— Наконец-то... — без всяких эмоций ответил Грешник. — А то уже заждались!..
— Идут две машины... — Продолжал Кипиш наблюдение. — Уазик тентованный и... Ровер... Еще далеко.... Едут медленно... зомбаки мешают... Только, походу, это не те, кто засаду устроил....
— С чего мысля? — спросил Грешник.
— С того, что странно это как-то.... Уже не засада получается, а неизвестно что.... Если бы они двигались со стороны, куда мы ехали, то понятно, а так...
— Значит, у них две группы.... — задумчиво изрек Грех. — Хреново, блин.... — Он сделал небольшую паузу, а потом более грубо продолжил. — Так, все!.. Шутки в сторону!.. Хрен с ними — ищи снайпера... мигом!... — Новичок! — обратился он ко мне, отчего в груди все сжалось. — С пулеметом нужно учить, как обращаться?..
— Ну... — неуверенно протянул я. — В кино видел, как с минигана стреляют.
— А..., ну это серьезный опыт... — саркастически ответил хриплый. — В каком кино-то хоть?..
— Терминатор, там... и про Вьетнам тоже смотрел... — начал перечислять я, понимая, что несу какую-то чушь.
— Терминатор, говоришь... — он тяжело выдохнул. — Хорошо.... Будет тебе терминатор!
Совершенно не осознавая, что мне придется воспользоваться пулеметом, я все-таки придвинулся к нему. Посмотрев на изящную машинку смерти, я даже почувствовал какую-то потаенную радость. Нет, убивать, конечно, я не хотел, точнее, мыслей у меня об этом вообще не было, но мне представлялось, что я, словно Джон Рэмбо, уже всем своим видом напугаю противников, но как же я ошибался....
— Все действительно просто! — начал обучение Грешник. — Видишь, слева на подвесе желтый рычажок?..
— Да... — внимательно осмотрев подвеску пулемета, ответил я.
— Короче, так!.. Как только от Кипа поступит команда, потянешь его на себя и выталкиваешь пулемет вверх.... Не переживай, люк сам откроется. Да и еще.... Пулемет поднимется очень легко..., там газомасленные толкатели стоят, так что особо не напрягайся, а то можешь покалечиться.... Привод стволов электрический.... Между рукоятями есть красный защитный флажок подачи питания.... Отводишь его в сторону.... Под ним тумблер.... Там же две зеленые кнопки, которые имитируют спусковой крючок. Так что нажимать можно любую из них, как тебе удобнее... Короче, все понял?!
— Вроде бы.... — неуверенно произнес я.
— Главное, пока Кипиш не подтвердит устранение стрелка, не вздумай вылезать в люк.... Башки тут же лишишься!..
— Понял...
— Кип, что у тебя там? — обратился он к солдафону.
— Не вижу его, хоть убей.... — послышалось из рации.
— Вот и убей!..
— Твою же мать! — воскликнул я и схватился за рукояти пулемета. — Подъехали, Грех...
Два внедорожника медленно подкатились к месту нашего крушения. Переезжать через бордюр они не стали, а просто остановились друг за другом напротив нашей машины так, что я мог наблюдать их через стекло на двери багажного отделения. Первым стоял зеленый Уазик с тентованным верхом, а позади него — темно-красный Дефендер.
— Кипиш?! — окликнул солдафона Грех.
— Не вижу... — спокойно ответил он. — Ищу...
— Ищи, мля, быстрее!.. Новичок, приготовься!..
Первым показался передний пассажир Ровера, который сразу же переместился к заднему борту машины. К нему присоединился один из задних пассажиров УАЗика, и они оба, присев на одно колено, направили автоматы в сторону города. Еще один таким же образом занял позицию наоборот спереди УАЗа. Водители обеих машин оставались за рулем. К сожалению, задние стекла Дефендера были тонированные и разглядеть, были ли там еще люди, мне не удалось, а вот еще двое из УАЗика, держа автоматы наготове, направились к нашему внедорожнику. Один из них был довольно молодой худенький парнишка, с коротко бритой головой, одетый в явно не по размеру военную форму, которая мешком висела на нем мешком. Не торопясь, он стал обходить машину с левого борта. Второй же стал обходить внедорожник справа. Это был, наоборот, достаточно плотный мужчина средних лет с абсолютно лысой головой и густой рыжей бородкой.
