Песок и пепел

В таких условиях естественно, что подземные жители постепенно сблизились, объединились вокруг одного человека. Негласным лидером подземного сообщества стал дед Гаары, Ямамото, будущий Третий Казекаге.

А исследования меж тем продолжались, результаты и находки сыпались как из рога изобилия. Таковым было, к примеру, открытие стихии Джитона, Магнетизма, и создание множества техник для него. Учитывая, что для использования этой стихии Кеккей Генкай был совсем необязателен, это был прорыв. Будущий Сандайме был настоящим мастером Джитона, разработавшим более половины всех известных техник этой стихии. Многие из них были переработанными техниками Шукаку.

Словом, лучшего учителя, чем один из членов клана Сабаку но, для джинчурики Шукаку найти было бы трудно.

И Йоши-сан был хорошим учителем. Терпеливым, спокойным, объясняющим все понятно и доступно. А еще очень сильным. В тренировочных схватках Гаара ни разу не смог его нормально достать.

Впрочем, в спаррингах с остальными учителями мальчик демонстрировал крайне быстрый прогресс. Ему не говорили этого прямо, но он видел, что им довольны. Было приятно замечать гордость в глазах Яшамару, наблюдавшего за его тренировками, хоть Гаара и понимал, что львиной долей своих успехов он обязан воспоминаниям о своем иномировом прошлом.

Кстати о тренировках: изрядную часть учебного времени занимала также работа в команде с шиноби разного уровня и даже с псевдоджинчурики.

Последнее было весьма занимательным. Оказалось, что пока они пользовались чакрой Шукаку, песок Гаары не воспринимал их как врагов. Их атаки не вызывали защитной реакции (что использовалось при тренировке уворотов), а техники не наносили, а точнее, не могли нанести им вреда. А биться с ними на одной стороне было сплошным удовольствием: не приходилось волноваться о возможном попадании по своим.

Кстати, Масамунэ-сенсей внезапно оказался одним из псевдоджинчурики. Именно поэтому песок не реагировал на него тогда, в гостинице. Именно поэтому он следил за каждой тренировкой Гаары, сопровождал его в Суну и был одним из его учителей.

Было, впрочем, кое-что, что тревожило Гаару. Когда он начал анализировать то, чему его обучают на теоретических и практических занятиях, он понял: в будущем ему отводилась орудия разрушения, полностью подчиненного своим хозяевам, и не способного самостоятельно ни мыслить, ни принимать какие-либо важные решения.

Буквально все говорило об этом. Большую часть теоретических занятий занимала идеологическая обработка. На практических занятиях не обучали никаким маскировочным навыкам, проникновению или скрытым убийствам. Не было уроков по выживанию в разных природных зонах. Его даже не обучали ориентированию на местности. Скорее всего подразумевалось, что он нигде не будет ходить в одиночку.

А больше всего мальчика беспокоили его так называемые "братья" — псевдоджинчурики. Сходная чакра исключала бой между ними с помощью техник песка. Но в отличие от Гаары, псевдоджинчурики обладали полным набором навыков шиноби, знали боевые техники, не завязанные на чакре биджу, владели тайдзюцу и умели обращаться с холодным оружием. А защита Гаары против них не действовала...

Совершенно очевидно, что только реши он взбрыкнуть, как эти "братья" мигом поставят его на место.

И хотя он не планировал идти против Храма, вбитая прошлой жизнью привычка никому не доверять говорила ему: будь готов к столкновению. Ищи оружие против них.

* * *

— ...Девятихвостый делает успехи. Объем его чакры уже превышает все наши прогнозы. Боевые навыки также растут намного быстрее, чем мы рассчитывали.

— Вот она, сила крови! Третье поколение!

— А ведь я говорил вам! Говорил, что надо было сразу заняться их скрещиванием между собой! — дребезжащий старческий голос был полон недовольства. — Все ваши отговорки: не доказано, не можем рисковать, сейчас не время... Послушались бы меня, сейчас бы у всех джинчурики были такие показатели!

