"Дьявольский котел"

Силвестри нервничал. Он был молод и, вероятно, знал репутацию и Руди, и Поля. Более того, двое мужчин постарше относились к нему настороженно, особенно Парментье, и он никак не мог не знать об этом факте. Их чувства, конечно, были вызваны его необычными заявлениями. Возможно, также была проблема с его манерой одеваться. На нем был темно-серый деловой костюм, который можно было купить в магазине Кристиансена. Это было необычно для профессии, которая гордилась помятой одеждой. Руди считал, что если вы уделяете внимание своему гардеробу, то ваши мысли недостаточно заняты.

Через несколько минут они уже говорили об искривлении пространства, манипулировании локальными параметрами и тензорными пучками. Силвестри вставил чип в искусственный интеллект Руди. Они задернули шторы, чтобы затемнить комнату, и искусственный интеллект по указанию Силвестри выдал серию изображений, представляющих квантовые взаимодействия, логарифмические спирали, гиперболоиды и Бог знает что еще. Он попросил ИИ удерживать то или иное изображение, пока излагал свои соображения. Они могли быть важными. Или нет. Хатч не могла сказать это наверняка по реакции, которую она наблюдала. Поль сел за стол Руди, нашел блокнот и начал записывать. Он задавал много вопросов.

— Ах, да, — сказал Силвестри. — Возможно, я не совсем ясно выразился по этому поводу. Давайте попробуем по-другому.

И так продолжалось все утро. Самым важным было то, что Поль не прервал встречу. Руди то и дело переводил взгляд с одного на другого, пытаясь уследить за таинственным диалогом. В конце концов Хатч встала и выскользнула из комнаты, и, по-видимому, это заметил только Руди. Она побродила по кабинетам, поговорила с прислугой, размяла ноги, сходила в туалет и вернулась обратно. Они по-прежнему были неутомимыми.

Силвестри объяснял, что он не знает точно, насколько эффективным будет привод, что, по-видимому, отражалось на том, насколько обширную территорию он сможет охватить. — Не могу быть уверен, пока мы не проведем тест.

Он подробно описал, где Генри пошел не так. (Хатч с трудом привыкала к тому, что об одном из признанных гениев века говорят в такой фамильярной манере.) По словам Силвестри, он слишком сильно полагался на асимметричные вершины. Не хватало чего-то еще, что ускользнуло от нее.

Он закончил с размахом и широкой улыбкой, подразумевая, что все было так просто, как мы могли не заметить этого в первый раз? Взглянул на Хатч. Поль обменялся взглядами с Руди, поджал губы и запрокинул голову, изучая потолок. — Хорошо, Джон, — сказал он. — Спасибо.

Силвестри достал свой чип. — Не за что.

Поль откинулся на спинку стула. — Было бы лучше, если бы вы оставили это нам.

— Ладно. Конечно. — Он положил чип на край обшарпанного стола Руди. — Вы понимаете, копии делать нельзя. И ничего из этого не предназначено для публикации.

— Конечно. Дайте нам несколько дней на обдумывание, и мы свяжемся с вами.

Силвестри, очевидно, надеялся на большее. Его темные глаза затуманились. Он посмотрел на Поля сверху вниз. На человека, принимающего решения. — Имейте в виду, — сказал он, — я мог бы отправиться в другое место. Орион хотел бы иметь что-то подобное. Туры к черным дырам. В места, где рождаются звезды. Они бы многое дали.

Руди поджал губы. — Так почему же вы не отнесли это им?

Силвестри посмотрел прямо на Руди. — Знаю, как бы они это использовали, — сказал он. — Я бы предпочел, чтобы это было у вас.

Когда он ушел, в комнате воцарилась тишина. Поль уставился в блокнот, который он листал. Руди перевел взгляд с Поля на Хатч, затем на дверь и снова на Поля. Хатч перенесла вес с ноги на ногу, и ее стул заскрипел. — Что вы об этом думаете, джентльмены? — спросила она. — Вам что-нибудь из этого понятно? — На самом деле она, конечно, обращалась к Полю.

Поль смотрел прямо перед собой, мимо нее, мимо Руди. — Не знаю, — сказал он. — Это слишком много, чтобы переварить за один раз.

— Но у вас должно быть представление об этом, — настаивал Руди. — Похоже, он знает, о чем говорит?

Поль одновременно кивал и отрицательно качал головой. — Да, — сказал он. — Возможно. — Он взял чип, повертел его в руках, осмотрел и положил в карман. — Моя внутренняя реакция заключается в том, что это невозможно. Никто всерьез не верит, что можно обогнать Хэйзелтайн. И, кстати, это могло быть настоящей причиной, по которой он не пошел в Орион или Космик. Они не собираются тратить деньги на пустяки.

— Тогда что вы думаете?

— Дайте мне немного времени. Мы будем действовать непредвзято. Терять нечего, и Генри Барбер считал проект достаточно стоящим, чтобы посвятить ему последние годы своей жизни. И он, должно быть, доверял Силвестри. Так что я заберу все домой и свяжусь с вами, как только смогу.

