Двери в никуда

— Ага. Пока ты здесь, за тонированным стеклом, тебя не видно. А вот сейчас выйдешь из машины, и подозреваемый готов. Доказывай потом, что ты не верблюд.

Логично, чёрт возьми. Моя рука вернулась на место. И что же делать? Сейчас машина тронется, и остановится где-нибудь в лесу. И одним свидетелем только что совершённого преступления станет меньше.

Машина действительно тронулась, свернула на перекрёстке направо и плавно покатилась прочь от места преступления. Так: центрального замка тут вроде нет, а чтобы проехаться по городу и ни разу не остановиться — так не бывает. Как только остановятся — я и выскочу. Пусть Танькино начальство разбирается со своими проблемами без меня. Одно дело — взломать компьютер или сеть, или даже украсть со счетов пару-другую миллионов баксов, а совсем другое — участвовать в вооружённом нападении. Пускай наша Бони ищет себе другого Клайда!

Татьяна между тем сменила тон, и заговорила успокаивающим голосом:

— Ты не думай... Всё совсем не так, как тебе показалось...

Ну да... И автомат мне показался, и горящая машина... Лучше всего мне показалась горячая гильза, зарядившая мне в лоб... До сих пор, блин, болит. Наверное, шишка будет. Такое вот у меня замечательно развитое воображение... Когда же эта чёртова машина наконец остановится? Ну не может она не остановиться... Есть же светофоры, есть выезжающие на дорогу не глядя по сторонам чудаки на букву 'м', ГАИшники, наконец... Хотя нет — ГАИшников не надо... Задержат, допросят... И, как правильно эта маньячка-террористка заметила, кто поверит, что я тут не причём?...

-... на самом деле ничего ужасного не произошло..., — продолжала распинаться Таня, время от времени бросая злобные взгляды на невозмутимо крутящего баранку водителя. Честно говоря, смысл Таниных слов, если он был, до меня доходил с трудом. Да и вообще её речь я воспринимал урывками — в голове крутились свои мысли. Крутились с бешеной скоростью, но, как водится в таких случаях — без особых результатов. Среди них даже было мелькнула идея захватив эту маньячку-террористку в заложницы, потребовать у водителя остановиться и выпустить меня. Вот только нет у меня при себе ничего такого, что могло бы мгновенно оборвать жизнь человека — ни пистолета, ни даже ножа. Не душить же подругу в конце концов? Хотя, придушить её за такое вот привалившее счастье не помешало бы... Уж удружила, так удружила. Жаль, что я не могу убить человека... Даже в такой ситуации... А может, могу?...

-... Ты успокоишься, возьмешь себя в руки, и поймешь...

Что я пойму? Что я дурак? Уже понял. Кстати, очень может быть, что убивать меня никто не собирается... По крайней мере сейчас. Предложение солидной оплаты за предстоящую работу — это был пряник. А вот теперь мне продемонстрировали и кнут. Если что не так — сдадут меня, как соучастника, а то и организатора убийства высокого должностного милицейского чина. (Хотя, хрен их знает, этих ментов... Может, у них и невысокие должностные чины на 'Лексусах' ездят...). А убийцы милиционеров долго не живут. Вешаются почему-то в камерах... Наверное, совесть их сильно мучит... Тут мои мысли в очередной раз перескочили на другую колею:

Кстати, убийцы милиционеров к тому же и отыскиваются очень быстро. В отличие от убийц какого-нибудь Васи Пупкина, которых искать нафиг никому не нужно... Так что для меня сейчас лучшим вариантом было бы исчезнуть из страны. Есть ещё, конечно, Интерпол... Но это всё долго и не так просто. Вот, значит, какой расчёт... Машину бросят где-нибудь в тихом переулке. 'Пальчиков' моих тут осталось видимо-невидимо... В том числе и на сумке с оружием... Да уж: попал, так попал... Кстати, змейка то на сумочке осталась расстёгнута. А там должно, кроме выброшенного в окно автомата, лежать что-нибудь ещё. Ну да... А что я могу из этого 'чего-нибудь ещё' применить? Разве что ручную гранату, если она там есть. И то, пока на ней усики чеки разогнёшь... А пистолет я скорее всего даже не смогу снять с предохранителя. Потому как не знаю, где этот предохранитель находится. Я ж не Рэмбо какой-нибудь. Всё мое знакомство с оружием ограничено двумя годами срочной службы, проведённой в обнимку с автоматом Калашникова.