— Ну, положим, я не возражал... Меня тогда и на свете еще не было, — негромко заметил другой голос, спокойный и мягкий. — Как и многих других из присутствующих здесь.

— Однако он прав, нам надо задуматься о селекции джинчурики. Для начала можно скрестить их друг с другом.

— Легко сказать... Как предлагаете их убеждать, господа?

— Ну не знаю, может просто прикажем? — язвительно отозвался один из присутствующих.

— И как они к этому отнесутся? Это может подорвать их доверие к Храму.

— А ведь я говорил вам, надо было воспитывать их по специально разработанным методикам! Нет эмоций — нет проблем! А вы... — снова раздалось старческое брюзжание.

— И потом у них крышу сорвет, — резко перебил старика другой голос, сухой и злой. — Эмоции являются ключом к использованию биджу. Увы, но джинчурики должен обладать сбалансированной и полноценной личность.

— Вроде же был успешный опыт. С псевдоджинчурики Шукаку, нет? Можно повторить...

— Один из трех сотен, мы не можем рисковать... По крайней мере, не сейчас.

— Да, с какой стороны не посмотри — везде проблемы, мм?

Со стороны старика донесся сухой кашляющий смешок.

— Эх молодежь, все то вам заставлять да обманывать! Решение прямо под носом, а вы не видите его, дурачье! — тут он снова закашлялся.

— В таком случае, может быть вы, Рье-сан, нас просветите? Уж вы то знаете выход.

— Скажу лишь три слова, — самодовольно произнес старик, — подростки и пубертатный период. Сколько у нас там детей, четверо? Два мальчика и две девочки. Поселить их вместе, в детстве сдружатся, а когда подрастут — гормоны сделают все остальное. Добровольно и с песней, так сказать.

— Скажу лишь одно слово, — язвительно ответили ему. — Безопасность. В случае удачного нападения мы можем лишиться сразу четырех джинчурики.

— Однако, что-то в этом есть, согласитесь...

— Да, это так, но...

Часть 10

Ущербная луна заглядывает в окно, оставляя прямоугольник света на кровати и на полу. С улицы доносятся странные шорохи и невнятный ночной шум, а в комнате Гаары слышен тихий шелест.

В серебристом сиянии ночного светила перед сидящим на футоне мальчиком танцуют и переплетаются дрожащие песчаные струйки.

Сначала песок принимает форму обычного куба, правда, приходится постараться, чтобы все его грани были ровными: песок дрожит и колеблется, пытаясь расползтись неопрятным облаком. Мальчик сильнее сжимает сложенные в печать концентрации ладони, по спине течет пот.

Постепенно грани выравниваются и застывают. Судорожный вздох. На фоне светлого окна парит небольшой песчаный куб.

Потом ребра фигуры начинают сглаживаться, форма изменяется и вместо куба в воздухе зависает шар.

— Так, — тихо произносит Гаара, облизнув губы. В ночи его шепот звучит неестественно громко и даже как-то чуждо. Сабаку но замолкает: кажется кощунственным осквернять ночь звуками человеческого голоса.

Продолжает он уже про себя: "Так, а теперь попробуем пирамиду".

Шар постепенно истончается и заостряется сверху, снизу же расширяется и принимает форму квадратного основания пирамиды. Тонкие струйки песка плывут к нему со всех сторон, добавляя объема для создания новой фигуры.

Неудача: мальчик сбивается и теряет концентрацию, с тихим шелестом песок осыпается вниз, чтобы у самого пола остановиться аморфным облаком, а потом медленно подняться обратно, на уровень глаз.

Гаара знал: поначалу всегда трудно. Чакроканалы еще не разработаны, каждое действие требует чудовищной концентрации и внимания. Потом станет проще, главное — улучшить контроль, разработать каналы.

Облако снова шевелится, складывается в геометрическую фигуру. И снова неудача, фигура снова рассыпается песком. Обессилев, мальчик ложится на футон. Нужно больше песка. При его нынешнем уровне контроля чакры подобные упражнения слишком трудны, следует начать с большего количества песка, с большего объёма и размера, там не так трудно.

