Лукоморье. Курс боевого мага (книжный вариант)

— А вы видели когда-нибудь женщину-гнома? — спросил Тюрон у нас. Мы помотали головами, в смысле — нет.

— Тогда прошу слушать и верить! — наставительно сказал тан Тюрон.

После этого мы прошли в зал эльфийской славы. Тюрон нам много рассказал об эльфах. Даже Гариэль услышала несколько новых для себя фактов. Во-первых, эльфы не перворожденные, как говорится во всех источниках. До эльфов были драконы и айраниты. Кто такие айраниты, Тюрон нам рассказывать не стал.

Во-вторых, эльфы не бессмертны. Вернее, эльфы живут очень долго. Живут, пока не устанут от жизни. Встречаются личности, которым более трех тысяч лет (при этом Гариэль поморщилась). Потом уходят в Арванаит. Тюрон вопросительно взглянул на Гариэль.

— Когда приходит время, — тихо сказала она, — мы спускаемся к Лесному заливу, садимся на ладью и плывем вслед уходящему Солнцу. Никто не знает, куда. Знание приходит ко времени ухода.

Мы долго рассматривали гобелен, выполненный с изумительным мастерством. На нем была изображена группа Старших деревьев в переплетении подвесных мостиков и домиками на ветвях. Жители этого городка были заняты повседневными делами.

Дальше мы прошли к экспозиции, посвященной трехсотлетней войне с орками. Тюрон рассказал об объединенном войске людей, гномов и эльфов, о подвигах сводного отряда под руководством лихого Эльтиэреля Волиандериа и его помощников Эранта Рыжебородого и Людвиога Меченосца.

Экспозиция, посвященная лесной нечисти, была осмотрена нами с большим интересом. Мы предполагаем немало бродить по лесам, и иметь дело с лесной нечистью может стать для нас делом житейским.

Потом Тюрон провел нас под воду. Буквально! Он показал нам подводную жизнь. Водяные, русалки и прочие обитатели подводного царства прошли перед нашими глазами.

Закончили осмотр мы в шахте гномов. Мы увидели горных духов — злейших врагов гномов.

Стоя перед таном Тюроном у выхода из музея, мы поблагодарили его за прекрасную экскурсию.

— А мы вас еще увидим? — игриво спросила Аранта, уставшая от чинного прохода по музею.

— Вполне возможно, — ответствовал тан Тюрон, — я веду магические превращения на старших курсах.

— Ух ты! А сколько вам лет? — спросил Тимон.

— Я еще молодой. Я моложе тана Гория. Он держал меня на руках, когда я был еще яйцом! — с гордостью сказал Тюрон. — Мне всего двести сорок лет.

— А сколько же ему?

— Неизвестно.

— А как получилось, что все драконы ушли, а вы остались? — спросила Гариэль.

— Когда-нибудь я расскажу эту историю, — грустно улыбнулся Тюрон, — но я еще молод, и не теряю надежду найти это место и своих сородичей. До скорой встречи!

Вечером мы с Тимоном, попрощавшись с девушками, сидели на кроватях и, готовясь ко сну, делились впечатлениями.

— Я, честно говоря, не поверил тогда тану Алиму, — говорил я, — ну, про кикимору. Я думал, что он шутит так. Она не выглядела такой страшной и коварной, какой ее описал тан Тюрон.

— Так ты ее видел не на болоте, — объяснял Тимон, — на сухой земле она не очень вредная, а вот на болоте! Да когда их несколько! У-ух!

— А орки не могут снова напасть на нас?

— Не знаю. Наверное, могут. Но у нас сейчас большие силы. Много магов. Темные, если орки нападут, объединятся со светлыми. Потом у нас, оказывается, есть дракон. Пройдется по рядам орков — и поляна с жареным мясом готова!

— А почему он сказал, что у меня второй уровень?

Тимон некоторое время молча смотрел на меня, потом почухал тыковку и честно признался: — Не знаю.

— Понимаешь, — продолжил он, — драконы в этих делах не ошибаются. Если он говорит, что у тебя второй уровень, то это так и не иначе! И потом, ты же сотворил боевой пульсар, а для этого необходим второй уровень.

