| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Патриция соблаговолила... Выхватив из рук обалдевшего просителя бокал и цветы, она оросила его физиономию коктейлем, а потом добавила букетам, доводя до кондиции полной трезвости. Удовлетворившись содеянным, девушка снова ушла, но на сей раз довольная.
— Люблю женщин, — признался Венди, выплевывая розовые лепестки. — У тебя есть чем утереться?
— Носовой платок подойдёт?
— Вполне.
— Как тот коктейль назывался?
— "Возмездие".
— Оно тебя настигло!
— А? — Венди попытался переварить мысль, но что-то не срослось. — Не понял, Пати приняла извинения или нет?
Ни слово не говоря, я сунул ему под нос бокал с каким-то розовым коктейлем. Ну, вот за что мне это?
— Проходите, — велел я хозяину бокала, безмолвно уставившемуся на меня. К слову, это оказался тот же самый тип, что и прежде. А пусть ходит в обход!
Через некоторое время Венди и в самом деле назюзюкался.
— Ты не ценишь то, что у тебя есть, — вещал он, повиснув на моём плече. — Я, как никто другой, понимаю Лилу-Анну. Знаю, какое у неё сердце, потому что в моей груди бьётся точно такое же — преданное и верное, — икнул он мне в ухо.
— Да-да. Не дыши на меня.
— Куда мы идём? — заметил он наше шествие к выходу. — Бал ещё не закончен. — Изловчившись, приятель вцепился в столик с напитками. Я попытался оттащить Венди, но выяснилось, что это можно сделать только вместе со столиком.
— Венди! — рыкнул я.
— Ты иди. А я подожду тебя прямо тут! — уселся он на близстоящую тахту, вернее, на колени какой-то дамы. Взвизгнув, она отпихнула его и белопенным вихрем взвилась на ноги:
— Наглец!
— Люблю женщин, — пробормотал Венди, заваливаясь на тахту.
— Это я уже понял. — Еще через мгновение выяснилось, что он самым прямым образом дрыхнет. Попробовал призвать друга к здравому смыслу, тряся за плечи и шипя в ухо, на что он мне выразительно храпнул и почмокал губами.
— Ну, поцелуй меня, — промямлил Венди сквозь сон, и я едва удержался, чтобы не огреть его кувшином. Сначала со злости, а потом для скорейшего пробуждения. А что, вполне... если не перестараться. — Обними меня, моя грэмурочка. — С этими словами он насмерть приклеился к моей шее, и как я не пробовал его оторвать — бесполезно. Да к демонам же!
— Что происходит? — явственно прозвучал голос Араберто. Я замер, как вор, застигнутый на месте преступления. Только отца Венди и не хватало!
Друг снова что-то забормотал, немного ослабив хватку, и я, вывернувшись из-под его руки, заткнул ему рот рукавом. Не совсем рукавом. Он стиснул зубы. Проклятье!
— Ровным счётом ничего. — Я терпел.
Канцлер в белом одеянии с золотыми галунами, пронзительно глядел на меня чёрными глазами, словно одним только взглядом собирался вывести на чистую воду, и попытался заглянуть мне за спину, но я упрямо загораживал обзор на живописный вид его сына, вцепившегося зубами в мою руку.
Я терпел.
— Венди что-то натворил?
— Нет! — Дурак! Зачем так поспешно ответил?
Араберто раздумчиво закивал.
— Передай ему, что мне хотелось бы его повидать.
Не-а. Ему сейчас Венди видеть совсем бы не хотелось, но я не стал переубеждать. Да он и сам начал о чём-то догадываться. А методы у канцлера в воспитании сына были самые кардинальные. Ну, это и понятно. Иной раз я бы и сам Венди прибил. Как, например, сейчас.
Едва дождавшись, когда широкая спина главного советника затеряется среди цветастых нарядов, я вырвал руку из пасти этого чудовища — никогда не думал, что у Венди такой сильный прикус. Лишившись закуски, приятель откинулся на спинку тахты и усердно захрапел. И что мне с ним делать? Не могу же я его тут оставить? Придётся тащить через залу. Правда, я слабо представлял, как буду это делать, не привлекая всеобщего внимания. Как-никак мы с принцессой главные виновники торжества, а тут ещё... Церемониймейстер!
