Наихудший сценарий: Повторение непройденного

7. Фальшивый командир

Орбитальная станция, в очертаниях которой без труда можно было угадать перестроенный старый звездолёт, встретила нас образцовым порядком, чистотой и тишиной. В огромном, как грот, ангаре, где сорокапятиметровая "Амидала" терялась, словно одинокая легковушка на пустынной стоянке закрытого торгового центра, было намного меньше кораблей, чем он мог вместить. Висели на своих кронштейнах стандартные имперские истребители в количестве одной эскадрильи, с дальней стороны от них выстроились "лесенкой" четыре "скипрэя", да совсем вдалеке, у стены, стояли два небольших кореллианских грузовика, там происходило какое-то движение. Я не стал разворачивать корабль кормой, посадил как есть, потому что от дверей, ведущих внутрь станции, к нам спешил, поправляя ремень, флотский офицер высокого ранга. Его сопровождали молодой лейтенант и некто в шлеме и тактическом жилете поверх комбинезона. У этого человека была бледная, почти серая кожа, живо напомнившая мне Асаж Вентресс, узкое скуластое лицо и внимательные тёмные глаза под густой чёлкой чёрных волос почти до самых бровей.

— Заместитель начальника терминала гранд-капитан Вугол! — отрекомендовался старший чистым, почти оперным тенором. Представил и загадочного спутника: — Агент Фартман, разведывательная служба. Мы к Вашим услугам, леди.

— Хорошо, — ответила Осока. — У меня заключённый, требуется доставить его на Корусант. Когда уходит очередной транспорт с минералами?

— Гражданские рудовозы отправляются каждые два часа, но прямо с планеты. Транспорт со стратегическим сырьём должен стартовать по графику... через шесть часов одиннадцать минут.

— Им и воспользуемся.

— Прошу в офис, оформим акт передачи. Сал! — Вугол покосился на лейтенанта. — Конвоиров для арестованного!

Четверо штурмовиков, гремя бронёй, рысью подбежали к нам, будто ждали команды прямо у дверей. Взяли Френца Баку в коробочку и во главе с Салом двинулись вперёд, в коридор.

— Бывали раньше у нас? — осведомился гранд.

— Не приходилось, — сказала Осока.

— Ничего не потеряли. Рудничная планета, маленькая станция, сплошная рутина. Ничего не происходит месяцами.

— Совсем ничего? — переспросила тогрута.

— Ах, вы о тех двух грузовиках, мэм? Отправляем вниз оборудование для устройства новых застав. Территория рудников постоянно меняется по причине выработки пластов, приходится сдвигать периметр охраны.

Он стал разглагольствовать о бандах, состоящих из нищебродов и тунеядцев, о воровстве в жилых блоках в рабочее время и хищениях оборудования из карьеров в нерабочее, как банду пытаешься схватить за хвост, а она растворяется, планета велика, всю не прочешешь. Осока слушала многословные излияния, кивала, но я заметил, что она забеспокоилась. Мне ли не знать этот прищур глаз и непроизвольное движение пальцев, будто она собирается сжать кулак и никак не может решить, нужно это делать или нет.

— Подождите, капитан, — Осока отмахнулась от Вугола и резко остановилась. — Совсем забыла! Пилот, — она повернулась ко мне и продолжала всё так же на базик, максимально деловым тоном: — Вам вовсе не обязательно идти с нами. Контракт Ваш завершён, Вы можете следовать прежним курсом.

Я опешил. На мгновение. Потому что глаза Осоки быстрым движением указали: уходи! немедленно! Увы, было слишком поздно.

— Последует. Обязательно, — произнёс гранд. В руке его появился миниатюрный бластер, простовато-добродушное выражение на лице сменилось глумливой ухмылкой: — Только придётся делать это пешком.

