Непобедимая и легендарная (Балтийский фактор 2)

— Ещё один вопрос. Какова ориентировочная численность Добровольческого корпуса?

— Около двух тысяч штыков и сабель. При этом кавалеристов там не более трехсот. На вооружении может быть до шести полевых трёхдюймовок и некоторое количество пулемётов. Имейте в виду, что до сорока процентов личного состава корпуса являются офицерами. Почти все остальные — мобилизованные крестьяне. Корпусом командует полковник фон Неф, а его кавалеристами — корнет Булак-Балахович, числящийся у них ротмистром. Александр Кондратьевич, если у вас ещё будут вопросы, я отвечу вам на них тет-а-тет после совещания.

Корк сделал небольшую паузу, после чего продолжил:

— Восточную группировку, в которую войдут Феллинский эстонский коммунистический пехотный полк, шестую стрелковую дивизию и первый механизированный полк особого назначения, поведу я. Выдвинувшись по Балтийской железной дороге от Ямбурга, восточная группировка на первом этапе поведёт наступление на Нарву. После её взятия, установления в городе советской власти и провозглашения Эстонской советской республики группировка продолжит движение на запад с целью овладения Ревелем и соединения с войсками западной группировки. На этом этапе к нам присоединится товарищ Свечников с бригадой тяжёлых морских железнодорожных батарей. Около Нарвы восточной группировке будут противостоять подразделения четыреста пятого немецкого полка, четвёртого эстонского полка и добровольцы из Нарвской дружины "Союза обороны Эстонии", а также немецкий бронепоезд. Около Ревеля — эстонская дивизия, в состав которой входит шесть пехотных полков, артиллерийский полк и инженерный полк, а также большое количества мелких добровольческих формирований. Из порта и с рейда их наверняка поддержат британские корабли. Но товарищ Свечников обещает с ними разобраться. По дороге к Ревелю механизированный полк особого назначения на разъезде Тапс свернёт на Юрьев и выдвинется навстречу западной группировке. После взятия Юрьева полк проследует до станции Валк на Псково-Рижской железной дороге, откуда через Псков вернётся в Петроград. А шестая дивизия после овладения Ревелем дойдёт до Балтийского Порта и Гапсаля.

Когда мы с Седякиным возвращались с совещания в Гатчину, я продолжил его инструктаж:

— Запомни, Саша, задача, которая тебе поставлена, очень важна, но у тебя будет и другая, ещё более важная — сохранить полк. Он нам понадобится весной в другом месте. Поэтому зря не рискуй и постарайся сделать так, чтобы потери личного состава и техники были минимальными. Тут у тебя не будет серьёзных противников, кроме немецкого бронепоезда. Но с ним ты справишься, так как уже имеешь соответствующий опыт. Помнишь, как было с "Орликом" в Симбирске? Одно точное попадание в ключевой элемент и всё. Бронепоезд обездвижен. А потом можно его добить и сбросить с железнодорожного полотна. Это главное, для чего тут потребовался твой полк. Всё остальное красноармейцы седьмой армии могут сделать самостоятельно. Поэтому не беги впереди паровоза. Вмешивайся только в критических случаях. Понятно?

— Так точно, Михаил Степанович, проникся. Постараюсь понапрасну не рисковать.

— И ещё. Регулярно поддерживай со мной связь по радио. Я большую часть времени буду находиться на "Заамурце", поэтому расстояния окажутся небольшими, и связь через антенну, поднятую на воздушном змее, окажется достаточно надёжной.

Всё это время я регулярно проводил авиаразведку, задействовав для этих целей два истребителя "СПАД"-13, которые заранее перегнал из Казани. Несколько раз и сам вылетал с Кроуном, чтобы иметь более чёткое представление об изменениях, происходящих на будущем театре военных действий. Во время одного из таких полётов мы смогли отследить появление в Либаве британского монитора.

Самолётов противника мы в воздухе не встретили ни разу, но я слышал от Щастного, что в ангарах британских крейсеров новых типов могут находиться небольшие одноместные разведывательные самолёты со складывающимися крыльями. Их взлёт можно осуществлять с использованием разборных настилов, монтируемых на носу крейсера, а после возвращения из полёта поднимать из воды краном. У немцев, некоторое количество которых ещё оставалось на территории Эстляндской губернии, насколько мне было известно, самолётов вообще не имелось. А на те летающие лодки, которые остались в Псковской авиашколе после бегства из города добровольческого корпуса, я уже успел наложить лапу.

Тем не менее, я на всякий случай во время боя фортов Пересвета с "Эребусом" поочерёдно поднимал в воздух истребители. Они так никого и не встретили, но зато я одним из первых узнал о результатах этого эпического сражения.

К десятому декабря благодаря заранее проведённой авиаразведке я имел чёткое представление не только о том, сколько сейчас на Балтике присутствует британских кораблей и где именно они находятся, но даже смог определить местонахождение немецкого бронепоезда. Он, по существу, являлся главным препятствием для осуществления наших целей. Это была не склёпанная на скорую руку самоделка, как те, которые использовались моим корпусом, а настоящий заводской железнодорожный броненосец. Единственное, чем перекрывал его бронепоезд Седякина, — это калибр орудий. И я надеялся, что Саша сумеет воспользоваться этим преимуществом.

