Кома

Тот человек получил большой срок и сидит до их пор. Хотя его вина была крайне сомнительна. И уж точно не тянула на столь жесткий приговор. Конечно, не он один выступал тогда в качестве свидетеля; он был даже не самым главным из них. И все же он внес свой вклад в осуждение. Настоящая вина была не в тех злоупотреблениях, в которых обвинили подсудимого, а в том, что он посмел пойти против власти. Его совесть не позволила ему продолжать жить так, как он жил. А вот совесть его, Каракозова, это позволяет. По крайней мере, до сегодняшнего дня.

Каракозову вдруг сильно захотелось с кем-нибудь поговорить. Но с кем? С женой они подобные вопросы не обсуждают, а близких друзей в этом городе у него нет. Да в других — тоже. Когда-то были, но давно исчезли. Правда, есть странный молодой человек, его помощник Несмеянов. Почему-то он испытывает к нему непонятное доверие, хотя нет никаких для этого серьезных оснований. Даже не может быть уверен, что тот не приставлен к нему со стороны спецслужб для контроля и наблюдения за ним. Ему ли не знать, как широко распространена подобная практика в этой стране, где никто и никому не доверяет.

Но в данном случае интуиция подсказывает, что Несмеянов не из их числа, он какой-то совсем другой. И все же было бы крайне опрометчиво довериться ему, хотя хочется. Плохо, когда по близости нет человека, с которым можно, не боясь, поговорить о самом сокровенном. Если нет такой возможности, это лишает жизнь чего-то крайне важного.

Внезапно Каракозов вспомнил о Виолетте. Может, она станет таким конфидентом? Он с таким нетерпением ждет встречи с ней, что голова кружится от предстоящего свидания. Жаль только, что сегодня не лучший день для него. Даже возникают мысли — не перенести ли его на другой день? Если он встретиться с ней в таком мрачном настроении, что она о нем подумает? Зачем этой молодой красавице раздраженный мужчина средних лет, она легко найдет себе менее возрастного и более привлекательного. А то, что он губернатор, конечно, важно, но любить по этой причине она его не станет. Он должен понравиться ей как человек, а не как должностное лицо.

Ладно, о том, состоится ли свидание, он решит в конце рабочего дня. А сейчас надо постараться продолжить заниматься делами, как ни в чем не бывало. В том числе, узнать у Несмеянова, что там с поручением. Этот Пилипейко с него Каракозова все равно не слезет. Вот уж у кого сердце не болит за то, что он отправляет людей на убой. Ему на это глубоко наплевать, ему важно лишь одно — выполнить разнарядку, доказать свою профпригодность, верность начальству. Идти по головам других в их среде — самое обычное дело. Хотя не только в их, все мы идем по головам друг друга, вдруг отчетливо пронеслась мысль. И он не исключение.

Каракозов, подчиняясь какому-то импульсу, подошел к бару, налил себе коньяк в бокал и осушил залпом. В своем кабинете он пил крайне редко, особенно в одиночестве. Но сейчас был как раз такой случай. Впрочем, за последнее время уже не первый.

Несмеянов явился в кабинет к концу рабочего дня. Каракозов мысленно отметил, что ждал его появления. Хотя не понимал, что оно может изменить.

Он посмотрел на своего помощника.

— Докладывай.

— Я передал от вашего имени задание нашего отделу по связям с прессой. Там опытные журналисты они непременно что-нибудь придумают.

— Сообщил им о том, что сроки крайне сжатые?

— Разумеется. Они сделают в срок.

— Хорошо.

Несмеянов внимательно посмотрел на своего шефа.

— Игорь Теодорович, вы в этом уверены?

Каракозов недоуменно взглянул на Несмеянова.

— Это ты о чем?

— Мне кажется, сегодня у вас плохое настроение?

— С чего ты взял?

— Это заметно по вашему лицу.

— И что ты углядел на моем лице?

Каракозов заметил, что его помощник колеблется с ответом, решая, стоит ли говорить правду.