Внутри у меня все закипело. Сердце колотилось так быстро, что казалось: оно вот-вот выпрыгнет из груди. В ушах пульсом отдавалось его биение, а руки дрожали так, как у заядлого алкоголика на утро.
— Кипиш, мля?! — стараясь говорить как можно тише, прохрипел Грешник.
— Ищу! — все так же безрадостно отозвалась рация.
Тем временем оба боевика, как я их уже мысленно окрестил, подошли достаточно близко. В какой-то момент я напугался так, что чуть не наложил, ей богу. Переведя взгляд направо, я буквально столкнулся глазами с рыжебородым. Он смотрел на меня, не мигая и не отводя голову в сторону. В тот момент я был готов провалиться в саму преисподнюю, лишь бы убраться подальше отсюда. Спустя секунду, которая показалась вечностью, он приложил свою руку к бородке, несколько раз провел по ней ладонью, приглаживая, повертел головой, не отводя взгляда, а потом двинулся к передним дверям нашего автомобиля. Неожиданно два бойца, находившиеся у Ровера, открыли по кому-то огонь. Скорее всего, они атаковали подходящих слишком близко зомби со стороны города, так как остальные, на секунду повернувшись к ним, тут же продолжили держать свои позиции. Молодой парнишка уже подошел достаточно близко к двери Монаха, но не предпринимал никаких действий, а лишь вертел головой, скорее всего, ожидая приказа старшего. Бородатый же приблизился к правой двери, за которой, завалившись лицом на переднюю панель, находился Грешник. Несколько раз рыжебородый дернул за ручку двери, но она не открылась, и тот, развернув свое оружие, с силой ударил прикладом в стекло. В салоне громыхнуло, но стекло осталось неповрежденным, от чего на рыжебородом лице возникло недоумение. Сердце забилось еще сильнее, но в тот же миг, из-за дома, во дворе которого мы находились, вышел зомби. Парнишка, в поле зрения которого попал мертвец, окликнул бородатого, и тот, обернувшись, направил свой автомат на зомбака. Выстрела слышно не было, но мертвецу что-то невероятно мощное снесло полчерепа, и он завалился на траву. По всей видимости, бородача просто опередил снайпер, который все еще находился на холме. Мою догадку тут же радостно подтвердил голос Кипиша, донесшийся из рации:
— Ха!.. Спалился дружок!.. Примерно четыреста метров.... Далековато, сука.... Ждите....
Никто ему, естественно, не ответил: слишком близко стояли боевики, чтобы Грешник рискнул пошевелить губами. Рыжебородый повернулся обратно к машине и усмехнулся, глядя на молодого, затем снова с еще большей силой двинул прикладом по стеклу. Ничего не произошло, и он удивленно посмотрел на стекло в упор. В этот момент на лице бородача отобразился ужас, он увидел толщину стекла, и это было последнее, на что я обратил внимание.
— Снял! — весело воскликнула рация.
Время будто замедлилось. Руки перестали трястись, а сердце словно остановилось. Невероятно стремительный заряд адреналина выплеснулся в кровь, активируя весь скрытый в человеческом теле потенциал. Негромкий щелчок разблокировки дверей послужил для меня более верной командой, чем голос солдафона. Я понял, что и Грешник, и Монах сейчас выскочат наружу, чтобы принять бой, и ринулся первым. Дернув за желтую рукоять, пулемет действительно легко и быстро пополз вверх. Створки люка параллельно раскрылись, прикрывая с обеих сторон мое показавшееся из внедорожника тело. Что-то в подвесе поворотного люка мягко щелкнуло, и пулемет зафиксировался, глядя всеми шестью огромными стволами в сторону противника.
