После продолжительных споров, рассуждений и консультаций с экстрасенсами, ведущие аналитики Центрального Разведывательного Управления Соединенных штатов Америки, изучавшие космические фотографии, пришли к правильному выводу, что уличный туалет на территории Объекта, является замаскированным входом в секретное сооружение.

Рота, входила в "туалет" строем и через распахнутые бронированные двери спускалась вниз, под землю, по белым мраморным лестничным пролётам.

На каждом из пяти уровней спуска под землю, после пройденной пары лестничных пролётов, перед строем плавно и бесшумно откатывались в сторону, исчезая в стенах, массивные, напичканные электронным оборудованием, железные двери метровой толщины. За дверями находились просторные, облицованные камнем, поражающие хирургической чистотой залы с очередными защитными дверями в дальнем конце зала.

Рота уходила под землю, а за её спуском, скрытый за пуленепробиваемыми стеклянными витражами, глядя на цветные мониторы, установленные на пункте контроля, наблюдал и управлял состоянием дверей лейтенант КГБэшник, встречавший воинов стройбата на пропускном пункте и сопровождавший их да начала спуска.

Минус-шестой этаж находился на уровне грунтовых вод и представлял жалкое, по понятиям стройбата зрелище.

Стройбатовцы увидели огромное, округлое помещение, разделенное не высокими прозрачными перегородкам, с модульным оборудованием неизвестного назначения, смонтированным возле стен и в центре лаборатории.

Оборудование постоянного включения перемигивалось разноцветными индикаторными огоньками, чуть слышно гудело трансформаторными обмотками и люминесцентными светильниками.

Вокруг светильников желтели застарелые и серели свежие пятна сырой штукатурки, а между потолком и стенами чернела полноценная. достигшая фазы спороношения, плесень.

"Лейтенант Мевший" подозвал капитана Филипова к себе, потыкал пальцем в направлении пятен, рукой очертил над головой круг , показывая, что в порядок необходимо привести всё вокруг и торнул пальцем в деревянную дверь подсобного помещения, загруженного инструментами и необходимыми материалами.

Затем строго посмотрел на ротного командира, погрозил ему кулаком и важно, словно влиятельный екатерининский вельможа, направился к выходу.

Лейтенант КГБэшник, щелкая тумблерами, закрывал бронированные двери, пройденные "Мевшим", отсекая стройбатовцев от всего, что осталось за пределами пространственно-временного Циклотрона.

ПОРЯДОК В СТРОИТЕЛЬНЫХ ЧАСТЯХ

Если Вы услышите. Что в Советской армии, а тем более в стройбате, не было порядка, не верьте этому!

В стройбате был строгий, не обсуждаемый, годами сформировавшийся порядок, согласно которому, любая попытка увильнуть от исполнения своих обязанностей, считалось нормой.

Стукачество и доносительство были чуждым явлением в коллективе военных строителей.

Хищение и продажа строительных материалов свидетельствовало о находчивости и предприимчивости воина стройбата. Использование денег, вырученных от продажи, на что-то иное кроме водки или дембельского альбома, считалось шкурничеством.

Умение 'втереть очки', 'навешать лапши на уши' или просто проигнорировать приказание командира являлось мерилом, лихости и независимости солдата.

Распоряжение старослужащих и особенно дедов являлось непререкаемой задачей и выполнялось неукоснительно.

Коллективные взаимоотношения строились на четком доминировании молодых над салабонами, черпаков над молодыми, дедов над черпаками, ветеранов-дембелей над дедами.

И не ничего, что не смогли бы выполнить военные строители, если это действительно нужно было сделать. При таких обстоятельствах, салабоны без сна и отдыха 'рвали пупы' там, где требовались немыслимые физические усилия. Рыли грунт, таскали кирпичи, месили бетон, убирали строительный мусор. Молодые выполняли малоквалифицированную грязную работу. Они, обливаясь каплями эмульсионки капающей сверху, или задыхаясь парами ацетона, красили потолки, стены и полы. В облаках меловой пыли, белые как мельники и чихающие как деревенские козлы, нанюхавшиеся махорки, 'затирали' шпаклёвку. 'Выводили' кирпичные перегородки. Сооружали строительные леса и помосты. Навешивали на петли простенькие двери, клееные из деревянных брусков и оргалита.

