У меня все будет Хорошо!

-Ну, как, Квинн? Хорошая из меня наездница? — страсть соревнования опьянила Суокки.

-О, да! — с чувством ответил он, соскочил с лошади и подошел к девушке — я помогу тебе спуститься

Руки легли на ее узкую талию, и он снял ее из седла, на мгновение прижав к себе. Суокки простила ему эту секундную слабость, слишком ей было хорошо, чтобы сейчас заморачиваться. Они разложили пикник, снова смеялись и болтали обо всем, однако каждый при этом думал о своем, и ослепленные чувствами, они не поняли, что разговаривали они на разных языках.

Путь обратно вышел почему-то длиннее, возможно, из-за усталости, к дому они подъехали, когда солнце уже село, и особняк окутали сумерки. Квинн снова вызвался помочь девушке вылезти из седла, но на этот раз удержал ее руку и страстно поцеловал. Суокки почувствовала себя неловко, но ничего не сказала, она была благодарна ему за проведенный день и не хотела обижать, да и, честно признаться, никогда не бывала она в таких ситуациях и попросту не знала, как себя вести и что говорить.

-Тебе понравилась прогулка? — с надеждой в глазах спросил мужчина

-Ну, конечно, Квинн, ты первый показал мне красоту этих мест. Ты не обидешься, я, пожалуй, пойду — жутко устала

-Суокки, спускайся к ужину, придешь?

Она заколебалась, но кивнула.

В комнате девушка стала приходить в себя, все-таки вся обстановка слегка вскружила ей голову и сейчас она уже не была так уверенна в невинности действий Квинна. "Пожалуй, стоит сказать ему, что он неправильно расценил мои поступки, да, да, как раз сейчас за ужином я с ним и поговорю" — эта мысль немного успокоила девушку, и со спокойной душой она пошла чистить перышки.

Квинн был возбужден и явно нервничал, разговор не клеился, от бывшей непринужденности не осталось и следа, Суокки все не решалась начать разговор, но это нужно было сделать, и вздохнув она сказала:

-Квинн, я хотела поговорить с тобой — начала она, но жутко переживала

-О чем, Суокки? — напряженно спросил он

-О нас — выпалила она и смутилась. Квинн неожиданно встал и подошел к ней, взял ее за руку, и прижался телом:

-О, Суокки, как я рад — и другой рукой он обнял ее за талию. У девушки глаза полезли на лоб:

-Квинн, ты неправильно меня понял — но он ее не слышал, страсть заполнила его глаза, он поднял ее со стула и впился губами в губы.

На мгновение Суокки подумала, что умерла, он так крепко держал ее и вообще все это для нее было так внезапно, что девушка не могла шевельнуться, пребывая в шоке. Она только видела, как вот открылась дверь, и вошел Эрик с радостными глазами, вот он увидел их, целующимися, руки Квинна обвивали ее тело, а она не сопротивлялась... огонь мгновенно вспыхнул синим холодным пламенем, и он исчез...

Суокки, осознав, наконец, что только что произошло, начала бешено лупить кулачками по груди Квинна, тот ошарашено уставился на нее и отпустил. Она завопила:

-Какого, черта!!! Квин!!! Что ты вытворяешь???!!!!! — орала Суокки

-Я думал ты.. — мямлил он

-Господи! Что же мне теперь делать, что делать? — она металась по комнате: "Надо догнать его и все объяснить" — мелькнула мысль, и она выбежала прочь. Сначала Суокки стучалась в его комнату, но дверь была заперта, затем она осмотрела весь дом, спрашивала слуг, но он просто пропал. В бессилии она бросилась на кровать и стала рыдать, прошло несколько часов, а она все ждала у окна. Наконец, подъехал экипаж: "Слава Богу!" — с облегчением подумала Суокки и побежала к лестнице, она была уже на середине пути, как открылась дверь и появился Эрик в обнимку с рыжей красоткой, он деловито обнимал ее за талию в корсете, и что-то ласково шептал на ухо, она смеялась... Сердце Суокки замерло... и грохнулось вниз, его словно пронзили острейшим мечом: "Как больно" — пронеслось в голове, слез побежали по щекам. Эрик самым безразличным взглядом посмотрел на нее, одновременно целуя рыжую в обнаженное плечо.

