Альтернатива в стиле Фэ (окончательный вариант)

Перед ней тут же появился плотно стянутый ремнями сверток. Расстегнув пряжки, Мира развернула полотнище, получив большой прямоугольник плотной кожи, обшитый снаружи маскировочной тканью, а изнутри покрытый карманами. Предметы, поочередно вдергиваемые Мирой из этих карманов, соединялись друг с другом с чуть слышным лязгом и легким скрежетом. И через несколько минут перед ней стояла, опираясь на сошки, крупнокалиберная снайперская винтовка. От монтируемого на турели бронетранспортеров и в башни некоторых броневиков противотанкового ружья ее отличало только наличие шестикратного оптического прицела. В остальном — все то же самое: полуавтоматика, 14,5-мм патрон от пулемета КПВТ, схема булл-пап и сменный магазин на 10 патронов. На конце длинного тонкого ствола — массивный цилиндрический дульный тормоз со множеством косо прорезанных щелей.

Мира самолично загнала в магазин, один за другим, десять длинных патронов с золотисто-желтой гильзой и окрашенной в ровно-черный цвет головкой пули. Стандартный бронебойный. На донышке гильзы — две разделенных пятиконечными звездочками цифры, 21 и 713. Завод и год выпуска. Завод N21 значит, патроны повышенной точности, снаряженные вручную. 713-й год ДД — свеженькие.

Щелкнул, вставая на место, магазин. Лязгнул затвор, досылая патрон в патронник.

Приближенный прицелом, прыгнул вперед, надвигаясь на нее, грязно-черный бок мощного магистрального паровоза. Уже шипящего, окутавшегося паром, почти готового к отправлению. Значит, остатки того эшелона уже убрали с путей, воронки в насыпи засыпали и заровняли, рельсы и шпалы привезли и поставили...

Ну, что ж... В добрый путь!

Мира совместила риски прицела с отлично известными ей по на зубок выученным схемам приметами — и нажала на спусковой крючок. Винтовка чудовищно громыхнула, извергла из прорезанных в тормозе-компенсаторе щелей могучие языки пламени, но отдача была не очень значительной. По крайней мере, по сравнению с первыми образцами. Вот ПТРС — это было что-то. Симоновка ключицы ломала!

Мира поймала в прицел борт паровоза — из него била тонкая, но невероятно плотная струя пара. Еще бы! "Так счас мы вам давление-то в котле еще малость снизим..." — подумала она, всаживая в паровозный котел остаток магазина. Окончательно превращая его в решето — ибо бронебойные 14,5-мм пули, даже на такой дистанции, пробивали паровоз вместе с котлом навылет. Паровоз, единственный имеющийся на станции магистральник, застыл мертвой грудой металла. Всё! Никуда этот поезд не поедет. По крайней мере, еще не меньше шести часов...

Три эскадрильи 175-х "Блоков", каждый из которых нес по двенадцать ФАБ-50, появились над станцией ровно на три часа раньше. Как раз в тот момент, когда десяток отборных эсэсовцев из ягдкоманды пытался как-то объяснить друг другу отчаянное нежелание прекрасно выученных служебных собак идти по следу, ведущему от с огромным трудом обнаруженной огневой позиции куда-то через лес и на запад. Это при том, что никаких следов махорки или "кайенской смеси" обнаружено не было. Собаки просто нюхали запах — и начисто отказывались по нему идти!

Через пятнадцать минут над горящими и взрывающимися развалинами появились самолеты второго крыла того же 3-го бомбардировочного авиаполка ОСНАЗ, груженые уже "сотками" А потом подвалили тяжелые бомбардировщики ВВС РККА.

Первая партия новейших танков, вооруженных длинноствольными 75-мм пушками KwK40/ L43, так и не добралась до линии фронта...

+++++

Ничем не примечательное утро вставало над армейской радиолокационной станцией, расположенной на горе Опана в северной части острова Оаху. Она — вместе с еще четырьмя мобильными станциями и Информационным Центром на форту Шафтер — являлась частью сети РЛС ПВО Гавайских островов. Станции были развернуты накануне Дня Благодарения, и до 27 ноября они работали с семи утра до четырех часов дня, но после получения предупреждения из Вашингтона об "эвентуальной неизбежности" войны с Японией генерал Шорт счел наиболее опасными предутренние часы — с 4 до 7 утра.

