— Игорь, мы хотели для тебя счастья, когда выбирали жену, — негромко начала мама. — Прости, что так вышло, но на женитьбе я настояла во многом из-за твоей внешности. И то Оля долго сопротивлялась, не хотела теряться на твоем фоне. Вы пошли по нашим стопам, возможно для артистов такая внешность дар небес, но обычным людям сложнее.

— Ваша бабка до самой смерти ревновала меня ко всем молоденьким дурочкам, — неожиданно сказал дед. — Это было неприятно. Весьма.

Братья переглянулись. Об этом они слышали впервые. Нет. Скандальный характер бабушки помнили хорошо, она умерла пять лет назад, поэтому оба внука были знакомы с ней не понаслышке. Но ревность деда? Это нечто новое.

— Вы не замечали, даже когда выросли, — подала голос мать. — Хотя она всегда злилась, когда речь шла о преподавании папы, помните?

— Да, но...

Братья задумались. Все оказалось сложнее, чем они думали. Марк неожиданно зло тряхнул головой:

— Это бред какой-то. Я что должен сожалеть из-за своих удачных генов, что родился таким, какой есть?

— Нет, Марк, нет, — отозвалась Светлана Петровна. — Вы никогда не смотрели на эту ситуацию с другой стороны. Вот и все.

Мать с отцом переглянулись и неожиданно он сказал:

— Мы не акцентировали на этом внимание, но ваша мать долго отказывалась иметь со мной какие-то дела. Не говоря уже про свидания.

— Я всегда знала, думала что знаю — я Дитриху не пара. Он просто поиграет и уйдет, а я останусь с разбитым сердцем.

— У меня ушло почти пять лет, чтобы ее переубедить в этом. Учитывая, что мы вместе учились. Нам было проще и сложнее.

Отец нежно улыбнулся матери. Они столько лет были вместе, но до сих пор относились с нежностью и заботой. Для братьев их отношения были примером и эталоном. Может именно поэтому Игорь быстро разочаровался в своем браке.

— Мы надеялась, что сейчас будет проще. Жизнь изменилась, люди стали другими. Поэтому мы почти не вмешивались. Но когда ты закончил учебу, Игорь, и никак не мог определиться, я настояла на твоем браке.

— Мам. Я уже говорил — ты не виновата. Надо было раньше рвать эти отношения и не доводить до крайности. Хотя по-прежнему не могу взять в толк, почему вы так упорно молчали.

— Мы надеялись, что вы сами справитесь, поймете и наладите свою жизнь.

— Но безрезультатно, — недовольно сказал дед. — Одному почти сорок, второму тридцать пять и по прежнему бобылями живете. Вы детей не хотите? Или думает их заводить в моем возрасте? Скажу по секрету, в таком возрасте слишком много проблем будет.

Братья переглянулись. Этот странный настрой в семье настораживал. Непривычно мягкий дед, чувствующая себя виноватой мама и спокойный, непоколебимый отец. Хоть это было как всегда. Но тут голос подал отец:

— Это ваше решение, но нам хотелось бы увидеть внуков. И не в возрасте отца. Мы не давим. Это ваши жизни и вам их строить, но не забывайте о вечных ценностях. Семья это одна из основ.

— Мы поняли, пап, — негромко сказал Игорь. — Мы меня удивили.

— И не только тебя, — согласился Марк. — Такие новости надо сообщать как-то помягче, более деликатно, не так ли? — обратился он к брату.

Тот усмехнулся и отрицательно покачал головой:

— Нет, это как раз самый верный способ. Огорошить и заставить обдумывать услышанное.

— Вот спец выискался, — возмутился Марк.

— Ты еще не готов к преподаванию? — обратился дед к Игорю.

— Пока нет. К тому же ты сам говорил до начала учебного года у меня достаточно времени, чтобы подумать, как поступить.

— Думай, но с такими решениями лучше поспешить.

Дед, бывший ректором мед университета уже не одно десятилетие, с самого переезда Игоря в родной город предлагал тому заняться преподавательской деятельностью. На полставки, чтобы учить бестолковую молодежь. Игорь все еще размышлял.

