Ифритовый камень

— Чего же ты хочешь от меня, чтобы я взял на содержание твою семью? — скривившись, поинтересовался принц.

— Нет, я бы никогда не посмел даже подумать о таком. Я прошу, чтобы вы договорились о возобновлении торговли с островитянами, таких как я много, нам это очень нужно.

— Я услышал твою просьбу и считаю её важной. Я распоряжусь отправить к ним посланников, чтобы наши города могли, как и раньше торговать беспрепятственно. А теперь ступай домой, успокой жену и детей. Скоро всё будет, как раньше. Обещаю тебе!

— Благодарю, Ваше Высочество.

После ухода купца Эгиль повернулся к Ларсу с Мортом:

— Вот нам и аукнулись недавние разногласия отца и принца Тигора.

— По ним это ударит не меньше, — возразил телохранитель, постепенно превращающийся в мудрого советника.

— Ларс глаголет истину, — высказывая своё мнение, решил поддержать мага Морт.

— Меня это совсем не устраивает, я хочу, чтобы между нашими королевствами оставался крепкий союз, как в былые времена.

— Тогда нужен диалог. Скоро приедет наш монарх Сигурд Суровый и чародей Каарг, думаю, они уладят этот вопрос быстро.

— И посмеются над моей беспомощностью. Ну, уж нет! Наверное, я сам отправлюсь на переговоры, поплыву завтра на рассвете к королю Острова! — вызвался Эгиль, после недолгих раздумий. — А что? По вашим словам отец верит в меня, нужно быть более решительным в таких делах. Морт, будь добр, ступай за купцом, узнай, где конкретно их развернули, и сколько было военных кораблей. Нужны подробности, справишься?

— Конечно, Ваше Высочество, — с этими словами лорд удалился вслед за купцом.

Ларс хотел что-то сказать, но Эгиль знаком показал, что решение окончательное и никаких пререканий с собой он не допустит.

— Пускай войдёт следующий посетитель, — громко попросил он стражу, не желая даже выслушать доводы встревоженного мага.

Солдаты ввели в тронный зал троих человек: седеющего мужчину лет пятидесяти и девушку с юношей, последние были примерно ровесниками принца.

— Добрый день, Ваше Высочество, — низко кланяясь, поздоровался мужчина. В глаза бросалось его хитрое выражение лица и уверенность, просматривающаяся в каждом движении. Он был одет как зажиточный горожанин в добротный наряд из дорогой ткани, какую далеко не каждый может себе позволить в Тааффеите, — мы пришли к тебе по очень щекотливому вопросу, в решении которого сильно нуждаемся.

— Представь себя и своих спутников, пожалуйста, — попросил Ларс, внимательно наблюдая за посетителем, ходившим из одной стороны зала в другую.

— Корвек, а это мой сын Джейми и его прелестная невеста по имени Медея.

— Я не его невеста, — громко запротестовала девушка, тыча на Джейми пальцем.

Эгиль взглянул на заговорившую Медею. Она оказалась невысокого роста с тонкой талией и округлыми формами, радующими мужской глаз. Длинные густые волосы русого цвета падали на её прикрытые крестьянскими тряпками плечи. Она с вызовом посмотрела своими миндальными глазами на Корвека, потом на принца. Застеснявшись, Эгиль поспешил перевести свой взор на юношу. Костюм Джейми ни чуть не уступал отцовскому, но вид у парня был попроще, чем у Корвека, круглое простодушное лицо выдавало в нём добряка. Возможно, лишь из-за этого он и находился здесь, не сумев отказать своему настойчивому родителю в просьбе прийти сюда.

— Как это понимать? — мило улыбнувшись, спросил Эгиль. Ему стало интересно услышать объяснения и поскорее узнать причину данного визита, — мне нужны подробности от вас, лишь тогда я смогу помочь.

— Хорошо, расскажу всё с самого начала, — сразу же согласился Корвек, — по своему ремеслу я лишь скромный ростовщик. В своё время я одолжил отцу этой девушки Вилашу довольно большую сумму денег на сети и прочее рыбацкое снаряжение. Как это бывает в моём деле, залогом стал его маленький домик на окраине нашего великого Тааффеита.