Дальнейшие события произошли за считанные секунды, гораздо быстрее, чем можно их описать словами. Пока Осока говорила, Вугол успел сделать целых четыре шага, оказавшись вне непосредственной досягаемости её мечей. Видимо, поэтому он так и ухмылялся, наивный чукотский юноша. Фартман, наоборот, с последним словом шефа вдруг очутился рядом со мной. Я осознал это лишь тогда, когда он выдернул у меня из кобуры мореллийский пистолет и тем же скользящим движением профессионального единоборца отступил, взяв меня на прицел бластера. В следующее мгновение один из штурмовиков умелым ударом рукояти бластера оглушил Френца Баку, тот рухнул на пол, не успев до конца оглянуться на странную фразу гранд-капитана. Одновременно под ноги нам с Осокой полетел круглый предмет. Шоковая граната! Тогрута отреагировала молниеносно. Лёгкий взмах кисти, и граната, расколов панель облицовки, исчезла в кабельном стояке. А что это за лязг? Краем глаза я увидел, как из рукавов лейтенанта Сала выскочили два тонких тросика с захватами на конце и сорвали с пояса Осоки мечи. Граната была всего лишь отвлекающим манёвром, чтобы сконцентрировать внимание тогруты на очевидной угрозе и не дать помешать Салу выполнить свой цирковой трюк. Вот вы на что рассчитывали, запоздало понял я.

Шесть бластерных стволов смотрели на нас с расстояния трёх-пяти метров. А сзади послышался топот многих ног: приближалась подмога.

— Что, сучка ситская? — почти без паузы издевательски продолжал Вугол. — Может, попробуешь отразить плазму голыми руками?

— Э, э, ребята! — сказал я, поднимая повыше руки. — Если у вас счёты с ней, какие претензии ко мне?

— Помолчи, коммерс! Ты подписал себе приговор, когда согласился её везти. Да и корабль у тебя хороший...

— То есть, вы просто хаттовы бандюки? — я сделал полшага назад, к Осоке. Дотянется? Должна!

— Зачем сквернословишь перед смертью? — покачал головой Вугол. И щёлкнул пальцами, разрешая открыть огонь.

Время растянулось, как вязкий кисель. Спица синего огня описала сложную траекторию, отбив четыре выстрела. Два из них угодили в цель — в лицо Вуголу и в колено фальшивому штурмовику. Второй взмах, падает ещё один человек в белой броне и разрубленный наискось липовый лейтенант, отскакивает назад и в сторону ловкий, как мангуст, Фартман. И тут же — болезненный вскрик. Это Осока попыталась выдернуть из мёртвой руки "лейтенанта" свои мечи, а её ударило разрядом: рукоятки оказались схвачены вместе чем-то вроде браслета. Ну, да, браслет от силовых наручников! Не зря "циркач" был в перчатках из такой щегольской блестящей ткани. Не делая больше попыток вернуть себе оружие, тогрута отбила ещё два выстрела, повредив ружьё одного из "штурмовиков", походя добила раненного в ногу и атаковала Фартмана. Тот снова уклонился, выпустив в неё два заряда плазмы, которые Осока расшвыряла синим лезвием в стороны. Я не верил своим глазам: по скорости реакции фальшивый флотский разведчик почти не уступал джедайке! Прямо вампир какой-то. Последний из конвоиров лихорадочно пытался взять тогруту на прицел, дал очередь... и угодил точно в спину своему напарнику, тому, у которого был сожжён бластер. Подхватить вместо него с пола оружие покойного Вугола бандит в броне успел, а вот выпрямился зря, схлопотав не меньше трёх зарядов с расстояния полтора метра. Конечно, спинная пластина не выдержала. А что же в это время делал я, спрашивается? Без ложной скромности скажу: догадался пригнуться, чтобы не попасть под горячую руку Осоки и ещё более горячую плазму наших противников. На полу мне попался чужой бластер, я оттолкнул его: связываться с оружием незнакомой модели может быть небезопасно. Перевалился через конвоира, дотянулся до брошенного Фартманом пистолета — фальшивый разведчик тоже не стал пользоваться чужим оружием и бросил его, освобождая руку для второго бластера. В данном случае — зря, он явно был не в курсе, что пулю меч отразить неспособен.

"Что у вас там происходит?" — зазвенел в гарнитуре взволнованный голос Падме.

— На нас немножко напали, — ответил я.

"А какого ты молчишь??"

