Волчица и пергамент. Том 12

— Существует возможность найти там то, что вы ищете, и возможность хорошая.

Были ли это поиски какого-либо лица, предмета или, что особенно важно для моряка, места назначения.

— Я буду помогать, насколько смогу. Если филин нападёт на вас и схватит, я буду готова обратить этот улей в руины.

Улей обратить в руины она, возможно и смогла бы, но что будет тогда с крысами, размер которых был куда меньше когтей Дианы? Оказать этими когтями помощь было бы слишком непросто.

— Или, может быть, есть кто-то ещё, помимо вас, кто смог бы справиться с этим? — уже осторожней спросила Диана.

Она прожила долгую жизнь, но значительная её часть прошла в пропахшем серой закутке Кумерсуна. Так что на деле знакомых у неё было немного.

— Мы были бы лучшим выбором, — заверил Ваден. — Так что... Если мы собираемся непременно сделать это, нам потребуется охрана, которая бдительным взором сможет присматривать за нами. А может, ты сама отправишься к святому вместе с нами? Тогда и тот филин притихнет.

— В таком наряде? — Диана игриво повела плечами.

Ваден невольно рассмеялся.

— Невозможно. Даже если переоденешься паломницей, сможешь попасть только на присоборную площадь, посторонних не пускают.

— Может, есть кто-то, кто, в отличие от меня, смог бы попасть внутрь?

— Внутрь? Какой-нибудь... А, нет, там должен быть один, который нам помогает...

— О-о, — заинтересованно произнесла Диана.

Ваден покачал головой:

— Но это лишь человек, притом слабый, хрупкий юнец. В бою от него никакой пользы.

— Тьфу. Значит, охрана?

— Да. Но он не только должен иметь силу защитить нас от филина, но суметь скрыть свою личность. Ты предлагаешь мне разобраться с тамошним лабиринтом, так ведь? Если мы хотим защитить его от покушения, мы должны узнать основные пути отступления и потайные ходы, так?

— Именно так. Во время проведения прежних соборов такие потайные ходы могли использовать, чтобы утаскивать по ним в небытие несчастных, пришедших к ним.

Диане доводилось слышать, как это место сосредоточенья борьбы за власть называли паутиной, что, вероятно, было недалеко от истины — прилипнув к ней, было невозможно высвободиться.

— А раз так, то это не та работа, которую можно сделать за день или два, — поделился соображениями Ваден. — Кроме того, работа потребует много передвигаться, и, само собой, есть много мест с закрытым доступом для обычных лиц.

Если получить рекомендательное письмо от высокопоставленного священнослужителя, возможно, удалось бы посетить внутреннюю часовню в качестве особенного паломника, но не больше. К тому же трудно задержаться внутри этого места на несколько дней подряд. Для защиты крыс, пока они создавали план места, требовалась сила не-человека и значительная свобода действий.

— Может, будет лучше мне самой поймать филина.

Ваден пожал плечами.

— Если сделаешь это, дело решится быстрее, но интересно, что по этому поводу скажет Предрассветный кардинал, — насмешливо заметил Ваден.

Однако Диана лишь приложила руку к груди и вздохнула, прекрасно понимая, что он имел в виду. Коул был связан соглашением под честное слово Роше. Если бы Диана с Ваденом его нарушили, это могло испортить их отношения с Коулом.

— А ты вообще смогла бы поймать этого филина? Если он не будет чистить свои пёрышки на шпиле папского дворца, то окажется внутри его. Ты собираешься душить кое-кого своими слабыми руками у всех на виду?

Теперь уже Диана пожала плечами.

— Значит, надо придумать уловку, как вытащить филина наружу, или мне понадобится ещё чья-либо помощь.

Она подпёрла подбородок тонкими пальцами и задумалась, вскоре она заметила настойчивый взгляд Вадена.

— Должно быть что-то, — сказала она.

— Для ясности, — заметил Ваден, — я пока не сказал, что буду участвовать.