— Давай-ка говори все, как есть. Ты знаешь, я не люблю всякие экивоки.

— Хорошо, — согласился Несмеянов. — Не припомню, чтобы у вас было бы такое хмурое выражение лица.

— А какое оно обычно? — поинтересовался Каракозов .

— Живое, радостное. А сейчас у вас потухший взгляд.

— Вот как! — Каракозов несколько мгновений помолчал. — И с чем ты это связываешь?

— Думаю, с моим сегодняшним заданием. Вам все это очень не по душе.

Каракозов уже не в первый раз подумал о том, что будет лучше, если он уволит своего помощника. Но он знал, что этого не сделает. По крайней мере, пока.

— Да, меня не радует, что приходится посылать людей на фронт. Не все оттуда возвращаются живыми. Но я нахожусь на государственной службе и обязан делать то, что государство считает нужным. Разве не так, Анатолий?

Несмеянов молчал, Каракозов — тоже, у него было предчувствие, что сейчас прозвучит нечто важное, а именно то, что его помощник давно хотел сказать, но по разным причинам не решался.

— Игорь Теодорович, если вам чего-то очень не хочется делать, то не делайте это, иначе будете потом раскаиваться, да только ничего уже нельзя будет исправить.

— Это твой совет?

Несмеянов, в какой уже раз внимательно посмотрел на своего начальника.

— Нет, не совет.

— Что же тогда?

— Это я так думаю. Вас же интересует мое мнение.

— Кто тебе такое сказал?

— Вы умный человек, а умного всегда интересует, что думают другие люди.

— Даже, если так, это не обязательно, что меня интересует именно твое мнение.

— В таком случае я не стану больше ничего говорить.

— Я так не сказал. Мне не нужны бессловесные помощники. От них вреда куда больше, чем от тех, кто высказывает свое мнение. Я не ограничиваю тебя в рассуждениях на любые темы.

— Вы уверенны, что на любые?

— Анатолий, не забывай ни на минуту, что и ты, и я находимся на госслужбе, что накладывает на нас определенные ограничения. Уверен, что тебе даже напоминать об этом не надо, ты и без того все отлично осознаешь.

— Разумеется, — кивнул головой Несмеянов, но при этом его голос прозвучал как-то странно.

Это не очень понравилось Каракозову.

— Вот и правильно, — произнес он, думая, что это совсем не правильно.

— Могу я вас кое о чем спросить, Игорь Теодорович?

— Спрашивай.

— А если мы с вами вдруг окажемся вместе в то время, когда мы оба будем не на службе, можно тогда говорить с вами о том, о чем нельзя, к примеру, говорить в этом кабинете?

Он, кажется, меня специально провоцирует, мысленно отметил Каракозов. Все же однажды он его уволит.

— Посмотрим по обстоятельствам. Да и зачем тебе выходить за рамки дозволенного?

— Мне хочется с вами поговорить.

— О чем?

— О многом.

— И когда?

— Когда получится, — пожал плечами Несмеянов. — И еще мне хочется вас пригласить в одно место.

— Что за место?

— В клуб "Акрополь".

— Что за клуб? — тут же насторожился Каракозов. — Не слышал о таком.

— Это не формальное объединение.

— И кто в нем не формально объединился?

— В основном выпускники нашего университета. Мы обсуждаем там разные вопросы.

— Что за вопросы, можно узнать?

— Любые. У нас царит полная свобода. Каждый может предложить тему, все голосуют, и если она набирает нужное количество голосов, мы ее обсуждаем.

— И не боитесь? — невольно вырвалось у Каракозов а.

— Мы просто общаемся и затем расходимся. Никаких тайных союзов не создаем.

— Очень на это надеюсь.

— Мы были бы рады, если однажды наше заседание посетили бы вы.

— Ничего обещать не могу. К тому же мой график расписан на месяц вперед.

— Мы собираемся в двенадцать часов ночи. Так что на вашем графике это никак не отразится.

