Золотой единорог

— Да уж, — сказал Шухтер. — Дела творились раньше такие, о каких в книжках не прочитаешь.

— А что там было, в городе? Сокровища, да?

— Да какое там? — махнул рукой гоблин. — Руины, ничего больше. Как будто было сильное землетрясение. Даже самые крепкие на вид здания обвалились. Печально. Иилквир, как гласят легенды, в свое время считался самым большим и величественным городом континента. Задолго до появления современных королевств.

— Его уничтожил один-единственный волшебник? — спросил Луадан.

— Да. Один-единственный... В общем, ночь мы провели в Иилквире, никто не спал, все просто бродили среди развалин, искали, чем бы поживиться. Кто-то что-то находил, так по мелочи. О сокровищах, разумеется, болтали и хотели специально вернуться потом, чтобы пошуршать по-серьезному.

— И вернулись? — спросил дракончик, воображая себя гуляющим по величественным улицам мертвого города.

— Нет. Все дело, видимо, в магии, в старом-старом волшебстве, которое укрывает и охраняет это место. Не знаю я, как это произошло в тот раз, но тогда нам удалось проскочить через случайную прореху в занавеси. Может, с давних времен никому еще не удавалось такое проделать, а вот нам, болванам, повезло. Ну а во второй раз — ничего. Приплыли, потыкались туда-сюда, поругались. Ушли, в общем, обратно. Обычные в том районе реки места, вдоль и поперек исхоженные, ничего нового.

— А где же тогда находится Иилквир? — не мог взять в толк эльф.

— Там, куда смертному просто так путь заказан, парень, — изрек загадочно Шухтер. — Тот злой чародей, говорят, все так и сделал. И только догадываться можно, чем ему не угодили Бриллиантовые Короли, что он так с ними расправился.

— Ну дела, — вздохнул Додо, — я тоже хочу побывать в Иилквире. Чем я хуже?

На этот вопрос никто отвечать не собирался. Луадан открыл рот, чтобы спросить гоблина насчет Золотого единорога, но тот быстро его перебил. В поведении старика появилась некая странность. Прежде он всего лишь нервничал, что можно было объяснить потрясением от услышанного, а теперь стал явно куда-то торопиться.

Шухтер подался вперед.

— У меня предложение такое. Ты должен собрать команду, я должен помочь тебе в этом нелегком деле, да? Тогда, может, приступим? Как думаешь?

— Но...

Эльфу еще ничегошеньки было неясно, и голова просто пухла.

— Чего канитель тянуть? Единорог ждать не будет...

— Сокровища, сокровища... гы-гы-гы...

Луадан перевел взгляд на дракончика, и тот вытянулся по стойке смирно, намекая, что с этой секунды будет вести себя прилично.

— Поверь моему опыту, парень, железо надо ковать, пока оно... горячо, понимаешь? — Гоблин взял с полки бумагу и чернильницу с гусиным пером. — Загадки имеют свойство со временем терять свою привлекательность, хотя парадоксально звучит, да? — Старик рассмеялся скрипучим смехом.

"Уж больно умно этот бывший разбойник выражается, — подумал эльф, — умно и витиевато. Ему нельзя доверять. Додо прав. Буду осторожнее. Здесь еще куча всякого неясного".

— Я напишу тебе список адресов, где ты можешь найти тех, кого можно нанять в команду. Наемников. Тебе понадобятся те, кто в состоянии держать оружие в руках, а так же те, кто колдует. — Гоблин уселся за стол и принялся строчить что-то на бумаге.

— Колдует? — переспросил Луадан. — Волшебники?

— Они самые.

— Но зачем?

Гоблин посмотрел на него.

— Слушай, как ты себе все это представляешь?

Луадан подумал и ответил честно:

— Никак.

— Я так и думал, — кивнул гоблин. — Отец твой правильно рассудил, что тебе понадобится мой совет. А посему запомни вот что, парень. Слушайся меня, следуй моим инструкциям. Только так у тебя появятся шансы хотя бы удачно приступить к делу. У меня перед Эльбертом долг, и я сделаю все от меня зависящее... Так... Ага... — Гоблин еще что-то добавил в свою писанину.