Диана была той, кто бросает вызов принципам устройства мира, — алхимиком. И принципы Вадена она отвергла лёгкой улыбкой.

Насчёт человека в папской резиденции Ваден сообщил Диане, что тот работал в книгохранилище святого престола. Он был в полном восторге от Предрассветного кардинала, что вызывало серьёзное беспокойство у Миюри. Узнав об этом, Диана не могла не улыбнуться. В настоящее время он из-за недавних шумных событий был направлен к папскому престолу. Ситуацию удалось разрешить прежде, чем он добрался, но сразу сообщить ему об этом не было возможности, так как он был человеком. Благодаря такому стечению обстоятельств он, скорее всего, и сейчас находился в папской резиденции, стараясь быть полезным Предрассветному кардиналу.

Казалось бы, стоило просто связаться с этим юношей и попросить составить полный план святого престола, но тогда возникал тот же вопрос, что и при предполагаемой попытки проникнуть туда самой Дианы — вопрос о личном статусе. Ханаан принадлежал к внутреннему кругу святого престола и обладал должной свободой действий, но он был всем известен, и, если сейчас он займётся этим делом, всем бросится в глаза изменение его привычного поведения.

Далее, поскольку он был человеком, для него, конечно, было бы опасным встретить на своём пути филина Роше. Трудно представить, чтобы мрачный филин всё ещё питал неприязнь к Предрассветному кардиналу, но, заметив человека с подозрительным поведением, он не позволит себе безучастно наблюдать за ним. Кроме того, Роше мог быть не единственным не-человеком в святом престоле, и опасность для юноши, помогавшего Коулу в том месте, и Вадена с его крысами мог представлять ещё кто-то.

Диана встретилась с Иленией и поделилась с ней тем, что узнала, и своими соображениями.

— Понятно. Значит, насчёт охраны господина Вадена и его команды... — произнесла задумчиво Иления.

По ходу разговора Диана обратила внимание на определённое изменение настроение Илении по сравнению с их предыдущей встречей. Лицо девушки-овечки посветлело, словно её душа освободилась от какого-то груза. "Интересно, как выгляжу я сама", — мелькнуло в голове Дианы, но в следующий миг она уже сосредоточилась на текущей задаче.

— Если бы там не было так тесно, думаю, ты или я могли бы взять это на себя.

— Верно. Когда обсуждение на соборе пойдёт наперекосяк, начнётся большая заварушка, думаю, я смогу помочь, — без особых колебаний ответила Иления.

На вид тихая девушка, она, вероятно, уже когда-то показывала свои возможности воплощения овцы.

— Жаль, что об этом я не вспомнила раньше, — произнесла Диана.

— Ты это про прошлые соборы? — уточнила Иления.

— Люди по отдельности могут быть опасливыми и благодушными, но когда они собираются вместе, их высокомерие и жестокость могут быть несравнимыми с нашими.

Церковь — сообщество верующих, величайшее из всех сообществ мира людей. А Коул, каков он есть, хотел принять вызов Церкви.

Одной доброй воли и страстного желания будет недостаточно, чтобы её перебороть.

— В самом деле, трудно поверить, что госпожа Миюри сумела бы в одиночку как-то справиться с этим.

Заговоры. Тайные действия. Численный перевес.

Собор устраивается во дворце папы, это место проведения удобно для Церкви, оно предоставляет ей все преимущества.

Необходимы были меры противодействия, но если бы Коул с Миюри обратились за помощью к королевству Уинфилд, расстояние помешает этой помощи, а возможности людей очень ограничены.

— Я уже обратилась кое к кому из знакомых, на кого, как мне кажется, можно положиться, но, может быть, у госпожи Илении тоже имеется кто-то, кому она может доверять.

Иления, смутившись, пожала плечами:

— Никого... разве только господин Хаскинс...

— Это, похоже, было бы слишком трудно.

