Торнсайдские хроники

— Кроме вашего отца, кто-нибудь выжил в той борьбе?

Торнсайд пристально посмотрел мне в глаза.

— Без комментариев.

— У вас было счастливое детство?

Я резко перевела тему на более безопасную, позволяющую интервьюируемому раскрыться и утратить бдительность. Однако на сей раз я просчиталась. Во взгляде графа читалась грусть, почти горечь.

— Смотря что вы подразумеваете под счастливым. Если вас интересует, были ли у меня всевозможные игрушки, самая лучшая одежда, высокопрофессиональные гувернёры, а также лошади, клинки, соколы, книги, а позднее и женщины, то мой ответ — да. В моём распоряжении было всё, чего только мог пожелать единственный сын богатого и знатного человека. — Он немного помолчал, возможно, раздумывая, продолжать ли говорить дальше или же закрыть тему сакраментальным "Без комментариев". — Однако моя мать умерла, когда мне было совсем мало лет. Отец же завёл себе любовницу, точнее шлюху, которая быстро прибрала власть в доме к рукам. Её стараниями я даже был на один год отослан из графства в закрытую школу при Тилльском монастыре; впрочем, я позаботился о том, чтобы не остаться там слишком надолго.

— По-моему, Тилльская школа для мальчиков считается весьма престижным учебным заведением, — осторожно заметила я.

— Да, вполне, — рассеянно ответил он. Видимо, лимит откровенности был исчерпан. — Можете написать про школу в своей статье. Всё остальное — не для недельника. Надеюсь, я выразился понятно.

— Я вообще девушка понятливая, — кивнула я. А жаль, кстати сказать: интервьюируемый определённо оказался более интересным человеком, чем я ожидала изначально. И, чёрт возьми, он был красив, тут ничего не скажешь! Может, отойти от заранее задуманных вопросов и поинтересоваться, отчего он до сих пор неженат? Дескать, читательницы сгорают от любопытства... — Последние годы вы жили за пределами Торнсайда, верно?

— Именно так, — кивнул Рейвен. — По целому ряду причин. Последние десять лет я жил в одном из своих поместий в Кемптоне, сюда же наведывался лишь время от времени, чтобы быть в курсе дел.

— Титул графа вы унаследовали семь месяцев назад. Каковы были ваши первые шаги?

— Введение нового налога, — ухмыльнулся Рейвен. — Но это писать необязательно. Я запланировал целую серию реформ: очень многие порядки в графстве представляются мне неправильными и изжившими себя. Однако реформы следует проводить постепенно, тщательно подготовив для них почву, создав соответствующие исполнительные структуры. Так что можно считать, что я ещё не начал.

— О реформах какого рода идёт речь? — не без интереса спросила я. — Вы могли бы привести один пример?

— Не люблю делить шкуру неубитого медведя. К тому же мне казалось, что в биографии следует писать только о тех событиях, которые уже имели место.

Снова та же обаятельная улыбка. Я покивала. Хорошо ушёл от ответа, профессионально.

— А как бы вы охарактеризовали... Что там за шум? — нахмурилась я, когда приглушённый закрытой дверью грохот раздался во второй раз.

— Слуги должны были установить в некоторых комнатах новую мебель. Кстати сказать, можете считать это одной из реформ, — подмигнул он. — Только сейчас дошли руки этим заняться. Кое-какой рухляди давно уже было место на свалке, в особенности той, которую притащили сюда с подачи моей "мачехи"...

Грохот повторился, на сей раз сопровождаемый звуками, подозрительно напоминающими звон металла, бьющегося о металл.

— Что за чёрт? — Рейвен одним рывком поднялся с кресла. — Простите, я должен ненадолго отлучиться. Чувствуйте себя, как дома.