— Надо, — думает он, — попросить себе какое-нибудь комнатное растение, цветочек там, или кактус. Буду преобразовывать почву в песок и тренироваться с ним. Того, что удается пронести на одежде, недостаточно... Хотя как землю обратно возвращать? Будет подозрительно, если я буду постоянно ее подсыпать в горшочек... Да и таскать с собой гору песка тоже не выйдет, увы! Эх, — печально вздохнул про себя Гаара, — где же моя любимая тыква! И как жаль, что песок предоставляют только на время тренировки! Мы ценим ваше рвение, — мысленно передразнил учителей мальчик, — но заниматься самостоятельно опасно, вы и так много делаете!

А тренироваться можно только под присмотром учителей... В другое время песок незаметно не достанешь... В большом количестве.

А тренироваться надо, если, конечно, Гаара не собирается плясать под их дудку. Может их дело и правое, но это не повод ограничивать себя в возможностях. Сейчас его цель — достичь хотя бы своего прошлого уровня, включая владение техниками.

Через пару недель, если повезет, он сможет перейти к написанию песком слов и предложений — к тому, что в прошлом детстве он называл адской каллиграфией, настолько это было сложно и трудно. А пока стоит продолжать упражнения.

Гаара снова садится, и снова перед ним парит песчаное облако, и, повинуясь его воле, пытается сложиться в очередную геометрическую фигуру.

* * *

— Сосредоточься, Гаара-кун. Успокойся и сконцентрируйся.

Гаара в ответ лишь сильнее сжал сложенные в печать концентрации ладони. Удар, еще удар. Нужно лишь ощутить направление. Песок сам стремится тебя защитить, надо только помочь ему. Мальчик закрыл глаза, стараясь почувствовать...

В лицо влетел чей-то кулак. Одновременно с ним прошла сквозь ослабевшую защиту и ударила в живот чья-то нога. Гаару закрутило, песчаная броня на теле пошла трещинами. Взлетевший песок подхватил его и поставил на ноги, когда мальчик уже практически упал на землю.

— Ты должен чувствовать направление удара. Не смотри, не слушай — ты должен полагаться только на свой песок, — в очередной раз повторил Йоши-сенсей. — Готов продолжать?

Гаара пару раз глубоко вдохнул и выдохнул. Чувствовать песок, чувствовать себя...

"Он — часть меня, — подумал мальчик. — Просто почувствовать, прислушаться к его танцу. У меня же получалось тогда, раньше. Нужно просто вспомнить, отыскать забытую тропинку".

— Да.

Чувствовать... Как будто ты стоишь, окруженный вихрем. Легкие струйки воздуха едва-едва касаются кожи, проходят сквозь одежду, не тревожа ее, блуждают среди волос. Но тут воздушная гармония нарушается. Несколько потоков задето, и все остальные стремятся туда, где образовалась прореха, будто бы стремясь залатать ее. Гаара пропускает их, мысленно подталкивает заблудившихся и заигравшихся, ловя и пуская воздушные струи по прежнему маршруту.

Удар приходится на монолитную песчаную стену. Дисгармония сразу в двух точках, на три и на восемь часов. Легкими движениями мысли Гаара распределяет песчинки-ветер. Почти сразу же атака на одиннадцать, а затем и на двенадцать, и на пять часов.

Слушай шелест песка, Гаара-кун. Песчаное торнадо танцует с тобой.

Мальчик улыбается и начинает танцевать вместе с ним. Легкими движениями он исправляет и направляет нарушившиеся потоки. Течение песочных струй — как песня, а удары — аккомпанемент барабанов. Жаль лишь, что барабанщики бьют не в такт...

Слушай песню песка, Гаара-кун. Танцуй танец песка.

Ты и есть песок, Гаара-кун. А для песка нет ничего лучше, чем наброситься бурей на неосторожного путника, а потом вечность играть свою песню на его отшлифованных костях.