Мир застыл, пара уже прошла мимо Суокки наверх, а она стояла, не в состоянии даже думать, безумная боль поразила ее душу. Тут появился Квинн, и как спусковой крючок, подействовал он на Суокки. Она сорвалась вниз по лестнице и вбежала в холодную ночь. Она не видела, куда бежит, голые ступни изранились в кровь. Ветки изорвали одежду и волосы, царапин на лице она не ощущала, слезы сплошным полотном застилали глаза. Она бежала пока не кончились силы, а затем упала. Упала и стала просто плакать, свернувшись калачиком, она растворилась...

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Он слышал как бьется ее сердечко еще до того, как открылась дверь. Она стояла босая, с расплетенными волосами и красными глазами. Что получится так удачно, Эрик не ожидал. "Отлично" — со злостью подумал он и крепко обнял Джессику, он что-то плел ей на ухо, и с каждым смешком Джессики, сердечко Суокки билось все медленнее и медленнее, он поцеловал девушку в плечо и посмотрел на Суокки, ее сердце провалилось, глаза, полные соленой воды, смотрели на него и сквозь него, бесконечная боль, острая, разрывающая... больше ничего. Что-то в груди у него сжалось: "Нет! Я не позволю ей властвовать надо мной! Она заслужила это! она предала!" — демон внутри него не желал пощады.

Они прошли мимо девушки, она, казалось, не видела их. Оказавшись в комнате, Джессика стала недвусмысленно прижиматься к нему. Эрик грубо оговорил ее, но та не послушалась и продолжала, тогда он в ярости оттолкнул ее:

-Убирайся! Пошла прочь!!! — орал он вне себя от гнева

Джессика на карачках выползла из комнаты и вылетела пулей из дома. Он стал пить, осушил целую бутылку виски:

-Перестань!! — кричал Эрик — Прекрати это!!! — он разорвал на себе рубашку и стал драть ногтями свою грудь — Хватит!! Я не хочу чувствовать ЭТО...

Ранее, предыдущим вечером

Он только что держал ее в объятиях. Аромат тела Суокки пропитал все его существо, и он растворялся в нем. Никогда не ощущал он себя таким легким, наполненным... влюбленным?...

Эрик почувствовал как в груди словно что-то растет, вот это нечто зашевелилось, лаская изнутри, принося эйфорическое удовольствие: "Бабочка!" — понял он — "Это моя связь с ней, голубая маленькая бабочка..." Эрик улыбнулся и подумал о Суокки, и бабочка часто-часто зашевелила крылышками, щекотя его душу, это метафизическое воплощение их связи было удивительным и необычным.

Настоящее время

Бабочка яростно билась внутри груди. Это была совершенно иная боль, нежели физическая, это была душевная боль, ЕЕ боль... Он уже ничего не соображал, желая лишь покоя, чтобы не чувствовать, невозможно было более выносить пытку... Наконец, в какой-то момент этой агонии, бабочка упала замертво и растворилась. И Эрик отключился.

14 глава

Билл почувствовал неладное еще с вечера. Что-то было не так, он понял: Суокки угрожала опасность. Он двигался на пределе своих возможностей, но был слишком далеко от их дома. До рассвета оставалось два часа. Он влетел в комнату Суокки, постель была пуста, он вернулся на улицу и вдохнул полной грудью, вот, он нащупал его: аромат свежей крови. Билл рванулся по его следу. Через несколько минут он нашел Суокки и то, что он увидел, повергло его в шок.

Она лежала в сырой земле, свернувшись в клубочек, тело было сильно изранено, одежда лежала лохмотьями, сердце билось еле-еле... Он опустился и взял ее на руки:

-Суокки, ты слышишь меня? — нежно спросил он, но она молчала, тело было очень холодным. Медлить было нельзя, и он прокусив запястье, влил свою кровь ей в рот. Билл встал с девушкой на руках и побежал к дому.