Этот баран, упрямый и преданный лишь своей задаче, ни за что не озаботится пойти к святому престолу. К тому же Золотой баран явно не годился для того, чтобы бродить по узким коридорам папского дворца и охранять крыс Вадена. Истинные возможности этого барана могли просиять только в великих сражениях на просторах, подобным равнинам королевства Уинфилд.

Или же если потребовалось бы сравнять папский престол с землёй — тут он подошёл бы наилучшим образом.

— Думаю, госпожа Миюри была бы лучшим охранником для Вадена и его спутников, — сказала Иления.

Её острое чутьё, а также размер когтей и клыков прекрасно подходили для действий в ограниченном пространстве.

— Но эта девочка необходима для защиты досточтимого кардинала, — с улыбкой сказала Диана.

Иления тоже хихикнула.

Если бы эта девушка, страстная поклонница приключенческих историй, узнала бы о намерении послать Вадена и его товарищей в папскую резиденцию, чтобы составить план его лабиринта, её хвост тут же распух бы от вздыбившейся шерсти, и ей бы захотелось присоединиться к ним. Но тогда Предрассветный кардинал остался бы без защиты. Кроме того, грозила ли опасность ему или нет, Миюри не хотела расставаться с Коулом.

Диане невероятно нравились эти кисло-сладкие, насыщенные чувствами, крепкие отношения Миюри и Коула. Она с удовольствием понаблюдала за своими воспоминаниями об их отношениях, как наблюдают за отражением пламени свечи в воде, и вдруг заметила, что улыбка во взгляде Илении вдруг пропала.

— А... Но... Конечно. Это же госпожа Миюри. И это касается госпожи Миюри...

— Кажется, у тебя есть какая-то мысль.

— Да. Госпожа Миюри говорила, что некоторое время назад у неё появилась новая подруга.

Эта светлая волчица могла сдружиться с кем угодно, даже сам Хаскинс становился добрым дедушкой, когда говорил о Миюри.

И новая подруга Миюри — это... Диана показала жестом Илении продолжать.

— В городе школяров Акенте она встретила воплощение волчицы.

— Ого.

— Может, стоит попросить её помощи?

— Акент, значит... — произнесла Диана.

Будучи алхимиком, она тянулась к знаниям и знала это название. Немного подумав, Диана сказала:

— Тогда, наверное, будет правильно рассказать об этом Миюри. Уверена, она сохранит всё в тайне от брата, и ей, кажется, нравится говорить о сражениях и том, что с ними связано.

— Очень нравится, в самом деле.

Диана, улыбнувшись, попыталась представить себе положение в целом. Художники рисуют города, как они должны выглядеть с большой высоты, называя это "видом с птичьего полёта", а Диана и была настоящей птицей. Она представила папскую резиденцию, будто летела высоко над ней, и стала думать, как можно было поддержать и направлять тех, кто будет на земле сражаться.

Предрассветный кардинал, похоже, рассматривал Вселенский собор как собрание людей, важное и большое, но в действительности оно являлось сражением, в основе которого лежало насилие.

Диана и сама имела немалый боевой опыт. Город Кумерсун, в котором она жила и работала, был в прошлом неблагополучным городом, вызывавшим подозрение у Церкви, считавшей его логовом вероотступников, поэтому Церковь не раз натравливала на город влиятельных лиц, которым приходилось противостоять.

Диана участвовала в тех сражениях, чтобы защитить память о странствующем монахе из прошлого.

Неожиданно на неё нахлынули воспоминания о том времени, в её голове даже мелькнула мысль "для моего ли это возраста". Потому что она ощутила радостное, волнующее предвкушение от этих воспоминаний.

— Если подумать, нельзя всё время торчать в своей норе.

Иления повернулась посмотреть на Диану, сказавшую это явно самой себе, та неопределённо улыбнулась и покачала головой.

— Ладно, можешь теперь отвести меня к этой девочке? — спросила Диана, наклонившись к рукаву, из которого высовывалась голова небольшой крысы.