РЛС горы Опана являлась наиболее удаленной от форта Шафтер, и шесть обслуживавших её солдат были по большей части предоставлены самим себе — что не могло их не радовать. У них был свой лагерь в девяти милях от станции — внизу на побережье. На станцию и обратно их доставлял грузовичок-пикап.

Обычно дежурили трое, но в то воскресенье решили, что двух человек вполне достаточно. Специалист третьего класса Иосиф Локкард выполнял обязанности оператора, а рядовой Эллиот работал за двоих, будучи одновременно и планшетистом и мотористом. Штатный моторист остался в лагере Ковайоле.

Солдаты заступили на дежурство в полдень 6 декабря, в три сорок пять ночи подготовили станцию к работе и ровно в четыре включили её. Следующие три часа протекли очень спокойно

Ровно в 6.30 в шестистах пятидесяти восьми метрах от станции человек снял с головы наушники и махнул остальным. Рядовые Эллиот и Локкард даже не подозревали о его существовании, в то время как человек знал о них почти все. Точнее, все, что ему было надо. Пять теней в "тропическом" камуфляже скользили сквозь лес. Все было рассчитано не по минутам — по секундам и малейшее отступление от плана грозило... Пятеро не знали, чем это грозило, но предполагать-то они могли.

В 6.35 дверь помещения станции внезапно и совершенно бесшумно открылась, и в следующие две сотых секунды рядовые Эллиот и Локкард получили по три пули любимого янкесами сорок пятого калибра.

В 6.54 на горе Опана раздался телефонный звонок — из Информационного Центра сообщали, что можно заканчивать дежурство и отключать станцию.

Человек действительно знал о Локкарде и Элиоте вполне достаточно — на форте Шафтер ничего не заподозрили. Гораздо больше старшего группы волновали рядовой Фарнбэк и лейтенант Апсон. Первый был водителем того самого пикапа, что привозил дежурную смену на станцию и увозил её обратно. Дорога занимала у престарелого пикапа около пятнадцати минут, так что в 7.20 в лагере начнут волноваться. Лейтенант Джон Апсон командовал полуротой, базировавшейся в лагере Ковайоле. Что он мог предпринять? Наиболее логичным с его стороны было бы позвонить в Скофилдские казармы своему непосредственному начальнику капитану Тэтли. Но вряд ли этот лейтенантик так поступит — это будет большой минус в карьере. Пятно на репутации. Лейтенанты, желающие стать генералами, таких проколов не допускают. Значит, он либо будет ждать, либо отправит спасательную команду.

В 7.00 рядовой Фарнбэк на горе не появился. Не появился он и в 7.15. В 7.30 его тоже еще не было. Только в 7.40 на дороге затарахтела помесь кофеварки с тостером, по какому-то странному недоразумению именуемая автомобилем. Поскольку время, отведенное на операцию, уже почти истекло, возится с сокрытием чего бы то ни было уже не стоило. Рядовой Фарнбэк получил своё (полдюжины пуль калибра 0.45 дюйма) прямо через лобовое стекло своего пикапа.

В семь часов пятьдесят пять минут первые японские торпеды вспороли воды залива Перл-Харбор. Сорок В5N2 капитана 3-го ранга Мураты атаковали со всей решительностью. Горизонтальные бомбардировщики капитана 2-го ранга Футиды и пикировщики капитана 3-го ранга Такахаси заняли позиции ожидания — чтобы торпедоносцы могли прицельно сбрасывать торпеды, пока дым от бомбовых разрывов не закроет цели. Сорок торпедоносцев, сорок девять горизонтальных бомбардировщиков, пятьдесят один пикирующий бомбардировщик и сорок три истребителя (силами прикрытия авиагруппы командовал капитан 3-го ранга Итайя), проскользнувшие в щель, оставленную в сети РЛС ПВО так и оставшимися им неизвестными доброжелателями. Как предположили по результатам расследования американцы — группой коммандос специального подразделения Императорского Флота "Фукурю" — "Драконы Счастья". Пять офицеров флота, высаженные с подводной лодки в северной части острова Оаху и уничтожившие станцию на горе Опана, по всей вероятности, не только и даже не столько были нацелены на обеспечение безопасности ударной авиагруппы. Их основной задачей был захват некоторых узлов радиолокационной станции! Япония сильно отставала от США в этой области, и командование флота решило убить двух зайцев одним выстрелом.