Луадан вдруг понял: он совершенно не хочет никуда идти и что-либо делать. От страха у него схватывало под ложечкой, а дыхание переходило в разряд дефицита. Дансин пугал его своим шумом, неизвестной жизнью, многолюдностью. До сих пор эльф втайне надеялся, что Шухтер выслушает его историю и сам возьмет на себя все хлопоты, отпустив его на все четыре стороны. И пускай ищет этого дурацкого единорога сам. Причем здесь Луадан? Оказалось, все не так. Эльф видел своими глазами, как старик пишет список адресов и имен. Бумага, заляпанная кляксами, казалась Луадану смертным приговором.

— Да не трясись ты так, — заметил Шухтер, улыбаясь. — От тебя просто требуется пойти и предложить. Я тут обозначил суммы, которые ты озвучишь наемникам. Если будут артачиться, скажи, торг уместен, хотя до определенного предела. О цели экспедиции скажи, что только, что опасностей предполагается море.

— Море? — Дракончик заерзал на стуле. — Я не хочу опасностей, тем более море.

— А с тобой вообще кто разговаривает? — сердито хлопнул по столу Шухтер. — Помалкивай! Вижу, что ты порядочный прощелыга! Где ты его подцепил, парень?

— У причала, — сказал Луадан.

— Большинство мошенников прямо там и работает. Начинает обрабатывать клиента сразу после того, как тот сошел с корабля и еще не очухался от путешествия.

— Я не мошенник! — подлетел Додо. — Я всего лишь существо, попавшее в скверное положение! Мы случайно встретились!

— Ага! — скривился гоблин.

— Луадан, скажи ему! — От возмущения глаза дракончика наполнились слезами, а подбородок задрожал. — Я честный! Я трудолюбивый! Я за друга пойду в огонь и воду!

Гоблин подал плечами.

— Хорошо, посмотрим. Но учти, всяких пройдох я не потерплю. Если таковые суют нос в мои дела, я их живо... В мешок и в реку. Усек?

Додо не рискнул и дальше отстаивать свои права и благоразумно надулся. Гоблин не походил на того, кто бросается словами. Речные пираты, пусть даже бывшие, никогда не теряют своих кровожадных привычек.

— Готово, — сказал через несколько минут Шухтер. Он подул на листок и потряс им в воздухе, чтобы чернила быстрее просохли. — Запомни, парень, будь понаглее. Наглость — одно из главных условий выживания в Дансине.

— А еще есть?

— О других я тебе расскажу потом. — Гоблин спрыгнул со стула, потер ладони. — Так, мне сейчас пора по делам. Встречаемся в шесть вечера, здесь. Буду ждать доклада. Кстати, как твое финансовое положение?

— Пока нормальное, — ответил Луадан. — Отец дал мне в дорогу все, что скопил, а так же я взял с собой часть денег от продажи постоялого двора.

— Продал?

— Отец настоял.

— Хм... Выходит, Эльберт не хотел, чтобы ты продолжил его дело. Либо...

Эльф и дракончик ждали.

— Что?

— Ничего! Ничего... Все, можете идти. Запомни, в деле поиска подходящих наемников главное показать им, что ты не хухры-мухры. Надо сразу завоевать их доверие, иначе в их глазах ты будешь обычным придурком. И у некоторых может возникнуть желание присвоить твои денежки.

Говоря это, Шухтер выпроваживал гостей вежливо, но энергично.

— Поэтому ушки на макушке, эльф! Усек?

— Усек, — обросил Луадан. Он не сопротивлялся, мечтая вырваться из этой гнусной духоты и вдохнуть свежего воздуха. Дракончик, не поспевая на своих двоих, подпрыгнул и уцепился за рюкзак эльфа. Так он и висел, когда Шухтер довел гостей до крылечка.

— Да, хотел спросить! — Гоблин взял Луадана за локоть. — Тебе известно, кто твои настоящие родители?