— Бумаги подтверждающие твои слова имеются? — поинтересовался Ларс, знавший ростовщиков не понаслышке, а по горькому опыту прошлых лет.

— Конечно, — Корвек достал расписку и передал приблизившемуся к нему магу, — здесь стоит подпись Вилаша, а вот после этого абзаца шести присутствующих при сделке людей. Трое с моей стороны, остальные с его, как того требуют наши справедливейшие законы королевства Пяти Камней.

— Так что же дальше? — поинтересовался Эгиль. — Пока я не увидел особой взаимосвязи между домом в залоге и намечающейся свадьбой этих молодых людей.

— Сейчас увидите, Ваше Высочество, — уверял принца Корвек, — отец этой прелестной девушки два месяца назад попал в неприятность на реке в ненастную погоду и разбил лодку. Он потерял всё, что купил на выданные мной деньги. Видя всю сложность ситуации, я дал ему ещё одну отсрочку, понимая, что человек нуждается в ней как никто другой.

— Но при этом он поставил очень высокий процент, — возмутилась Медея, указывая на ростовщика, — а отец промёрз до костей в холодной воде, когда неподалёку от земель северян утонула его посудина, ну а после он совсем слёг.

— Прошу тебя, Медея, — обратился принц к девушке, — не перебивай его. Каждый из вас сможет высказать своё мнение, обещаю. Продолжай, Корвек.

— Медея пришла ко мне в дом и попросила ещё денег взаймы, они были нужны ей на лечение тяжело заболевшего отца. Старый Вилаш находился уже по уши в долгах, никто не хотел давать ему ни серебряника на врачей и микстуры, но я сжалился по доброте душевной и ссудил ещё. Я поставил условие, что если Медея не вернёт вовремя долг, то она обязуется выйти замуж за моего славного сына. Посудите сами, уважаемые советники, Ваше Высочество, дом в котором она живёт и так уже полностью принадлежит мне по нашим законам, хотя она должна гораздо больше, чем его ничтожная стоимость. Я не выгоняю её, потому что мне жалко Медею, но поймите меня правильно, принц Эгиль, никогда одной жалостью сыт не будешь.

— А что же с её отцом, почему вы пришли без него?

— Он умер, — отвернувшись в сторону, вымолвила она.

— Да, всё верно. Бедняга так и не смог стать на ноги после того страшного случая на реке, — стараясь сделать расстроенное выражение лица, подтвердил ростовщик, — по законам короля Сигурда Сурового долги передаются по наследству, так же как и всё имущество погибшего.

— Это правда, — сказал Ларс, отвечая на вопросительный взгляд Эгиля, — вы пришли потому что девушка не желает выполнять обязательства, данные тебе ранее?

— Именно так, — Корвек достал ещё несколько бумаг с подписями Медеи и передал их Ларсу, как и в предыдущий раз, — я лишь прошу справедливости у Вашего Высочества.

— Здесь довольно крупная сумма, — посмотрев на цифры, сказал Ларс и вернул бумаги ростовщику.

— В том-то и дело. Я считаю, что Медея очень хорошая девушка и будет прекрасной парой моему застенчивому сыну Джейми. С ним она до конца своих дней не будет нуждаться в деньгах, к тому же, я обязуюсь уплатить все её долги перед другими ростовщиками, как свадебный подарок молодым.

— А что думает по этому поводу ваш сын? — поинтересовался Ларс.

— Он считает...

— Нет, я хочу услышать его ответ, — настаивал маг, он схлестнулся взглядом с ростовщиком, после чего Корвеку пришлось уступить.

— Я сильно люблю Медею, — заикаясь от волнения, начал отвечать Джейми, — это я уговорил отца, чтобы он дал денег ей в долг. Сам бы дал, но у меня не было столько. И так всё, что имел, принёс ей в дом, когда старый Вилаш тяжело заболел. У меня было не так уж и много, к моему огромному сожалению.

Медея посмотрела на Джейми, он скромно прятал глаза от неё.