Британские корабли на десятое декабря были распределены на Балтийском море следующим образом. Два лёгких крейсера, три эсминца, два минных заградителя и пять тральщиков находились в порту и на внешнем рейде Ревеля. Там же стояли два захваченных англичанами и переданных затем эстонцам наших эсминца: "Спартак" и "Автроил". В Рижском порту расположились лёгкий крейсер, эсминец и два тральщика. Все остальные британские корабли, общим числом в десять вымпелов, принадлежащие к эскадре контр-адмирала Уолтера Ковена, базировались в Либаве.

Восточная группировка, в отличие от западной, вела наступление вдоль Балтийской железной дороги, поэтому для перевозки войск к Ямбургу Корк использовал несколько собранных с бору по сосенке железнодорожных составов. Вся эта суета наверняка не осталась незамеченной защитниками Нарвы. Там ждали наступления именно вдоль железнодорожного полотна и загодя подготовились к его отражению. Но мы с Корком решили преподнести им сюрприз, о котором знали только он, я и Седякин. И разделили полк на две неравные части.

Бронедрезина, технический поезд и один из блиндированных эшелонов с красноармейцами вместе с Феллинским эстонским коммунистическим пехотным полком и шестой стрелковой дивизией выдвигались от Ямбурга к Нарве по Балтийской железной дороге. А бронепоезд со вторым блиндированным эшелоном пошли другим путём.

Дело в том, что в 1916 году от Пскова к Нарве вдоль восточного берега Чудского озера была проложена рокадная железнодорожная ветка, идущая через Гдов. После окончания Великой войны поезда по ней не ходили, но одноколейный железнодорожный путь всё ещё пребывал во вполне приличном состоянии. Этим мы и воспользовались, перегнав девятого декабря бронепоезд с пристыкованным к нему эшелоном на станцию Гдов. Оттуда до станции Нарва-2, расположенной на правом берегу одноимённой реки, оставалось семьдесят с лишним километров. Это расстояние тандем из двух сцепленных поездов преодолел ночью с девятого на десятое декабря, двигаясь с минимальной скоростью и не включая прожектор. Лунного света, отражавшегося от слегка припорошившего мёрзлую землю свежевыпавшего снега, машинисту хватало с лихвой.

В двух километрах от станции Нарва-2 поезда остановились и погасили котлы обоих паровозов. От спящего города поезда прикрывали корпуса Суконной и Льнопрядильной фабрик, а прямо впереди просматривалось здание железнодорожного вокзала. До позднего зимнего рассвета оставалось ещё более трёх часов.

Наступление Феллинского коммунистического пехотного полка началось сразу после восхода солнца, лучи которого били прямо в лицо обороняющимся. Красноармейцы редкой цепью шли по обе стороны железнодорожного полотна, по которому медленно двигалась бронедрезина. С опушки леса по окопам, прерывистая линия которых протянулась перед станцией поперёк железнодорожного полотна, ударили выкаченные на прямую наводку полевые трёхдюймовки шестой дивизии. Окопы ответили нестройным ружейным залпом. Забились, выплёвывая длинные очереди, пулемёты бронедрезины.

Мизансцена была подготовлена безукоризненно. Все ждали выхода главного действующего лица, появление которое в сложившейся ситуации просто не могло не состояться. Ожидания оказались не напрасны. С железнодорожной станции Нарва-1 медленно выкатился немецкий бронепоезд.

Сухопутный броненосец отличался грозной красотой, свойственной совершенным орудиям убийства. Стальная гусеница, ощетинившаяся во все стороны многочисленными стволами, перетекла через мосты над обоими руслами реки Нарова и устремилась вперёд, неотвратимо набирая скорость.

Бронедрезина резко подалась назад, тщетно пытаясь разорвать дистанцию, отделяющую её от пышущей паром смерти. Красноармейцы залегли, стараясь укрыться за какими-нибудь неровностями. Но орудия бронепоезда ударили не по ним и даже не по стремительно улепётывающей бронедрезине. Первый удар пришёлся по опушке леса, где стояли трёхдюймовые орудия. Немцы логично рассудили, что дрезина не только не представляет опасности, но и никуда от них не денется, так как вскоре упрётся в стоящие на рельсах поезда, присутствие которых легко угадывалось по дымам сразу нескольких коптящих небо паровозов. А вот пушки некоторую опасность представляют, поэтому должны быть уничтожены как можно быстрее. С первого залпа, снаряды которого вошли в землю с недолётом, немцам это не удалось, а дать второй немецкому бронепоезду было уже не суждено.