— Отец рассказывал, что это были путники, которые однажды остановили у него на постоялом дворе, как раз в тот год, когда он его открыл. У них был ребенок. Утром они исчезли, и оставили меня.

Гоблин смерил Луадан странным взглядом, затем им же наградил Додо и сказал:

— Все понятно.

Он с шумом закрыл дверь. Табличка, сообщающая о том, что не обслуживается, чудом осталась на месте.

Сбитый с толку, Луадан повернулся лицом к улице. Был хороший солнечный денег — ни жарко ни холодно. Народ ходил туда-сюда по своим делам, причем народ самый разный. Количество нелюдей в общей массе увеличилось в сравнении со вчерашним. Наверное, в порт пришли новые корабли.

Луадан поежился. Все кругом выглядели ужасно деловыми, и только он ощущал себя полным дураком, который понятие не имеет, чем заняться. Впрочем, в ближайшее время ему явно бездельничать не придется. Эльф посмотрел на листок, который держал в правой руке.

— Додо, ты уверен, что я не сплю? — спросил Луадан, пробежавшись по гоблинскому феерическому тексту.

— Не совсем. Знаешь, некоторые философские доктрины...

— Стоп! Не надо! Я уже понял, что ты умный, Додо!

— Ха, конечно! Если что, обращайся за советом! — возгордился заморыш.

Луадан подумал.

— Тогда давай совет, куда нам идти... У нас остался последний шанс сбежать, сесть на корабль и дать деру куда подальше.

Дракончик уселся у него на плече.

— А как же обещание отцу? Стремление стать кем-то?

— Боюсь, мой героический порыв прошел.

— Поздно, брат. Теперь мы пойдем до конца!

— Почему?

— Золотой единорог! Ты знаешь, что это такое?

— Нет.

— Это богатство и слава!

— Что-о?

— Эх, болван провинциальный! — воскликнул дракончик, подпрыгивая на плече Луадан. — У нас появилась возможность совершить то, что никогда никто не совершал! Дойти до пределов, которые не снились никому! Добраться до... — Заметив, что за представлением наблюдают зеваки, Додо присмирел. — Короче, Луадан, если мы отступим и убежим, мы будем жалеть до конца своих дней! Стопроцентная гарантия!

— Уверен?

— Да!!!

Луадан снова подумал. В частности, о том, не вышвырнуть ли умника в первую попавшуюся канаву. Однако, как всем нам уже известно, юный эльф был чересчур добр сердцем и не отважился на подобную пакость.

Вместо этого он заглянул в бумажку, вид которой просто ужасал.

— Ты знаешь, где находится кабак... "Синяя рожа"?

— Еще бы! Знаю. Иди вперед, я буду показывать!

Луадан шел и думал о том, почему злой рок именно его выбрал на роль объекта своих утонченных забав.

11

— А тебе не показалось, что гоблин хитрит?

— Показалось.

— А тебе не показалось, что он слишком быстро нас спровадил?

— Показалось.

Луадан переступил через лежащую прямо у него на пути дохлую кошку.

Район, где они очутились, по всем признакам считался злачным. Обычные граждане тут практически не встречались, их место заняли разнообразные подозрительные личности.

— А тебе не показалось, что гоблин что-то задумал? — спросил Додо, стараясь не показываться на виду.

— Да показалось! Он ничего не рассказал нам о единороге. Не пойму, причем здесь он. Иилквир — ладно, это я понимаю, но...

— Я знаю... — сказал дракончик. — На уровне того, что слышал из легенд, конечно, не более.

— И? — спросил Луадан, огибая громадную смердящую лужу.

Додо помялся.

— Я не хотел бы говорить об этом здесь... ты понимаешь... Вон те гаврики пялятся на нас... и самое плохое, мы вынуждены идти в их сторону.

Дракончик был прав. Следуя единственным путем к "Синей роже" они неоднократно встречали опасных типов, но эти превосходили их по степени опасности. Пятеро мордоворотов облюбовали угол улицы и маялись от безделья, поплевывая через передние зубы. Луадан старался не смотреть на них, но взгляд полз в ту сторону сам. Ничего, кроме больших неприятностей это не обещало.