Между тем машина, вопреки моим ожиданиям не торопясь, но и ни разу не остановившись проследовала через полгорода в промзону, и, так же не останавливаясь и особо не сбрасывая скорости, проехала через распахнутые ворота на какую-то заброшенную площадку, огороженную бетонным забором. На одной из створок ворот большими буквами белой краской было выведено слово 'ПРОДАМ'. Судя по возвышавшимся за забором то тут, то там густо поросшим молодыми деревцами кучам строительного мусора, при Советской Власти тут был какой-то завод. Сейчас его оборудование уже давно порезали и сдали в металлолом, а цеха разобрали на стройматериалы. Теперь людям, купившим завод, осталось только завершить свою блестящую финансовую операцию, продав территорию под строительство какого-нибудь торгового центра, который будет продавать китайский ширпотреб. В другое время я бы по этому поводу возмущался про себя немного — 'за державу обидно', но сейчас мне было не до печальной участи нашей экономики. Моя участь, сулящая стать не менее печальной, волновала меня гораздо сильней.

'Волга' немного попетляла среди рукотворных гор, и остановилась напротив выделяющегося ярким пятном среди всей этой унылой картины запустения и разрушения весело блестящего лаком вишнёвого микроавтобуса с тонированными стёклами. 'Мерседес-Вито' по моему... Да, точно. Неплохая машинка для средней семьи. И на море съездить, и холодильник на дачу перевезти...

Боковая дверь микроавтобуса отъехала в сторону, и на поросшую жухлой травой щёбёнку выпрыгнул высокий загорелый блондин лет сорока от роду, спортивного телосложения, одетый в голубые джинсы и чёрную футболку, поверх которой была накинута чёрная же ветровка. Из особых примет у блондина имелся тонкий косой шрам на левой щеке. Чем-то этот тип смахивал на Дольфа Лунгрена. 'Истинный ариец. Любимец женщин и расистов' — оценил я внешность блондина. За любимцем женщин на белый свет из недр 'Мерседеса' с пыхтением вылез коренастый лысеющий шатен среднего роста с рублеными чертами лица. Тут с возрастом было сложнее — могло быть и тридцать лет, а могло и пятьдесят. Есть такие люди — быстро стареют, но потом долго держатся на одном уровне. На этом тоже были джинсы — только серые. И старый растянутый турецкий свитер. Я таких свитеров уж лет пять не видел. Интересно, где он его выкопал? Оба подозрительных типа (а для меня сейчас все 'типы' были подозрительными) остановились перед микроавтобусом, явно ожидая, пока вновьприбывшие (то есть мы), выйдут из машины.

Первой из 'Волги' выскочила Таня, прихватив свою драгоценную сумку. Пока она покидала машину, водитель обернулся ко мне. И куда делся дворецкий из старинного дворянского рода? Сейчас на меня абсолютно пустыми глазами смотрел совершенный отморозок. 'Таксист' выразительно кивнул мне на дверь. Ага. Вот и сбывается моё страстное желание покинуть машину. Правда, не совсем так, как я планировал. Но делать нечего... Выйдя из машины, я огляделся вокруг, нагло игнорируя стоящих перед 'Мерседесом'. Они, кстати, на моё появление тоже никак не отреагировали. Можно подумать, им сюда каждый день привозят незнакомых людей. Хотя... Место такое, что могут и привозить. Под этими кучами мусора можно столько трупов спрятать — мама не горюй!

Игнорировать то я новых действующих лиц на сцене разыгрывающейся драмы игнорировал, но краем глаза за ними следил, одновременно лихорадочно обдумывая сценарий возможного бегства. Если сейчас резко рвануть с места, то в скорости со мной смогут соревноваться, пожалуй, только Ариец да наш водитель. Вот только сумка на переднем сидении 'Волги'... Пуля меня догонит в любом случае. Да и у Арийца ветровка характерно оттопыривается... Пока я так размышлял, из-за спины раздался преувеличенно бодрый голос Тани:

— Ребята, это Макс. Я вам о нём говорила. Макс, это Карл, — Таня, поравнявшись со мной, указала рукой на блондина. Тот, сделав пару шагов вперёд, протянул мне руку, склонив голову, и зачем-то ещё раз представившись:

— Карл.