Суокки бредила сутки, обрывками памяти всплывали образы мамы и бабушки, Джейсона и Тары, она все бежала за ними, а они ускользали... и она снова проваливалась в забытье. Когда девушка открыла глаза, увидела встревоженные глаза Тары и Пэм, Джейсон дремал на диване:

-Что-то случилось? — спросила девушка

-Суокки, милая, слава Богу, ты очнулась!!!! — у Тары побежали слезы по щекам — Как ты нас напугала!

Суокки силилась вспомнить, и не могла:

-Я ничего не могу вспомнить!

-Милая, не переживай, все наладиться, а пока отдыхай. Ты все вспомнишь — заботливо сказала Пэм и нежно поцеловала ее в лоб

Девушка успокоилась и снова провалилась в сон. Она проснулась вечером и чувствовала себя намного лучше, настолько лучше, что смогла встать и походить. Несколько следующих дней к ней относились как к больной, хотя она думала, что была здорова, тем не менее ее заставили проваляться в постели. Она спрашивала, что же произошло, но все отводили глаза и меняли тему. В один из дней к ней зашел Квинн, он был страшно подавлен:

-Суокки, прости меня. Я не хотел, чтобы все так закончилось. Я, я... никогда бы не поступил с тобой так... я был ослеплен своим желанием... Простишь ли ты меня?

-Квинн, расскажи мне, что случилось в тот вечер, и я прощу тебя! — да, это было нечестно, но по-другому никто не хотел объясняться

-Хорошо — сказал он и рассказал ей все, что знал

Память стала оживать яркими вспышками, она, наконец, вспомнила все до момента отключки:

-А потом, Квинн? Как я оказалась здесь?

-Тебя нашел Билл Комптон и принес домой

-Билл? Я не помню его — удивилась Суокки

-Ты простила меня? — он жалобно глядел в ее глаза

-Квинн, конечно, ты был и остаешься моим другом. Все хорошо! Ну чего ты? — она дружески погладила его по плечу

-Спасибо, Суокки, спасибо — он поцеловал ее руку — мне очень неудобно, но я должен ехать. Я ждал, когда тебе станет лучше, чтобы поговорить, я не мог так уехать, но сейчас я вынужден...

-Все нормально, Квинн, когда ты снова сможешь погостить у нас?

-Ты и вправду хотела бы этого? — в глазах зажглась надежда

-Ну, конечно, я правда не сержусь! И очень хочу посмотреть другие места среди холмов, ты покажешь мне их?

Он вздохнул с облегчением:

-Как только смогу, я сразу же приеду, обещаю! А теперь, отдыхай

Он наклонился и осторожно поцеловал ее в щеку. Квинн ушел. Суокки полежала, переваривая информацию, она почувствовала себя стальной внутри, "маленькой наивной девочке больше нет места в моей жизни" — сказала она, и первое, что сделала, когда встала: выбросила в окно полусухую голубую орхидею.

-Суокки, у тебя все нормально? — с тревогой в голосе спрашивала Тара

-Да, а почему ты спрашиваешь? Ты же видишь, что я здорова, и по-моему выгляжу даже лучше прежнего — эту непонятную метаморфозу отметили все, Суокки и правда словно стала светиться изнутри, ничего казалось бы не изменилось, но вот одного взгляда на нее хватало, чтобы точно сказать, она стала краше и сильнее и вообще смотреть на нее хотелось.

-Да, здоровья, ттт, тебе не занимать, но я не об этом.

-А о чем тогда?

-Ты стала какой-то другой, совсем другой...что случилось?

-Может, я просто выросла? — грустно сказала Суокки

Тара задумалась и ответила:

-Если дело только в этом, тогда я даже рада — никогда не одобряла Милашку-Сьюкки -дразнилась она, а потом серьезно добавила:

-Ты скучаешь по Квинну?

Девушка рассмеялась:

-Без сомнения скучаю, он в каком-то смысле перевернул всю мою маленькую жизнь. И он забавный, скажи? — Тара радовалась, что, наконец, хоть чем-то смогла отвлечь подругу

-Тебе виднее, я с ним по холмам не скакала!!!