Седякин дождался, когда немецкий бронепоезд пересечёт воображаемую линию, проходящую по продольной оси его собственного состава, оказавшись в роли палочки над "Т". И нанёс удар сразу после того, как паровоз немецкого бронепоезда сместился чуть правее от этой линии. Стрельба под очень острым углом к оси броневагона позволяла обходиться без аутригеров, а двухкилометровая дистанция не давала ни малейшей возможности промахнуться по столь протяжённой цели. Обе шестидюймовые гаубицы образца 1877 года, стволы которых во избежание перелёта были выставлены строго горизонтально, рявкнули одновременно. И обе попали в бронированный паровоз. Страшный фронтальный удар двух сорокакилограммовых фугасных снарядов превратил его в кучу измятого металла и легко сбросил с рельсов. Паровоз утянул за собой тендер и переднюю бронеплощадку. Следом повалились с насыпи остальные вагоны. Удержался на рельсах только замыкающий. И уже через минуту был сброшен вниз вторым залпом шестидюймовых гаубиц.

Седякин вытер с лица пот и дал команду машинистам разводить пары. Путь в город был свободен.

Немцы и эстонцы, впечатлённые быстрой расправой над бронепоездом, сноровисто покидали окопы, убегая в город. А от леса уже катилась бронедрезина и валила плотная толпа красногвардейцев.

Первым на станцию Нарва-1 въехал бронепоезд Седякина. И проследовал немного дальше, уступая место у платформы техническому поезду. Броневики выезжали с платформ технического поезда прямо на перрон, скатывались с него на дорогу и разъезжались по городским улицам. Под их прикрытием двигались производящие зачистку группы красноармейцев Феллинского коммунистического пехотного полка. Пушки Александр выгружать не стал — серьёзного сопротивления немцы и белоэстонцы не оказывали. Большинство из них сразу покидало город, некоторые прятались, а те, которым не удалось ни первое, ни второе, предпочитали сдаваться в плен.

К середине дня Нарву очистили полностью, а вечером состоялось заседание Временного революционного комитета, на котором была провозглашена Эстонская советская республика и сформировано её правительство, которое возглавил член РСДРП(б) с 1905 года Яан Хансович Сихвер.

На следующий день между правительствами РСФСР и Эстонской советской республики был заключён договор, предусматривающий экономическое сотрудничество и взаимную военную помощь в защите суверенных территорий. Теперь Седьмая армия Августа Ивановича Корка могла на вполне законных основаниях оперировать на всей территории Эстонской советской республики. С ведома и по поручениям её правительства, разумеется. И не одна. Формирование Нарвского эстонского коммунистического полка началось 11 декабря 1918 года и благодаря наличию многочисленных добровольцев, а также вполне достаточного количества оружия и боеприпасов осуществлялось высокими темпами.

Приехав в Нарву 12 декабря с бригадой тяжёлых морских железнодорожных батарей, я поздравил Александра с победой над немецким бронепоездом и в шутку назвал его убийцей бронепоездов. На что он на полном серьёзе заявил, что не может узурпировать это высокое звание самолично, и тут же послал кого-то из подчинённых на поиски красной краски. Спустя час на обоих бортах первого броневагона его бронепоезда алела яркая надпись: "Убийца бронепоездов", а под ней красовались две звёздочки.

В большинстве случаев после взятия городов существует всего два варианта развития событий. Если город захватывают, то он, как правило, подвергается разграблению. А вот если его освобождают, то этого не происходит. Нарву именно освободили, поэтому её простых жителей никто не грабил. Экспроприации были, разумеется, но они распространялись исключительно на местных богатеев. В частности, на складах Кренгольмской мануфактуры было обнаружено восемнадцать тысяч пудов добротной хлопчатобумажной ткани светло-зелёного цвета. Эстонское правительство приняло решение пошить из этой ткани форму для эстонской Красной Армии. Тут я вовремя подсуетился, заявив, что красногвардейцам из моего корпуса единообразная форма тоже не помешала бы.

Эстонцы — народ прижимистый, но с учётом того, что полк Седякина сыграл во взятии города решающую роль, отказать мне не смогли. Со скрипом, разумеется. После того, как они осознали размер заказа — тридцать тысяч комплектов бридж и гимнастёрок, скрип резко усилился, но обратного пути у Яана Хансовича Сихвера уже не было.

Уже после окончания этого совещания мы с Яаном Хансовичем ещё некоторое время беседовали тет-а-тет. В самом конце он спросил, немного волнуясь:

— Михаил Степанович, вам никогда не доводилось видеть вещие сны? Очень яркие, чрезвычайно правдоподобные и почти не отличимые от реальности.

— Было пару раз. Но они потом оказывались вовсе не вещими — в жизни ситуация разрешалась иначе.

— Вот и у меня именно так случилось две недели назад. Мне приснилось, что я участвую в штурме Нарвы. Иду в цепи вместе с остальными красноармейцами коммунистического полка. А навстречу выкатывается немецкий бронепоезд. Точно такой же, как позавчера. Он открывает огонь из пулемёта, и красноармейцы, шедшие рядом со мной, падают на землю. А потом я ощущаю сильный удар в грудь, и сознание меркнет. Я тогда проснулся в холодном поту. Как будто на самом деле пережил свою смерть. Позавчера, увидев этот бронепоезд наяву, я вспомнил сон в мельчайших подробностях.