Вселенский собор, а с ним и кровавый эпизод, который готовила верхушка Церкви, был всё ближе.

Когда Диана рассказала Миюри, как обезопаситься от протухшего коварства Церкви, глаза бесстрашной девушки-волчицы возбуждённо загорелись. Однако когда Диана сказала, что ей потребуется для этого Рутея, Миюри вяло переспросила потухшим голосом:

— Ты собираешься просить Рутею помочь?

Потом, когда Диана уже летела на юг, она вспоминала состояние Миюри в этот момент.

Из того, что Миюри запросто назвала Рутею по имени, Диана решила, что, видимо, не ошиблась, считая этих юных волчиц подругами, однако в городе школяров Акенте, похоже, произошло что-то не очень простое. Хотя речь шла о защите любимого брата Миюри, она, кажется, не горела желанием положиться на помощь Рутеи.

— Брат... Слёзы и запах Рутеи были на его одежде, когда он вернулся в нашу комнату... поэтому... — сбивчиво и неохотно пояснила она.

Иления тут же стала её успокаивать, говорить "да, ладно, не надо делать из мухи слона", а Диана, с улыбкой глядя на них, вспоминала былое. Она поняла, что времена меняются, но кое-что остаётся неизменным.

Хорошие священнослужители искренни и открыты душой, поэтому у них нередко непреднамеренно складывались тёплые отношения с девушками. Для девушки-волчицы, желавшей иметь Предрассветного кардинала в своём полном распоряжении, каждый день был сопряжён с постоянным беспокойством.

Во всяком случае, так было с Дианой в те давно минувшие времена.

— Однако, — прибавила Миюри, — думаю, что Рутея могла бы помочь. Она знакома с Ханааном и, кажется, изучала то же, что и мой брат, так что она может как нельзя лучше подходить для расследования действий папского престола.

Из этого Диана заключила, что Рутея в Акенте должна была изучать богословие или каноническое право. Пока вопрос, стоит ли привлекать к этому делу юношу Ханаана и насколько его положение в святом престоле позволяло ему свободно везде там разгуливать, оставался спорным, но Рутеи будет достаточно хотя бы для охраны Вадена и его товарищей.

Было бы слишком хлопотно договариваться с Рутеей с помощью писем, к тому же Диане хотелось увидеть, как сейчас выглядел город школяров, так что она решила полететь сама, пропустив эпистолярный этап.

Пока она собиралась сборами, Миюри высказала ещё одно соображение:

— Только Ханаану ещё неизвестно, кем мы являемся в действительности, так что нам следует быть осторожными с этим. Хотя мне думается, ему вполне можно было бы рассказать.

Из слов Миюри Диана поняла, что Коул, судя по всему, не желал сообщать Ханаану об этом. Она решила, что так Коул заботился об этом юноше. Коул не боялся раскрыть Ханаану тайну существования не-людей, скорее, он ощущал ответственность за то, что мировоззрение юного Ханаана, несомненно, очень сильно изменится.

То же самое чувствовала и сама Диана, и это чувство вынудило её так и не раскрыть свою истинную сущность странствующему монаху. Тот человек, несомненно, сомневался в её сущности. Он был достаточно умён, и Диана полагала, что он почти нашёл ответ на свои сомнения.

Однако есть разница между тем, чтобы двоим приложить руку к руке через самую тонкую перегородку между двумя комнатами, и тем, чтобы коснуться руками на самом деле. Расстояние между руками почти то же, но разница будет огромной.

Поэтому он так ничего определённого и не сказал Диане о том, что понял, и она ему тоже ничего не рассказала. Ей удалось открыть дверь и покинуть свою комнату, но она не смогла открыть ни одной из дверей в комнату этого человека. И из-за этого она навсегда потеряла возможность взяться за его руку, когда он отправился в своё странствие. Слова бессильны удержать того, становится всё дальше душой.