Шестерка в форме РККА притихла в кузове ганомага, а обер-лейтенант вгляделся в чащу, одновременно следя за парами шутце, что наизготовку крались по обоим сторонам грунтовки. Вот они скрылись в подлеске. Через три минуты показалась пара солдат. Обер-лейтенант узнал обершутце Шеффера поддержавшего под плечо Фокса. Герхард шел покачиваясь. Ранен? Шеффер же немного прихрамывал. Пошатывало обоих, и казалось они что по-отдельности им не дойти. Когда они приблизились, Хофман разглядел набухающий синяк на левой скуле Фокса, а обершутце придерживает свой бок и морщится. Никаких ран у обоих не наблюдалось. Тогда что произошло?

— Вы там с медведем что ли встретились?

Одергивать Грегори Хофман не стал, у самого первоначально возникла такая мысль. С кем они там встретились, что у фельдфебеля пол-лица посинело, а обершутце похоже почки отбили. Действительно медведь? И стреляли в догон, ибо в ответ не стреляли.

— Русский! — ответил обершутце, усаживая Фокса на обочине. — Это был русский...

Глаза у всех полезли на лоб.

— Один? — спросил Хофман, недоумевая.

— Один, — подтвердил Шефер.

— Выпрыгнул из ниоткуда, — прохрипел Фокс, — Шефера дубиной огрел, и на меня. Дубину я "Маузером" отбил и вдруг искры из глаз посыпались. Чем он меня достал... не понимаю.

— Ногой, — сказал Шефер, морщась. — Ногой он тебя достал, а потом заметил, что я уже развернул карабин, скользнул прочь. Пока я его видел — стрелял, потом он пропал...

— То есть, один оборванный русский надрал задницу двум бравым германским солдатам? — начал подводить итог обер-лейтенант, злясь. — И что мне докладывать генерал-майору Лахузену? Что группа "Фридрих" обделалась по полной?

— Погоди, Роберт, — подал голос Грегори, и спросил Шеффера:

— Ты видел, как этот русский ударил Фокса? Видел? Опиши.

— Он выдохнул что-то вроде "да", и Герхарду по лицу ногой... не знаю — как это у него вышло, но он специально...

— Роберт, — обернулся Грегори к Хофману, — это мог быть знаток джиу-джитсу, или французского савата. Я в Дюнкерке еще до бегства британцев как-то драку видел, один против пятерых. Так одиночка раскидал четверых, а пятого ногой в голову одним ударом выключил.

Подошла пара шутце, что выдвигалась на проверку.

— Нашли следы, уходят в чащу, — доложил старший. — Преследовать не стали.

— Крови не заметили?

— Мы тщательно осмотрели след, крови не нашли. Ни капли. Обратили внимание — русский шел осторожно, даже когда быстро уходил.

Обер-лейтенант посмотрел на Грегори.

— Сават, говоришь?

Настроение испортилось. Вот так, нечаянно, был упущен еще один диверсант русских. Второй по счету. Значит надо поторопиться.

— Так, камрады, задача чуть меняется. Для Грегори. Все, идите. Михель, задержись.

— Ты за линию не идешь, — сказал он фельдфебелю. — Даю тебе три дня на поиск того русского. Что хочешь делай, но найди... в чем дело?

Лицо у Грегори было какое-то отстраненное.

— Чувство нехорошее, Роберт.

— Засунь свои чувства... — прошипел зло Хофман, — и выполняй приказ, фельфебель Грегори! — затем уже спокойнее добавил: — Все, иди. Сделай петлю южнее. И удачи, Михель.

*Эрик Хелгар популярный певец 30-40-х годов.

Глава — 4

Серебрянский вошел в кабинет особой группы с объемной папкой в руках. Горянников и Маклярский продолжали перебирать донесения и сводки, делая выжимку и составляя сразу несколько документов одновременно. Первый — это общий список уже созданных и планируемых партизанских отрядов, и подразделений РККА находящихся в окружении и имеющие связь с штабами фронтов, необходимый для разведывательно-диверсионной работы. Во втором списке партизанские отряды и окруженцы со связью в районах городов Борисов, Барановичи и Ляховичи.