Первым меня заметил боец, находящийся спереди Уазика. От неожиданности и испуга при виде огромного пулемета он резко попятился и упал на пятую точку, роняя свой автомат. Ударившись головой о тяжелый бампер, он, казалось, не обратил на боль никакого внимания и, так же сидя на асфальте, рьяно передвигал руками и ногами, пытаясь скрыться за автомобилем.
Я уже не испытывал страха и не был наполнен переживаниями. Наоборот, во мне что-то переключилось на более устойчивые чувства, такие, как ненависть и злость, а также откуда-то из глубины души выбрался азарт, азарт убивать, и я нажал на зеленую кнопку. Стволы моментально начали вращаться, а пулемет, словно дракон, задышал, извергая адское пламя.
Почти сотня тяжелых пуль, выпущенных пулеметом за секунду, разорвала пополам одного из боевиков, находившихся у Ровера, слишком уж надолго я задержал на нем прицел, второму, когда он попытался укрыться за машиной, разнесло голову и оторвало правую руку, и она вместе с зажатым пальцами автоматом упала на асфальт. Тело же его по инерции ударилось о борт красного внедорожника и медленно сползло вниз, забрызгивая стекла фонтаном извергающейся крови. В тот момент я не испытывал ни жалости, ни сострадания. Эти люди для меня сейчас представлялись всего лишь движущимися мишенями в тире и не более. Они были противниками, которые, допусти мы ошибку, поступили бы точно так же с нами без каких-либо угрызений совести.
В какой-то момент я перевел огонь на Дефендер. Пули, словно тонкие иглы адской швейной машинки, застучали по его задней части, прошивая насквозь корпус, разрывая куски металла и разбивая стекла. Внедорожник, взревев мотором, рванул вперед. Водитель пытался объехать УАЗик, стоящий впереди, но этого не получилось. С грохотом упершись углом бампера, внедорожник начал медленно сдвигать его вперед. Не прекращая стрелять, я направил стволы на водителя Ровера, после чего машина перестала двигаться. Стараясь предотвратить подобное поведение водителя УАЗа, я сразу же направил миниган на него. Стволы пулемета раскалились докрасна, но стрелять я не прекращал, а, напротив, с еще большим усердием перемешивал автомобильное железо с человеческой плотью. Боец, который все это время прятался за УАЗиком, рванул через дорогу, и я постарался его остановить, но в этот момент выстрелы прекратились, а пулемет лишь противно завизжал, продолжая вращать стволами. Патроны закончились в самый неподходящий момент, словно кто-то свыше дал второй шанс этому убегающему парню. Я смотрел ему вслед, так и не отпуская зеленой кнопки. Вот он, перекувыркнувшись через забор дома напротив, пробежал через двор. Запнулся о края детской песочницы и завалился в нее, но тут же поднялся и побежал дальше. Добежав до ограды с внутренней стороны двора, он попытался перелезть через нее, но неожиданно даже для меня из его головы брызнул кровавый фонтанчик, и он замертво повис на верху забора. Поняв, что стрелял Кипиш, который, видимо, все еще находился в башне пожарной станции, я перестал давить на кнопку, и пулемет окончательно затих. Только сейчас я обратил внимание на крышу нашего внедорожника. Она вся была усыпана раскаленными гильзами, а под миниганом так вообще появилась целая горка. Развернув люк вместе с подвесом, я увидел Монаха. Придавив коленом спину еще одного бойца, он заломил ему руки назад и пытался связать. Рядом стоял Грешник, почесывая затылок, он посмотрел на картину разрухи и, мельком бросив взгляд на меня, произнес, наверное, самую емкую фразу в моей жизни:
— Ну, ни хера себе!
Выбравшись из машины, я сразу же ощутил во всем теле непонятно откуда появившуюся слабость. Ноги и руки одолевала дикая дрожь, к горлу подкатил ком. Если, управляя пулеметом, я думал лишь о нашей защите и боевиков воспринимал исключительно как цели, то сейчас, когда все закончилось, при виде изрешеченных машин и изуродованных тел на дороге на душе стало паскудно, если честно.