Задачей другой группы являлось закрытие фарватера. Канал, ведущий к основной гавани, был наполовину перегорожен трубопроводом с острова Форд на плавучий рефулер "Турбина", стоящий чуть ли не посреди фарватера. Командование базы всегда заставляло капитана рефулера Огаста Пирсона при проходе линкоров частично демонтировать трубопровод, ссылаясь на недостаток пространства. Взорвав "Турбину", японцы запирали в гавани весь флот — прорваться мимо её останков не удалось бы никому, кроме самых мелких кораблей. Таким образом, для успеха операции было вполне достаточно заминировать сам рефулер. В принципе. Но командование группы "Фукурю", похоже, считало иначе. Когда горящий линкор "Невада" попытался обойти торчащий в канале плавучий трубопровод, диверсант, сидевший где-то поблизости, привел в действие радиовзрыватель. Взрыв полутора тонн взрывчатки прямо под незащищенным днищем буквально разорвал линкор пополам.

Как предположили следователи, скорее всего, взрывчатка была доставлена в гавань Гонолулу в секретном отсеке какого-нибудь панамского или аргентинского сухогруза, а установлена на место боевыми пловцами, использующими новейшие наработки итальянцев и немцев.

ТОРА! ТОРА! ТОРА!

— Да уж вижу! — ухмыльнулся командующий операцией. Ради такого случая он оделся соответствующе: мундир вице-адмирала Объединенного Флота сидел на нем как влитой. Остальные офицеры, присутствующие в боевой рубке гигантского корабля, который сейчас гордо нес на всех положенных местах, включая поверхность полетной палубы, иероглифы, складывающиеся в надпись "Йонага", были одеты более традиционно. И далеко не столь радостны. Они занимались ДЕЛОМ.

— Лелуш ви Британия повелевает — поднимайте машины!

Первая часть команды могла быть облечена в сколь угодно шутливую форму. Но серьезность исполняющего должность командующего флотом подвергнуть сомнению не осмеливался никто. Развернувшийся против ветра огромный авианосец начал выбрасывать звенья боевых машин с отработанной четкостью автомата.

Едва успели моряки, солдаты и штатские, услышавшие и опознавшие сигнал отбоя тревоги — а чаще просто оценившие прекращение царившего вокруг громыхающего выстрелами и взрывами ада как "конец боя" — облегченно вздохнуть и начать считать потери... Как над Гонолулу и Перл-Харбором вновь тоскливым предсмертным воем взорвались сирены.

В небе, затянутом черным чадным дымом от пожаров в районе превратившейся в корабельное кладбище военной гавани и горящих на стоянках и ВПП своих аэродромов самолетов ВВС и флота, вновь появились ослепительно, снежно белые самолеты с алыми, словно кровь, кругами на крыльях и фюзеляже.

Целью первой волны атаки были корабли в гавани и базовая авиация.

Вторая волна обрушила бомбы своих пикировщиков на доки, мастерские порта, флотские склады горюче-смазочных материалов и боеприпасов. И работали японские пикировщики по этим объектам с настойчивостью, способной устроить комплекс неполноценности любому отбойному молотку.

Авиагруппа "Йонаги" могла включать в себя до двух с лишним сотен самолетов.

Сегодня она именно столько и включала. Два полка пикирующих бомбардировщиков — 168 машин. И четыре десятка "Зеро" истребительного авиакрыла прикрытия. Обрушившийся на инфраструктуру военно-морской базы Перл-Харбор град полутонных и четвертьтонных бомб за какие-то полчаса превратил её в полыхающие обломки.