На столе расстелена карта. В интересующих местах сплошные лесные массивы, болота и небольшие речушки. Дорог мало, но множество деревенек вдоль них. Как показывает практика — имеющиеся карты, или перерисованы со старых, где большинство дорог появилось позднее, или их просто забыли обозначить при копировании. Но даже имеющиеся, с километровым масштабом были далеки от реальности.

Старший майор положил папку на стол.

— Уже подготовили? — удивился Горянников.

— Долго ли, умеючи, — пожал плечами старший майор.

— Ну да, при особом-то запросе, — хмыкнул Маклярский. — Показывай, Яков Исаакович, не томи.

Серебрянский раскрыл папку и выложил бумажную стопку.

— Это комплект карт из архива технической комиссии при НКВД СССР, — пояснил он. — Специально запрашивал по всей оккупированной территории.

Капитаны начали разворачивать и просматривать карты, Серебрянский же, с загадочным видом извлек из папки потертый блокнот.

— А это записи с топографическими кроками окрестностей города Борисов. И... — из папки появляется еще один документ, — план усадьбы князей Романовых.

— Да ладно! — удивился Горянников. — Где нашлось такое сокровище?

— В отделе ГТУ ж/д транспорта и шоссейных дорог, — ответил старший майор. — Если с кроками окрестностей ясно — прорабатывалась возможность строительства еще одного моста через Березину, то почему план здания хранился именно там?

— Потому что шоссейку к усадьбе вели, — хмыкнул Иван Савельевич, разворачивая документ. — Ага, вот и дорога.

На плане действительно отображена дорога, отмечены линии электропередачи и телефонной связи. Сама усадьба разделена так — деревянная часть, имеющая более двенадцати помещений, церковь, и каменный дворец.

— Солидная постройка, сказал Маклярский. — А в блокноте что?

Просмотрели записи в блокноте перелистывая странички. Многого не поняли — почерк был так себе, часть текста написана в спешке, имела сокращения. Разве что топографические знаки с расстояниями были понятны.

— Это все с картой сверить надо, да понятнее обозначить, — резюмировал Горянников.

— Тот, кто эти самые кроки наносил... — сказал Яков Исаакович, заглядывая в другой документ, — Пименов Александр Дмитриевич, сейчас трудится в Особом техническом бюро при наркоме. Кроме того, в 4-ом отделе ГУГБ, один сотрудник родом из Староборисова. Можно его опросить.

— А если привлечь как проводника?

— Только консультантом, ибо инвалид — ногу при штурме перекопа потерял.

— Скверно. А если кого-то из подполья привлечь.

— Какое подполье, Михаил Борисович? В районе Борисова шли тяжелые бои. Кроме того, — Серебрянский перебрал листы в папке, нашел нужный и зачитал:

— Согласно приказа "О применении военной подсудности в районе Барбаросса", если население с национальной точки зрения враждебно, а в расовом и человеческом настроении и поддерживают партизан, то все они подлежат расстрелу.

— И что? — спросил Маклярский.

— А то! — Яков Исаакович вернул лист в папку. — В Борисове дислоцируются штабы группы армий центр, а в Староборисове будет проходить совещание. — Старший майор вновь прервался на поиск нужного документа, нашел и зачитал:

— 4 августа 1941 года в усадьбе будет проходить совещание немецкого командования. Запланировано присутствие рейхсканцлера, командующих армиями и штабистов — Шмундт, фон Бок, Готт, Гудериан, Хойзингер и другие. Как думаешь немцы поступят с местным населением? Айнзац-группы и СД наверняка зачистят местных в ноль! Даже если в районе остались активисты, то я сомневаюсь, что сейчас с ними можно установить надежную связь. А контрразведка у немцев сложа руки сидеть не будет.

— А если сыграть на орднунге? — предложил Горянников. — У нас же имеется блокнот полевой жандармерии. Имеется образец жетона. Изготавливаем жетоны с номерами из списка и вперед!

— Рискованно... — задумался Маклярский. — Возможно дублирование номеров, вдруг на это обратят внимание?