— Максим, — я с недоверием ответил на рукопожатие, одновременно прикидывая, а не подходит ли этому красавцу по размеру халат в Таниной спальне. Вроде нет. Если на меня он великоват, то на этом культуристе, пожалуй, будет трещать по швам. Удивительно всё же устроен человек. Жизнь висит на волоске, а я тут выдаю сцены ревности по отношению к девушке, у которой передо мной, положа руку на сердце, нет никаких обязательств. А может, это только я так устроен, а остальные все вполне нормальные?

Поздоровавшись со мной, Карл отступил назад, а Таня указала на второго мужичка:

— Это Влад.

Влад тоже полез ко мне с рукопожатием. Его ладонь, в отличие от здоровенной лапы Арийца, оказалась мягкой, узенькой и потной. Когда наши руки разомкнулись, я с трудом удержался от того, чтобы рефлекторно не вытереть руку о брюки. Этот вряд ли мог оказаться в спальне такой женщины, как Таня. Хотя... От этих женщин всего можно ожидать.

В это время сзади хлопнула дверь 'Волги', и раздался хруст щебёнки под чьми-то шагами.

А этого придурка, — Таня мотнула головой мне за спину, в очередной раз злобно зыркнув на стрелка-водителя — зовут Ян.

Я, предвидя, что этот отморозок тоже захочет пожать мне руку, сделал пол-оборота влево, чтобы и его видеть, и своих новых знакомых из виду не упускать. Однако... Ко мне приближался не бандюк, только что хладнокровно устроивший кровавую бойню, а рубаха-парень с улыбкой до ушей, демонстрирующей блестящую работу стоматологов. Как будто прямо из рекламы зубной пасты. Гм... Все мы носим маски, конечно... Вот только зачем их менять так часто?

— А что за фокус опять выкинул наш весельчак? — поинтересовался у Тани Карл. 'О! 'Опять'! Так для него такие подвиги не впервой! Господи! С кем я связался!' — мысленно схватился я за голову.

— То, что этот клоун вытворяет... — с негодованием фыркнула Таня.

— Я попросил бы! — тут же возмутился подошедший к нам водитель.

— Вот именно, что клоун, — если бы взглядом можно было прожечь дырку, Таня, несомненно, сейчас так бы со своим собеседником и поступила. Мне и так показалось, что его одежда чуть задымилась. — А как тебя ещё назвать после этого?

— Ну, можно психопатом-убийцей... — задумчиво ответил Влад, отчего-то делая шаг назад, и даже становясь как бы ниже ростом. То ли опять играет, то ли на самом деле испугался. Кого? Я быстро окинул взглядом троицу. Вроде все, кроме Тани, спокойны... Неужели её?

— А ближе к телу нельзя? — поморщился Влад, демонстративно отодвинув рукав свитера на руке, и бросив недовольный взгляд на до этого момента скрытый под рукавом золотой 'Ролекс'. 'Ого, что мы носим!' — восхитился я. 'То ли с трупа снял, то ли передо мной подпольный граф Монте-Кристо'.

— Этот идиот устроил стрельбу на улице, — досадливо скривила губу Таня.

— Я протестую! — возопил Ян, — 'Идиот' в переводе с древнегреческого — 'человек, не принимающий участия в общественной жизни'. Каким боком это ко мне относится?

— Ладно. По дороге разберёмся, — бросил блондин. — В машину. И, развернувшись, первым полез в микроавтобус. Стоявший рядом Влад за ним не последовал, а сделал приглашающий жест мне. Типа 'только после Вас'. Я вздохнул, и полез в 'Мерс'. Карл уже уселся на сиденье сразу за водителем. Я решил, что мне будет лучше сесть на заднее сиденье. По крайней мере, сзади удавку не накинут. Усаживаясь, я, словно ненароком, заглянул назад, за сиденье. Внутренняя ручка задней двери имелась в наличии. Так что в случае чего... Тем временем в машину ломанулся Ян. Но был остановлен Таниным насмешливым голосом:

— Сумочки-то забери, клоун. Ян что-то обиженно пробубнил себе под нос, но послушно засеменил к 'Волге'. Тем временем Влад занял место водителя и завёл двигатель. Таня уселась на среднее сиденье позади Карла, и, соответственно, передо мной. Тут подоспел с сумками и наш лжетаксист-террорист Ян. Он с пыхтением опустил свою ношу на пол салона у двери. Затем захлопнул сдвижную дверь, а сам устроился на пассажирском месте рядом с водителем. Машина тронулась по направлению к воротам.