— Поль, — сказала Хатч, — когда Барбер проводил тесты, система привода продолжала отказывать. Насколько я помню, они потеряли три корабля.

— Знаю.

— Как вы думаете, это может повториться?

— Может? Конечно. Получится ли? Не знаю.

Академия наук и технологий не рухнула в обычном смысле этого слова. Правительство не хотело, чтобы его обвинили в пренебрежении к организации, имеющей столько достижений. Итак, менее чем через два года после ухода Хатч они реорганизовали Академию, централизовав ее, согласно модному тогда термину. Это означало, что она была включена в федеральную структуру, стала полуавтономной и в конечном итоге полностью перешла в ведение департамента технологического развития.

После окончания работы в Академии Хатч жила тихой жизнью. В основном она оставалась дома и воспитывала двоих своих детей. Кроме того, она выступала в качестве приглашенного лектора и обнаружила, что нет отбоя от слушателей, готовых платить за то, чтобы послушать ее рассказ о годах работы в Академии. Она преподавала им уроки лидерства и менеджмента, объясняя, почему важно поощрять подчиненных к свободному высказыванию, почему лица, принимающие решения, должны разговаривать с людьми, которые с ними не согласны. Она рассказала о том, что происходит, когда менеджеры запугивают людей. Она приводила примеры, иногда называя имена, решений о жизни и смерти, которые были приняты неправильно, даже несмотря на легкую доступность информации для принятия рациональных решений. — Если что-то пойдет не так, — любила повторять она, — и если босс выживет, он неизбежно заявит, что это сделал кто-то из подчиненных. Не сказал мне. Гарри должен был высказаться. Сказать что-нибудь. Но правда в том, что когда ваши подчиненные не говорят того, что вам нужно знать, это означает неудачу руководства.

Она многое повидала на своем веку, работая в Академии, наблюдая за правительством и частными компаниями, с которыми ей приходилось сталкиваться в течение многих лет в качестве директора по операциям. Повсеместно существовало мнение, что если ты можешь выполнять работу, то можешь контролировать других, выполняющих ту же работу. Это была точка зрения, которая приводила к неверному управлению, неэффективности, провалам, а иногда и к массовым смертям.

Жизнь дома была спокойной. Тор умер, став жертвой недиагностированной болезни сердца. Морин и Чарли оба учились в университетах. В следующем году Морин заканчивала обучение со степенью по истории. Она планировала стать преподавателем и не проявляла интереса к карьере ни одного из своих родителей. Чарли, с другой стороны, казалось, унаследовал художественные способности своего отца. Однако очень немногие люди зарабатывали на жизнь, перемещая краски по холсту. Но как бы там ни обернулось, казалось очевидным, что в семье больше не будет звездных пилотов.

Хатч никогда ничего не говорила, никогда не давила на своих детей по этому поводу. Выбор профессии был за ними, а не за ней. И, конечно, звездных пилотов почти не существовало. Еще десять лет, и, как она подозревала, никто не покинет солнечную систему.

И все же ей было больно, что ее страсть к межзвездным путешествиям не передалась в семье по наследству.

Мудрость заключалась в том, что, когда у вас был ИИ, вы никогда не возвращались домой в пустой дом. Он (или она) всегда был рядом, чтобы поприветствовать вас, когда вы входили в дверь. Даже если ему было приказано ничего не говорить, как некоторым, вы все равно чувствовали его присутствие. Но, конечно, это было не то же самое. Правда это или нет, но в ее доме все еще было эхо.

Она скучала по детям. Когда они уехали на учебу, вместе с ними ушла и большая часть энергии семьи. Теперь, когда флаер вырулил из транспортного потока и опустился на посадочную площадку, она посмотрела на дом, темный, несмотря на огни, которые зажглись, чтобы поприветствовать ее, и казавшийся заброшенным.

После дела чинди она ушла из пилотирования, вышла замуж за Тора и устроилась на административную работу в Академию. Это продолжалось около года. Она была не в состоянии каждый день ездить на работу туда и обратно. (Тогда они жили в Александрии). И ей было ужасно скучно готовить отчеты по персоналу и проводить исследования персонала. Тор уговаривал ее уволиться, и в конце концов она это сделала.

Но это было нечто большее. Она хотела вернуться на межзвездные корабли. Они обсудили это, и Тор неохотно дал свое благословение. Она все еще помнила, как он поднялся в "Юнион" в тот первый день, когда она направлялась на Бета Пасифика с командой самых разных специалистов, которые собирались попытаться выяснить, помнит ли кто-нибудь в этом несчастливом мире те дни, когда они тоже путешествовали среди звезд. (Они никого не нашли. Было несколько надписей, несколько легенд, которые, казалось, восходили к создателям монументов, но их потомки не помнили, кем они были когда-то. И Хатч показалось невероятной иронией судьбы, что раса, которая оставила памятники по всему рукаву Ориона, потому что хотела, чтобы ее помнили другие виды, которые могли бы в конечном итоге появиться, была забыта своими же потомками.)