— Но все говорят, что это было при спонтанном выбросе, а при нем всякое бывает.

— Чепуха, — поморщился Тимон. — Даже при спонтанном выбросе, если у тебя нет второго уровня, получится что-нибудь ниже второго, но никак не выше! Подожди! — он посмотрел на меня круглыми глазами. — Ты же не знал заклинания!

Наступила моя очередь чухать тыковку.

— Ну, не знал. И что?

— Я слышал, — неуверенно сказал Тимон, — что магические действия без заклинаний могут производить только высшие.

— Не выдумывай! — фыркнул я. — Если бы я был высшим, то сейчас тут бы не сидел!

— Может быть, может быть, — задумчиво сказал Тимон. — Ты все-таки поосторожнее будь!

— Поосторожнее в чем?

— А в желаниях. А то пожелаешь, чтобы я пропал, — бах, и меня нету!

Так. Шутить изволите? Я с нехорошим интересом осмотрел своего друга.

— Знаешь, Тимон, у меня сейчас что-то такого типа и возникло! Дай-ка, я попробую!

— Эй-эй! Не надо! — Тимон всполошено вскочил с кровати. — Я пошутил!

— А ты думай, когда подаешь ценные идеи!

— Да ладно тебе! — Тимон снова удобно расположился на кровати.

Сон не шел. Овец считать было в лом, пришлось думать, благо есть чем. Оставался один день до начала учебы. Это же надо! Прошло всего четыре дня, а сколько всего произошло! Я вдруг осознал, что уже не так сильно хочу домой, вернее, совсем не хочу. Здесь интереснее. Конечно, домой я вернусь из принципа, но для этого надо много знать и уметь. Я представил себе, как я — конечно, к тому времени могучий маг — появляюсь дома. Трепещите все! Ха! А все-таки, неужели было уничтожено все, что связывало меня с домом? Ну, не верится, что все не помнят и не верят! Это надо же было убрать все вещи, стереть всем память. Огромная работа! Чтобы мама или папа не помнили меня! Брат, с которым мы столько всего переделали и переломали! Не укладывается в голове! Ладно. Утро вечера мудренее....

Проснулся я внезапно. Скатился с кровати и тут же отскочил на пару шагов. Очень вовремя! Лента воды, распластавшись в воздухе, хлюпнулась на подушку, простыню и откинутое одеяло. Тимон с кружкой в руке ошарашенно смотрел на меня.

— Ну, и что это, предположительно, значит? — опасно вежливым тоном спросил я, нашаривая правой рукой деревянную рапиру.

— Как ты это сделал? — внезапно севшим голосом спросил Тимон. — Только что ты спал, и вдруг уже стоишь там!

Сейчас я буду кого-то убивать!

— Неважно, как я это сделал! Важно то, что ты замочил мою постель! — помахивая рапирой, я начал приближаться к Тимону.

— Но я же пошутил! — завопил Тимон, отскакивая от меня.

— Пошутил?! Да знаешь ли ты, что не совсем проснувшийся я смертельно опасен для окружающих, то есть, тебя? Впрочем, нет! Сейчас я тебя убивать не буду! Сначала ты высушишь мне постель.

— А, — отмахнулся Тимон, — через час она сама высохнет.

— Учти, еще одна такая шутка, и я тебе на голову надену вон ту бадью с водой!

— А я тебя на дуэль вызову!

— Не вызовешь! — злорадно сказал я. — Я пока не дворянин!

— Да, действительно, патента у тебя нет, — опечалился Тимон. — Ну, ничего! Я тебя после того, как ты получишь патент, вызову.

— А я твой вызов не приму! — нахально ответил я.

— Это как — не примешь? — глаза Тимона изумленно округлились. — Дворянин обязан принять вызов!

— А я не хочу, чтобы над тобой смеялись! — пояснил я. — Посуди сам: как ты объяснишь повод? Ведро с водой на голову надел? Ха-ха! Дальше: если ты меня победишь — велика ли честь одолеть ученика, который рапиру только-только в руках научился держать! Ну, а если я буду победу праздновать — сам понимаешь, тебе полный амбец настанет! Засмеют.