Поклонившись, господин Рамиро с невозмутимым лицом, деловито ухватившись за лацкан своего чёрного с золотом камзола, довёл до моего сведения, что бал близится к концу, и следующий танец — наш с Лилу-Анной — его завершает. Очень вовремя! Мне тут как раз заняться нечем. Поблагодарив господина Рамиро за своевременное оповещение и дождавшись, когда он уйдёт, я усиленно затряс Венди, пугая, что Араберто с ним разделается, если увидит в таком виде. С тем же успехом я бы мог присесть рядом и отдохнуть, вместо того чтобы трясти этого олуха. Да что с ним такое?
— Карамель.
Я вздрогнул и поднял глаза на принцессу.
— Лилу-Анна.
Всё. Время вышло.
Я сделал, что мог. Ведь так?
Нет, не так.
Заиграла мелодия "Финального вальса", толпа гостей постепенно начала расступаться, давая нам с принцессой дорогу. А за моей спиной вовсю храпел Венди. Скинув свой бархатный синий камзол, украшенный золотым позументом, я накрыл им друга. С головой. Так он не слишком приметен. Если не задаваться вопросом, отчего у камзола ноги торчат. Мне нужно совсем немного времени, один танец. И потом я вернусь.
Расправив плечи, я взял Лилу-Анну за руку, и мы с ней торжественно прошествовали в середину сверкающей огнями огромной залы. Я привлек девушку к себе и закружил под чарующие звуки музыки. Она танцевала легко, как пёрышко, и вскоре я забылся мыслями о незнакомце из сада и о недоразумении с Венди...
Одно наползало на другое, чередовалось, и я не заметил, как увеличил темп танца. Меня просто сводила с ума наглость темного, проникшего в сад, и его высокомерие. Чем больше я об этом думал и припоминал подробности садового приключения, тем быстрее кружил Лилу-Анну, и по залу, и — встав на одно колено — вокруг себя.
Радовало, что принцесса прекрасно знакома с особенностями нашего танца. Вряд ли в темной империи существует такая же традиция — завершать бал "Финальным вальсом", я об этом не слышал, но кто знает. Может, у них есть такой же танец, просто называется по-другому.
Внезапно, на особенно рискованном моменте, рука Лилу-Анны выскользнула из моей, и принцесса отлетела прочь. Всё произошло так быстро, что я ничего и сообразить не успел. Вот только что крепко держал её руку, а в следующий миг девушка уже сидела на полу в окружении своих голубых юбок. Музыка с противным скрежетом оборвалась. По залу пронеслись восклицания и вздохи; волной прокатилось взволнованное движение, и повисла оглушающая, изумлённая тишина.
Прекрасный финал танца, ничего не скажешь!
Но как?! Лилу-Анна словно нарочно... или... Это я виноват? Я же не мог... или мог?
Глядя на свою руку, что так некстати подвела, мне никак не удавалось решить для себя этой дилеммы. Я шагнул к принцессе, собираясь помочь подняться, как вдруг золочёные двери залы распахнулись, и в комнату неторопливо вошла молодая красивая женщина.
Тяжёлые юбки тёмно-красного бархата покачивались в такт её плавным шагам, а сзади по полу волочился длинный, сверкающий шлейф. В чёрных густых волосах блестели украшения. Рядами сцепленных звеньев позвякивали золотые браслеты и ожерелье. На матово-белом лице застыла лёгкая полуулыбка карминных губ. Гостью мягко придерживал под локоть невысокий юноша лет шестнадцати в ладно скроенном тёмно-зелёном костюме с изысканными кружевами. На его поясе в алой перевязи красовались тонкотелые сабли. Две! Меня аж передёрнуло.
Придерживая юбки, загадочная незнакомка подошла и склонилась к Лилу-Анне.
— Бедное дитя, — мягко проговорила она, дотрагиваясь до лица девушки. — Несчастная моя малышка. Кто тебя обидел? — В расширившихся глазах принцессы действительно блестели слёзы. — Не беспокойся и не плачь, теперь, когда я здесь, тебя никто и пальцем не тронет. Ну же, поднимайся! Не пристало принцессе Кэшнаира сидеть на полу.