Когда я неуверенно подошел к расстрелянным мной внедорожникам, в нос сразу же ударила едкая смесь запаха пороха и крови. Тут же немного закружилась голова, начало подташнивать, но я все-таки постарался удержаться на ногах и заглянул через разбитые окна Ленд Ровера. Сзади, на пассажирском месте, оказывается, все это время тоже были люди. Почему же они не покинули автомобиль сразу же после остановки, я не понимал. Неужели действительно так расслабились и не ожидали сопротивления, раз выставили наружу только пятерых. Конечно, это нам вышло на руку, ведь, покинь автомобиль и они, нам пришлось бы гораздо сложнее, а возможно, пуля, выпущенная кем-то из них, попала бы в меня, тем самым лишая ребят такого преимущества, как пулеметчик. Но вот картина, которая оказалась на задних сидениях, просто обескуражила. Это был фарш. Натуральный мясной фарш из человеческого мяса, сдобренный осколками стекла и железа. При виде этого мне стало еще хуже, и я попытался вдохнуть как можно больше воздуха, но вместо этого ощутил лишь сладковатый привкус крови. В голове тут же помутнело, и меня моментально вырвало остатками утренней ухи прямо на безголовый труп, лежащий у машины.
— Твою же мать! — послышался сзади знакомый голос Кипиша. — Мало ему было башку потерять?.. Может, обоссышь его еще?!
Вытирая лицо рукавом, я повернулся к солдафону и посмотрел прямо в его глаза с такой ненавистью, что он отпрянул назад.
— Лан-лан, не кипятись!.. Все я понимаю... — спокойно произнес он и, прихрамывая на одну ногу, двинул в сторону нашей машины. — О, Грех!.. Вижу: языка взяли!..
Задерживаться у разбитых машин я не стал и, с трудом превозмогая тошноту, побрел к ребятам. Подойдя к нашему внедорожнику, я случайно наткнулся взглядом на пробитое левое переднее колесо. Таким вот неудачным для машины оказалось перешагивание через бордюр, о чем свидетельствовала хорошая вмятина на диске. Оно и понятно, учитывая вес бронированного джипа, да еще и накренившегося на левую сторону в результате резкого маневра.
— Ты чего с башни слез? — Грозно спросил Грешник солдафона. — А если вторая группа объявится?
— Оттуда мне целиться неудобно... — Ответил тот, протягивая Грешнику чистый носовой платок. — Оконца узенькие, жопа просто!.. Сам не знаю, как стрелка высек!.. Короче, с меня здесь толку больше!..
— Ну-ну!.. — прохрипел Грех, прикладывая платок к своему лицу. — Плохому танцору... Ладно, давай зайчика нашего расспросим!
Вмешиваться в разговор я не стал. Про колесо, я думаю, они и так в курсе, не слепые все же, да и не хотелось мне сейчас разговаривать, поэтому я мирно остался стоять возле водительской двери автомобиля. Пленника держал Монах, приставив его спиной к покосившейся стенке сарайчика, в который уперся бампером внедорожник. Надо отдать должное старику за смекалку. Искать веревку он не стал, а просто, раскатав рукава на одетом не по размеру кителе пленника, завязал их концы у него за спиной. И если бы не защитная окраска куртки, можно было бы сравнить ее со смирительной рубашкой. Парнишка же держался очень уверенно. Невзирая на только что произошедшее с ним и его друзьями, он не выглядел напуганным и смотрел на нас, гордо задрав голову и широко расставив ноги. Складывалось впечатление, что он был не пленником, а надзирателем в тюрьме.
Грешник, все еще придерживая платок у своего носа, недолго оценивал парня холодным взглядом, а затем резко и неожиданно, наверное, для всех с силой ударил его кулаком в живот, отчего тот согнулся и, задыхаясь, медленно опустился на колени.
— Су.. кха-кха!— Закашлялся он, приподняв голову и посмотрев полными ненависти глазами на обидчика.