"Но не забывайте, что находитесь в резиденции самого могущественного человека в графстве", — мысленно закончила я. А заодно подумала, что навряд ли смогла бы хоть когда-нибудь почувствовать себя, как дома, в таком огромном, холодном каменном мешке. Всё-таки современные дворцы намного уютнее, чем замки. Не зря, когда для власть имущих строилась новая резиденция, в последнее столетие это неизменно бывал дворец. Однако такое строительство занимало массу времени и требовало весьма серьёзных вложений. Замки же имелись в распоряжении практически любого графа, а возводились на века. Подготовленные на случай весьма суровых военных действий, они подолгу выдерживали даже ту осаду, которую устраивал самый выносливый и терпеливый противник — время. Поэтому было понятно, что слишком скоро из использования они не выйдут.

Торнсайд вернулся в кабинет чрезвычайно быстро, притом не один. Вместе с ним сюда вошли, а точнее ворвались, с полдюжины вооружённых людей. Один из них заломил руки Рейвена за спину; другой угрожал графу обнажённым мечом, предупреждая любые попытки к сопротивлению. Звуки борьбы, проникшие в комнату через открытую дверь, стали ещё громче и интенсивнее, чем прежде.

Я вскочила с кресла и отступила к окну.

— Заприте дверь! — крикнул один из вооружённых людей, который, похоже, был у них за главного. На вид я дала бы ему лет пятьдесят, однако седые волосы и пролегшие на лбу и вокруг глаз морщины не должны были вводить в заблуждение: этот человек по-прежнему был в прекрасной физической форме. — А ты не дёргайся, Рейвен! Мне и так хочется перерезать тебе глотку прямо сейчас, не делай этот соблазн ещё сильнее! Посади его, Ральф, и держите его на прицеле.

Молодой мужчина, до сих пор удерживавший руки графа за спиной, отшвырнул его на кресло. Рейвен ударился животом о широкую деревянную ручку и сполз на колени.

— Давай поднимайся! — велел всё тот же главарь.

Третий воин направил в сторону кресла заблаговременно заряженный арбалет.

Шипя от боли, Рейвен развернулся к напавшим на него людям лицом и сел, как было велено.

— Барон, вы совершаете страшную глупость! — воскликнул он. — Давайте спокойно во всём разберёмся прежде, чем вы погубите себя и своих сыновей окончательно.

Губы барона скривились в подобии усмешки.

— Я уже во всём разобрался без твоей помощи, мерзавец, — заверил Рейвена он. — На это ушло слишком много времени, но я всё выяснил. И можешь не сомневаться, моя дочь, сестра моих сыновей, не останется неотомщённой. А уж что с нами произойдёт после этого — на то воля Божья. Но ты сегодня расплатишься кровью, так что лучше молись, пока я не приступил к задуманному.

Я слушала всё это, не шевелясь и вообще стараясь не подавать никаких признаков жизни. Это ж надо было умудриться попасть в замок как раз в момент здешних кровавых разборок! Ну, Фред, ну, удружил! И ты считал, что короля интервьюировать опаснее? Да в королевский дворец и мышь бы не проскользнула без ведома охраны, а тут, похоже, набежало целое войско!

— Как тебе удалось провести в замок своих людей? — спросил Рейвен, словно прочитавший мои мысли.

— О, всё было продумано до мелочей, — осклабился барон. — Хитрость, подкуп, грубая сила — всё было переплетено по идеально отработанному плану. Говорю же, я долго готовился.

— Вам всё равно не удастся долго удерживать замок, — покачал головой граф. — Положим, меня вы убьёте хоть прямо сейчас, но в таком случае и сами не выйдете из этой передряги живыми. Не мне вам объяснять, что грозит по закону за подобные преступления. Барон, право слово, вы же умный и благородный человек! Давайте не будем торопиться и совершать ошибки, которые впоследствии невозможно будет исправить.

— До чего же ты разумен и предусмотрителен! — притворно восхитился барон. — О чём же ты тогда думал, когда погубил мою дочь?

— И снова вы совершаете ошибку, — поморщился Рейвен. — Я уже говорил вам, что не причинил зла вашей дочери. Не знаю, что случилось тогда с Клариндой, но я не имею отношения к её исчезновению! Поверьте мне, наконец, я скорблю о ней не меньше вашего!

— Не верю! — крикнул барон. — И не смей касаться её имени своим поганым языком. Она ушла на встречу с тобой, и с тех пор её никто не видел.

— Я же уже говорил, — устало произнёс граф, — что мы действительно гуляли с ней по парку, и тому есть масса свидетелей. Но потом она ушла, а я остался, и я представления не имею о том, что могло произойти дальше!

— Да, ты уже рассказывал эту историю, — недобро усмехнулся барон, — и я тебе почти поверил. Но потом до меня стали доходить нехорошие слухи, и по мере того как я пытался разобраться в случившемся, уверенность в твоей виновности всё крепла. Это твои люди похитили её. Ты надругался над ней, измучил, а потом убил у себя в застенках!

— Да как вы смеете такое говорить?! — от возмущения Рейвен даже вскочил на ноги, но был вынужден сесть обратно под тяжёлым взглядом держащего его на прицеле баронета. — Кто вбил в вашу голову такую чушь? Вы что, начитались романов?

Следя за развитием этого разговора, я так увлеклась, что даже почти забыла про угрожавшую мне опасность. Я, кажется, припоминала эту историю. Дочь барона ван Дрейка действительно пропала без вести около четырёх месяцев назад. Мне ничего не приходилось слышать о связи графа Торнсайдского с этим исчезновением. Верила ли я Рейвену? Скорее да, чем нет. Он выглядел вполне искренним, но даже если списать это на отличные актёрские данные, достойные подмостков самых лучших театров, рассказанная бароном история представлялась крайне неправдоподобной. Всё это действительно чересчур уж походило на готический роман.

С другой стороны, был ли искренен барон? Похоже, что да. Кто же в таком случае прав? Я была человеком, неискушённым в интригах аристократов, но жизненный опыт подсказывал, что при подобном конфликте между двумя сторонами следует искать третью, намеренно спутавшую все факты...

— Да поймите же, наконец, — продолжал между тем граф, — Кларинда много для меня значила. Если на то пошло, я хотел на ней жениться!

— Не смей — произносить — её имя!

Мне казалось, ещё мгновение — и барон полоснёт Рейвена клинком по лицу. Но он сдержался.

— Отец!

Барон повернул к одному из своих сыновей, тому, что был вооружён арбалетом, перекошенное от ярости лицо.

— Хватит с ним церемониться, позволь, я пристрелю его прямо сейчас!

— Нет! — рявкнул барон, и сразу стало ясно: без его указания никто здесь не посмеет сделать ни шагу. — Он будет умирать долго. Он ещё признается мне во всём, и проклянёт тот час, когда надумал обидеть мою дочь.

Барон отвёл глаза и опустил меч. В этот момент он отчего-то стал выглядеть намного более старым и каким-то...растерянным? Давно ли это мужественное лицо испещрили морщины? — подумалось мне. И седина, не появилась ли она тогда же, всего лишь несколько месяцев тому назад? Глядя на барона, я не сразу поняла, что он не менее пристально смотрит на меня.

— А это кто такая, твоя новая подстилка? — презрительно спросил он у графа.

— Она тут вообще совершенно ни при чём, — расстроенно сказал тот.

— Действительно ни при чём, — подтвердила я. — Я пришла сюда сугубо по работе.

— По работе? — саркастически усмехнулся барон. — Это по какой же? Что, Рейвен, женщины из дома свиданий обслуживают тебя на дому? Ты настолько обленился, что даже не желаешь прокатиться на лошади до их заведения?

— Я что, похожа на продажную женщину?!

Моему возмущению не было предела.

— Барон, она в самом деле пришла сюда по служебным делам, — вздохнул Рейвен. — Это газетчица, она собиралась взять у меня интервью. Отпусти её. Она действительно не имеет ко всему этому никакого отношения. Девчонка просто оказалась не в том месте не в то время.