— Так это был ты? — искренне удивилась она. — Спасибо тебе, добрый человек, что решил помочь в страшной беде. А я всё гадала с отцом, кто решил сделать нам такой щедрый подарок, тайком пробравшись под покровом ночи в дом.

Корвек с явным недовольством взглянул на сына, портившего выгодную сделку.

— Мой отец захотел меня женить, — продолжил Джейми, — он узнал о моей любви к Медеи, не ведаю как, но узнал, может, почувствовал или увидел, как я смотрю на неё, когда она не видит. Я бы с радостью взял её себе в жены, но только не таким вот образом. Говорят, на чужом горе своего счастья не построишь, а мне бы хотелось, чтобы она была счастлива.

— Ну, если не желаешь брать её в жены, то кто же тогда покроет мои убытки? — разгневался на сына недовольный ростовщик.

— Я покрою, — неожиданно для всех сказал Эгиль, — даже дам в два раза больше, чем она должна тебе. Ларс, распорядись, пожалуйста, чтобы моё поручение выполнили.

— Да, Ваше Высочество, я всё сделаю, — сквозь зубы вымолвил маг, дивясь человеческой глупости.

— Благодарю, тебя мой добрый принц, — Медея подбежала к Эгилю и, упав на колени, крепко обняла его руками за ноги.

— Прошу, встань, юная леди. Я не сделал ничего такого для тебя. Не ставь меня в неудобное положение перед моими подданными, — помогая подняться девушке, произнёс Эгиль.

— Ваш вопрос решён. Уже сегодня вечером господин ростовщик сможет забрать деньги у королевского казначея, — объявил пришедшим Ларс, — на этом я попрошу покинуть тронный зал.

Все трое несколько раз поклонились принцу Эгилю, после чего спешно направились к выходу. Уже покидая тронный зал, Медея обернулась, чтобы ещё раз взглянуть на принца, Эгиль таял на глазах. Дождавшись, когда она уйдёт, Ларс подошел к дежурившей страже и попросил их оставить зал на пять минут, чтобы он мог побеседовать наедине с принцем. Солдаты с пониманием удалились.

— Ты что делаешь, Эгиль? — возмутился колдун, откидывая правила этикета в сторону. — Тебе так сильно эта девушка приглянулась? Хочешь, чтобы у тебя под вратами дворца начали собираться люди и потрошить карманы? Так они быстро появятся! Если мы будем оплачивать долги каждого нищего, то казна за считанные дни останется без золота и драгоценных камней. Будущий монарх должен думать своей головой, а не тем, что у тебя заиграло при виде красивого личика и печальной истории.

— Успокойся, я сделал это лишь раз. Больше подобное не повторится.

— Увидишь последствия, скоро о твоём решении будет знать весь Тааффеит, — не замолкал Ларс. — За улыбку этой девки потратил кучу отцовского золота.

— Не называй её девкой, будь добр, — грозно рявкнул Эгиль, чтобы угомонить разошедшегося помощника, — у неё есть имя, так же как у меня или у тебя. Запомни, эту дивную девушку зовут Медея.

— Как будет угодно, Ваше Высочество, — сдержанно произнёс Ларс, беря себя в руки, — ты принц и поступаешь так, как считаешь нужным. Я извиняюсь за свою дерзость. Я не имею права указывать тебе, как поступать в той или иной ситуации, могу лишь посоветовать, а там ты сам решай прислушиваться либо нет.

— Ларс, ты поступил совершенно правильно, — меняя тон, мягко сказал Эгиль, — будь я на твоём месте, то действовал бы точно также. Просто взглянув на неё, я не смог приказать женить её на этом юноше. Что-то промелькнуло между нами. Словно меня пронзило в одно мгновение несколько тысяч острых иголок, но мне совсем не было больно, а наоборот — приятно. У тебя случалось что-то подобное в жизни, друг мой?

— Нет, ни разу. Наверное, ты влюбился в эту девушку, Эгиль, — решил маг, — нужно быть осторожным с этим чувством. За ним может прийти любовь, а это очень опасная штука, особенно для будущего короля Пяти Камней.

