Любимый враг

— Я обещал ему... и ей... ее величеству... что принц здесь будет в безопасности. Я верил в это. Я сам верил в это.

Я дотянулась до его руки: холодная напряженная ладонь нехотя откликнулась на мое прикосновение.

— Чем ты расстроен больше — своей ошибкой или тем, что принц упрекнул тебя в этом?

Он высвободил руку и вновь поднес ее к лицу.

— Но это правда.

— Что?

— Что я не бросился к нему на помощь.

— Я просто тебя не разбудила.

Он поморщился.

— Не тогда. Позже. В его спальне.

Я глядела на него во все глаза.

— Не поняла. Что ты сделал не так?

— Вернее — чего не сделал. Вместо того, чтобы сразу броситься к принцу, я задержался возле тебя.

Я хмыкнула.

— Ну да, в порядке очередности! Я ведь валялась первой.

— Это не смешно, — сказал Джервек, но губы у него дрогнули. Я подумала и сползла со стола ему на колени. Джервек вздохнул, повернулся, чтобы я могла сесть поудобнее. Я уперлась подбородком ему в грудь, рассматривая его. Спросила:

— Ты считаешь это изменой?

— А ты?

— А я бы назвала это любовью...

— И что это за гости, которые усыпляют охранников и принцев?

Я приподнялась на локте, рассматривая лежащего на спине Юджина. Мы так и не уснули — не хотелось. Вернее, хотелось, но совершенно другого.

Джервек молчал, глядя в потолок.

— Или, может, — вкрадчиво продолжила я, — это государственная тайна, и мне, как представителю враждебной стороны...

Пальцы Джервека накрыли мои губы.

— Я просто думал, как лучше объяснить... Чтобы тебе это не показалось страшной сказкой. Просто подошел срок Кассио. Помнишь, я говорил тебе про Веймарский лес?

— Волшебный?

— Обычный. Ты можешь пройти его от края до края — очень красивый, очень густой... обыкновенный лес. Но для императорской семьи он — делатель королей.

— Де-ла-тель?

— Когда наступает срок — у каждого свой — Веймар посылает проводника за претендентом на престол.

Я села.

— И он уходит в лес и проходит инициацию?

Джервек смотрел в потолок.

— Проходит испытания — никто не знает, какие. Об этом никогда никому не рассказывают. А может, и не помнят... Только вернувшийся... меняется.

— А откуда взялся этот обычай?

Джервек повел плечом.

— Он был всегда... Во всяком случае, на Гранде.

— Но кто это проделывает с вами? Человек? Машина? Какое-то... существо? Вы даже не пробовали выяснить?

Джервек казался шокированным.

— Это... святыня. У вас существует такое понятие?

Я, подумав, кивнула.

— Пожалуй. Но мы слишком любопытны, чтобы держаться вдалеке от непонятного.

Джервек перевернулся на живот. Помолчал и сказал нехотя:

— Мы тоже. По крайней мере, мальчишки. В детстве мы облазили весь Веймар.

Я подпрыгнула.

— И?

— И ничего. Ничего необычного мы там не нашли. Я думаю, Делатель... он появляется только когда приходит для этого время.

— Ну да. Как медведь выходит весной из спячки, — я прилегла рядом с Юджином, заглядывая ему в глаза.

— А бывало, что испытуемый не возвращался?

Джервек ждал этого вопроса. Молча кивнул.

— А что, если просто проигнорировать посланника? Решить все, так сказать, мирским способом?

Джервек разглядывал свои руки.

— Ты не понимаешь. Любой из Эйджелов чувствует... зов. И зов этот с каждым днем делается все сильнее. Однажды он просто не сможет противиться ему — и уйдет в Веймар.

Я придвинулась еще, хотя знала, что ему трудно сохранять спокойствие, когда я так близко к нему.

— Юджин... а что бывает, если претендент на трон не один? Что происходит?

Джервек посмотрел на меня. Сказал:

— Давай хоть немного поспим.

Он лег, отвернувшись от меня. Что ж, тоже ответ.

Своего рода.

* * *

Хм-м, Веймар...