Пустыня — большой танцпол для безумного весельчака-песка и его друга — жестокого балагура-ветра.

Гааре легко и весело. Он смеется. Интересно, как все это выглядит со стороны?

Сверху, потом на шесть, двенадцать, три, два восемь часов. Удары сыпятся со всех сторон. На душе радостно и свободно.

Внезапно возникает диссонанс внизу, прямо под ногами, а весь песок уже распределен. Гаара торопливо, сбиваясь с ритма, собирает песчинки.

Слишком медленно. Под подбородок ударяет кулак, круша нательную песчаную броню. Песня обрывается на высокой ноте.

Мальчик настолько этим дезориентирован, что безвольной куклой падает на землю и песок лишь немного смягчает его падение.

Садится, растерянно осматриваясь вокруг. Там, где он стоял, в земле яма — техника Подземного передвижения? Вокруг стоят его спарринг-партнеры, немного в стороне находится учитель. Он улыбается и произносит:

— Уже лучше, Гаара-кун, но еще недостаточно. Готов продолжать?

Мальчик встает, закрывает глаза. Вдох-выдох.

— Да, Йоши-сенсей.

* * *

С самого утра Яшамару вел себя странно. Он был необычайно весел, гораздо веселее, чем обычно, и как-то хитро поглядывал на племянника.

Гаара сразу понял, что дядя знает что-то, чего не знает он, но упорно делал вид, что ничего не замечает. Если Яшамару хочет устроить ему сюрприз — что же, он не будет его портить. Пусть дядюшка повеселится, все-таки, не чужой человек.

Однако ничего необычного не происходило, день шел по давно установленному и привычному расписанию: утро, зарядка, завтрак, физические тренировки, теория, обед...

А вот после обеда и случилось долгожданное событие. Почти сразу же его отловил дядя и, довольно улыбаясь, произнес:

— Пойдем, Гаара-кун, с тобой кое-кто хочет увидеться.

Они вышли из столовой, пересекли внутренний двор, пройдя под отцветающими вишнями, последние лепестки которых величаво опадали на землю. Мимо деревьев мальчик прошел с некоторым сожалением. Еще пару недель назад они вовсю цвели, и, как всегда вовремя Ханами, течение жизни в монастыре неуловимо менялось. Все стремились подольше находиться на свежем воздухе, вокруг и под деревьями всегда кто-то был, огромное количество народу просто собиралось и любовалось цветением.

Гааре нравилось подобное времяпрепровождение, нравилось наблюдать за неторопливым полетом лепестков, нравилось ощущение общности и взаимопонимания с остальными, нравилось, в конце концов, просто сидеть или лежать на мягкой траве и подстилке из опавших лепестков, греясь на теплом солнышке. Жаль, что в Суне никогда не было подобного, действительно жаль, что он лишь недавно познал красоту отцветающего дерева.

Затем они свернули в один из боковых входов в монастырь, немного прошли по каменным коридорам и зашли в небольшой кабинет. Стена кабинета, расположенная прямо напротив двери была целиком занята крупномасштабной картой страны Рек и примыкавших к ней территорий соседних стран, а вдоль остальных стен располагались ряды всяческих шкафов и бюро. В центре комнаты стоял обшарпанный письменный стол, над которым склонились три человека.

Яшамару остановился у двери и подтолкнул племянника в спину, тот послушно подошел к столу.

— А, вот и последний ваш товарищ, — сказал средних лет мужчина несколько помятого вида, сидящий за столом. Его собеседники, юноши пятнадцати-шестнадцати лет, посмотрели на Гаару и вновь повернулись к разложенным на столе бумагам. Взглянув туда же, мальчик узнал в этих бумагах распечатку из Книги Бинго или другого подобного документа. По крайней мере, оформление было насквозь знакомо Гааре: в правом верхнем углу фотография, если имеется, конечно, или фоторобот, слева записаны: имя, прозвище, ранг, принадлежность к деревне, описание внешности и особых примет, описание тактики боя и способностей, цена за голову.