— Разве что фельджандармы, по такому же блокнотику. В ином случае по предъявлению "Erkennungsmarke", то есть опознавательной марки, или другими словами — номерного удостоверения, любой военнослужащий, любого звания не вправе препятствовать действиям сотрудника СД.

— Даже если проводится такое мероприятие, с присутствием высшего руководства?

— Даже если проводится такое мероприятие, — ответил Горянников. — Только по личному приказу Гитлера или Мюллера. Даже Гиммлер должен согласовать с вышеназванными приказ о задержании сотрудника безопасности. А для обеспечения безопасности рейхсканцлера немцы привлекут приличные силы. Это возможность внедриться систему охраны. Каким именно образом, гадать рано. Но это шанс. Поэтому подготовку кандидатов надо усилить. И нам работать с максимальной отдачей.

— В любом случае нашим ребятам там трудно придется... — вздохнул Маклярский.

Повисло молчание. Все подумали об одном и том же...

— Это билет в один конец, — произнес старший майор. — Жаль, что мне его не продадут.

— Староват ты, Яков Исаакович для этого, староват, — сказал Горянников. — Меня тоже не отпустят... эх, а то бы!..

В кабинет вошел капитан Лукин.

— Здравия желаю, товарищи! — поздоровался он, встав у двери. На груди сверкнул новенький орден "Красного Знамени".

— Здравствуй, Василий Петрович, — Серебрянский поднялся навстречу. — Ну-ка, поворотись-ка. Красавец! Ладно, ты ж с объекта? Как там "пепел-5"? Много ли напел?

— Напел немного, пока он не в состоянии долго работать. Головные боли и недомогание — слишком долго в бессознательном состоянии находился. И с памятью проблемы. Врачи прогнозируют улучшение, но сейчас дают максимум десять минут на беседу.

— И что, пока ничего не узнали? — спросил старший майор.

— Ну почему же ничего? — улыбнулся Лукин. — Там сиделкой Маша Кузнецова, она с "пепом" как с ребенком малым. Хлопочет над ним, пылинки сдувает. И это дает результат. Когда Мария с "пеплом" разговаривает, у парня глаза добреют. Я с Машей поговорил, и она путем исключения выяснила имя — Александр, отчество вроде как — Геннадьевич. С фамилию пока не получилось. Но это не все, — добавил Лукин, видя скептическое настроение старшего майора. _ мария читала газетную заметку, а "пепел" вдруг выдал фамилии немецких командующих и штабистов, но рвано — двух назовет, с минуту думает, еще пару-тройку фамилий, а за стеночкой сержант все на бумагу фиксирует.

— Кузнецова об этом знает?

— Знает. Сама так предложила. Я только тематику вопросов с ней проработал. Но и список не все. "Пепел" произнес — Группа "Валли", и группа "Фридрих". Что это такое, не вспомнил. Но думаю это подразделения Абвера.

— Разведка, контрразведка и диверсионная работа, — кивнул Серебрянский. — От нелегалов пришло, но без конкретики. А список с собой?

Лукин передает лист, и старший майор начинает читать вслух:

— Генерал-фельдмаршал фон Клюге, начальник Абвера адмирал Вильгельм Франц Канарис, генерал-майор фон Тресков... — Серебрянский прервался, — фон Тресков упоминается в листе No 12 тетради капитана Жукова. Не список ли заговорщиков выдал нам "пепел"?

Лукин ткнул куда-то в середину списка. Но старший майор быстро нашел указанное.

— Группенфюрер СС Артур Небе... Леазазель! — удивленно воскликнул Яков Исаакович. — Начальник криминальной полиции в заговорщиках? Не может быть!

— А фон Клюге и Канарис, значит, не смущают? — прищурился Лукин.

— Если это действительно заговорщики, а не какой-то иной список, — ответил Серебрянский. — Фон Тресков еще не показатель.

— Возможно, — кивнул капитан. — В списке, кстати, не только военные. Есть там дипломаты, есть крупные промышленники и банкиры. Большая часть фигурантов нам не известна, но выясним кто и что. Сейчас нам надо подумать — чем этот список будет полезен?