Я рылась в информационной сети Гранда. Спасибо высокому положению моего мужа — техника в замке была, что называется, на грани фантастики.

Ссылок на Веймар было предостаточно. Самое трудное — убрать наслоения десятилетий и столетий, которые превратили инициацию в поистине сказочное действо. Где-то же должна быть скрываться ее рациональная суть.

Священное таинство... пропускаем.

Сегодня принцесса Мария и принцесса Оливия отбыли в Веймарский лес, чтобы... Какая-такая Оливия? У Кассио есть еще и императорская тетушка? Никогда о ней не слышала.

Я шла вглубь веков. Надо же, один раз на инициацию прибыло аж десять претендентов! Похоже, со временем род Эйджелов основательно подсократился... Скоро у Веймара останется только один кандидат.

Время летело незаметно.

Вот! Я торжествующе откинулась в кресле.

Никто и не думал утаивать или зашифровывать информацию, относящуюся к моменту колонизации Гранда. Просто никому из потомков Эйджелов не пришло в голову выяснять истоки этого таинственного обряда — императорская семья воспринимала его как данность.

Я представила физиономию Юджина, когда я все это на него вывалю. Может, не стоит сразу лишать его всех иллюзий?

* * *

— Ну не знаю! — Раздраженно говорила я, снимая одну за другой хрустальные пробки с флакончиков духов. — Зачем ты только это затеял, Кассио?.. пф-у-у!..

— Это мои любимые, — виновато сказал принц.

Я чихнула.

— Эти-то я уж точно запомню!

— Что вам потребуется еще? — спросил Бейтц, делая пометки.

— Я должна знать тех, кто имеет доступ в спальню принца. Девушек тоже. Или юношей.

Бейтц побагровел от возмущения, Кассио сделал большие глаза.

— Доступ в спальню... — пробормотал Бейтц гневно. — Что еще желает леди?

Я смерила Кассио взглядом.

— Еще леди желает снять с его высочества одежду.

— Что?! — взвизгнул Бейтц.

Кассио вопросительно взглянул на Джервека.

— Слишком много одежды, — ровно сказал тот. — Миледи хочет запомнить ваш собственный запах. Разденьтесь, ваше высочество.

Меня всегда забавляло трепетное отношение аборигенов к своей наготе. Словно снимаемая одежда автоматически лишает всех титулов, званий и заслуг... открывает нечто постыдное — что ты такой, как все...

Я присела перед Кассио на корточки, вынула фильтры. Медленно подымаясь, вдыхала запах его ступней, кожи, гениталий, ароматического масла для массажа, потовых желез, одеколона...

Выпрямившись, мельком глянула в сторону наблюдателей. Бейтц выглядел так, словно его вот-вот стошнит. Джервек смотрел в пол. Пошедший красными пятнами принц нервными резкими движениями надевал халат.

* * *

Мы сидели на кровати Кассио — Бестия распласталась рядом, дремала и только помаргивала, когда мы начинали кричать. Кассио учил играть меня в карты, и я уже в третий раз оставалась в "дураках".

— Ну сколько можно! Ты жульничаешь!

— Это оскорбление его императорского величества! — высокомерно заявил Кассио, тасуя колоду. — Я могу засадить тебя в тюрьму.

— Только попробуй... и вообще, ты еще не император! Дай сюда, я сама раздам.

— Не доверяешь?

— Ни капли! — я подоткнула вечно мешающий подол платья, скрестила ноги и начала раздавать карты. Перехватила быстрый взгляд Кассио.

— Я предпочитаю "мини", — сообщила я. — Или шорты. Или штаны. С этими длинными юбками то и дело нарушаешь правила приличия...

Кассио уставился в свои карты. Сказал вскользь:

— С такими ногами можно...

— Что — можно?

— Нарушать правила приличия, — и покраснел — густо, безудержно. Стараясь не улыбаться, я глядела в свои карты. Будь здесь Псы, я бы познакомила его с парой-тройкой таких девчонок, что он мигом бы позабыл о моих ногах... Так, опять не задача!