Так. По крайней мере, сумку с моими отпечатками пальцев ментам не оставили. Пока. Хотя, 'Волга' то осталась. Словно угадав мои мысли, Ян обернулся, и, поймав мой взгляд, подмигнул мне. Затем показал пальцем куда-то в окно. Ну что там ещё? Я бросил взгляд указанном направлении. Ну, наша 'Волга'... И что? Он намекает, что я уезжаю, а улики-то против меня (и против его с Таней, кстати) остаются? Внезапно 'Волга' стала видна как-то нечётко, в то время как с окружающим её пейзажем ничего подобного не произошло. Я хотел уж было протереть глаза, но машина снова приобрела нормальный вид. Если не считать того, что она словно бы покрылась светящейся сеткой, делящей наружную поверхность автомобиля на маленькие квадратики. Свечение 'сетки' мгновенно усилилось. Теперь его скорее надо было называть сиянием. Внезапно и без того ярко сияющие линии вспыхнули совсем уж нестерпимым светом, и погасли. Блин! Так и ослепнуть недолго! Я хотел высказаться на эту тему вслух, с приличествующими данному случаю оборотами, но внезапно потерял дар речи.

'Волга' взорвалась. Причём не так, как это бывает в голливудских боевиках — в огненном облаке, как будто от подрыва небольшой ядерной бомбы в пять-десять килотонн. Просто она по линиям 'сетки' вдруг рассыпалась на тысячи мелких кусочков, которые начали было под действием гравитации осыпаться вниз, но вдруг какая то сила заставила их, словно в панике, с огромной скоростью рвануть от машины в разные стороны. Впечатляюще... Послышался частый дробный стук. Один из кусочков дзенькнул по заднему стеклу, через которое я наблюдал всю эту картину. Я отшатнулся. Сзади кто-то кашлянул.

Обернувшись, я сквозь яркие цветные пятна, плывущие перед глазами после ослепительной вспышки, увидел, что вся компания, кроме сидящего за рулём, наблюдала процесс исчезновения 'Волги' вместе со мной. Затем все, как по команде, повернули головы к ухмыляющемуся с довольным видом Яну.

Карл задумчиво заметил:

— Нет, ну действительно идиот.

Очевидно, Карл выразил общее мнение, так как после его слов все дружно кивнули, соглашаясь.

Между тем наш 'Вито' выкатился на улицу, и по разбитым дорогам промзоны начал осторожно пробираться к ближайшему выезду из города. Это понятно— с такими выбоинами и без колёс остаться недолго. Непонятно, как покойная 'Волга' умудрилась сюда доехать, почти не снижая скорости. Но это не самая непонятная непонятка за сегодня — можно обдумать позже. Про меня все присутствующие сразу как будто забыли, сосредоточившись на разговоре с надувшимся, словно мышь на крупу, Яном. Разговор, судя по отдельным долетавшим до меня словам, был для шутника не очень приятным. Кстати, ещё одна странность: Разговаривающие люди сидели почти рядом со мной. Машина ехала не очень быстро — по полосам препятствий, которые у нас по каком-то недоразумению называются дорогами, сильно не разгонишься. То есть, особого шума внутри машины не было — разве что скрип пластиковой облицовки салона. Значит я, по идее, должен был слышать если не каждое произнесённое сидящими впереди слово, то, по крайней мере, уж точно больше половины. Но почему-то как-то так получалось, что до моих ушей доходила лишь малая толика произнесённого. Я немного поразмыслил над этим феноменом, но вскоре плюнул, и вернулся в мыслях к моменту взрыва 'Волги'. Всё же не каждый день увидишь такое зрелище.