Барон даже не перевёл взгляд в его сторону, всё это время продолжая сверлить меня глазами.

— Даже если бы я поверил этому ублюдку — а я не верю ему ни на грош, — заявил он, — я всё равно не смог бы тебя отпустить. Ты действительно оказалась в неправильном месте в неправильное время, так что придётся и тебе умереть вместе с ним.

— Как и множеству людей, должно быть, уже погибшим в этом замке? — с вызовом спросила я. — И всё это в качестве отмщения за жизнь вашей дочери?

— Да. — Кажется, барон даже не рассердился. — Именно так. И если для этой цели понадобится убить сто человек, или даже тысячу, я сделаю это, не задумываясь. — Он обернулся к своим сопровождающим. — Отведите их вниз и заприте в одной из камер. Я скоро туда приду и начну... Мне понадобится несколько часов.

Я судорожно сглотнула. Нас с графом выволокли из кабинета и потащили вниз по лестнице. На ступеньках, вытянув руку в сторону перил, лежал совсем молодой мальчик, должно быть, лет шестнадцати. Судя по одежде, он был одним из солдат гарнизона. Вот только кто в наш век, когда штурмы и осады давно остались позади, мог знать, что служба в замке окажется такой опасной... и такой короткой?

Когда мы приблизились к подвальному этажу, стало резко темнее. В коридор свет из расположенных над лестницей окон не проникал вовсе; на стенах плясали тени, повторяя танец венчавшего старые факелы огня. Нас затолкнули в пустую, просторную камеру и заперли её одним из длинных ключей, висевших на массивной связке. Похоже, разделаться с тюремщиком нападавшие тоже успели.

— Идём отсюда! — махнул своим соратникам баронет. — Посмотрим, как всё прошло наверху.

— Ральф! — Рейвен прильнул к прутьям решётки. Баронет обернулся. — Твой отец убит горем, но ты же должен понимать, что девушка ни в чём не виновата. Выпусти её. Барон даже о ней не вспомнит; ему нужен только я.

— И не подумаю, — отрезал Ральф. — Если она что-то для тебя значит, тем лучше.

— Боюсь, я оказал вам дурную услугу, — заметил граф после того, как до нас перестал доноситься шум удаляющихся по лестнице шагов.

— Дурную услугу мне оказал наш главный куратор, и если я выберусь отсюда живой, то придушу его собственными руками, — от души пообещала я. — Эта девушка... барон говорит правду?

Рейвен уставился на меня, как на умалишённую.

— Да, конечно, — едко сказал он. — А ещё у меня на ногах копыта, а в полнолуние прорезаются крылья, и я целую ночь с воплями кружу над башней. Я был лучшего мнения о твоей сообразительности, девочка. Такие страшилки рассказывают вечерком у костра подростки, чтобы товарищам похуже спалось. Чёрт, и надо же им было посадить меня именно в эту камеру! — вскричал он в сердцах.

— А что, в какой-нибудь другой вам понравилось бы больше? — осведомилась я. — Там что, предусмотрена ванна, или компактный винный погреб?

— Там предусмотрен подземный ход, — огрызнулся он.

— Где? — Тут же заинтересовалась я.

— Вон в той камере, ровно напротив нашей.

Рейвен в ярости пнул ногой решётку.

— Так в чём же дело? — радостно воскликнула я.

— В том, что мы здесь заперты, если ты не успела заметить, — разозлился пуще прежнего граф. — А приливы нечеловеческой силы бывают у меня только в полнолуние, вместе с крыльями.

— Тоже мне проблема! — фыркнула я, извлекая из волос шпильку. — Подержите.

Я перебросила ему сумку, разогнула шпильку и принялась ковыряться ею в замке, как учил меня один высококвалифицированный взломщик. Много времени на это не ушло. Вскоре замок поддался, и я тихонько приоткрыла дверь камеры.

— А я недооценил тебя, девочка, — изумлённо проговорил Рейвен. — Вперёд!