— Ну, если так смотреть, то — да, — наморщил лоб Тимон. — Ничего! Пошли на тренировку! — глаза Тимона загорелись в предвкушении садизма, который он сейчас применит по отношению ко мне.

Минут пятнадцать Тимон издевался надо мною по полной. Вот он извернулся, пошел на свой излюбленный прием. Не успеваю!!! Клинок идет прямо в грудь... Краски дня внезапно стали тусклее. Или показалось? Птичий гомон перешел в низкий гул. Острие клинка Тимона медленно приближается. Подбиваю его рапирой влево от себя, сам ухожу вправо. Он очень медленно реагирует...Снова вернулись краски. Птичий гомон ломанулся в уши ударной волной. Я стою, уткнув свою деревянную рапиру в живот друга, он недоуменно рассматривает мою рапиру и меня.

— Этого не может быть! — потрясенно бормочет он. — От этого приема не уходят! Как ты это сделал?

— Он вошел в темп! — заявила Аранта. Она, оказывается, стояла и наблюдала за нашей тренировкой.

— Какой темп? — Тимон был в прострации.

— Темп — это состояние ускоренных реакций и движений, — втолковывала Аранта, — вообще-то, это состояние присуще только вампирам.

— Слушай! А ты случайно его не кусала? — забеспокоился Тимон. — А ну-ка, Коля, покажи шею!

— Не глупи! — взорвался я. — Кстати, в моей реальности это состояние свойственно не только вампирам, которых у нас нет, а и некоторым людям. Японские ниндзя, изучая ниндзюцю, специально разрабатывают и исполняют приемы, которые развивают этот самый темп. Откуда он у меня взялся, я не знаю!

— И потом, если бы я его укусила, — Аранта плотоядно взглянула на меня, — этого времени совершенно не достаточно для развития таких качеств. Потребуется лет семьдесят-восемьдесят, не меньше. Коля, давай я тебя кусну, а?

— Ты это прекрати! — сурово сказал я. — Я и так неплох!

— Ах, Коля! В тебе нет ни капли романтики! — томно сказала Аранта.

За нашими спинами кто-то прокашлялся, явно намекая на то, что нам следует обратить внимание на присутствующего здесь человека. Мы обернулись. Перед нами стояла танесса Валеа — секретарь Школы.

— Николай Петрович Бутенко? — сухо осведомилась она. В ответ на мой кивок она продолжила: — Тебя приглашает в свой кабинет тан Горий ад Хаснеб. Прошу тебя надеть парадную форму и следовать за мной.

Я недоумевающе уставился на секретаря.

— Что-то непонятно? — нетерпеливо спросила она.

— Тан Горий ад Хаснеб?

— Директор Школы.

— Но что я сделал? — у меня уже на уровне рефлексов отложилось, что вызов к директору школы связан с тем, что я что-то натворил.

— Не волнуйся, мальчик, — улыбнулась секретарь, — ты ничего не сделал, по крайней мере, недозволенного. Причина другая.

— Какая?

— Увидишь, — танесса повернулась кругом четко, не хуже солдата роты почетного караула.

Следуя за секретарем, я поднялся на второй этаж административного корпуса и прошагал вслед за ней в кабинет директора.

Очень хотелось бы сказать: "Над широким зеленым полем гордо реяли разноцветные знамена. Шумная толпа празднично одетых людей приветствовала меня, такого красивого во всем белом..." Ну, и как там дальше?

На самом деле было всего два флага, которые уныло торчали в углу кабинета из подставки, слегка душноватый воздух и несколько человек, сидящих в креслах вдоль длинного, покрытого зеленым сукном стола. Когда я вошел, мне навстречу поднялся мужчина в темно-синей хламиде и шапочке того же цвета, сидевший во главе этой композиции.

— Николай Бутенко? — поинтересовался он.

— Да. А?.. — вежливо ответил я.

— Тан Горий, — небрежно отрекомендовался он.

