Герой Империи

— Не сомневаюсь, — изрек некромант, и тут вспомнил кое-что. — Вряд ли бы они стали стараться снарядить против своего сына.

— Чего? — от удивления гоблин даже забыл о своем открытии. — Что ты не поделить с Арнольд Красный?

— Магистр, — недовольно произнесла черная тень. — Время.

Гоблин зло посмотрел на Геллера, цокнул языком, но тот хранил молчание. Рейнольд, впрочем, почувствовал овладевающее им недовольство. Некромант задумался, кого не стоило обижать — дружественно настроенного гоблина или своего сопровождающего... и тут его посетила светлая мысль.

— Табаска, — произнес он. — Давай так. Ты сейчас снимешь с меня мерки, выберешь амулеты, и потом отвезешь нас в убежище, а я по дороге все расскажу.

— Господин Дождь, — запротестовал Геллер. — Очень нежелательно, чтобы убежище посещал кто-то кроме меня, вас и исполнителей операции. Не сочтите за недоверие, Серый магистр, но...

— У меня быть идей получше, — гоблин проигнорировал тень. — Давайте Рейнольд укрываться в мой особняк.

— Это... — начал было человек-тень, но некромант его перебил.

— Отличное предложение, — сказал он — Геллер обернулся уже к нему, и Рейнольд принялся импровизировать. — Господина Витчпьюка тяжело заподозрить, а его дом отлично защищен. Вдобавок, у него будет больше времени на настройку реликвий. Да и мало кто решиться напасть на магистра Консорциума?

— Участие другого представителя Консорциума в этом деле неже... — снова начал человек-тень, но на сей раз его перебил гоблин.

— В каком-таком этом деле? — с притворным недоумением спросил Табаска. — Просто встречать старый друг и давать ему приют. О какой-то такой дело вы говорить, Геллер? Меня же сюда не длань Культ снаряжать пригласили?

Маг промолчал и, кажется, тихо вздохнул.

* * *

Украшенная символикой Консорциума и изображениями скалящейся гоблинской головы карета неслась по улицам Алабастера. Как выяснилось Табаска обзавелся одной из тех чудо-повозок, которые приводились в движениями не лошадьми, но модифицированной версией заклинания голема. Рейнольд видел такие во время предыдущего визита в столицу, но гоблин-изобретатель, заботясь о своей репутации, пошел дальше — каретой правило уродливое каменное существо, похожее на гибрид обезьяны и летучей мыши, вделанная в кузов.

— Гаргулья, — пояснил Витчпьюк. — Урбаноид низший класс. Не очень умный, но обладать талант чувствовать город и объезжать любой затор.

— Затор? — не понял Рейнольд.

— Ну, это когда на дорога скапливаться слишком много транспортный средство, — пояснил гоблин. — Места не хватать, скорость движения падать, все хотеть убить друг друг.

Рейнольд не понял, и гоблин пустился в объяснения, которые перешедшие в критику городских властей, которые никак не могли навести через Талас новые мосты, а затем съехали на производство сахалльских летающих ковров, которыми гоблин хотел решить проблему. Некромант ничего не понимал, но кивал, обдумывая, что рассказать Табаске. Взвесив все за и против, Рейнольд пришел к выводу, что уж кого-кого, а у остроносого карлика не было общих интересов ни с Амальриком, ни с Хозяином, а потому поведал обо всем, хоть и довольно общо.

— В общем, я согласился достать Грааль, — закончил он. — А дальше ты и сам знаешь.

Гоблин ответил ему молчанием, задумчиво поглаживая подбородок. Вид у него был очень серьезный и на душе у Рейнольда заскребли кошки — он отвел взгляд, делая вид, что его занимает обстановка в салоне. Посмотрел на узоры обивки, опустил взгляд на пол, где лежало ожерелье из черепов и какое-то рубище (национальный гоблинский костюм для официальных встреч), но не успел выглянуть в окно, как Табаска прервал молчание.