— А ты умеешь быть убедительным. Посмотрим. Но ничего не обещаю.

— Я понимаю.

— Ладно, можешь быть свободен, на сегодня больше заданий у меня для тебя нет.

Несмеянов попрощался и вышел из кабинета. Судя по всему, этот парень затеял какую-то свою игру. Он, Каракозов, давно предчувствовал, что тот затеет нечто подобное, только не ожидал, что это примет такие формы.

Каракозов посмотрел на часы, до встречи с Виолеттой оставался час. Еще целый час.

16

Каракозов вызвал начальника службы безопасности Бригаднова.

— Вечерний маршрут у меня сегодня такой. Сначала едем в драмтеатр, затем в гостевой дом правительства области. Сделайте так, чтобы моя охрана была незаметна моей спутнице. Вам все понятно?

Каракозову было неприятно рассказывать о своих планах начальнику службы личной безопасности, но по-другому поступать было невозможно. На его счастье Бригаднов задавал мало вопросов и почти никогда — лишних. Но Каракозов понимал, насколько зависит от этого человека. По сути дела, он в его руках, и легко может раздавить его репутацию, как яйцо. Если однажды тому прикажут это сделать, то он даже сомневаться не станет, выполнит, не задумавшись. Но иного выбора все равно нет.

Бригаднов в своем стиле молча посмотрел на губернатора и кивнул головой. Хоть хорошо то, что этому человеку на надо многое объяснять.

— И еще одно условие: свою машину поведу лично я. И не надо спорить. Вы знаете, я прекрасный водитель. Обеспечьте свободу движения — и все будет хорошо.

Чтобы не привлекать к себе повышенного внимания, Каракозов решил обойтись без покупки цветов. Если его увидят в театре с букетом, все сразу смекнут, в чем дело. Он прошел по знакомому маршруту и постучался в дверь уборной. И тут же услышал мелодичный голос Турчиной.

Каракозов вошел в помещение. По виду актрисы понял, что она готова отправиться вместе с ним. Интересно, как далеко, мысленно спросил он ее.

— Как прошла репетиция? — поинтересовался он.

— Прекрасно. Мне нравится моя роль.

— А что за пьеса?

— Это современная пьеса, ее написал местный автор. Очень одаренный.

— Приятно, что в нашем городе проживают не только талантливые актрисы, но и хорошие драматурги, — сказал Каракозов. После чего внимательно взглянул на нее. — Поймите меня правильно, Виолетта, наши встречи должны проходить по неким правилам. Тем меньше нас будут видеть вместе, тем лучше.

— Я это прекрасно понимаю, Игорь Теодорович, — спокойно ответила актриса.

— В таком случае я буду ждать вас в машине. А вы выходите из театра минут через десять.

Гостевой дом правительства области располагался в пригороде. Туда вела хорошая дорога, которую недавно специально отремонтировали. Использовали эту резиденцию не часто, только для особо почетных гостей. Каракозову нравилось там бывать, дизайнеры потрудились на славу и сотворили замечательные интерьеры, выполненные с большим вкусом. Для отдыха и приятного препровождения в особняке имелись все условия, включая небольшой бассейн и сауну.

За год своего губернаторства Каракозов несколько раз возил туда женщин, но ни с одной отношения у него так и не сложились. Они не затронули его душу, а если так, то ему быстро становилось скучно с ними. Обычно все дело сводилось к разовой встрече.

Но сейчас он чувствовал, что все будет иначе, сидящая рядом с ним женщина неудержимо влекла его к себе. Это притяжение было столь сильным, что он не без труда сдерживал себя, чтобы не наброситься на нее в машине. Но Каракозов предчувствовал, что подобное поведение отпугнет ее, с ней надо вести себя по-другому, завоевывать иначе. К тому же ему хотелось, чтобы он покорил ее не как губернатор, хозяин области, наделенный большой властью, а как человек и мужчина. А для этого подобные методы не годятся.