Тан Горий?! Он?! На руках нянчивший яйцо Тюрона 240 лет назад?! Не может быть! По всяким книжкам и особенно фильмам я составил мнение о тане Гории как о старике типа Даблдора или Гендальфа Серого, наконец. А тут передо мной стоял не юноша, конечно, но и далеко не старый человек. Только глаза... Да, глаза не вязались с общим видом. Много повидавшие, умные и ироничные. Такие глаза заглядывают в душу, мгновенно оценивают и выносят приговор. Люди с такими глазами запоминаются на всю жизнь. Мне на моем, пусть и не таком долгом жизненном пути крайне редко встречались такие люди. Раз или два, не больше. Как-нибудь, под настроение я и расскажу об этих встречах. Рядом с такими людьми чувствуешь себя сильным, уверенным, что ничего плохого не произойдет, и ты сможешь сделать все.

— Лор Тород ад Корун, управляющий Кущиевским герцогством, прошу вас!

В ответ на это предложение тана Гория поднялся тучный мужчина, одетый со скромностью павлина. В руках он держал свиток, с которого на веревочке свисала большая бляха с какими-то рунами, нанесенными на ней. Развернув свиток, он глянул на меня из-под кустистых бровей, набрал воздуху в грудь и неожиданно высоким тенором заголосил:

— Согласно указу его величества Ритора IV об уравнивании прав урожденных дворян с лицами, имеющими Дар магии, по повелению ныне здравствующего его величества Кронтая I студиозу Николаю Петровичу Бутенко жалуется дворянское ненаследное достоинство. Отныне выше рекомый Николай Петрович Бутенко имеет право на титул барона и именование Колин ад Бут, с ношением холодного оружия, грамоты и баронского перстня с именным символом. Ваш символ тан?

Управляющий перевел дух после этой закрученной тирады, и, склонив голову к плечу, выжидающе уставился на меня. Я, обалдевший от выше произнесенного, застывшим взглядом ответил на его ожидание. Тан Горий, поняв, в чем заключается проблема, поспешил мне на помощь:

— Вы можете выбрать любой объект, будь то животное, неодушевленный предмет или что-либо иное, который отныне будет вашим символом. По нему все будут знать, что это вы, а не кто-либо иной. Представьте себе этот символ и пошлите его мне. Вы знаете, как посылать мысленный образ?

Вспомнив хоббита Торона Хробинса, я кивнул головой. Перед глазами почему-то всплыла великолепная фотография в рамке на стене моей комнаты в реальности Земля. Голова сокола сапсана. Я сделал усилие, посылая изображение тану Горию. Тан Горий кивнул головой и провел рукой над перстнем, который ему протянул управляющий. После этого лэр Тород сложил грамоту и перстень на поднос и направился ко мне. Он остановился передо мной и снова заголосил:

— Именем его величества Кронтая I, примите эти символы дворянства и с честью пронесите их через всю жизнь, дабы вас с гордостью поминали потомки ваши!

У меня в голове раздался голос тана Гория: "Приложите правую руку ладонью к сердцу, склоните голову и скажите: "Принимаю сии знаки и клянусь с честью пронести звание дворянина и быть верным вассалом его величества" — это ритуальная фраза". Я произнес всю эту белиберду вслед за голосом тана Гория и принял поднос из рук лора Торода.

— Наденьте перстень на мизинец правой руки и носите его не снимая, ибо он является показателем вашего дворянского достоинства, — провозгласил управляющий.

Мы сидели в беседке. Я рассматривал перстень. На нем с изумительной точностью была выполнена голова сокола. Судя по всему, перстень был золотой. Тимон, сияющий, как новенький пятак, расхаживал перед беседкой и, вдохновенно размахивая руками, разглагольствовал о том, как хорошо быть дворянином.

— С дворянином поведешься — дворянства наберешься! — фыркнула Аранта. Я так и не понял, как она отнеслась к этому. Гариэль и Тимон, узнав о происшедшем, с радостью поздравили меня.

— Слушайте! Это же завтра начинаются занятия? — воскликнул я. Если всего несколько дней, проведенных здесь, оказались столь насыщенными, то что будет дальше?

— Ну да! — откликнулся Тимон. — А после первого курса, надеюсь, нас отправят на практику в Лукоморье.