Лилу-Анна хлопала глазами и, казалось, вот-вот разрыдается.
Демон раздери! Что тут происходит?
— Вы кто? — шагнул я навстречу, требовательно вперившись в незваных гостей.
Женщина выпрямилась и взглянула на меня так гордо и величественно, что я даже обомлел. С минуту она хладнокровно разглядывала меня, дюйм за дюймом. На мгновение я почувствовал себя раздетым и, чтобы развеять это тревожное ощущение, переменил позу, скрестив руки на груди. Её спутник, выгнув бровь, понимающе ухмыльнулся. Проклятье! Что он себе позволяет?
— Эсмирато, помоги Лилу-Анне встать. Наша семья не должна так унижаться, — неторопливо повелела незнакомка.
Семья?! Застыв истуканом, я вытаращился на неё во все глаза. Это не... Это не... Не может быть! Она моя...
— Принц Кармаэль, — дрогнули её длинные ресницы, — не так ли? — Женщина протянула мне руку с длинными острыми ногтями, выкрашенными красным. — Подойди, я хочу взглянуть на тебя поближе.
Я дернулся и на ватных ногах исполнил пожелание.
— А ты хорош собой и так молод... — проговорила она, положив руки мне на плечи. — Ты мне нравишься. — Она маняще улыбнулась, и я почувствовал, как невольно краснею. — Какой застенчивый...
Кто? Я?
Оказывается, краснеть можно до бесконечности.
Я прокашлялся. Эта женщина сведёт меня с ума!
— Я... приветствую вас в... — Империи? Дворце? Зале?!
— Уже догадался кто я? Какой умный мальчик.
У меня прервалось дыхание от её улыбки. Лагас, что это? Почему она на меня так смотрит, будто хочет... съесть?!
— Эсмирато! — отвела она от меня обволакивающий взор и отступила на шаг, и я, наконец, смог вздохнуть. — Представь меня, Эсмирато. Представь меня всем!
Юноша с копной кофейных волос изящно поклонился, приложив руку к груди, и обратился к переглядывающейся и перешёптывающейся толпе, взирающей с любопытством на новоявленных гостей.
— Дамы и господа, в особенности ваше императорское величество! — говоря это, он с большим почтением склонился перед восседающими на троне императором и императрицей. — Позвольте поблагодарить за оказанную честь находиться здесь и представить вам гостью. — Он подошёл и взял красивую женщину за руку и со всей торжественностью проговорил: — Кадемония Нэйрон вэн Астарта, Первая принцесса Империи Кэшнаир.
ГЛАВА 7. У каждого свои страхи
Солнце весело светило с голубых небес, заливая светом накрытый к завтраку стол, на котором стояли подставки со сливочными пирожными, фруктами, сдобными булочками. В фарфоровых чашках исходил ароматным паром прозрачно-янтарный чай, соседствуя с пиалами и розетками, наполненными вареньем. Белые камелии в вазочках освежали и без того прекрасное утро, подобное воздушной сладкой вате.
Откинувшись на спинку кресла, я пытался сосредоточиться на порхающей бабочке, чарующей прелестнице, но она ускользала, как мираж, как сон, в золотистом свете, среди густой глянцевой листвы.
— ...маэль. Кармаэль, — из зыбкой полудрёмы меня выдернул голос отца. Без короны и императорских регалий он выглядел по-домашнему уютно, и только сжатые губы и усталые глаза говорили о том, что он никогда не забывает — кто он есть. Правитель. Порой мама смотрела на меня с печалью и молчаливо вздыхала, словно хотела оградить от трудностей предстоящей жизни в этом же статусе.
И до чего же меланхоличные у меня сегодня мысли.
— Почему бы вам с принцессой не прогуляться по саду. Утро чудесное.
— Прекрасная идея, — поддержал я отца, удобней усаживаясь в кресле, и мои глаза встретились с глазами моей невесты... настоящей невесты. Сон как рукой сняло.