Черпаки возводили из кирпича наружные, видимые взгляду, стены. Укладывали изящную плитку 'шелкографию'. Устанавливали дорогостоящие двери из дубового массива, украшали стены ДСПэшными панелями из 'фанеровки' и 'полировки'.

Деды 'заводили' углы кирпичных сооружений, обеспечивали салабонов, молодых и черпаков работой, инструментами и материалами, необходимыми для выполнения задания. Когда работы было много, о инструментов и материалов не было, деды приказывали черпакам, найти всё необходимое.

В любое время. при любой возможности, деды продавали гражданскому населению отечественный сантехнический фаянс, финскую эмаль и немецкий линолиум. Приобретали вино и водку, спирт и самогон. Пили спиртные напитки, уважительно деля их с ветеранами военного строительства.

Ветераны (они же дембеля) руководили ходом выполнения заданий. Если же им 'было в лом' отвлекаться от мыслей о скором дембеле, о встрече со своими родными, о доступном вине, о гражданской модной одежде и о женщинах, то ветераны перепоручали руководство дедам.

После этого деды садились в кружок, поговорить о жизни, помечтать о 'неизбежном, как крах капитализма' дембеле. Поделиться планами на ближайший 'самоход'. Несмотря на значительный срок службы, деды не умели (точнее уже разучились) одновременно работать и вести неторопливые беседы. Поэтому, свою часть работы деды взваливали на плечи черпаков.

Черпаки становились руководителями, а салабоны и молодые 'пахали по чёрному', 'рыли рогом', 'летали мухой', 'шуршали крылышками', выполняя всю неквалифицированную и высококвалифицированную работу.

Так в стройбате решалось сразу несколько задач: В считанные дни, молодое пополнение стройбата понимало, что 'служба — не мёд', становилось высококвалифицированными мастерами и училось 'уважать старших'.

Черпаки, 'отпахавшие' половину своего срока службы, приобретали философский склад ума, осознавая, что худшее уже позади, а близкое будущее, сулящее 'крутость и бурость' дедовского бытия — всё ближе и краше. Но и оно чудесно закончится в чудесный день прекрасного, долгожданного дембеля.

Деды и ветераны 'шлифовали' свои навыки руководящей работы, приобретенные в конце службы и необходимые для успешной гражданской жизни.

Офицеры стройбата умело пользовались устоявшейся 'дедовщиной' для облегчения своего служебного бытия и передавали дедам свои обязанности по организации порядка (видимости порядка) в казармах и по контролю за выполнением производственных заданий на Объекте.

Поскольку, до приказа министра обороны 'О увольнении в запас...', оставалось еще много дней, ветеранов СС (советского стройбата), в прибывшей роте пака не было.

Поэтому, капитан Филипов подозвал к себе группу дедов-сержантов-бригадиров, сказал им всего одну, удивительно доходчивую фразу: 'Через восемь часов здесь всё должно блестеть, как у кота яйца' и удалился в фойе посмотреть телевизор.

Деды подозвали к себе черпаков и объяснили, что через шесть часов помещение Объекта должно блестеть, как у кота яйца и ушли в курилку.

Черпаки объяснили молодым и салабонам, что если они не хотят получить люлей по соплям и мордасам, то в течение пяти часов стены и потолки должны быть очищены от плесени. Сыреющие и плесневеющие места необходимо протравить медным купоросом, прогрунтовать гидроизоляционным раствором, затем отшпаклевать и все помещение побелить ВДэшкой в два слоя.

После этого, молодые и салабоны рванулись в подсобное помещение за инструментами и материалами. И закипела работа. Одни скребли шпателями и металлическими щетками стены. Вторые, хватив малярные валики и кисти, пропитывали антисептиком стены, чтобы навеки сгинули споры и мицелии любых плесеней. Третьи грунтовали бетонные стены перекрытия раствором жидкого стела. Четвёртые, забравшись на лесенки-стремянки, шпаклевали обработанные поверхности. Пятые безостановочно оттирали половую плитку от, падающих сверху, шпаклёвки и краски.