— По-моему, это пираты, — я дважды выстрелил в бегущих на нас молодцов уголовного вида, прицелился точнее, пальнул ещё и свалил одного из них.

"Мне хоть пираты, хоть импы, хоть реблы!" — прошипела "хозяйка" корабля, и тотчас же блеснула яркая вспышка. Далёкий проём входа в ангар заволокло дымом. Следующий выстрел угодил в спину одного из атакующих. Что стало с бандитом, лучше не описывать. Энергия болта крыльевой установки равна выстрелу земной танковой пушки. Жуткая смерть, хорошо, что мгновенная. Разлетевшимися остатками плазмы зацепило ещё четырёх человек. Пятого нашла моя пуля. И тут на оставшихся налетела Осока. Бой превратился в резню. Бандиты ещё рассчитывали задавить тогруту плотностью огня... две или три секунды, пока плотность эта не упала за безвозвратным выбытием стрелков. Тут всё было ясно. Я оглянулся. Дополнительных подкреплений из глубины станции, вроде бы, не было. А где же мистер Фартман? Он сидел, прислонившись к стене, будто спящий. Шлем слетел с его головы, обнажив жёсткую шевелюру и острые, как у сефи, уши. Можно было подумать, что он без сознания, если бы не растёкшаяся под ним тёмно-красная лужа. Из груди его жутким подобием осинового кола торчал обломок трубы, оттуда лениво вытекала струйка беловатого газа. Осока, перепрыгнув через убитых, склонилась над пленником. Сделала резкий жест, будто собиралась ударить ладонью ему в переносицу. Френц Бака дёрнулся и открыл мутные глаза. Схватив его за грудки, тогрута с лёгкостью поставила его на ноги, произнесла жутким замогильным голосом:

— Туда! Беги!

Он побежал на подгибающихся ногах, повизгивая, как перепуганный щенок. Мы — следом.

— Быстрее! — Осока обращалась уже ко мне. — Их здесь ещё полно!

"Что вы там возитесь, скорее, улетаем!" — вторила в ухо Падме.

— Да вы сговорились обе! — буркнул я, стараясь, чтобы не услышала Осока. — Трапом — к двери!

"Не учи учёную. Уже развернулась".

"Амидала" стояла — нет, висела с убранными опорами — почти упираясь в стену реверсными механизмами плазменных движков. Едва мы миновали заднюю турель, плазмопушки открыли огонь вдоль коридора: похоже, там кто-то появился в пределах видимости. Ангар справа от нас горел. Валялись сорванные с кронштейнов истребители, чадили обломки "Скипрэев", а в грузовиках у дальней стены что-то отрывисто трещало и взрывалось. Знатно порезвилась здесь моя кузина, нечего сказать! Рампа, должно быть, закрылась за нами за мгновение до того, как корабль проколол силовую стенку и оказался в вакууме.

— Какой смышлёный у тебя корабль, — покачала головой Осока. — Не ожидала.

— Ага. И с характером. Чуть что не по ней, может и за борт выставить.

Осока решила, что я шучу, засмеялась... и поморщилась. Только тут я увидел, что платье на её бедре расползлось от бластерного выстрела, и в прорехе размером с ладонь чернеет ожог.

— Ты ранена? И молчишь?

— Да пустяки, заживёт, как на джедае. Этот Фартман, он нагаи, они телепаты, с ними непросто... Ты что? Пусти!

Последнее было вызвано тем, что, пинком втолкнув бывшего замминистра в кладовку левого борта — много чести снова позволять ему свинячить в каюте — я подхватил её на руки и понёс в медотсек.

— И не подумаю! — твёрдо сказал я.

— Надо, хотя бы, посмотреть, куда мы летим!

— Нормально летим. А осмотреть сначала нужно тебя.

Осока притихла, но лишь до медкапсулы.

— Я сама, — заявила она медицинскому дройду, когда тот протянул манипуляторы, собираясь убрать с краёв раны остатки одежды.

— У Вас нет медицинского образования, — отвечал дройд Герхард, не менее самостоятельный, чем корабль. — Поэтому лежите, пациентка, и делайте то, что говорит врач.

— Что-о?? Да я тебя счас вообще выключу!