Это мама "здорово" придумала устроить семейный завтрак на свежем воздухе в честь новоприбывших гостей, которые в скором времени должны полноправно войти в нашу семью. Накануне мне особенно запомнилось ночное знакомство в саду с... кем он мне там приходится? Неважно. Ему, видимо, тоже запомнилось, потому что его улыбочка прямо так и говорила — я знаю, на что ты способен и меня это не впечатлило.
Признаю, меня бы тоже не впечатлило. Но, задумываясь относительно мотивов "западни", прихожу к выводу, что проверка была запланирована и подготовлена заранее. Лилу-Анна прекрасно сыграла роль наживки, и мы клюнули, как... ладно, упустим подробности. Тактика этого юного "полководца" раздражала, но надо отдать ему должное — операция прошла без сучка и задоринки, разве что оставлять трофей явно не входило в его планы.
Да, фибула мне еще пригодится. И может даже для того, чтобы стереть с физиономии темного эту раздражающую улыбку. Он отсалютовал мне чашкой чая, я кивнул, пытаясь быть любезным. И что Венди скажет, когда узнает обо всех тонкостях ночного знакомства? Кстати, где он до сих пор? Вчера после танца я его так и не нашёл — не сильно-то и расстроился. Но сегодня ему и в самом деле лучше не попадаться мне на глаза — может, он это понял?
— Ты бледен, — склонилась ко мне мама, сидевшая рядом.
— Ничего. Всё нормально. — Я поднялся с кресла. А кому кошмары не снятся? Вот следующей ночью хорошо высплюсь и "порозовею".
Проходя мимо Лилу-Анны, я приостановился. Хотя, что я ей скажу? Прости, так вышло — рука соскользнула, но в следующий раз, уж будь уверена, вцеплюсь, как коршун в добычу! Нет, никуда не годится! Нужно что-то придумать и принести извинения более цивилизованно. Если она вообще склонна меня простить... Даже голову не подняла от кружки чая. Боже, я порой сам себя ненавижу. Ненароком поймав взгляд Патриции, понял, что не только я... А она мне когда-нибудь простит эти розовые кусты или всю оставшуюся жизнь придётся жить с тяжким грузом на сердце?
Почему я у всех должен просить прощения? Что за наказание? И никто не научил, как нужно правильно извиняться, чтоб тебя наверняка и безоговорочно... Вот бы вместо уроков придворного этикета научили чему-то полезному!
В саду заливисто щебетали птицы, наполняя кристально чистый воздух пульсирующей мелодией жизни. Краснопёрая пташка выпорхнула из кустов магнолии и, перелетев выложенную разноцветными камешками дорожку, проворно скрылась в зарослях жимолости. Я намеренно не смотрел на идущую рядом спутницу, изучая красоту природы, и упрекал себя за необдуманное согласие прогуляться с принцессой... или... как мне её называть? Кадемония? Каде... мония... Без запинки и не произнесёшь. Каде...
— Можно просто Мон.
— Что? — взглянул я на неё удивлённо. Мы что, подумали об одном и том же? Или я ляпнул вслух?
— Мы с тобой ещё толком не познакомились, — проговорила она, неторопливо шагая — шлейф светло-красного атласного платья волочился по дорожке; золотой колокольчик, искусно вплетенный в распущенные волосы, издавал мелодичный перезвон при каждом повороте головы; на красном шнурке на запястье висел расшитый золотом веер.
Бросив на неё мимолётный взгляд, я потупился.
— Да... Не познакомились... — Интересно, что она имеет в виду?
— Ты хочешь что-нибудь обо мне узнать?
— Ну... — Чувствую себя как на экзамене по тёмному — в голове туман, а говорить что-то надо.
Кстати, изъясняется принцесса на саразийском довольно сносно, лишь с чуть заметным акцентом, но это... даже приятно.
— Как вы добрались? — Глупо. Хотя в самом деле интересно для чего вваливаться во дворец посреди ночи? Неужели дождаться утра совсем невмоготу? Или у них такая варварская традиция? Ошарашить хозяев и, пока они не пришли в себя, брать штурмом! Папа, однако, довольно спокойно воспринял их выходку. Он знал, конечно. Да только сдаётся мне — не всё.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