-Я тоже! Тара!!!! — она рассмеялась

-Ясно, значит с мисс Милашкой мы распрощались, а мисс Целомудрие все еще при нас? — она поставила руки в боки

-Эх, тяжела она женская доля, хочешь сказать так легко помахать этой мисс ручкой?

-Главное желание, подруга, а остальное... — и она задвигала бровями в намеках

"Желание?" — задумалась Суокки. Она шла по аллее парка и размышляла обо всем, что с ней случилось.

"

-Что я чувствую сейчас?

-Пустоту. Да

-Отсутствие интереса к чему-либо. Да

-Чувствую ли я желание? НЕТ

-А было ли оно раньше?

— вряд ли то, что я испытывала к Эрику было желанием, скорее детской сказкой, идиотским внушенным стереотипом...

-а сейчас, что сейчас я чувствую к Эрику?

-честно, ничего, я вообще сейчас ничего не чувствую..."

Пэм сказала, что это обязательно пройдет, что каждая молодая девушка, превращаясь в женщину, и она кстати не стала исключением, проходит этот этап. Они стали очень близки с ней в последнее время, не громко будет сказано, что она в какой-то степени заменяла сейчас маму, Тара, конечно, многое знала, но по существу, она была такой же неопытной девчонкой как и сама Суокки. Пэм бросила все свои дела и осталась в особняке с девушкой, вечера они проводили болтая обо всем. Зато Суокки знала одно абсолютно точно: ей нисколько не было жалко, что все это случилось, жизнь не остановилась, она напротив набирала обороты. Первые шишки во взрослой жизни — как первые боевые награды, свидетельства о приобретенном опыте. Как-то Пэм сказала ей, что взросление — это когда человек готов нести ответственность за свои действия, а еще что взросление — это способность человека быстро справляться со своими проблемами. Суокки очень понравились эти слова, она вспоминала, как убежала в лес, убежала как маленький ребенок, глупо! Если бы ни Билл, ее бы уже не было. Когда начинала задумываться над этим, холодок пробегал меж лопаток — а что стало бы с бабулей, не найди меня Билл? Ужас, как я могла быть настолько беспечной?

Она много думала и про ситуацию с Квинном и про реакцию Эрика. Сначала она обвиняла во всем их, но Пэм помогла ей посмотреть на все в ином свете. Да, Квинн был не прав, правда надо отдать ему должное, он сам в этом признается, он повел себя как самец, причем Суокки играла с огнем — это она сейчас поняла, насколько далеко она зашла с мужчинами, даже не задумываясь о последствиях своих поступков. Она же видела как вел себя Квинн, ей было лестно внимание такого взрослого и сильного мужчины, что в ее руках из хищной кошки он, казалось, становился ручным котенком. И она сама провоцировала его, и Эрика в общем-то сложно винить в такой реакции. Нет, она не то чтобы его выгораживала, но старалась понять, почему он так с ней поступил. Когда Суокки стала размышлять об этом, первое, что спросила ее Пэм, "а почему ты решила, что можешь повести себя как ревнивая жена по отношению к нему?", она задумалась, а ведь и правда почему? Он не обещал золотых гор, он не клялся ей в верности, не признавался ей в любви, он ничего по сути ей не обещал. В конце концов верно говорят, что неосторожное руление судном, приведет к его гибели. Не умеешь, не берись! По всему выходило, что она повела себя как импульсивный подросток, грустно, но факт.

Пэм сказала, что пока Суокки не разберется в своих чувствах, Эрику лучше уехать, оно и в самом деле было к лучшему, за две недели Суокки словно переродилась, переболела последними юношескими переживаниями, передумала обо всем много-много раз, она успокоилась и смогла даже с некоей улыбкой вспоминать всю эту историю. Эрика она больше не ненавидела, но очень волновалась перед встречей с ним. А встреча эта была не за горами — через два дня они с Пэм должны были поехать в город, местный губернатор устраивал ежегодный праздник, куда съезжались все титулованные особы. Там-то они и должны будут пойти на мировую.