— Какой у тебя все-таки быть интересный и насыщенный жизнь, — изрек он, заставив Рейнольда поперхнуться. — Ты путешествовать, видеть мир, встречаться с интересные люди, убивать их, а я сидеть у себя в лаборатория, и копаться во всякий старье день-деньской.

— С удовольствием поменялся бы с тобой, — ответил некромант, но изобретатель его словно не слышал.

— Метать бисер перед свиньи, ругаться из-за ерунда, тратить силы впустую, — продолжал он. — Конечно, у меня быть хороший соитие каждый выходные, но разве этого быть достаточно, чтобы считать жизнь полноценный?

— А как там Йелла? — некромант снова попытался перевести разговор на другую тему, и, к несчастью, ему это удалось.

— Нормально, — произнес Витчпьюк. — Хотя... Я начинать подозревать, что она считать меня недостаточно привлекательный. Можешь мне помогать? Вот смотри, если женщина хотеть, чтобы ты...

Его дальнейший рассказ был полон подробностей и деталей, которые Рейнольд предпочел бы не то, что не представлять, но и не слышать. Некромант даже слегка позеленел и, несмотря на пустой желудок, с трудом сдерживал рвоту (черт, надо было поесть в Оплоте).

-...а у меня после этого кружиться голова, болеть ноги, а во рту быть неприятный вкус, — закончил гоблин, и спросил, уставившись на Рейнольдса с надеждой. — И что мне делать?

— Эээ, — выдал некромант, пытаясь сказать какую-нибудь банальность вроде: "ну, ты ей не обязан", но картины интимной жизни Витчпьюков (или она не взяла его фамилию?) стояли у него перед глазами, и он был не в силах вымолвить ни слова.

"Спасение" пришло откуда не ждали — гаргулья истошно завопила, и через мгновение Рейнольд почувствовал приближение магической энергии огромной силы. Он едва успел гаркнуть: "ложись!" и нырнуть на пол, прежде чем по карете словно ударил невидимый меч. Раздался отвратительный хруст и верхняя половина осталась позади, отброшенная ударом, а на Рейнольда упал эфирный светильник.

"Проклятие", — подумал он, стараясь не закашляться от отвратительного запаха растекающегося эфира, похожего на вонь протухшего сыра. — "Вот и не решились напасть на магистра..."

Карета встала и, прогнав все отвлеченные мысли, некромант подскочил, оглядываясь по сторонам. Гаргулья завезла их в бедный район — по бокам высились ряды старых домов с плоскими крышами, мостовая была покрыта бурой смесью грязи, снега и треснувшего льда, и если бы не эфирные фонари (большей частью разбитые), Рейнольд бы мог принять это место за трущобы родной Эстамины. Посреди улицы стояли шесть человек в грязных балахонах — на первый взгляд нищие, но их шеях были золотые амулеты в виде молота. Золотой же молот был в руках у здоровяка в черных очках — видимо их предводителя.

— Братья и сестры! — воскликнул он. — Некромант жив! Убейте его во имя Света!

"О нет, они еще и фанатики", — успел было подумать Рейнольдс, прежде, чем первая пятерка синхронно вскинула руки и из них вылетели световые лучи.

За мгновение до этого, наитие бросило некроманта вниз, и лишь это спасло его от пяти... нет, пятнадцати боевых заклинаний. Рейнольд моргнул, силясь понять, не подводят ли его глаза, но затем нырнул умом в Астрал, и увидел, что нападавших было куда больше — золотые искры приближались со всех сторон. Что-то в них показалось некроманту странным, но тут маги света атаковали вновь.

Остатки салона не могли обеспечить защиту, уклониться было невозможно, но, к счастью, вмешался Табаска. Прежде, чем смертоносные лучи поразили их, гоблин завершил заклинание и их окутала полупрозрачная сфера.

— Вот видеть, Рейнольд? — произнес гоблин с довольной улыбкой. — Только я тебя встретить и сразу становиться часть приключения!

— Скорее влип в историю,— пробурчал некромант, благодарно кивнув. — Нужно бежать.

— Зачем? — простодушно удивился гоблин. — Почему бы не убивать их всех?