Был прохладный осенний вечер. Солнце почти спряталось за горизонт, лишь слегка освещая землю редкими лучами. Они стояли на опавших жёлтых листьях в лесу, расположенном возле горного хребта под названием Старый, невысокий белоголовый эльф и седой немного сгорбившийся под тяжестью лет старец с посохом в руках, который он использовал в большинстве случаев для опоры и лишь изредка в бою. Это были новый владыка Небесного царства Вилос и могущественный людской колдун Альмир. Перед ними находилась небольшая горка взрыхлённой недавно земли, здесь белоголовые эльфы похоронили своего вожака Асерласа, убитого членами гильдии магов при осаде Сапфира.

— Мне всегда было интересно, почему эльфы не сжигают тела погибших, как мы, а хоронят их в земле? — спросил старик, возобновляя прерванный разговор после долгого молчания.

— Ты считаешь этот вопрос уместным, Альмир? — раздраженно хмыкнул небесный эльф. — Привёз мне трупы отца и нескольких сотен моих соплеменников, а после решил узнать об обычаях моего древнего народа?

— Вилос, ты же знаешь, мне искренне жаль, что Асерлас погиб в битве с гильдией магов. Поверь мне, я меньше всех этого желал и скорблю так же сильно, как ты. Сколько мне ещё нужно извиняться перед тобой, чтобы ты, наконец, закрыл эту ненавистную нам обоим тему?

— Не знаю! Ему не стоило соглашаться на ваше глупое предложение, но гордость не позволила поступить иначе. Во всём виноват проклятый Мирас! Если бы мой старший брат не оказался таким подлецом и негодяем, то все были бы живы, а славный Субкаэлоурбис не превратился бы в полуразваленные руины. Благодаря Мирасу авторитет моего великого народа подорван, — с этими словами Вилос опустил ненадолго голову, — ладно, извини, мне сейчас трудно сдерживать свои эмоции, Альмир. Ты хотел знать, почему мы не сжигаем умерших соплеменников?

— Да, но если ты не желаешь отвечать мне, владыка небесных эльфов, то можешь этого не делать, я не обижусь.

— На самом деле, мне несложно удовлетворить твоё любопытство, — махнув рукой, сказал остроухий, — все три расы эльфов считают, что когда-то земля подарила нам жизнь. Значит, после смерти мы должны отдать ей долг, возвращаясь в её лоно. Не знаю, насколько эти сказки правдивы, но меня вполне устраивают сложившиеся традиции. Мы запоминаем места, где лежат наши родные и близкие и приходим иногда, чтобы погрустить рядом с ними и поделиться сокровенными тайнами, о которых никто другой не узнает.

— Теперь понятно. Вилос, твой отец Асерлас был самым великим эльфом из тех, что мне довелось знать на своём веку. Когда я был юн, то мечтал в старости стать таким как он. Этот мудрый и уверенный в себе эльф прожил долгую и насыщенную жизнь. Желаю, чтобы ты стал не менее великим, чем он. Ты очень похож на него внешне, и я уверен, что и внутренний стержень у тебя так же крепок. Твой измученный народ нуждается именно в таком вожде, ты сможешь вернуть им былое величие, которое он утратил по глупости предателя Мираса. Уверен, другие жители Равнины простят вам.

— Если бы только твои слова являлись правдой, — вымолвил владыка, взглянув вверх. — Альмир, скоро солнце покинет небо и наступит ночь, нам пора возвращаться обратно под защиту стен города. Пусть они и превратились в развалины, но всё равно лучше, чем совсем ничего.

Они прошлись метров сто и очутились на небольшой поляне, здесь небесный эльф оставил гулять лошадей, не привязывая их поводья к деревьям. Альмир всегда сильно удивлялся, с какой лёгкостью многие эльфы умеют общаться с животными, в этом новый лидер белоголовых был виртуозом, каких мало на Равнине. Когда они приехали на эту поляну, он сказал каждому животному на ухо по короткой фразе и легонько погладил гриву, после чего они отправились на могилу Асерласа. Прошло почти два часа, а лошади пребывали на той же поляне, верно ожидая отлучившихся по делам хозяев.