Он обойдется без них, у него для этого есть весь арсенал необходимых аргументов. Каракозов знал, что нравится женщинам. Хотя он не был писаным красавцем, но их привлекало в нем настоящая мужская харизма. По крайней мере, это он слышал неоднократно. А она очаровывала намного сильнее, чем просто физическая красота. Он часто пользовался этим своим качеством. И намеревался это сделать и на этот раз.

— Виолетта, как у вас со временем? — поинтересовался он.

— Свободна, как минимум, до утра. В десять репетиция.

— Это замечательно, Мы можем не торопиться.

— А мы куда-то торопимся, Игорь Теодорович?

Каракозов понял, что сморозил не то, что нужно, точнее, невольно выдал свои затаенные желания. Ему, в самом деле, не хотелось никуда торопиться, он наслаждался каждым мгновением, проведенным рядом с ней. А потому хотелось, чтобы их было как можно больше.

Каракозов мысленно похвалил себя за то, что предупредил жену, что не вернется ночью, так как придется съездить в район. Такое случалось периодически. Врать было неприятно, но по-иному не получалось.

— Как раз не торопимся, Виолетта, у нас много времени. До самого утра, а это почти вечность.

— Вы так думаете? — задумалась она.— Возможно. А куда мы едим?

— Увидите. Вам там понравится, — пообещал он.

— Хорошо, не буду спрашивать. Так даже интересней. — Виолетта ненадолго замолчала. — А почему вы сами ведете машину? Я была уверенна, что вам это нельзя, это должен обязательно делать личный водитель.

— В общем, так оно и есть, Но иногда даже губернаторы нарушают правила. Мне приятно везти вас самолично. К тому же не хочется присутствие в автомобиле третьего человека. А вам?

— Мне — тоже, — не раздумывая, ответила Виолетта. — Нет ничего лучше, когда двоим никто больше не нужен. Я это называю закрытой Вселенной.

Каракозов невольно повернул голову в ее сторону. В салоне было уже довольно темно, и ему не удалось разглядеть выражения ее лица.

— Виолетта, вы прекрасно сказали, я тоже всегда так считал. Только не додумался до такого точного и красивого определения.

— Это не я, это в одной пьесе говорит моя героиня. Но я с ней полностью солидарна.

— Не важно, кто говорит, главное, то мы оба разделяем такой подход. Вы согласны?

— Конечно, Игорь Теодорович.

— Могу я вас попросить называть меня Игорем.

Ее ответ прозвучал не сразу.

— Я этого хочу, но пока мне не очень комфортно. Нужно еще преодолеть некоторое расстояние.

— Надеюсь, нам сегодня это удастся сделать.

— Тоже надеюсь. Иначе я бы не села в эту машину. Только не надо спешить. В некоторых делах нет ничего хуже спешки.

Каракозов мысленно похвалил себя за то, что проявил выдержку и не стал форсировать события, хотя это было нелегко. Он знал за собой одну черту — быстро воспламеняется, что неоднократно его подводило. Сейчас он особенно не хотел, чтобы случилось что-то подобное.

— Я тоже так считаю, Виолетта. Но ведь и тянуть, когда ситуация созрела, тоже не стоит.

— Не стоит, — согласилась она, и по ее интонации он понял, что она улыбнулась. — Знаете, у меня были случаи, когда все решалось за один вечер.

— И вы об этом не жалели?

— Нисколько, хотя иногда это были ошибочные решения. Но в тот вечер мне было хорошо. Плохо становилось потом. Но ведь никто не знает, что нас ждет даже завтра. Сколько раз я была уверенна, что ничего особенного случиться не может. А случалось.

— Вы любите рисковать, — не то спросил, не то утвердительно проговорил Каракозов .

— Не то, чтобы очень, но иногда мною вдруг овладевает такое желание; что-то вроде пан или пропал. И тогда мне себя трудно сдерживать. Потом я часто жалею, но это снова будет потом.