— Их раз в семь больше, — ответил Рейнольд, лихорадочно обдумывая пути к бегству. — И мы тут что караси в бочке.

Барьер Витчпьюка очевидно был неподвижен, амулеты было еще укрощать и укрощать, безостановочная пальба лучами не давала возможности ответить огнем на огонь... Некромант скрипнул зубами от злости, и тут его взгляд упал на гоблиново ожерелье.

— Ты знаешь какое-нибудь яркое заклинание?, — обратился он к изобретателю как раз в тот момент, когда барьер начал трещать. — Так, чтобы глаза резало?

— Огненный Феерия, — напряженно пробормотал гоблин, укрепляя прогибавшееся заклятие. — У тебя быть план?

— Ага, — буркнул Рейнольд, воюя с нитью ожерелья. — Когда я дам знак, сними барьер и пусти его вверх.

Черная тонкая веревка так и не поддалась — пришло пережечь ее Ночной Вспышкой. Схватив пару черепов, некромант произнес короткое заклинание.

— Давай! — рявкнул Рейнольд, резко поднимаясь.

Барьер рассеялся, но прежде чем светлые маги смогли что-то сделать, над головой некроманта расцвел алый цветок, обжигающий, и сбивающий с толку. Через мгновение, в них уже летели охваченные зеленым пламенем черепа. Пара ударов сердца спустя они взорвались — грохот смешался с криками боли, а Рейнольдс уже несся к узкой щели между домов. Табаска побежал следом, схватив мешок с реликвиями, — низенький и толстый гоблин, казалось, катился по мостовой, но, слава Янгалоту, не отставал.

В переулке было темно, грязно, воняло мусором и мочой — несмотря на смертельную опасность, Рейнольд ощутил себя в своей стихии, и порадовался тому, что не разучился шнырять по переулкам.

Поворот, подворотня, грязный двор, переулок, оглянуться, не отстал ли Табаска (нет), куча мусора, бродяга (то ли спит, то ли мертв), стая собак (пошли прочь!), подворотня... Двор, черт, как же болят ноги. Из окна чем-то бросили, проклятье, наступил в дерьмо, подворотня, голоса за спиной, ух ты арка!, тупик.

"Черт!" — чуть не заорал Рейнольд, увидев глухую стену, преграждавшую путь.

Красный кирпич был покрыт бранью — даже более грубой, чем та, о которой подумал некромант. Впрочем, пробить его некроманту бы все равно не хватило сил, и он бросил вопросительный взгляд на гоблина. Тот приник к камню, и прокусив палец, принялся малевать на ней круг собственной кровью.

"Не успеет", — понял Рейнольд, прислушавшись к приближавшимся голосам преследователей.

Нужно было действовать быстро — схватив жезл, он коснулся им своей руки. Плоть заныла, преображаясь, а сам некромант спрятался за колонной. Расчет оправдался — не увидев его, первый преследователь стушевался. Это было последним, что он сделал в своей жизни — Рейнольд высунулся из укрытия, и разогнанная до чудовищной скорости мертвая вода прошила светлого мага насквозь. Второму повезло чуть больше — он запнулся о покойника, и упал, а потому заклинание лишь разорвало ему руки. Третий, видимо наученный горьким опытом, окутал себя золотистой сферой, и со словами: "Свет дает мне силу!", смело бросился на Рейнольдса. Но силы-то ему как раз и не хватило — полтора шага навстречу потоку смерти, и он упал мертвым.

Его самопожертвование не пропало втуне — остальные маги успели соединить свои щиты. Рейнольд еще удалось поразить одну из заклинательниц, но затем некроплазма могла лишь бессильно разбиваться о стену света. Некроманту стало не по себе, но тут он понял, что преследователи тратили на защиту все свои силы, и чуть осмелел.

— Ничтожества, — надменно произнес он, остановив Дождь. — Вы способны лишь заламывать руки, пытаясь защититься от моего гнева, и рассчитываете, что можете победить меня? Бегите, спасайти свои жалкие жизни.