— Другого пути нет?

— Нет. Этот район называют Убьюзарежу, неофициально, конечно... — отозвался дракончик, держа снаружи только нос.

— Успокоил!

Компания пристально наблюдала за тем, как тощий эльф приближается, и не могла взять в толк, неужели кое-кому здесь надоело жить.

— Я слышал, у здешней публики есть какое-то правило, — простонал Додо, — они не будут нападать на тебя до наступления темноты.

— Уверен?

— Слышал... Но кто их тут проверять будет?

Луадан сглотнул. Ноги отказывались идти, однако эльф заставлял их двигаться. Показать страх было еще страшнее. Шлепая прямо по лужам, он всеми силами изображал обыкновенного гуляку, который любуется здешними красотами. Правда, красотами трудно было назвать тяжелую каменную архитектуру, но и в ней имелась своя прелесть. Для ценителей.

Луадан осознал, что ему вовсе не хочется дальше.

— Я поворачиваю, — прошептал, почти не шевеля губами, эльф. — С меня хватит. О! Они идут!

От компании на углу отделились два самых уродливых человека. Не обращая внимания на грязь, они топали к своей цели очень даже твердо, и не сводили с жертвы глаз.

Луадан усиленно рассматривал птичек в небе и сравнивал облака с предметами обхода, стараясь не замечать уродов, но те окликнули:

— Уважаемый! — Он перекрыл ему дорог, заставив остановиться, другой приблизился с правого фланга.

— А?.. — Луадан натянул на физиономию улыбку и побелел. Дракончик постарался поглубже занырнуть в рюкзак.

— Закурить не найдется? — Уроды вытащили из карманов штанов небольшие пеньковые трубки, уже набитые табаком.

— Я не курящий... — выдавил Луадан, собрав в кулак все, что имелось у него по части мужества.

— Ах ты еще и не курящий! — прорычал урод, стоящий справа.

Луадан зажмурился, ожидая продолжения. В большинстве случаев после этого шли телесные повреждения легкой и средней тяжести.

— Жаль. А у твоего зверька тоже не будет огонька?

— Не-ет... — донеслось из рюкзака. — Дяденьки, только не бейте! Я сирота, всеми брошенный, убогий, нищий, как храмовая мышь! Жизнью тяжкой живу, перебиваясь с воды на воду! И-и-и...

Уроды почесали репы.

— Что ж, бывает, — сказал один. — Жизни несправедлива.

Луадан перестал что-либо понимать. Он так убедил себя, что в случае удачного исхода ляжет на два месяца в лубки, что теперь растерялся. Вообще-то, огниво лежало в его рюкзаке, однако про него эльф забыл напрочь.

— Как пройти в "Синюю рожу"? — спросил он, хотя вовсе не собирался этого делать. Собственный голос, звенящий и неестественно бодрый, Луадану не понравился.

"Эльберт бы на два дня посадил бы меня на хлеб и воду за такую трусость! — подумал он. — Подумать только — сын кровожадного легендарного пирата!"

— Это вперед, а на первом повороте направо, — проурчал, указывая грязной дланью направление урод. — Не пропустишь типа. Там всегда шумно типа.

— Спасибо! — одарил эльф его и приятеля урода солнечной улыбкой. — Доброго дня и хорошего здоровья!

— Ага. И тебе не хворать.

Эльф пошел дальше, а гаврики остались почесывать репы.

Луадан почти не помнил, как добрался до указанного поворота. И как сумел не шмякнуться в грязь на заплетающихся ногах. Неведомая сила, та, наверное, что сродни предназначению, толкала беднягу вперед, пока он не уперся носом в "Синюю рожу". Кабак располагался в старой башне, у которой отсутствовал верх. Он казался срезанной большим ножом. Но внизу и внутри кипела жизнь, и воняла она весьма неприятно. Луадан поморщился — смрад, идущий из открытых дверей, не шел ни в какое сравнение с запахами из "Еды и закуски". Харчевня с капризным хозяином была рестораном высочайшего качества в сравнении с этой берлогой.