— Хм, полезен... — задумался старший майор. — Найти можно. Как реализовать? На прямые контакты фигуранты вряд ли пойдут. Косвенно воздействовать?

— Каким образом, и с какой целью? Действовать совместно? Нет. У заговорщиков свой резон в устранении Гитлера, и мы тут лишние для них.

— Но поработать в этом направлении стоит, — Серебрянский заглянул в список, — но...

В кабинет зашел Судоплатов. Он был на совещании СВГК, где докладывал о проделанной работе. Старший майор задумчиво поздоровался, прошел к столу, сел, побарабанил пальцами по столу. Сотрудники особой группы переглянулись.

— Что-то случилось, Павел Анатольевич? — спросил Серебрянский.

— Ничего не случилось... — Судоплатов вновь пробарабанил по столу, — есть задача по "Архитектору", желательно, при любом исходе, направить контрразведку противника по британскому следу.

— Каким образом! — изумился Серебрянский. — Стоп, ты сказал — желательно?

— Именно так, — подтвердил Павел Анатольевич. — Это просьба товарища Сталина. Думайте, ищите, копайте.

Удивление сошло с лиц, заменившись сосредоточенностью.

— Задача поставлена, значит, будем думать, — выразил общую мысль Горянников.

— Тогда работаем, — сказал Судоплатов. — Что там запланировано было?

— Отбор кандидатов в "архитектурную" группу.

— Я не поеду, тут дел поважнее накопилось. Яков Исаакович, поезжай в Балашиху и побеседуй с людьми. Да, посмотри на работу инструкторов, потом поделишься впечатлениями. А то какие-то сказки про них не первый раз слышу. Иван Савельевич, как там у твоего крестника местные называли? Утон?

— Унтонх, — улыбнулся Горянников, — это так Бесхребетного ханты прозвали, за манеру по лесу ходить.

— И что это значит? — спросил Маклярский.

— Если по-нашенски, то леший, — пояснил Горянников. — У хантов унтонх — хозяин тайги.

— Что, он настолько хорош?

— Настолько, что ханты потом его в Маньлатойку переименовали, — ответил капитан. — Это карающий дух у них. Там дела были сердечные, а бандиты всю семью будущего тестя вырезали. Так Семен их выследил, а Красилина в схватке убил.

— Что ж живым-то не взял?

— Было негласное распоряжение главарей живыми не брать, — поведал Серебрянский.

Лукин и Маклярский пожали плечами.

— Что "Унтонх", что "Малатойка", позывные неудобные, — задумчиво произнес Лукин, — язык сломаешь.

— Семена в группе лешим прозвали.

— Вот и поговорю с этим лешим, — сказал Серебрянский, поднимаясь...

На базу под Балашихой старший майор отправился в сопровождении сержанта-секретаря. Из Москвы выбирались долго — прохождение узостей на улицах с заграждениями, и пропуск встречных колонн людей и техники. Время в пути недолгое, но праздно сидеть Серебрянский не любил. Было — о чем поразмышлять. Еще когда впервые просматривал документы по "пеплу", и надо было сформулировать мнение по источнику, сомнений не было — вся информация из грядущего. Потому что никто не может столько знать и с высокой точностью предсказать события предстоящих дней. Потом завертелось, но мысль осталась и постоянно свербила. Что-то такое, что быть не могло, или друг друга исключала. Что именно, пока старший майор не понимал.

Если прогноз "Феникса" учли, и соответственно прореагировали, то что-то должно поменяться? Например, Северо-Западный фронт — операция генерал-майора Гагена привела к разгрому пехотной дивизии противника, а по прогнозу были продолжительные бои и выход группы Гагена гораздо позже. Что должно произойти по "Фениксу" после такого изменения? А на Юго-Западном фронте сведения сразу взяли в оборот и прогноз не сбылся. Яков Исаакович задумался — как это может отразится на самом "Фениксе"? Мыслей было много, но ни одна толково ничего не объясняла. И Серебрянский отложил решение этой проблемы на потом.