— Выключить меня может лишь командир или госпожа Падме. Обрабатываю рану.

— Спасибо, я почувствовала, — язвительно сказала Осока. И спросила меня: — Он знал её при жизни?

Что тут ответить? Лгать нельзя, почувствует, поэтому я просто развёл руками, и понимай, как хочешь. Осока и поняла по-своему, проворчав:

— Оно и видно.

— Пойду, задам координаты для прыжка, — сказал я. — Идём в столицу сектора?

— Да, на Кайл. Переключи сюда связь, я отправлю сообщение о захвате базы.

— Хорошо, если только они не грохнули гипербакен.

Как в воду глядел. Бакен, обеспечивающий соединение с Голонетом и военными коммуникациями, был в системе один, на запросы он отвечал исправно, а передать ничего не мог: скорее всего, пираты — или, всё-таки, отряд Сопротивления? — потрудились над ним, сымитировав банальный отказ, чтобы не переполошить раньше времени местное население. Пока связисты вышлют ремонтную бригаду, да она долетит на своей внутрисистемной колымаге, станция будет обчищена, а пиратов простынет след.

— Жаль, — отозвалась Осока, услышав о повреждении бакена. — Вектор их прыжка мы не отследим?

— Не-а, — покачал головой я. — У нас и измерителей нет, зазор между инверторами маловат.

— Жаль, — повторила она. — Тогда не будем тратить время на переговоры с Кайлом отсюда. Уходи за свет.

В медицинском отсеке Осока пробыла недолго. Поднялась на рубочный подиум, осторожно уселась в кресло. В обожжённой прорехе платья белела повязка. Некоторое время девушка молчала, молчал и я.

— Возьми свой меч, — произнесла, она, наконец. — А скажи, неплохо мы с тобой отбились?

— Я бы сказал, чудом, — ответил я. — Хорошо, что этот их телепат не догадался пощупать в пенале.

— Собирался. Но я тоже кое-что умею в этом плане, — она постучала по лбу согнутым пальцем. Помявшись, добавила: — Алекс... ты не согласился бы работать со мной постоянно? У нас намечается неплохая команда. Знаю, знаю, все Наберри — люди с принципами...

— Хотя я не совсем Наберри, принципы у меня есть, — подтвердил я.

— Гарантирую, что тебе не придётся участвовать ни в чём, что противоречит твоим моральным нормам.

— А как же Сопротивление, другие недовольные, за которыми вы охотитесь?

— На такие задания готова летать одна, на других кораблях, — быстро сказала Осока. — Ты не будешь замешан ни в чём подобном, даю слово. Да и нечасто я выполняю подобные задачи, я не Инквизитор.

Как же мне хотелось согласиться! Серые с оттенком светлой синевы глаза глядели доброжелательно и чуточку испытующе: дескать, предлагаю тебе руку, слабо её принять? Шанс? Или нет? И в этот миг на блистере позади вспыхнули жёлтые буквы:

Ситы могут быть очень убедительны. Но они всегда лгут, не забывай.

Последняя фраза словно глаза мне промыла. Падме права. Готова ли сейчас Осока в самом деле считаться с моими принципами или, наоборот, хочет продемонстрировать мне, что на вещи стоит смотреть "шире"? Что-то похожее уже происходило когда-то, с Ферусом Олином, он рассказывал нам об этом во дворцовом парке Альдераана. Там Вейдер применил прямой шантаж, здесь, думаю, всё будет мягче и тоньше. Во-первых, она и вправду не хочет мне зла, во-вторых, ей даже слабости у меня выявлять не надо — Осока сама и есть одна большая моя слабость. Одна сомнительная миссия, другая... а затем "вот видишь, и что тут такого?" Ферусу удалось вывернуться, у меня задача потруднее: не уйти самому — забрать с собой её. Нет, нельзя переоценивать свои силы. Инициатива не на моей стороне. Если я сейчас пойду с ученицей лорда Вейдера, я стану её последователем. Рано или поздно, вольно или невольно. И, хотя вот это её "идём со мной" дорогого стоило, ответ может быть только один. Взяв себя в руки, я начал подбирать правильные слова: