Брат

— Хвост Феи. — неверяще пробормотала Эльза, смотря на своего старого знакомого и не узнавая его. От беспомощного Оука в представшем перед ней пареньке не осталось ровным счетом ничего, кроме лица. Лица, в данный момент забрызганного кровью. Впрочем, кровью оказались забрызганы и обе его руки, а со сжимаемого им непонятного оружия красная жидкость падала на пол частой капелью.

— Не беспокойся, Эльза. — осмотрев себя, хмыкнул Виктор, — То, что рассказывал про гильдию Роб оказалось чистой правдой. Они все там хорошие люди. Там я смог обрести вторую семью. И так грубо — он продемонстрировал окровавленную рукоять револьвера, -никто из них не стал бы действовать. Они бы точно смогли обойтись без лишних жертв. Это я одна такая сволочь, которой не жалко человеческой жизни. Что поделать? — развел он руками, — У меня было тяжелое детство.

— Оук, не надо так о себе говорить. — заметно подрагивающим голосом попыталась возразить Эльза.

— Не Оук, Эльза. — грустно усмехнулся Виктор. — Оук умер три года назад. Остался только я — Виктор.

— Виктор, а где остальные феи? Где Макаров? — вовремя решил вмешаться Роб.

— Мастер ждет меня на берегу. А остальных я не стал вовлекать в столь опасное дело. Просто, я до сих пор не знаю, где именно мы находимся, а доставить сюда Макарова тем способом каким попал сюда я, мне не хватало сил. Вот и пришлось возвращаться в гордом одиночестве.

— Так это ты отключил ошейники и кандалы?

— Ага! Годы подготовки не пошли насмарку! — он от души пнул валявшийся под ногами ошейник, — Или я не прав?

— Прав, Виктор. — пустив скупую слезу, кивнул Роб. — Ты молодец, мой мальчик. Ты все правильно сделал. А это. — он окинул взглядом лежавшие вокруг неподвижные тела, — Это не ты такой. Просто жизнь не оставила тебе иного выбора.

— Выбор есть всегда. — хмыкнул в ответ Виктор. — Можно поднять лапки и сдохнуть на радость врагу, а можно ... — не договорив, он продемонстрировал свой револьвер. — Я свой выбор сделал. Полагаю, время покажет насколько верным он был. А теперь... — договорить он не успел и свалился, подергиваясь от пробивавших тело разрядов — подкравшийся со спины и незамеченный враг все же смог достать того, кто стал причиной разразившихся в строившейся башне беспорядков.

— Джерар!? Что ты делаешь!? Это же Оук! — уставился в немалом удивлении на синеволосого паренька Роб.

— Я знаю. — ухмыльнулся тот и выстрелил из посоха в старика. Тот все еще прикрывал своим телом Эльзу и потому даже не дернулся, чтобы уйти с линии атаки.

— Джерар! — смотря широко распахнутыми глазами на своего лучшего друга, Эльза отказывалась понимать, то, свидетелем чего она стала. — Это же свои!

— Смотря для кого. — усмехнулся Джерар и присел у лежавшей на полу девчонки. — Ты знаешь, Эльза. Годы проведенные в этом месте не прошли для меня даром. Мне, наконец, открылась истина. Ты даже представить себе не можешь всю грандиозность того, что мы делали в этой башне. И теперь я никому не могу позволить разрушить все, что уже было сделано. Присоединяйся ко мне Эльза и вскоре мы станем настолько сильными, что более никто не посмеет смотреть на нас свысока.

— А как же все остальные? Как же Роб? Ты же убил его!

— Этот дряхлый старик все равно уже ни на что не годился. А что касается остальных — я смогу найти слова, чтобы убедить их остаться здесь. Уж поверь.

— Ты не Джерар! Джерар никогда бы не сказал ничего подобного! Кто ты!?

— Я Джерар, Эльза. Просто, именно сейчас я стал самим собой. Так каким будет твое последнее слово? Ты со мной или ты против меня? — он поднялся с корточек и направил в голову старой подруги навершие магического посоха.

— Джерар, не делай этого. Ты никогда не простишь себя, если сделаешь сейчас нечто ужасное. — прохрипел лежавший рядом Роб.

— Хм. А ты, пожалуй, прав, старик. Она мне еще пригодится. Пусть не сейчас, но в будущем — точно. Я даже буду столь милостивым, что позволю ей уйти с острова. Только знай одно, Эльза. Если ты или кто-либо другой, направленный сюда по твоей наводке, ступит хоть одной ногой на остров, я убью всех наших друзей. Одного за другим. И вся вина за их смерть ляжет именно на твои плечи. А чтобы ты не сомневалась, что мне хватит духа на нечто подобное, смотри. — он медленно перевел посох с Эльзы на Роба и ухмыльнувшись, выпустил молнию.

Досмотреть жуткую картину гибели человека заменившего ей семью Эльза не смогла. Нечто черное накрыло ее сверху, а после она ощутила резкий рывок и чувство свободного падения, окончившееся приземлением в мокрый песок на берегу какого-то дикого пляжа. Отплевавшись от забившегося в рот песка, она принялась осматриваться и мгновенно наткнулась взглядом на бледное, искаженное гримасой боли лицо Оука. По всей видимости тот был без сознания, поскольку даже не попытался изменить положение тела, когда накатывающие волны принялись забивать его рот и нос морской водой. А следом за ним проглядывались знакомые седые волосы Роба.

Глава 4. Дела семейные

Провалявшийся в забытьи следующие семь дней Виктор пропустил столько событий, что, очнувшись, сперва испугался, не узнав в стоявшем над головой зомби старого доброго мастера Макарова. Позеленевший, с красными глазами, обрамленными огромными синяками, он мало чем напоминал жизнерадостного деда. Причем, судя по отсутствию какой-либо реакции, мастер спал стоя с открытыми глазами. Но что было еще страшнее — он узнал комнату. Именно при побеге отсюда его чуть было не накололи на метлу, как беспечную бабочку на иголку. Тут же в голове проскочила мысль по поводу повторения процедуры тактического отступления с потенциально враждебной территории, но даже откидывание одеяла отняло у него столько сил, что закружилась голова и на лбу выступил холодный пот.

— Пациент куда-то собрался? — не предвещавший ничего хорошего голос, раздался из дальнего угла комнаты, скрываемого телом мастера.

— Здравствуйте госпожа Полюшка. Безмерно рад вновь вас...э-э-э-э...слышать. — предпринял попытку смягчить будущее лечение Виктор.

— Хм. Какой вежливый пациент. — задумчиво произнесла все еще ненаблюдаемая лекарь, — Давно я таких не муч... кхм ... не врачевала. Будет даже интересно. — то предвкушение, что сочилось в каждом слове его будущего лечащего врача, заставило Виктора побледнеть еще больше, так что даже белоснежная перина на его фоне смотрелась несколько сероватой.

— А может лучше не надо? — жалобно протянул он в ответ. — Может, не будем мешать природе самой все исправить? Время, регулярное питание и здоровый сон быстро поставят меня на ноги. Вот увидите!

— Надо, Виктор. Надо! — притворно тяжело вздохнула Полюшка и поднялась с кресла. — Природа тут — она окинула его не предвещавшим ничего хорошего взглядом, — уже не справится. Придется помогать.

Вздрогнув, Виктор еле слышно поинтересовался, — Госпожа Полюшка, а у вас, случаем, драконов в предках не было?

Потянувшая было к пациенту руки Полюшка застыла как вкопанная — Э-э-э. Нет. Не было. А с чего вдруг такие вопросы?

— Да вот проскочило у вас в глазах что-то такое... Хищническое. Но не связанное с гастрономическим интересом. Вот я сразу о драконах и подумал.

— Да нет, тебе явно показалось. — отмахнулась лекарь, но руки убрала за спину под полным подозрения взглядом паренька.

— Да? — плотность скепсиса в его коротеньком вопросе была столь велика, что будь он материален, его можно было бы есть ложкой. А сузившиеся до едва заметных щелок глаза, казалось, пытались просветить попавшего в их поле зрения насквозь.

— Ч-что? — под таким бесконтактным напором Полюшка даже отступила на шаг.

— Как они? — прекратив дурачиться и запугивать пожилую женщину, у которой хватало своих секретов, Виктор полностью убрал ехидное выражение со своего лица и резко сменил тему разговора.

— Только ты и твоя подруга. — тяжело вздохнула Полюшка и кинула взгляд на дверь комнаты, — Даже у одного из богоизбранных имеется свой предел.

— Понятно. — закрыв глаза, пробормотал Виктор. — Невозможно спасти всех. Даже представлять себе не хочу, какого пришлось ему. Но все же мастер у нас кремень. — внезапно навалившаяся тяжесть утянула его в царство Морфея, так что последние слова он буквально прошептал.

— Оба вы хороши. — нежно усмехнулась Полюшка, смотря на двух таких разных, но таких одинаковых спящих волшебников. С каким бы удовольствием она отходила что одного, что другого своей незаменимой метлой, за их выходки, но пациенты пока еще были слишком слабы, чтобы доставить ей наслаждение своими мольбами о милости и невообразимыми ужимками и прыжками. Виктор совершенно верно подметил наличие в ней хищнической природы, которая время от времени брала верх и требовала устраивать охоту на достойную добычу. И вот уже многие десятилетия неугомонные феи помогали ей скинуть накапливающееся напряжение, да еще под совершенно законным видом — как было не наказать лоботрясов получивших очередное ранение исключительно по своей дурости.

Приподняв действительно уснувшего стоя Макарова, она аккуратно усадила его в кресло и покачав головой, покинула комнату. Пусть экстренное лечение всех тех тяжелейших повреждений, что обнаружились на и в теле молодого мага подошло к концу, процедуры по полному восстановлению хотя бы тела требовали приготовления немалого количества мазей, настоек и бальзамов, так что надолго засиживаться у кровати столь интересной "мышки", которая осмелилась ей дерзить, но дерзить не грубо, а тонко и с немалым чувством юмора, пока было недопустимой роскошью. А ведь еще постоянно приходилось отвлекаться на разгон повадившихся ходить к ее дому фей!

Самостоятельно встать с кровати Виктор смог только спустя две недели. Все же отравление организма концентрированной магией тьмы, принявшейся заражать его нейтральную ману, потребовало обширного и всестороннего лечения. Но, хотя бы в отличие от Эльзы, он не потерял ни одного глаза — тьма начала концентрироваться в сосредоточении нейтральной маны, что, впрочем, весьма прискорбно сказалось на легких и сердце. Да к тому же он полностью утратил способность к перемещению, перегрузив переносом разом двух людей свои невеликие возможности.

— Как пациент чувствует себя сегодня? — ласково поинтересовалась Полюшка, выставляя перед тумбочкой три огромных кружки с отварами.

— Не дождетесь. — покосившись на кружки и передернув плечами, пробурчал Виктор. Большей гадости, чем эти лекарства, ему не приходилось пробовать в своей жизни. Даже та бурда, которой их кормили пираты, казалась теперь не столь ужасной. Он не сомневался, что столь опытной травнице и алхимику как Полюшка не составило бы особого труда сделать вкус отваров менее противным, но сознавался сам себе, что тоже не упустил бы шанса поквитаться столь утонченным способом со своим противником. Тем не менее, играть в эту игру можно было вдвоем. Ласково улыбнувшись, он, не меняя выражение лица, выцедил все три кружки, одну за другой, и поблагодарив Полюшку за угощение, отвернулся к стенке и накрылся одеялом с головой, только чтобы та не заметила его перекошенную от отвращения рожу и сжимаемые в кулаки пальцы. Доставлять такое удовольствие своему лечащему мучителю, как показывать собственные страдания, он не собирался.

К середине четвертой недели как единственный оставшийся на стационарном излечении пациент Виктор все же взвыл и даже предпринял пару попыток побега из стен пропитанного эманациями человеческих страданий милого лесного домика. Все кто попадал в него, уходили отсюда на своих ногах, но давали себе клятву впредь более не попадаться в руки Полюшки. Все же сочетание обязанностей лекаря и откровенной нелюбви к людям превращало любое лечение в настоящее мучение для пациентов. Вот и запас прочности Виктора сперва дал трещину, а после совсем испарился. Во время третьей по счету попытки побега, он даже смог добраться до входной двери и наполовину выпрыгнуть на улицу, как был схвачен за ноги.

— Бегите глупцы. — фразой и интонацией Гендальфа, до того как тот рухнул в пропасть вслед за дьяблой, поприветствовал Виктор оказавшихся перед дверью Альзака, Биску и Эльзу, после чего все еще слабые пальцы не выдержали нагрузки и разжались, выпустив из захвата косяк двери.

Обреченный вид и произнесенная, как последнее прощание, фраза, утащенного кем-то невидимым Виктора, наложилась на жуткий скрип медленно закрывшейся двери настолько сильно, что все три подростка нервно сглотнули и побледнели. Создавалось ощущение, что они пришли не к дому штатного медика Хвоста Феи, а ошиблись адресом и забрели к мрачной пещере монстра, в которой прямо на их глазах оборвалась жизнь их хорошего друга.

— Оук! — первой отмерла Эльза и призвав прихваченный с острова меч, ринулась в дом целительницы. — Держись Оук! Мы идем на помощь!

— Брысь отсюда! — стоило Эльзе распахнуть дверь, как она попала под удар метлы и отлетела прямо в руки ринувшихся следом стрелков. Появившаяся в дверном проеме Полюшка хмуро посмотрела на трех ребятишек и с хорошо заметной угрозой в голосе поинтересовалась — Что надо!?

Ничего не ответив, все трое вытаращили глаза на то, что виделось за спиной лекаря. Из-за комода показалась человеческая рука, которая, уцепившись за пол, подтащила вслед за собой тело. Всего Виктора увидеть они так и не смогли, после трех попыток сдвинуться с места, он замер и лишь повернул голову к раскрытой двери.

— Отомстите за меня, друзья. — прохрипел Виктор и задергавшись в конвульсиях, обмяк, уставившись стеклянным взглядом в пол.

Эльза, выронив меч, закрыла обеими ладонями рот, не позволяя вырваться наружу крику отчаяния, а Биска с Альзаком начали хлопать по поясам в поисках своих верных орудий магического труда.

— Ну ладно, ладно, вымогатель! — сокрушенно покачала головой Полюшка, смотря на все это представление, — Можешь долечиваться у себя дома. Отпускаю.

С еще секунду назад мертвым телом, мгновенно произошли значительные метаморфозы, которые кроме как магией нельзя было объяснить — оно ожило. Как ни в чем не бывало Виктор поднялся на ноги и принялся показательно отряхиваться, бурча себе под нос что-то о грязных полах и нецелевом использовании метлы в отдельно взятом доме.

— Забирайте этого клоуна. — тяжело вздохнув, Полюшка махнула рукой в сторону своего непоседливого пациента и отошла в сторону, позволив детям войти.

Сборы не заняли много времени. Пропустив вперед нагруженных банками с отварами и микстурами друзей, Виктор искренне поблагодарил Полюшку за заботу и пообещал время от времени заглядывать на огонек, но исключительно в качестве гостя и с тортом под мышкой. Выслушав в ответ насколько сильно его не желали бы вновь видеть в этом доме, он счастливо улыбнулся и лишь помахал на прощание рукой.

— Вот паразит. — захлопнув дверь и прислонившись к ней спиной, весело улыбнулась Полюшка. Не смотря на сложившиеся обстоятельства, последние недели были едва ли не самым счастливым временем за последние несколько десятков лет. Этот мелкий непоседа и балагур смог расшевелить ее, что не удавалось сделать даже Макарову, хотя тот очень старался. А многие из пророненных им фраз и рассказанных анекдотов про врачевателей, она даже тайком записывала в отдельный блокнот, чтобы перечитывать время от времени и тихонечко смеяться, пока никто не видит. — Да-а-а, Макаров. Похоже, гильдию ожидают веселые времена.