— Фигасе! Они поднимают вторую волну!

— Жжошь! — командующий развернулся к доложившему неожиданную новость офицеру так быстро, что чуть было не потерял равновесие.

— Счупальцами клянусь — Нагумо поднимает самолеты! — девчонка со знаками различия капитан-лейтенанта ткнула пальцем в экран, где в цвете и качестве HDTV взлетали один за другим с палубы "Акаги" японские истребители.

— Йопть! У пикировщиков еще бомбы остались?

— Они заканчивают.

— Пусть заканчивают быстрее!

Адмирал Нагумо получил приказ долбить Перл-Харбор до тех пор, пока не будет полной и абсолютной уверенности в том, что эта база ничем и никому более не сможет помочь. И адмирал намеревался точно выполнить приказ императора.

Но когда его машины появились над Гонолулу, бомбить тут было уже почти нечего. По крайней мере, из объектов жизнеобеспечения флота не уцелело ничего! Но — нечего гадать! Нет места колебаниям!

Ведь есть еще столько всего, что можно разнести вдребезги!

Три налета японской палубной авиации полностью уничтожили американскую военно-морскую базу на Гавайских островах. Теперь здесь нечем было снабдить корабли — нет ни топлива, ни боеприпасов, ни даже продовольствия. Негде было их починить — мастерские порта и доки японские пикировщики разнесли в щепки, буквально смели с лица земли. И невозможно было их защитить: базовая авиация сожжена, аэродромы разрушены, орудия зенитной и береговой артиллерии — практически полностью уничтожены.

Вернувшиеся на Гавайи корабли авианосного соединения, простояв два дня в коммерческой гавани, после получения информации об ударе, нанесенном "узкоглазыми мартышками" по военно-морским базам США на Филиппинах, ушли в Сан-Диего.

+++++

Основание Великой Иглы, возводимой по укрупненному, слегка переработанному и дополненному проекту Дворца Советов, уже возвышалось над городом метров на двести. Громадина, по масштабам соотносимая с фантастическим Цоколем, должна была служить фундаментом для строения, которое никак нельзя было бы увидеть за пределами кинозала. Но магия и сверхсовременные компьютерные комплексы, используемые для проектирования Иглы, имеют много гитик. Поэтому дворец Императрицы БУДЕТ достроен. И на его вершине будет гореть Огненный Глаз!

Строительство велось на лежащем близ побережья невысоком плато. Спускаясь от него и расползаясь в стороны от лежащей прямо под ним глубоководной, надежно укрытой от штормов и шквалов бухты, строился город. В центре он походил на симфонию из белого камня и зелени, и являлся очень удачной стилизацией под староиспанский колониальный стиль. Ради пущего эстетства были даже возведены ничуть не уступающие лучшим образцам укрепления, какими они должны были бы быть применительно к данной местности и военной технике конца семнадцатого века. И стояли на бастионах и батареях самые настоящие боевые бронзовые пушки — из тех, что изготовлялись для поставки федератам в неосвоенные миры. В гавани стояли десятка полтора парусников, тоже вполне способных показаться не то, чтобы совсем своими, но все же не слишком подозрительными хоть в начале XVII века, хоть полутора столетиями позднее. Для мира "ось минус четыре", более известном как просто "четверка", они были все же несколько слишком новаторскими. Ведь там прошло только немногим более тридцати лет с первого похода Колумба за Великий Океан...

Но чем дальше житель города или турист удалялся бы от центра, тем ближе к Новейшему Времени он оказывался. Заводы и фабрики, судоверфи, мелкие мастерские и огромные, занимающие десятки квадратных километров индустриальные комплексы — все это располагалось здесь. Но для того, чтобы по-настоящему проникнутся мощью Мордора, следовало сесть на любое воздушное или морское транспортное средство — в диапазоне от легкой подводной лодки до дирижабля — и преодолеть четыре с лишним сотни километров, отделяющих Мордор от главной базы имперских военно-морских сил. Которой, естественно, был Умбар.