Через несколько минут я бросила карты и кровожадно кинулась на Кассио:

— Шулер! Шулер!

Кассио, хохоча, отбивался; вскочившая Бестия, не решаясь вмешаться, возмущенно лаяла басом, я громко вопила... В это-то славное время и вошел Джервек. Остановился на пороге. Запыхавшийся Кассио сел, я отцепилась от него, приглаживая растрепанные волосы.

— Юджин! Целый день тебя не видела!

— Вижу, ты не скучаешь, — суховато объявил мой муж. — У меня сегодня ночные переговоры, так что не жди. Спокойной ночи, ваше высочество, миледи...

Он вышел — почти так же бесшумно, как и вошел. Кассио опустил ноги с кровати и виновато посмотрел на меня.

— Прости, я не... не хотел тебе ничем навредить. В конце концов, у вас еще медовый месяц...

— В конце концов, — перебила я, — это не твоя вина. И не моя. У Джервека какие-то сложности, и не только с переговорами. Как истинный гаят, он не хочет о них говорить и старается держаться от меня подальше, потому что я все равно все выпытаю... Ну, пора спать, уже полночь. Пока, Бестия! Охраняй Кассио.

* * *

— Я хочу... — императрица помолчала. Я ждала. Редкий случай — она говорила со мной, не требуя немедленно позвать Юджина или Кассио.

— Я хочу знать, как со стороны... с вашей третьей стороны... как выглядит и чувствует себя его высочество?

— Прекрасно, — искренне сказала я. — Он прекрасно проводит здесь время. Думаю, он доволен.

— А... лорд Джервек?

Я насторожилась.

— Что — лорд Джервек?

— Как его здоровье?

— Не жаловался.

— Он никогда... не жалуется.

Как будто когда-то ему была предоставлена такая возможность!

— В этом он похож на своего отца. Его отец был... очень достойным человеком.

Да, и, сцепив зубы, благодарил тебя за все, что ты сделала с ним. И с его сыном.

— Я бы хотела, чтобы вы...

Склонив голову набок, я с интересом ждала. Что-то многовато сегодня пауз. Обычно речь императрицы напоминает полноводный величественный поток. Сегодня он порядком обмелел.

— ...чтобы вы сообщили мне, если вдруг здоровье лорда ухудшится, или они с Кассио...

Пауза.

— ...если у них с Кассио возникнут какие-нибудь... разногласия.

Пауза.

— В каких вопросах? — вежливо спросила я.

Императрица моргнула.

— Вопросах?

— Разногласия — в чем? В том, что есть на завтрак? В видах на погоду? В чем?

Она еле слышно вздохнула, отводя взгляд глубоких темных глаз, так напоминавших мне Кассио.

И мне вдруг стало ее жаль.

— Я понимаю вас, — сказала я.

Ее красивые губы исказила гримаса отвращения — или ненависти.

— Вы! Что вы можете понимать! Вы даже не женщина... не человек... полусобака... что вы можете понять?!

— Вы любите их обоих, — сказала я. — И никак не можете выбрать одного из своих сыновей.

Ее лицо застыло, стало просто маской, белоснежной прекрасной маской... Губы шевельнулись — раз, еще раз, не вопрос — выдох, но я его услышала.

— Откуда? — я удивилась. — Я всегда могу отличить щенков одного помета... или, вернее, в вашем случае — детей одной су... э-а-а... матери. Это, конечно, не бросается в глаза, иначе бы весь Гранд давно говорил о двух претендентах на престол.

Она глядела на меня с ужасом.

— Но он... он не имеет права...

— Тут я с вами не согласна, — любезно уведомила я. — Но Юджин считает так же, как вы, и это его дело. Что вас вообще беспокоит — что Кассио пройдет инициацию или что он ее не пройдет?

— Он так... слаб, — сказала императрица еле слышно. — Я боюсь. Я думала, если дать ему побольше времени...

Я глядела на нее — и вдруг поняла.

— Это... вы? вы чуть не отравили его?!

Она смотрела на меня, не мигая. Кивнула — почти незаметно.