— Только учти, искать жену среди студенток не лучший вариант, — неожиданно сказал дед. — Меня ваша бабка до самой смерти подозревала во всех смертных грехах.

— Да, понял уже.

— Хоть на Дашке женись, — недовольно буркнул Марк.

— Так она же не выйдет, — усмехнулся Игорь.

— Вы о ком? — проявила интерес мама.

— Про Дашу, медсестру из хирургического. Она мне как раз и открыла глаза на происходящее, — пояснил Марк.

— Это такая тихая неприметная шатенка. Она еще умудрилась сработаться с гениями от хирургии? — вспомнил отец.

— Это ты о ком? — удивилась мать и с любопытством уточнила. — Кто у вас настолько талантливый работает?

— Да, все, — рассмеялся Игорь. — Вообще-то Антон Павлович, помните такого? И Пашка, из группы Марка, который закончил все что можно и нельзя за границей, но вернулся в наши места.

И мама, и дед усмехнулись, про этих колоритных личностей они были в курсе. Отец сразу улыбнулся, он знал, кто работал в клинике, как ни как сам на работу брал.

— Значит, Даша смогла сработаться с обоими. Интересно.

— Она вообще с гениями ладит. Вы не слышали, как она Марка расхваливала, — усмехнулся Игорь и пересказал сцену, случившуюся в самом начале работе.

Брат его изредка поправлял, уточняя. Родственники рассмеялись. Мама сказала:

— Судьба у нее такая с гениальными специалистами общаться.

— Да, нет, она просто довольно податливая внешне. В том смысле, что может подладиться под кого угодно, — пояснил Марк. — Я с ней полтора месяца общался. Она работать начинала в психбольнице, параллельно с учебой в училище. Видимо ситуация была такая. О личном Дашка говорить не любит. А потом когда доучилась и стала работать в местной больнице, подработку не бросила. Как она говорит, десять лет общения с такими больными накладывают свой отпечаток. Поэтому когда попала под начало "гениально", но пьющего хирурга осознала официально больные это еще полбеды. С Дашкой вообще спокойно и хорошо, она понимающая и нормальная, — закончил Марк рассказ.

— Ага, из-за понимания Пашка предложил ей руку и сердце, — съехидничал Игорь.

— Он же на какой-то стоматологине жениться собрался, — не поняла мама. — Не помню, как ее зовут.

— Сначала он Дашке предложение сделал, она отказалась, так как терпеть измены не согласна была, — пояснил Марк.

— Я только одно не понял, — неожиданно заговорил отец. — А почему она все-таки решила переехать? Она так внятно ничего не сказала, а и я подумал — личную жизнь в городе планирует устраивать. Но судя по всему это не так. Как ни смотри, но Пашка ... Павел. Неплохой вариант был.

— Она уехала, чтобы матери не мешать. Та нашла кого-то и стала строить новую жизнь, новую семью. Дашка поняла, что будет мешать. Просто лишний человек в доме, да еще и взрослый. Вот она и переехала. И заодно как ты сказал — подумала, может себе кого-то найдет, — пояснил Марк, который хорошо узнал девушку за время совместной работы. Да и сам по себе был человеком внимательным, подмечая различные мелочи.

— Интересная девушка, — осторожно заметила мама.

— Да. Она могла бы стать удобной женой, как верно подметил Пашка.

— Ты знаешь, как она к этому относиться, — напомнил Игорь.

— Ладно, про эту замечательную медсестричку поговорили, лучше объясните, что будете делать дальше, — недовольно высказался дед.

Все знали про его пренебрежительное отношение к лицам не захотевшим получить высшее образование.

В понедельник Даша как обычно пришла на работу в приподнятом настроении. Все было прекрасно, жизнь удивительно хороша, душа требовала песен и плясок, для самовыражения. Но девушка мужественно сдерживалась.