Тор ездил с ней в "Юнион", помогал нести ее сумки, поднимался с ней на борт "Филлис Престон". Тогда этот корабль был совсем новым. Это потом, после нескольких лет службы, он был передан фонду "Прометей". В то время она была почти в слезах, когда заняла свое место на мостике, поздоровалась с ИИ и начала просматривать свой предполетный список. Это был один из самых эмоциональных моментов в ее жизни. Было время, когда она считала это грустным комментарием, но это было много лет назад. Теперь она стала мудрее. Ей нравились сверхсветовые суда и бескрайние просторы между звездами, и она просто не собиралась забывать об этом.

Тор остался, пока ее пассажиры, один за другим, заходили внутрь. Они представились друг другу, и он задержался, пока не пришло время отправляться. Она до сих пор помнила, как он вышел через люк и через несколько мгновений появился в одном из иллюминаторов станции. Он помахал, и она помахала в ответ, и "Престон" ожил. Обратный отсчет достиг нуля, и она потянула управление вперед. Сама включила его, не позволив ИИ сделать это. Слишком долго ждала, чтобы не извлечь из ситуации максимум удовольствия. Но она видела, как Тор с поднятой правой рукой скользил мимо иллюминатора, пока не скрылся из виду. Выйдя из стартового отсека, она увеличила скорость, запустила маршевые двигатели, но продолжала видеть, как Тор удаляется. Меньше чем через год она вернулась в Академию на полный рабочий день.

Она ни о чем не жалела.

Не совсем. Если бы она осталась в космосе, ее брак мог бы распасться. Она бы пропустила все эти годы, проведенные с мужем. Не было бы Морин и Чарли. И она бы пошла ко дну вместе с Академией, как и многие другие.

Тор, конечно, уже умер. И все же в ее жизни не хватало чего-то еще.

Ей бы хотелось снова покататься на "Престон".

Когда она была подростком, отец объяснил ей, как важно расставлять приоритеты. — Я мог бы сделать достойную карьеру, составляя каталоги звездных облаков и размышляя о свойствах черных дыр, — как-то сказал он ей. — Это принесло бы престиж, признание и большие деньги.

Вместо этого он проводил время в Центре Дрейка, прислушиваясь к первому разумному шепоту со звезд. В то время как его коллеги научились не воспринимать его всерьез. Даже после того, как это произошло на самом деле, после того, как был получен исторический сигнал и установлена первая связь с развитой цивилизацией, он был списан со счетов как сторонний наблюдатель события, которое было делом чистой случайности.

Это мог сделать любой. Все, что было необходимо, — это немного настойчивости.

Он сказал ей, что все остальное меркнет по сравнению с первым контактом. В конце концов, кого на самом деле волнует, какой температурный диапазон внутри облака Кориалус?

Как и Тора, жизнь забрала его у нее слишком рано. Ее отец умер молодым от болезни сердца, о которой никто не знал. В этом тоже было тревожное сходство. Но он прожил достаточно долго, чтобы понять, что его жизнь имела значение. Как и ее муж.

Ей пришло в голову, что, если привод "Локарно" действительно работает, если это дает им приличную дальность действия, они могли бы послать кого-нибудь к Сигме 2711. Может быть, выяснить, кто послал тот давний сигнал. Ее отцу.

АРХИВ

ОБРАТНАЯ СТОРОНА МЕЖЗВЕЗДНЫХ ПУТЕШЕСТВИЙ

Во всем мире воцарилось общее ощущение благополучия, когда несколько лет назад нам удалось уничтожить приближающееся омега-облако. Однако после этого счастливого события у нас было время оценить уровень технологии, с помощью которой был создан этот предмет, и злобу или безразличие его создателей. Трудно сказать, что хуже. Что более угрожающе. Но неважно, каковы могут быть намерения. Мы знаем, каков был эффект.

Вскоре после этого мы, по крайней мере, большинство из нас, пришли к выводу, что лунные всадники действительно существуют, а не просто из-за сбоев в работе компьютера или галлюцинаций. И, похоже, они тоже были настроены враждебно.

Мир за пределами Солнечной системы — это в значительной степени неизведанная страна. Опасное место. Обнаружение космического корабля возрастом в миллиард лет в результате инцидента с "Дженкинсом" должно предупредить нас о том, что за пределами нашей системы существуют существа, которые намного опередили нас. И как бы нам ни хотелось верить, что течение времени обязательно смягчит естественную враждебность, которую мы приносим с собой из джунглей или из того, что в отдаленных местах считается джунглями, это, по-видимому, не так. Если наша недавняя встреча с лунными всадниками что-то и доказывает, так это то, что они нам не друзья. Представляют ли они для нас опасность? Было бы разумно предположить, что это так. Как бы ни старались нас успокоить те, кто придерживается более либеральных взглядов, мы не можем полагаться на добрую волю инопланетян.

Земля была надежным убежищем на протяжении тысячелетий. Это очень маленькое место в очень большой галактике. Сейчас у нас есть все основания подозревать, что наша безопасность заключается главным образом в том факте, что о нас практически ничего не известно. Так и должно быть. Нам следует отозвать наши космические корабли и не высовываться. Во вселенной, где могут обитать враждебные существа с технологиями, на миллионы лет превосходящими наши, это самый верный путь к выживанию.