— Не трать слава попусту, Враг, — с презрением ответил ему молотодержец — стоявший позади своих людей. — Наши жизни не так важны, как твоя смерть. Сокрушите его, братья и сестры!

"О черт..." — подумал Рейнольд, когда светлые маги шагнули вперед, толкая свои барьеры на него.

Под ударами некроплазмы эфирная стена разрушалась, но маги света мгновенно восстанавливали ее. Похоже, они действительно были фанатиками — у одного из них, седого старика уже дрожали руки, а глаза налились кровью кровью, но он как ни в чём не бывало шагал к некроманту, не обращая внимания на перенапряжение.

"Проклятые фанатики!" — подумал Рейнольд и пробудил Дождь во второй руке.

Двойной поток некроплазмы ударил в щит точно перед стариком. Тот не дрогнул, но хоть его дух и был силен, плоть оказалась слаба: схватившись за сердце, седой маг рухнул на землю. Стена света дала трещину — другие заклинатели попытались заступить на его место, но было поздно. Все смешалось — треск разлетающегося барьера, крики боли, предсмертные всхлип, яростное сердцебиение, и возбуждение битвы захлестнуло Рейнольда.

Все закончилось быстро: тридцать ударов сердца и на ногах остались только он, гоблин, и предводитель светлых магов. Остальные же были на земле — мертвые, раненные и умирающие. Одна из них неожиданно подползла к главному и схватила его за ногу, обратив лицо к нему в немой мольбе. Тот кивнул, и через мгновение его молот опустился магичке на голову. Почему-то это взбесило Рейнольда и, забыв о своих намерениях, он поразил главного в ноги.

— Кто ты такой, и кто послал тебя? — мрачно спросил он упавшего на четвереньки мага. — Говори, глупец.

— Ты не получишь от меня ответа, Враг, — прохрипел маг вместо ответа, и, собрав последние силы, ударил своим молотом в землю. — Мое сердце не знает страха.

— А если я тебе и руки прострелю? — мрачно спросил Рейнольд. — Или голову? Что ты на этот скажешь?

— Я скажу тебе, чтобы ты поцеловал меня в задницу, — произнес предводитель, а затем, неожиданно ударил молотом по мостовой. — Ave dominus lux!

С оглушительным треском, нагрудные украшения других светлых магов лопнули и из них вырвался светящийся туман. Рейнольд вскинул руки, но было поздно: вокруг люминоманта уже соткался ослепительно яркий кокон, начавший принимать очертания человеческой фигуры.

"Создание Света!", — Рейнольдс осознал, что некроплазмы ему не хватит, и его душа ушла в пятки.

— Табаска! — крикнул он, развеивая заклинание и оборачиваясь к гоблину. — Брось мне меч!

— Но Рейнольд, — воскликнул гоблин. — Он быть не настроен!

— Бросай! — рявкнул некромант, кивнул на почти сформированную фигуру Духа Эфира, и Витчпьюк подчинился.

Деревянный меч оказался неожиданно легок, но когда пальцы Рейнольда сжались вокруг рукояти, в нее будто вонзились сотни раскаленных игл. Рука онемела до локтя, но некромант велел себе забыть о боли и ринулся к предводителю. Шаг, другой, третий... Неожиднно один из недобитых светлых магов схватил его за ногу. Некромант потерял равновесие и, чудом не выпустив оружие, грохнулся наземь.

Дух уже окончательно сформировалась — высокая женская фигура в старомодной броне, глухом шлеме и почему-то кандалах, шагнула к некроманту, занося над головой ослепительно-яркий меч. Рейнольд понял, что не успеет даже вскинуть оружие, чтобы защититься и выругался.

Черные — темнее самой ночи, щупальца вылетели из клубящейся мрака позади Создания Света, опутывая ее руки и ноги. Эфирная воительница рванулась, пытаясь освободиться из пут, теневые отростки затрещали, но прежде, чем определился победитель, Рейнольд Рейнольдс пнул светлого мага в лицо, освободился, поднялся и шагнул вперед. Правая рука начала слабеть, но схватил ее левой и одним ударом вогнал Меч Леса в живот Созданию Света.