В клинике стали известны две новости — Антон Павлович вернулся, его выпустили из тюрьмы и он снова приступал к работе. И Павел Владимирович женится. На стоматологе из клиники Ксении Михайловне. Они решили это после корпоратива. Даша искренне поздравила начальника и пожелала ему счастья. Непривычно сияющий Павел Владимирович был оживлен и радостен всю смену.

А потом пришел Антон Павлович и начался ад. Сказать, что мужчина сильно изменился за это время, значит, промолчать. Из уверенного солидного представительного мужчины он стал нервным дерганым неврастеником. Было заметно, что Антон Павлович пробует сдерживаться, но получалось плохо. Он стал срываться на пациентках, периодически доставалось Даше. Пока все было только на словах, девушка молчала, понимая, что человеку нужно восстановиться. Но когда через три дня работы после ухода пациента с мнительностью, а не с болезнями суставов, Антон Павлович выговаривая Дашу, ударил ее по щеке, девушка сначала опешила. Потом вывернулась и дала сдачи, уж что-то, а защищаться она умела.

— Антон Павлович, что вы себе позволяете?

Даша отошла в сторону и вытерла кровь, сочащуюся из разбитой губы.

— Ваше поведение недопустимо, — взорвался врач.

Даша, не стала спорить, а вышла из кабинета и почти бегом направилась наверх. Главврач принимал пациента, но секретарша, увидев Дашу, без возражений вызвала начальника.

— Жанна, в чем дело? Вы же знаете, я не люблю когда сеансы прерыва... — и тут Игорь Дитрихович увидел Дашу, пробующую остановить кровь из разбитой губы. — Даша?

— Антон Павлович неадекватен. Я с ним больше работать не буду.

— Естественно. Побудьте в сестринской. Я сейчас закончу и спущусь. Жанна, вызовите охрану и попросите их привести Антона Павловича в переговорную.

И главврач скрылся в кабинете. Только в сестринской Даша разглядела, как она выглядит, и поняла причину такой сговорчивости главного. Кровь текла не в одном месте, как она ощущала, а в двух. К тому же на лице явственно были заметны покраснения от ударов. Всего две сильные пощечины, а впечатление, будто все лицо горит.

— Ты как? — в сестринскую заглянула обеспокоенная Оля, только освободившаяся от своих обязанностей. — Молчи, сама вижу. Это тебя Антон Павлович тебя так?

— Да. Это не так страшно как выглядит. Пара ударов, правда, сильных.

— И что теперь?

— Больше с ним я не работаю.

— Думаю, он здесь вообще больше не работает, — шепнула Оля. — Клиенты от него разбегаются. Тебя бить начал. Ладно, сиди здесь, меня ищут.

После ухода Оли Даша немного посидела, потом подумав, стала готовить, это ее успокаивало. Кухонька в комнате отдыха была небольшая, но полностью оборудованная. Даша сделала луковый пирог и поставила его в духовку, когда заглянул главврач.

— Вы как?

— Нормально, относительно. Что теперь?

— Антон Павлович от нас ушел. Ему нужна помощь и он сам это понимает. Он извинился перед вами. Пару дней отлежитесь, как придете в себя, выйдете на работу. Больничный мы оформим. Простите, что так вышло, — Игорь Дитрихович выглядел заметно раздраженным и нервничающим.

— Вы здесь не причем.

— Я видел, что Антон Павлович изменился, но надеялся, что он справиться и подставил вас.

— Ничего. Бывает хуже, хотя и не часто, — попробовала усмехнуться Даша, но скривилась.

Разбитая губа дала о себе знать.

— Идите.

— Конечно. Больничный?

— Я займусь.

— Хорошо. Игорь Дитрихович, в духовке пирог выключите минут через тридцать пять — сорок. Я скажу Оле, если ее увижу, но вдруг не застану.

Заметно сбитый с толку, главврач кивнул:

— Хорошо. Прослежу.

Даша быстро сняла халат и выскользнула из клиники. Ей не хотелось попадаться на глаза сотрудникам, да и лицо начало болеть.