— Я не рассчитала. Я хотела, чтобы он был прикован к постели, не смог уйти... туда. Потом я думала, это — кара. Я предала Юджина. И за это должна лишиться сына. Своего второго сына. Это было бы... справедливо.

— Справедливо — что? Ваш младший сын должен был умереть, чтобы выплатить ваши долги перед старшим?

Она молчала, опустив веки. Длинные черные ресницы на фоне алебастровой кожи... Злость, долго копившаяся во мне, наконец радостно выплеснулась наружу:

— Не слишком ли много вы на себя берете?

Ресницы вскинулись. Затрепетали. Я продолжила, прежде чем она опомнилась:

— Все в мире творится по шевелению вашего пальчика, да? Даже солнце встает потому, что вы ему приказываете, не так ли?

— Вы не понимаете, — она качнула головой, — Нет, вы не понимаете... Слишком рано. Все происходит слишком рано, все раньше и раньше... Ведь даже я еще жива. Но не в этом дело. Вы... не понимаете.

Экран погас. Я глядела на него, медленно выдыхая. Она даже не потребовала сегодня никого из сыновей. Она хотела сказать, но не сказала... Что?

* * *

Я проснулась от странного ощущения — кто-то звал меня, непонятно, во сне или в яви. Беззвучно, но настойчиво, отчаянно... По мере того, как я просыпалась, зов становился все тише, тише, пока не угас, не растаял, как сам сон.

Постель рядом была пуста. Это не удивляло — в последнее время Юджин редко посещал нашу спальню, да и то под утро, ложился, как он считал, совершенно бесшумно...

Меня вдруг начало трясти, и я натянула на себя одеяло. Нет, это не холод.

Я беззвучно опустила ноги с кровати. Закрыла глаза — зрение мешало мне слушать. Тихо. Тихо, тихо, так тихо... Не раскрывая глаз, протянула руку, нашаривая одежду. Первое время после свадьбы я честно пыталась надевать все эти кружевные-шелковые штучки, но скоро поняла, что Юджин и без того моментально заводится при виде меня в обыкновенной солдатской майке... Заводился. Ее я сейчас и натянула. Подумав, достала из шкатулки нож — единственное оружие, которое полагалось иметь леди Джервек. Для защиты своей чести, что ли? Или для ритуального самоубийства?

Все повторялось. Я опять стояла у двери, прислушиваясь и принюхиваясь, но в этот раз все было хуже, намного хуже... Насколько хуже, я поняла, когда, уже не скрываясь, вышла в коридор. Охранники лежали на полу на коротком промежутке от нашей спальни до спальни Кассио. Все были убиты голыми руками — у кого свернута шея, у кого проломлен висок. Все они не ожидали нападения, встречая своего убийцу лицом к лицу, лишь у одного был полувытащен из кобуры бластер. Я опустилась на колени рядом с охранником, коснулась пальцами шеи — беспомощный жест извинения живого перед мертвым. Он умер недавно. Полчаса? Я посмотрела в открытую дверь спальни принца. Полный порядок. Кассио просто проснулся, оделся и ушел.

И ему помогли уйти.

Я втянула воздух, хотя и без того все было ясно. Запах Кассио, ставший таким привычным, и запах второго — более знакомый, более яркий. Родной.

Я осела на пятки. Зажмурилась и стукнулась лбом о стену — раз, еще раз, еще — пока резкая боль не заглушила ту, что рвалась из груди. Хотя все двери ты запри, уйдет, что уйти должно. Но только бедствием уход сопроводит оно... Я не могла понять. Как я могла понять? Вот, о чем хотела и так не решилась сказать императрица. Он тоже слышал Зов. Он тоже слышал и никому не говорил об этом. А Зов все усиливался. И когда Зов сделался невыносимым, они просто ушли.

Вдвоем.

Дворецкий Харпер был бледен до синевы. Он даже забыл о правилах приличия и теперь, часто моргая, смотрел, как я одеваюсь.

— Никто, — говорила я, застегивая ремень и доставая из сейфа свой бластер, — никто не должен знать об этом.

— Но как... — прошелестел Харпер.