Игорь вспомнил про пирог почти через час, быстро спустившись вниз он, рассчитывал узнать, что Оля выключила духовку. И наверно забрала его себе. Но как, ни странно, пирог все еще пекся. Игорь вытащил его и с сомнением посмотрел. Выглядел тот весьма аппетитно и не горело.

В комнату отдыха заглянула Оля:

— Игорь Дитрихович, а Даша уже ушла?

— Да. Вы ее не видели? Она пирог испекла, — сообщил Игорь.

Девушка завивала головой так активно, что ее светлые кудряшки запрыгали:

— Да, она делала. Я видела. Дашка всегда готовит, когда нервничает, это помогает ей успокоиться. Правда, здесь она приносит выпечку нам, а то смеялась, что в дверь однажды не пройдет. Она всю неделю что-то пекла. Угощайтесь, в холодильнике домашняя пицца.

— Спасибо, но... — попробовал он возразить.

— Берите, берите. Мы все равно столько не съедим. Или пирог забирайте. Давайте, я его из формы извлеку.

Оля ловко выложила пирог из странной мягкой, словно пластмассовой формы. И Игорь автоматически отметил, что понятия не имеет как подобное возможно. В его представлении формы для выпечки были металлическими, но видимо он сильно ошибался.

— Вот, — Оля протянула плоскую тарелку с вкусно пахнущим пирогом.

Игорь запоздало сообразил, что кроме пары чашек кофе ничего еще не ел и, подумав, согласился. Он поднялся в кабинет и, попросив у Жанны тарелку и приборы, устроился за журнальным столиком. Пирог действительно оказался великолепным. Хотя и луковым, такие Игорь вообще не признавал, но вынужден был отметить — этот хорош.

После сытного обеда более спокойный и благодушный Игорь стал разбираться с делами. Выхода экс хирурга поразила и вызвала недоумение. Но как пояснил сам Антон Павлович, его стала раздражать вечная жизнерадостность и терпение Даши, вот он и сорвался.

Хорошо так сорвался. Все лицо в синяках. И за что спрашивается? За то, что не гудела и не устраивала истерики на работе. Дурдом полный.

Вечером Игорь заехал к родителям и рассказал им о случившемся. Те были в шоке от подобного поведения давнего знакомого. И пообещали позаботиться о нем. Это только со стороны, кажется, что медицинский круг широк, на самом дела все всех знают.

Полторы недели дома вымотали нервы Даши до крайности. Вроде все хорошо, свободное время выше крыши, но никуда не выйдешь, потому, как с таким лицом людям не покажешься. Домашние дела сделаны, да и не была девушка фанатиком уборки. Еды наготовила достаточно, к тому же продукты стали заканчиваться. Ближе ко вторым выходным, когда удавалось замазать лицо, Даша решила совершить забег до магазина. То как на нее отреагировали персонал и покупатели убедили девушку, что лучше пока еще побыть дома.

Неожиданный звонок от Марка с дежурным вопросом "Ты как?" удивил и обрадовал. Даша зазвала его в гости, хоть немного развеяться. Он появился через два часа с коробкой конфет, чем вызвал смех у девушки.

— Привет. С чего такая реакция?

— Проходи на кухню, поймешь.

Марк вошел на кухню и расхохотался.

— Да, не самый лучший выбор, признаю. Ты все это время не выходила с кухни что ли?

— Почему? Выходила, но ненадолго. Долгие выходные это хорошо, но не тогда когда никуда не можешь пойти.

— Понятное дело. А в целом оно как?

— Про самочувствие? Хорошо. Ничего не болит, доктор, — съехидничала Даша добродушно.

— Точно, пациент? А то могу посмотреть?

— Как-нибудь обойдусь.

— Уверена?

— Абсолютно.

С Марком было хорошо, весело и живо. Он наполнил вечер смехом и снял напряжение последних дней. Ближе к полуночи, когда гость сообразил, сколько времени, стал собираться. И почти не сопротивлялся паре пакетов с едой, отданной Дашей.

Утром на следующий день, осмотрев дары, Марк запоздало прикинул, что этого не только Даше много, но и ему одному. Сумки поехали дальше к родителям и брату, который как раз был у них.